Никто не хочет жить с видом на больницу, пронеслось в голове тоскливое.
Часто после таких случайных визитов в госпиталь Морган задумывался о том, отчего его брат начал курить. И каждый разпочти понимал. Почти.
Морозный воздух казался невообразимо сладким.
Почему ты ей помог?
Ещё пятнадцать секунд назад поблизости не было ни одного человека. Но Морган сначала узнал голос, а затем только вспомнил, что вокруг никого, а потому даже не удивился.
Здравствуй, Уилки. Слушай, а ни у кого ещё из-за твоих внезапных появлений сердце не отказывало?
Таким наглым юнцам, как ты, это не грозит, а до других людей мне дела нет, снисходительно отмахнулся он. Ответь на вопрос. Я жду.
Морган любопытно скосил глаза.
При свете дня Уилки выглядел тривиально. Он не переливался на солнце, как алмазами обсыпанный, и сквозь него не просвечивала кирпичная кладка дома напротив. Его коричневое пальто с чёрными пуговицами напоминало о сезонных распродажах в Спенсерс, а потёртые джинсы походили на безразмерные китайские подделки, которые Ривс постоянно заказывал онлайн с доставкой на домза тем исключением, что эти-то на часовщике сидели прекрасно. Смешная шапка крупной вязки была того самого тёмно-синего оттенка, который идеально подходит всем без исключения светловолосым.
Впрочем, классическим блондином Морган бы его не назвалскорее, седым. Но не по-благородному, а некрасивой пятнистой сединой: волосы на ярком свету казались пегими. Определить изначальный цвет было невозможно. Как и оттенок кожи, словно Уилки долго-долго лазил по пыльным чердакам, а затем попытался умыться, но только размазал грязь по лицу. И лишь глаза оставались по-прежнему нечеловечески яркими.
Он должен быть чистым светом, пронеслось вдруг у Моргана в голове. Мысль казалась странно знакомой, словно он когда-то уже думал об этом, но позабыл. Златоглазка из-под холма. Что он вообще забыл у нас в городе?
Уилки заинтересованно выгнул бровь, точно мог знать, что за идеи вертятся в голове у визави.
Почему помог? переспросил Морган, растягивая время и пытаясь замять неловкость. Щёки точно загорелись, и хотелось верить, что это от холода. М-м Наверно, потому что мне так нравится.
Какой славный юноша, с усмешкой повторил Уилки свою любимую присказку, и прозвучало это изысканным издевательством. Неужели?
А Морган понял вдруг, что случайный, наобум сказанный ответ и был той самой сокровенной правдой, которую обычно месяцами раскапывают психоаналитики.
Да, кивнул он уверенно. И всегда нравилось. Может, поэтому я в мэрии чувствую себя на своём месте, аКэндл, чуть не сказал он, но почему-то запнулся на имени; ему показалось опасным упоминать кого-то конкретного при Уилки. а одна моя коллега тихо паникует из-за посетителей. И начинает их драконить.
Драконить? фыркнул Уилки. Он по-прежнему стоял на одном месте, сунув руки в карманы. Солнце, бьющее прямо в глаза, нисколько ему не мешало; оно плавилось в зрачках чистым золотом.
Терроризировать, с улыбкой поправился Морган. При свете дня общаться с Уилки было не так уж страшно. Если бы не лёгкое, но навязчивое ощущение ирреальности, как в правдоподобном кошмаре, то можно было бы принять его за старого знакомого по колледжу. Любимое словечко моей сестры.
Выражение глаз Уилки стало задумчивым.
Ты ведь любишь свою семью, произнёс он ровным тоном, но Моргана пробил озноб. Очень сильно любишь.
Морган нащупал в кармане шокер, хотя точно знал, что против Уилки обычное оружие не поможет.
Просто так было спокойнее.
Тебе тоже нужна помощь, как миссис Паддлз? безмятежно улыбнулся он. Лицо словно онемело, и самое обычное действие требовало нечеловеческих усилий. Если хочешь, я могу провести тебя в госпиталь. И устроить на обследованиедаже без медицинской страховки.
Восхищён твоими связями, усмехнулся Уилки и по-совиному плавно повернул голову, уставившись на крыльцо госпиталя под массивным чёрным навесом. Моргану это сооружение всегда напоминало крышку от гроба. Однако я пришёл сюда по другой причине. И даже не ради встречи с тобой, хотя она для меня, не спорю, стала приятным сюрпризом. Я просто слежу за разломом.
Если бы Морган был собакой, то сейчас он бы насторожённо поставил уши и завилял хвостом.
М-м Разлом?
Обернуться Уилки не удосужилсяон всё так же смотрел на что-то незримое, и, кажется, очень страшное, потому что золото его взгляда стало меркнуть.
Отдай своё имя и получи согласие у проводника, Голос прозвучал странно, надтреснуто. Как можно скорее. Я жду, Морган Майер.
В госпитале кто-то распахнул окно. Стекло поймало солнечный блик, и Морган рефлекторно зажмурился, а когда открыл глаза, Уилки уже исчез.
Кружная дорога домой, от кофейни до кофейни, от книжного до книжного заняла часа четыре. К вечеру ветер усилился; закат был красный и сюрреалистичный, словно картина сумасшедшего импрессиониста. Морган порядком устал и намёрзся, но совсем не чувствовал голода из-за бесчисленных порций латте и капучино. Он с некоторой долей удивления отметил, что отцовская машина выгнана из гаража, однако водителя поблизости нет, и прошёл в дом, аккуратно притворив за собой дверь.
Родители были в холлевдвоём. Этель выглядела обеспокоенной, а Годфрибледным; на лбу у него виднелась испарина.
может, отменишь визит?
Не могу. Годфри беспомощно скривил губы. Там будет Франк Уэбб, я за ним уже месяц гоняюсь Я просто вернусь пораньше. Чёрт побери, и мать Джона выбрала именно это время, чтобы заболеть! Мне нужен мой водитель, я сам болен! За что я ему плачу?
Он полгода не брал выходных, дорогой, спокойно заметила Этель и наклонилась, чтобы поправить мужу галстук. Вызови лучше такси. И сходи завтра к доктору. Готова спорить, что у тебя та же отвратительная разновидность гриппа, что у миссис Салливан.
Однако я еду на встречу, а за миссис Салливан ухаживает сын. В ущерб моим интересам, между прочим, проворчал Годфри уже для проформы, явно успокаиваясь.
Моргану понадобилась всего секунда, чтобы просчитать все варианты.
За тобой тоже может поухаживать сын, улыбнулся он, выходя в холл из-за лестницы. Привет, пап. Куда тебя нужно отвезти? Я сегодня совершенно свободен.
Годфри закусил губу. Было видно, что идея ему не нравится, но ехать на встречу в одиночку хочется ещё меньше. Этель смотрела в сторону, явно мучась выбором между ролью идеальной матери и безупречной жены.
Ты ведь собирался пойти в кинотеатр, произнёс наконец Годфри неуверенно и двумя пальцами отёр со лба испарину. Брезгливо посмотрел на собственную руку и полез в карман за платком. Хорошо. Собирайся, жду тебя через десять минут. В конце концов, я не собираюсь находиться там до полуночи. А тебе будет полезно познакомиться с нужными людьми.
Я тоже так подумал, пап, серьёзно кивнул Морган. Этель закатила глазаучастие в политике она не одобряла никогда. Ждите здесь, сейчас вернусь. Кстати, пап, а что с тобой случилось? Ты простудился?
Не знаю, но похоже на грипп, шумно выдохнул Годфри и опёрся спиной о перила. На фоне тёмно-синего костюма он выглядел уже смертельно бледным. Иди быстрее. Этель, дорогая, раз я задерживаюсь, то разведи мне гриппон. Или антифлу.
Конечно, Дилан оставлял что-то такое, пообещала Этель и удалилась на кухню.
Морган буквально взлетел по лестнице, ног под собой не чуя. Сердце у него колотилось как сумасшедшее.
Когда-то давным-давно, лет шесть назад, отец пытался приучить его к светскому обществу. Не вышло: вист, преферанс и покер Морган тогда на дух не выносил, так же как дорогие сигары и любой алкоголь, а ни о чём серьёзном с ним, тогда ещё студентом, не заговаривали. Через две-три поездки он смертельно заскучал и стал манкировать обязанностями негласного наследника Майеров. Отец попытался настоять на своём, однако пары великолепных истерик в исполнении Этель хватило, чтобы он забыл эту идею.
Сейчас Морган как никогда жалел о том, что некогда предпочёл студенческую суету реальному политическому образованию.
Костюмов на вечер у него было два, и оба висели в самом углу шкафанеглаженые и пропахшие лавандой. Подбирать носки и галстук в тон уже не оставалось времени, поэтому он схватил крайний, тёмно-коричневый костюм, и вчерашнюю зеленоватую рубашку, отчётливо отдающую конопляным дымком из Гнезда кукушки. Галстук Морган повязывал уже на ходу, но, судя по одобрительному взгляду отца, справился на высший балл.
Уже опаздываем, сухо заметил отец, как всегда, опустив благодарности и похвалы. Этель забрала у него пустой стакан из-под лекарства и нахмурилась:
Не задерживайтесь допоздна. Помни, что у Моргана сегодня выходной.
Как и у меня, недовольно откликнулся он.
Этель молча закрыла глаза, давая понять, что разговор окончен.
Машина отца с виду была такой же древней, как шерли Моргана. Однако внутри она больше напоминала космический корабль. По сути, от старомодного седана остался только корпус, а техническую начинку и отделку Джон Салливан по требованию хозяина лет десять как заменил целиком и с тех пор только поддерживал на должном уровне. Даже заводилась она не ключом, а кнопкой на брелоке.
Первый километр Морган проехал с каменной спинойпосле шерли руль казался слишком послушным, категорически не хватало одной педали и привычного рычага передач. Отец не утруждал себя подсказками; он молча вглядывался в снег, сверкающий под голубоватыми фонарями и, похоже, отчаянно пытался не заснуть. Лихорадка у него так и не прошла, но ему явно полегчало: испарина больше не выступала на лбу каждые две минуты, зато появился лёгкий румянец.
М-м И что это будет за мероприятие? поинтересовался Морган небрежно, когда более-менее привык к отцовской машине.
Обычный званый вечер у Костнеров. Для широкого круга, подумав, добавил Годфри. Как правило, мы собираемся по дюжине, не больше, сегодня будет десятка три гостей. Кое-кто приедет даже из Пинглтона. Формальнодля того, чтобы поздравить Костнеров с юбилеем свадьбы, но на самом деле они уже отпраздновали неделю назад.
Морган нахмурился, сосредоточиваясь. Фамилия была ему знакома, однако лица из памяти стёрлись начисто.
А Костнерыэто?..
Дункан Костнер возглавляет попечительский совет школы Фореста. Так как школа у нас одна, то влияние у него приличное, с видимой неохотой начал пояснять Годфри, но затем привычка взяла своё, и он разговорился:Его жена Сесилия работает в благотворительном фонде. Она тоже весьма уважаемый человек.
А фонд случайно не Новый мир? наобум выстрелил Морган и попал в яблочко.
Именно. Неужели ты всё же интересуешься немного собственным городом? ворчливо откликнулся Годфри.
Собственным городомпрозвучало почти как личным владением.
Временами, уклончиво ответил Морган. О фонде я слышал, но чем он занимаетсяне помню. Что-то там с благоустройством?.. и он выжидающе умолк.
Машина подскочила на лежачем полицейском, и отец неодобрительно взглянул на спидометр. Морган сбросил скорость.
Почти. Фонд нацелен на модернизацию Фореста и прилегающих областей. Весьма амбициозный проект На следующем повороте направо и вниз, а дальше до кольца.
Угу, кивнул Морган, хладнокровно соображая, как бы ещё расспросить отца, не возбудив подозрений: обычно он политикой не интересовался от слова совсем. Будете превращать наше болото в райский сад?
Будем создавать комфортный инвестиционный климат, пожал плечами отец. Расчистим город от ветхих зданий. Кое-что придётся снести, конечно, но в целом проект направлен на реконструкцию.
У нас что, много ветхих зданий? задумчиво протянул Морган, окидывая Форест мысленным взглядом, и тут же ответил сам себе:А, ну я видел одно. Какая-то школа около того клуба, где я вчера был. У Гнезда кукушки.
Это не школа, а госпиталь, раздражённо поправил отец. Морган, ты совсем не учишь историю?
Да как-то до сих пор не нужно было, беспечно пожал плечами он и тут же напрягся: впереди показалось кольцо. Нам какой съезд нужен?
Третий. И дальше прямо и вверх, до самого конца улицы. Костнеры живут в Тупиковом проезде, одиннадцать.
Судя по названию улицы, располагаться там должны были исключительно те самые ветхие дома, подлежащие сносу по плану Нового мира. Однако причудливые кованые решётки и роскошные, пусть и занесённые пока ещё снегом сады, скорее, наводили на мысли об элитной недвижимости. Сами дома выглядели нарочито скромно, однако Морган готов был спорить, что крыльцо непритязательного особняка Костнеров не просто отделано под мрамор, а действительно сложено из настоящих мраморных плит. Фонари, впрочем, практически нигде не горели, только над самым крыльцом покачивался огромный шар из разноцветного стекла.
На улице автомобиль остановил суховатый усач в форменной одежде и предложил джентльменам отогнать его на стоянку. Морган по кивку отца вручил усачу брелок с ключами и тоже вылез из машины.
Здесь, на вершине холма, казалось, было ещё холоднее, чем внизу. Город расстилался мерцающим полотном. Среди бесчисленных огоньков Морган не сразу нашёл свой дом, но зато часовая башня в квадратной рамке фонарей бросилась в глаза сразу.
Идём, подтолкнул его в спину отец. Нас уже ждут. И я представлю тебя Дункану и Сесилии. Они тебя должны помнить, впрочем. Сесилия училась вместе с Этель и раньше часто бывала у нас.
А потом что случилось?хотел было спросить Морган, но не успелони оказались внутри.
Холлнебольшой, прямоугольный, освещённый красными лампамиузким концом упирался в узорные двери, за которыми слышалась негромкая музыка и человеческие голоса. Пахло вином и горячим паштетом; кто-то смеялся надрывно, до всхлипов, но не в следующей комнате, а этажом выше. Другой усач, брат-близнец первого, забрал куртку Моргана и пальто Годфри, спрятал одежду в стенной шкаф, а затем услужливо распахнул двери.
В глаза ударил яркий свет, как в операционной.
Вижу, мы немного опоздали Что ж, подойдём и извинимся, подытожил отец, с прищуром разглядывая огромный, на большую часть первого этажа, зал. Из колонок, замаскированных под барельефы у потолка, и лилась та самая ненавязчивая музыка. Людей было не три десяткакак минимум, в два раза меньше. И все они выглядели на удивление похожимимужчины в дорогих тёмных костюмах, женщиныв платьях чуть ниже колен, минимум украшений, никакого яркого макияжа.
Выставка восковых фигур, пронеслось у Моргана в голове.
Интересные у тебя друзья, пробормотал он под нос, пытаясь совладать с лёгким приступом головокружения.
Что? Годфри нахмурился. Не говори ерунды А вот и Костнеры.
Если бы Морган точно не знал, что Сесилия Костнер училась вместе с его матерью, то ни за что не поверил бы в это. Этель в свои пятьдесят шесть оставалась изысканной леди. Она не пыталась замазывать морщины около глаз, но это её нисколько не портило: ясный, холодный взгляд, безупречность останки и глубокий голос заставляли забыть обо всех знаках возраста.
Иной была Сесилия.
Она особенно не страдала от лишнего веса и явно не пренебрегала услугами пластического хирурга, однако выглядела неопрятно. Дорогое тёмно-серое платье скрывало недостатки фигуры, но подчёркивало безобразные мешки под глазами и обвисшие щёки. Перекачанные инъекциями губы из-за этого смотрелись как розовый пластик.
Мистер Костнер был похож на супругу как брат, за тем исключением, что носил брюки, а грудь у него была поменьше. Но даже оттенок глаз повторялся точь-в-точь: желтовато-серый, как выцветшее небо на фотографии.
Рад заново познакомиться с твоим сыном, Годфри, проговорил он, вяло пожав руку Моргана. Слова у Дункана Костнера клокотали в горле, и вместо Годфри получалось Годфруа. Он меня, наверно, не помнит, но я-топрекрасно, как будто вчера всё было. Всё тот же юный ангел, верно, Сисси?
Копия Этель, прошелестела она. Я её помню в школе. Тот же невинный агнец. Только у неё волосы не вились.
Из уст миссис Костнер слащавый комплимент прозвучал на редкость пошло и цинично.
Кажется, начинаю понимать, почему Кэндл считает, что после таких сборищ надо мыть уши с мылом, подумал Морган. Но вслух сказал, что, конечно, помнит визиты семейства Костнер так ясно, словно всё было позавчера. Отца это вполне удовлетворило. Он одобрительно кивнул и обратился к Дункану:
Уэбб здесь? Хочу переговорить с ним сразу. Я не в лучшей форме сегодня.
Тогда мог бы и не приезжать, пожал плечами тот. Он в гостиной, у него второй тур преферанса. Мы с Сисси тебя проводим.
Ты его уже угостил виски, я надеюсьначал было Годфри, но скосил взгляд на Моргана и осёкся. Можешь прогуляться пока тут. Но будь поблизости, скоро поедем, приказал он подозрительно ровным голосом.