болеет! Ужас!
Я его раздевала, вытирала, поила горячим вином с пряностями, которое приказала принести, а потом забрала у двери, не впустив служанку в покои. Та не удивиласьв такую погоду раньше я часто мерзла, хандрила и немного капризничала. Даже
муж, как ни странно, знал об этом и по-своему реагировал. То есть вообще не появлялся возле меня и побыстрее выпроваживал в зимний дворец.
Сегодня пасмурное настроение явно выбрало себе новую жертву. Котенок старательно прикрывал глаза и «болел», но в последнее время, наверное, в связи с приближением третьего зверя, моя чувствительность выросла в несколько раз.
Кстати, для меня это стало очередным открытием, причем не всегда приятным. Я стала замечать вещи, на которые раньше просто не обращала внимания. Лицемерие фрейлин, запах секса от одной из самых чопорных поборниц морали, интерес
придворных, часто не доброжелательный... Чужая похоть, радость, боль и обманвсе вдруг стало проступать сквозь привычные маски.
Вот и сейчас я прекрасно видела, что котенок не столько простужен, сколько ему просто плохо.
На мои вопросы он отмалчивался, и я видела, как он с трудом сдерживает желание отвернуться. Что же случилось? Ладно. Попробую просто согреть, и не только тело.
Укутав раздетого котенка в пуховое одеяло, я устроилась рядом с ним, положив его голову себе на плечо и обняв одной рукой. Другой я тихонько перебирала густые, подсыхающие прядки его волос.
- Котенок, ты так нужен мне... не представляешь. Мне даже страшно. Мы на самом деле так мало знакомы, а я... у меня никогда не было никого ближе тебя. Это пугает, котенок... Ты так много мне дал, с тобой я стала другой. Сильной, уверенной. Даже с мужем.
Я замолчала, вглядываясь в непроницаемо темные глаза. Не в этом ли дело? Он так напрягся именно тогда, когда я вспомнила короля. А до этого лежал тихо, но те мельчайшие детали, которые в последнее время все виднее глазами тигрицы, говорили, почти в голос кричали, что он мне не верит. Почему?
Чуть помолчав и притянув Винсента к себе поближе, я продолжила:
- Оказалось, чтобы вспомнить о своей силе, мне нужно было всего лишь, чтобы ты мне об этом сказал. Ты сказал, что я прекрасна, и я поверила. Ты напомнил, что я королева, и я вспомнила! Я больше никогда не буду безвольной плаксивой
куклой в чужих руках, Винс, и это ты...я наклонилась и поцеловала его в в сок.Это все ты. Даже с королем... Я больше не боюсь. Я десять лет была его тенью, обожала и плакала, а теперь... Я зла, ты не представляешь, как я зла, но в то же время... я смогу, заставлю его быть моим и не волочиться за каждой юбкой.
Еще один взгляд в эти недоверчивые, а теперь еще и удивленные глаза, и я продолжила:
- Это ты научил меня быть женщиной. Это с тобой мое тело научилось наслаждаться любовью и... схваткой. Я никогда этого
не забуду и никому тебя не отдам!
Удивление в глазах выросло до изумления, а потом Винс вдруг отвел взгляд и спрятался, уткнувшись мне в шею:
- Прости... прости меня...
За что он просит прощенья? Хотя мне все равно.
- Я вас прощаю, сэр Королевский Кот!захотелось как-то разбить напряжение и пафос между нами, чтобы он снова улыбнулся, чтобы...Я вас прощаю, и награждаю Большой Королевской Наградой!Важно так сказала, пряча смех в глазах,
и чуть толкнула его на кровать, чтобы он лег навзничь. Потянула за край одеяла, разматывая кокон, который сама же соорудила.
- Большая Королевская награда заключается в том, что... маленький котенок будет лежать и получать удовольствие!заявила я, прижимая его за плечи к кровати, а потом нежно проводя ладонями вниз, по груди, к поджарому, в симпатичных
квадратиках мышц, животу.
Глава 5
Винсент:
Колеса кареты мерно поскрипывали, изредка подскакивая на небольших камушках. А большие камушки наверняка все уже успели убрать, как же, тут же сам его величество проедет! Наверное, умудрились даже дорогу подмести. Под кринолином было душно. Не спасала даже гладкая ножка со снятым башмачком, которая то и дело поглаживала меня по спине, иногда нежно зарываясь в мех и массируя.
А то и вовсе добавляла беспокойства. Ведь при каждом покачивании этой ножкой меня прижимало к полу. Не то чтобы я сильно жаловался, но вкупе с духотой это по-настоящему раздражало. Кошачье тело было напряжено и подрагивало от нетерпения, уже скоро, вот-вот. Усы воинственно топорщились, а клычки непроизвольно скалились. Поддавшись моменту, на очередной «пинок» ногой зашипел.
- Ваше величество, вы ничего не слышали странного?раздался взволнованный голос фрейлины. Я испуганно сглотнул и забился в дальнюю часть подола.
- Разве?правдоподобно удивилась королева.Тебе показалось, милая,ее нога снова нашла меня и извиняющее погладила. Ну, попыталась, во всяком случае. Мда, с каждой минутой я чувствовал себя еще большей сволочью. Заветный платочек лежал сейчас в кармане костюма, но даже в своей второй ипостаси я, казалось, чувствовал, как он жжет мне карман. Еще несколько часов назад я был уверен в том, что использую его по выданным инструкциям. Сейчас же я бы всё отдал, чтобы не делать этот выбор. Выбор «чья жизнь предпочтительнее», моя или её. Нет, конечно, я мог себя утешить тем, что её величеству точно ничего не будет, всё-таки самками древних кровей не разбрасываются. Но вот поверить в то, что её жизнь после этого не превратится в кошмар, может только маленький ребенок. И то не факт.
Воспоминания же совсем не успокаивали муки совести. Эта ночь показала миледи совсем с другой стороны. Нет, она и раньше была добра ко мне и предупредительна. Но ведь сегодня ночью она знала, что я симулирую, а озорной блеск в её глазах лишь подтверждал это. Её величество вытерпела моё недовольство и далеко не самый презентабельный виддругие мои женщины в таком виде меня б и на порог-то не пустили. А когда она начала водить руками по торсу, видят боги, я был свято уверен в том, что меня привычно грубо оседлают и просто удовлетворят своё эго. Но... воспоминания невольно заставляли мою мужскую гордость ликовать, а чувство собственного достоинства петь победные гимны. Потому как похвастаться тем, что ему сделала минет сама трехликая королева, не мог даже король. Неумелый, конечно, но поверьте, энтузиазм и желание доставить удовольствие партнёру перекрывали всё! А уж понимание, кто это делает, совсем срывало крышу. Я так быстро не кончал даже когда Сильвия Золотые Уста, что была первой шлюхой на борделе, решила показать мне, тогда еще зеленому юнцу, своё мастерство.
С Сильвии воспоминания плавно перешли к моему старому дому. Ну, это для меня он был дом, а вот остальные звали его борделем. Элитный бордель «Охотничьи угодья», и уже по названию вполне понятно, что шлюхи там были сплошь многоликими. Попал я туда по обычной дурости. Или, правильнее сказать, по детской наивности.
Моя мать была жительницей степейтемноволосой и смуглокожей, с удивительно темно-карими, практически черными глазами. Хотя, говорят, степняки все такие. Не знаю что за история там на самом деле случиласьто ли граф лично выкрал
её из племени, то ли мать отдали ему в услужение в обмен на какие-то товары, слухи в поместье были разные, а сама она никогда об этом не рассказывала. Да и мелкий я слишком был да шебутной, чтоб это меня тогда интересовало. В общем, как
бы то ни было, девушка с необычной внешностью приглянулась моему, чтоб его собаки покусали, отцу. Наследники у графа уже были, графиня к тому времени покинула сей бренный мир, посему неудивительно, что он решил ни в чем себе не
отказывать. Только вот о последствиях почему-то совсем не подумал, а последствия эти былия. Когда я родился, мать нарекла меня каким-то языкодробительным именем своего народа, Туллар... что-то-там, но я запомнил только перевод«Быстроногий жеребец». Или тонконогий? М, ну, во всяком случае, там точно что-то с лошадью связано было.
Слава богам, граф быстро пресек такое безобразие, и, воспользовавшись первый и последний раз правом отца, назвал первым, что в голову пришлоВинсент. На этом его участие в моей жизни практически прекратилось. Зато тут же нарисовались «братики».
Вот чьего вмешательства в мою жизнь я бы точно не хотел, так это их. Когда мать еще была жива, да и я был совсем уж мелкий, они ограничивались только оскорблениями да подколками. Трогать по-настоящему боялись, потому как по поместью
упорно ходил слух, что моя матьведьма. Якобы как глянет своими черными-черными глазами, так сразу сглазит. А вот у меня глаза «папочкины», так что «силы дурной» я вроде как и не перенял. Хуже стало, когда мать умерла, причем умерла
она настолько странно, что слуги сразу породили новую волну слухов о её «ведьминской» сущности. Вроде как ушла она зачем-то ночью в поле, а на утро труп её нашли совсем в другой стороне с сильно покусанными собаками ногами и веревкой на шее. Понять, что именно случилосьтак и не смогли, снова всё списали на чертовщину, мол, пришли духи ведьму покарать.
И вот тогда мне показалосьдля меня начался ад. Сын ведьмы, бастард, Трубочистсамые мягкие слова, которыми называли меня братцы. Соответственно, за ними повторяло и всё подворье. Оскорбления закономерно сопровождались
подножками, пинками, подзатыльникамии это еще если у них было хорошее настроение. Единственный плюс в бытии бастардом былобучение. Мне позволили посещать частные уроки со старшими братьями, очередная блажь отца. Конечно, толку от них было малоучителя меня полностью игнорировали, поясняя и делая замечания только законным сыновьям. Но благодаря моим «занятиям» мне позволили проводить некоторое время в библиотеке, вроде как для изучения дополнительной литературы. А теперь покажите мне ребенка, который будет штудировать учебную литературу, когда его совсем не контролируют, а на полках есть куча приключенческо-развлекательной! В общем, повторю, дурным был.
А особенно мне нравился один дешевый романчик. Ну, это сейчас я понимаю, что он был глупым и неправдоподобным. Но тогда мне он казался чуть ли не истиной в последней инстанции. Как же, ведь эта была история о таком же, как и я, непризнанном бастарде! Его тоже не любили родственники, тоже постоянно обзывали и шпыняли, но он переборол свой страх, нашел в себе мужество и сбежал путешествовать. В своих путешествиях, переживая приключение за приключением, узнал, что на самом деле он принц, а те, кто держали его в поместье и издевалисьзлостные заговорщики!
И, естественно, в конце книги его посадили на трон, признав в нём чистейшую кровь. Обычный розовый бред сивой кобылы. Вот только не для восьмилетнего мальчика, по ночам строящего в воображении воздушные замки. Всё это привело к вполне закономерному итогу: из поместья я сбежал. Конечно, никаких богатых родственников-королей и головокружительных приключений на улице не нашлось. Только воры, сразу же лишившие меня моих скудных сбережений, ночной холод, наступивший с заходом солнца, грязные улицы, неприветливые горожане, резь от голода в животе и... насильники. Когда какой-то грязный мужик зажал меня в углу, ужас сковал меня по рукам и ногам. Всё, что я помнюэто тошнотный запах из его рта и дикое желание убежать.
А потом тело пронзила острая боль, и мужик внезапно стал просто огромным, как и расстояние между его ног со спущенными штанами. Похоже, тот бомж так и не заметил маленький пушистый комочек, проскользнувший снизу и спрятавшийся в горе
мусора. Черный котенок просидел в вонючем переулке до утра, а затем молнией припустил домой. Но до поместья, даже до дороги к нему добежать он не успел. Мозолистые руки подхватили его за шкирку на полпути, а безжалостные глаза
оценивающе пробежались по тельцу. «Надо же, оборотень...»сказал мужчина, и это были последние связные воспоминания перед тем, как меня ударили по голове. Вот так я и очутился на невольничьем рынке, а затем и в «Охотничьих
угодьях».
Ривриен:
Вчера вечером я еле удержался, чтобы не побежать, как влюбленный мальчишка, снова к своей жене. Да уж, какая подозрительная старательность ради выполнения королевского долга.
Чуть скривив в улыбке губы, я оглядел свою свиту. Только избранные, только проверенные. Надежные. Вот как барон Минийскиймы с ним даже не друзья. Я знаю, что он ненавидит меня, как человека, но порвет на части любого, кто покусится на мою жизнь. Я, как король, для него самый лучший вариант. И таких тут больше половины. Нет, есть и те, с кем я провожу свободное время, шучу, выпиваю, обсуждаю женщин. Те, кого я мог бы назвать другом...
Своего коня я любил седлать сам. И это была не только прихоть, но и разумная предосторожность. Конечно, я успею спрыгнуть, обернувшись, если вдруг конь поведет себя странно, но уж если говорить о друзьях, то мой Сэт был самым лучшим, самым доверенным, и какую-то часть тайн я мог доверить только ему. Например, что я, кажется, влюбился в собственную жену... Ну, кому еще о таком расскажешь? Самому смешно.
Я уже скатил седло Сэту на спину и расправлял подпруги, когда Айриш величественно проследовала в свою карету. За ней шагал новенький паж с небольшим сундуком в руках. Естественно, в последний момент оказалось, что забыто самое главное
-этотак по-женски...
А вот выбор сопровождающей королеву фрейлины меня удивил. Графиня Нукретокская, серенькая, незаметная, маленькая, плоская, как доска, глупая, как пробка... И постоянно простуженная! Мелко семеня по двору вслед за моей женой, она
умудрилась чихнуть уже раз десять.
- Доброго вам утра, Ваше Величество,я швырнул поводья стоящему рядом мальчишке-конюху и за пару шагов оказался рядом с дверцей кареты. Фрейлина мышкой прошмыгнула мимо нас к противоположной дверце.
- И вам доброго утра, супруг мой,и заметные только мне обжигающие искры из-под привычной ледяной маски.Мне очень приятно, что на этот раз мой муж решил сопровождать меня лично,вежливая, ни к чему не обязывающая улыбка, но какая
фраза!
- Разве я могу доверить охрану вашей жизни кому-то постороннему?я протянул ладонь и приподнял кончики ее пальцев, поднес их к губам, но не поцеловал, замер, глядя ей в глаза. Мысль о том, что она мне изменяет, грызла меня внутри, как червяк сочное яблоко.
Королева лишь слегка приподняла брови, выражая этим легкую степень удивления и скепсиса. Судя по блеску глаз, ей хотелось многое сказать, но безупречное воспитание, как всегда, взяло верх над эмоциями.
- Благодарю вас, Ваше Величество, мне лестно, хоть и очень непривычно получать от вас столько знаков внимания,но руку не убирала и стояла, глядя на меня, с невинным ангельским выражением на лице.
- Мне тоже было очень непривычно обнаружить в вас столько тщательно скрываемых от меня достоинств,я все же прикоснулся губами к ее пальцам, потом, перевернув ладонью вверх, поцеловал запястье.Так что теперь я буду пристально следить за вами, чтобы не упустить более ничего интересного.
- Ах, Ваше Величество, вам всего лишь надо было посмотреть более внимательно!вот теперь язвительность четко слышна в голосе.Впрочем, боюсь, вам скоро надоест, как всегда.
- Все только от вас зависит, Айриш,не так уж часто я называю свою жену по имени, даже наедине, а уж в присутствии стольких посторонних, заинтересованно поглядывающих в нашу сторону...Если вы снова попытаетесь спрятать свои
достоинства куда-нибудь очень глубоко и далеко, я, конечно, уже буду знать, что именно мне надо искать, но ведь могу не сразу догадатьсягде. Да и выкапывать их из тайника слишком долго мне может не понравиться. Игра «охота за дичью» меня возбуждает, а вот забава «угадай, найди, откопай...»не очень. Все же я лев, а не землеройка. Да и у вас, Айриш,я снова выделил голосом имя,все три ликахищные.
- А не мышиные!как-то странно подтвердила мои слова королева, освобождая свою руку из моих пальцев.Ах, Ваше Величество, боюсь, вам придется выбирать... хищницу с повадками собственницы или скрытную мышку, при которой можно
поохотиться и на другую дичь! Только не удивляйтесь тому, что, пока вы ловите кого-то еще, мышка может и не дождаться.
Ох уж я этой мышке... лапки-то хвостиком бы связал!
Тут сидящая в карете фрейлина чихнула, напоминая мне, что мышка на самом деле она, серая и незаметная, а моя женапума, пантера и тигрица.
- Когда у женщины столько скрытых,я выделил последнее слово, добавив ехидства,достоинств, ни один мужчина не пойдет искать другую, если, конечно...Он не законченный идиот? Не законченный слепой идиот? Не...у него не будет
очень уважительной причины,выкрутился я и, развернувшись, направился к своему коню, бросив напоследок:Хорошей поездки, Ваше Величество.