Честь сформировать первую коллегию первой медной турмы выпала царевичу Сефу. Не долго думая, эбиссинец выбрал преданного Юбу, страдающего похмельем поморца Мэйо, близнецов-итхальцев, у которых гостил накануне, скромного заику Дия и рыжего алпиррца Плато.
Семь нобилей верхом и в полном облачении построились на главном плацу перед декурионом Кальдом, ожидая его приказов. Подтянутый мужчина лет сорока со свежим, лощеным лицом внимательно осмотрел новобранцев и благодушно сказал:
Вы поступили на службу в легион, начали долгий и тернистый путь воинов. Прежде чем наденете медные плащи, придется хорошенько попотеть. Выпервая коллегия, лучшие из лучших в турме, и должны это доказать.
Командир небрежно махнул кистью, и Сокол увидел за его спиной полосу препятствий, которая была длиннее и сложнее, чем остальные, подготовленные для малоопытных конников.
Поедете друг за другом. Один начинает, я переворачиваю часы. Когда колба опустеетвыдвигается следующий. Все понятно? Кальд поставил на трибуну перед собой заполненную свинцовой пылью скляницу. Разбирайте оружие и на исходную линию!
Тронув вороного коня пятками, посол Именанда на ходу вынул из стойки-держателя средней длины копье. Декурион одобрительно кивнул эбиссинцу:
Начинайте, царевич, и да поможет вам Тин!
С короткой усмешкой Сефу поудобнее взялся за древко и с места выслал лошадь в галоп. Вдоль тропинки у бегового круга стояли четыре плотно набитые соломой мешка, которые надлежало проткнуть копьем на полном скаку. С детства грезивший о военной карьере Сокол легко выполнил поставленную задачу и затем свернул на узкую тропинку. Там на расстоянии в десяток шагов от проезда подвесили металлическое кольцо шириной в две ладони. Эбиссинец прищурился и сильным броском отправил копье в цель. Это напомнило ему охоту на антилоп-ориксов, обожаемую наместником Именандом.
У поворота на малый плац хозяина ждал темнокожий раб. Сефу свесился с коня и, не замедляя его хода, вырвал из рук невольника лук и наполненный колчан. С юных лет царевич обожал путешествовать верхом по зарослям папируса на берегах Инты и ее притоков, стреляя в уток, диких гусей, журавлей и цапель. Для опытного охотника не составило труда на резвом аллюре поразить стрелами три крутящиеся мишени, приводимые в действие легионными рабами.
Отбросив ставшие ненужными лук и колчан, Сокол одним сноровистым движением вынул спату. Приблизившись к пучку лозы, эбиссинец перерубил его мощным ударом направо. Клинок свистнул и обрушился налевона вторую связку прутьев.
Быстро спрятав меч, Сефу обеими руками вцепился в куцую лошадиную гриву. Скакун наметом приближался к широкому и длинному бревну. Бесстрашный жеребец оттолкнулся задними ногами и, грациозно вытянувшись всем телом, перепрыгнул препятствие. Хотя приземление нельзя было назвать мягким, царевич усидел, сдавив коленями прикрытые попоной конские бока.
На пути Сокола возникла низкая каменная арка. Он загнал туда лошадь, буквально распластавшись по ней и уткнувшись носом в потную шею скакуна. Верткий и смышленый конь будто бы пригнулся и без помех проскочил преграду.
Вязкая песчаная насыпь почти не замедлила бег вороного сына пустыни. Он был приучен скакать по барханам, обгоняя сородичей и караваны верблюдов. Через десять махов галопа Всадник и лошадь очутились в заполненной водой канаве. Кольчуга не позволяла Сефу плыть самостоятельно, рядом с животным. Боясь утопить вымотанного скакуна, царевич кое-как ухватился за боковой ремень нагрудника. Конь фыркал, нобиль отплевывался. Казалось, минула вечность, прежде чем они достигли противоположного берега и благополучно выбрались на сушу.
Успешно завершив испытание, царевич спрыгнул с лошади и, щадя ее, возвращался на главный плац пешком. Молодой человек размышлял над тем, каково сейчас придется его братьям по оружию. Сокола особенно тревожила судьба Мэйо. Вчера вечером наследника Именанда задержали дела и он приехал в дом Арум позже других. К этому времени поморец, затеявший банальный спор с Плато «кто кого перепьет?», уже с трудом ворочал языком и упрямо лез обнимать миловидную рабыню, на коленях которой, в итоге, и заснул. Сефу слегка огорчило данное обстоятельство, но он надеялся, что вскоре сможет переговорить с Мэйо и планировал пригласить черноглазого юношу к себе.
Утром на выходца из Таркса было жалко смотреть. Он еле передвигался, мучимый приступом мигрени и сильной жаждой. Поморца то бил озноб, то охватывала горячка. Сын Макрина украдкой посасывал листок мяты и беспрестанно теребил поводья, мечтая поскорее слезть с лошади, чтобы отлежаться где-нибудь в тени с кубком холодного вина.
Вторым вызвался ехать старший из братьев Арумтипичный городской кутила, субтильный и невысокий, привыкший улаживать дела миром, а не кулаками. Он убрал повод под колено, высвобождая обе руки, хлопнул гнедого коня ладонью по крупу и тот двинулся вперед мягким, резвым аллюром.
Рикс нанес слабые уколы в мешки с соломой, едва коснувшись их острием копья, но не пропустил ни одного. У железного обруча сын квестора остановил лошадь и выполнил бросок, на удивление легко поразив цель.
Подъехав к своему невольнику ходкой рысью, итхалец забрал лук и накинул на плечо ремень колчана. Наследник Дома Арум занял удобную позицию, где вновь придержал скакуна, и, тщательно прицелившись, меткими выстрелами продырявил все вращающиеся на веревках кожаные шары, набитые овечьей шерстью.
Скинув лук и колчан, Рикс выслал жеребца в карьер, желая наверстать потерянное время. Юноша стал на ходу вытаскивать меч из ножен, но что-то пошло не так. Клинок словно увяз в смоле. Провозившись с ним, сын квестора в последний момент успел рубануть по пучку лозы, срезав лишь несколько торчащих выше других прутиков. Замешкавшись, молодой человек не смог вовремя направить скакуна ближе ко второй связке ивняка и пропустил удар налево.
Эта досадная оплошность вынудила Рикса досрочно завершить состязание.
По команде Кальда юный Ринат на караковом жеребце стремительно пересек стартовую черту. Итхалец, хоть внешне и походил на брата, обладал нравом более дерзким и упрямым. Вчера младший сын квестора тоже спорил с поморцем, но оказался слаб животом и долго исторгал выпитое, перегнувшись через ограду беседки. Ринат не любил верховую езду и выбрал для службы меланхоличного, толстого коня с коротко остриженной гривой. Следуя примеру брата, юноша осторожно коснулся каждого мешка наконечником копья и запустил его в обруч, предварительно остановив лошадь.
Вздумав повторить трюк Сефу, итхалец хорошенько разогнал скакуна перед поворотом на малый плац, но толи раб оказался неопытным и подал лук слишком низко, толи нобиль свесился больше, чем следовало, и в какой-то момент потеряв равновесие, он сполз с конской спины, рухнув в пыль.
Следующим поскакал Юба. Это был рослый мулат, получивший от отца крупные черты, характерные для многих эбиссинских лиц, а от материчерные, курчавые волосы и кожу цвета корицы. Заядлый охотник и опытный наездник, он без затруднений справился с первыми заданиями и, подведя мышастого афарского жеребца к бревну, грозным окриком побудил перепрыгнуть через препятствие.
Внук чати Таира владел приемами вольтижировки и, приблизившись к собранной из серых блоков арке, ловко соскочил на землю. Он пробежал под низким полукруглым сводом у лошадиного плеча, придерживаясь правой рукой за гриву, после чего оттолкнулся ногами и забросил себя назад, на рысящего с гордо задранным хвостом жеребца.
Мышастый слегка увяз на песчаном спуске к канаве и вошел в воду, высоко поднимая ноги. Юба приготовился плыть, но внезапно конь оступился. Его запястья подогнулись, задние копыта заскользили и животное начало резко валиться набок. Мулат рывком натянул поводья. Это не помогло. Через мгновение он очутился в грязной, взбаламученной воде. Перепуганная лошадь, вырвавшись из рук нобиля, тяжелыми скачками вернулась к насыпи.
Истово бранясь, Юба доковылял до берега и с помощью раба поймал нервно фыркающего, мокрого скакуна.
Пришла очередь Плато показать себя. На его худом, остроскулом лице с россыпью мелких веснушек читалась уверенность, карие глаза под взъерошенными бровями проницательно смотрели вперед. Сын Плэкидуса не был баловнем судьбы подобно братьям из Дома Арум. Юноша воспитывался в строгости, с малых лет привыкая к разумному аскетизму. Возможно, поэтому мечты нобиля вели его в совсем иной, яркий и красочный мир театра. Тайно от родителей Плато разучивал пьесы и танцы, в том числе считавшийся недостойным серьезного мужчины кордак. Это была комедийная пляска до того яркая, темпераментная, изобилующая головокружительными кувырками и подскоками, что далеко не каждый артист решался продемонстрировать ее публике. К счастью, анфипат Алпирры даже не догадывался о непозволительных увлечениях сына и считал его замкнутым, витающим в эмпиреях[7] подростком.
Молодой человек полностью соответствовал требованиям, предъявляемым к танцовщикам: он обладал хорошей фигурой, имел рост средний, выразительную мимику и прекрасно управлял своим пластичным и ловким телом. Однако везде, кроме Эбиссинии и Геллии, участники представлений не пользовались уважением. Актеры, в подавляющем большинствевольноотпущенники и рабы, презирались и могли быть жестоко избиты за скверно сыгранную роль. Плато ясно понимал, что отец скорее собственноручно убьет его, нежели отпустит с какой-нибудь труппой.
Развитая длительными тренировками координация помогла юноше без нареканий выполнить упражнения с копьем, луком и спатой, но бревно выросло на пути нобиля непреодолимой преградой. Сколько ни пытался алпиррец образумить заартачившегося коня, буланый жеребец наотрез отказался прыгать.
Круглолицый, по-мальчишески вихрастый Дий, с детства слегка близорукий и оттого словно в смущении прячущий голубые глаза под белесыми бровями медленно шевелил губами, читая охранительную молитву. Сын прославленного архигоса Дариуса встревожено поглядывал то на помрачневшего декуриона, то на хмурых соратников. Юноша ежеминутно поправлял шлем, ременную перевязь, щупал горловину туники и никак не мог успокоиться.
Все предки Дия по мужской линии были военными. Он грезил о звании «Меч Империи», присуждаемом величайшим полководцам. Увы, Дариус не поддерживал стремлений отпрыска, считая, будто его изъянзаиканиестанет существенной помехой для достижения столь амбициозной цели. Молодой человек стеснялся выступать на публике и чаще просил, нежели приказывал.
Дома, ночами напролет он штудировал книги по военному делу, рассматривал карты, чертил планы известных сражений, настойчиво не желая отказываться от мечты. После полудня в течение нескольких часов Дий упражнялся с оружием. Это не помогло ему обрести вожделенную фигуру атлета, парень оставался все таким же коренастым, но жилистым и крепким.
Рыжий конь блондина, тяжеловесный и толстошеий, был помесью местных и поморских пород. Резвостью он уступал эбиссинским пустынным жеребцам, но значительно превосходил их по выносливости.
Услышав приказ Кальда, юноша погнал скакуна вперед. Подъехав к ближайшему мешку, Дий развернул копье так, чтобы острие смотрело на цель, а затем, мгновенно вытянув руку, нанес быстрый и сильный укол.
Командир одобрительно кивнул, оценив точность и грамотность проведенного выпада.
Наследник Дариуса не разочаровал декуриона, поразив все мишени и вынудив коня с карьера перемахнуть через бревно.
У арки нобиль придержал скакуна, решая непростую задачу. Высокий рост лошади не позволял юноше проехать также, как Сефу, а отсутствие должной подготовки по вольтижировке исключало возможность повторения трюка, показанного мулатом Юбой.
И все-таки Дий осмелился рискнуть. Он на ходу спрыгнул, едва не подвернув лодыжку. Конь шарахнулся в сторону. Теряя равновесие, молодой человек вцепился в повод, но тщетно, рыжий вырвался и сбежал.
Несколько рабов тотчас кинулись за ним и вскоре вернули раздосадованному хозяину.
Сокол Инты взглянул на вальяжно потягивающегося Мэйо. «Не подведи нас!»мысленно обратился царевич к поморцу. Его черные глаза блестели на ярком свету будто натертые маслом панцири скарабеев. Легкая улыбка тронула плотно сжатые губы. Сын Макрина едва заметно наклонил голову и в этом жесте Сефу прочел: «Тревоги напрасны, я в порядке!»
Серый Альтан, жеребец поморца, отличался низко посаженным хвостом и длинной, пышной гривой. Его сухие, сильные ноги имели четко обозначенные суставы. Круп и грудь были широки, но не чрезмерно, сохраняя приятные взору очертания. Высокую, красиво изогнутую шею венчала средней величины голова с живыми, миндалевидными глазами.
По требованию хозяина конь перешел в ритмичный, летящий галоп. Приготовив копье, Мэйо быстро нанес укол в мешок и моментально отдернул руку назад. Он бил по целям с точностью и сноровкой ловца рыбы, сильным ударом остроги пронзающего добычу. Из интереса юноша частенько выслеживал ее в ночном море с фонарем и копьем, когда косяки охотнее выходили на отмели, привлеченные светом. Этот навык теперь весьма пригодился поморцу.
В отличие от Сефу и Юбы, сын Макрина не любил охотиться на птиц и животных, но метал копье ничуть не хуже эбиссинцев. Одним из наиболее глупых развлечений, испробованных Мэйо в детстве, было сшибание дротиками ульев диких пчел.
Метко поразив кольцо, поморец развернул Альтана и заставил его прибавить ход. Нереус ждал господина возле дороги.
Бросай! крикнул нобиль, почти поравнявшись с геллийцем.
Островитянин подкинул над головой лук и колчан, высчитав момент, когда хозяину будет удобнее всего схватить их в воздухе. Такие трюки молодые люди проворачивали не единожды с абсолютно разными предметами, начиная от мотка веревки и яблока и заканчивая запечатанными кувшинами с вином.
Проносясь мимо раба, Мэйо подмигнул ему, получив в ответ широкую, восхищенную улыбку. Высыпав стрелы в ладонь, поморец засунул их под левое бедро, а правым коленом прижал к боку лошади свободный конец повода. Лук оказался перетянут чуть больше, чем следовало. Сделав пробный выстрел в ближайший кожаный шар, нобиль приноровился и, словно играючи, продырявил остальные.
Для рубки лозы юноша использовал давно подсмотренный у мастера-оружейника прием. Испытывая клинки, тот бил не сверху вниз, а наоборотснизу вверх. Чем выше была скорость удара, тем тоньше свист издавало наточенное до поразительной остроты лезвие.
Бревно на пути Альтан словно вовсе не заметил. Тренируясь дома, молодой конь преодолевал препятствия гораздо труднее.
Возле арки поморец решил показать легионерам свою удаль. Он забросил ноги на закрепленную поверх чепрака подушку и, балансируя, точно конный акробат, встал на скачущей лошади во весь рост. Мэйо держал повод правой рукой, группируясь перед еще более сложным трюком.
Наблюдавший за господином Нереус догадался о его дерзкой задумке и шепотом молил Богов помочь отчаянному безумцу, мысленно благодаря их за то, что все это не видит сар Макрин. Будь здесь отец, юный нобиль получил бы за свою выходку не меньше пяти ударов вымоченным в уксусе кнутом.
Галоп! скомандовал коню поморец и перескочил с его спины на крышу арки.
Мэйо бегом добрался до ее противоположного края и сиганул вниз, как раз на показавшегося из-под свода Альтана. Удача явно сопутствовала юноше. Все обошлось благополучно и Всадник направилсяк заполненной водой канаве.
Поморец чуть придержал лошадь на спуске. Жеребец буквально рвался в воду: он обожал купаться с хозяином и поплыл, тихо пофыркивая. Сын Макрина обнимал левой рукой мускулистую шею Альтана, довольный им и собой.
В колбе часов оставалось больше половины свинцовой пыли, когда юноша верхом на сером скакуне выбрался из канавы и помахал друзьям рукой. Нобили одобрительно загалдели.
Он невероятно везуч для умалишенного! рассмеялся Юба.
Глупости! непринужденно заметил Сефу. Просто он гораздо умнее и талантливее, чем мог предположить Киниф.
Неплохо, Кальд спустился с трибуны. Двое справились с заданием, а значит, для них испытание продолжается.
Мэйо и Сефу удивленно переглянулись. Шел двенадцатый час дня. Оба юноши устали и щурили глаза от яркого, немилосердно палящего солнца. Насквозь промокшие туники липли к спинам, ремни шлемов натирали подбородки и настроение оставляло желать лучшего.
Декурион указал на узкий, собранный из бревен мост над заполненным водой рвом:
Вы поднимитесь туда с разных берегов и поедете навстречу друг другу. Задача: не дать противнику пересечь канал. Используйте для этого лошадей и спаты.
Что? раздраженно спросил поморец. Мне казалось, Уставом запрещено устраивать поединки между членами одной коллегии, разрушая дух единства и братства. К тому же, новобранцам нельзя применять в имитации боя настоящее оружие, а только деревянные мечи
Слишком много слов, воин, там, где достаточно двух«Будет исполнено!», сердито осадил его декурион. Если кишка тонка сражаться как благородный мужчина, то дерись хоть палкой, словно грязный простолюдин.
Сын Макрина побледнел от гнева и развернул коня. Сокол тоже двинулся к мосту, слегка опередив соперника. Крепко стиснув зубы, молодые люди разъехались в разные стороны.