Он размотал повязку на руке и осмотрел ранку.
Почти все уже зажило. Обойдемся без повязки. Как вы себя чувствуете?
Прекрасно, Морган. Можно мне встать?
Конечно, мой принц,он показал на гардеробную.Как явятся постельничьи, я их к вам пришлю.
Келсон, неприязненно морща нос, отбросил одеяло и встал.
Зачем они мне, Морган? Я и сам могу одеться.
Затем, что в день коронации короля должны одевать постельничьи,засмеялся Морган, подталкивая его к двери.Завтра вы, коли пожелаете, можете уволить хоть всю свою личную прислугу, но сегодня вас будут одевать, как подобает королю,ибо вам надлежит думать о своих королевских обязанностях, а вовсе не ломать голову над тем, как справиться со всеми этими странными одеждами... и, стало быть, придут постельничьи, числом шесть,он в притворном ужасе вскинул брови.
Шесть!взвыл Келсон и, войдя в гардеробную, весело захихикал.Морган, порой я думаю, что вы нарочно говорите такое...
Дверь за ним закрылась, и конца фразы Морган не услышал.
Он усмехнулся и пошел было к камину, но, увидев в зеркале на стене свое отражение, резко остановился. Ну и вид у него! Глядя печально на измятую тунику, он подумал, что она была слишком хороша, чтобы в ней спать, потом провел рукой по заросшему подбородку. Другой одежды все равно нет, ничего не поделаешь, а борода... Он достал бритву, мыло и принялся за дело, и едва успел покончить с выросшей за ночь щетиной, как раздался стук в дверь.
Войдите,сказал он, стирая мыло с лица.
Дверь открылась, из-за нее выглянули два голубых глаза под копной прямых темных волос.
Ага!послышался голос их хозяина.Наш сердцеед заботится о своей наружности. Держи!и Дункан бросил удивленному другу большой узел.
Что?..начал Морган.Дункан, где ты это раздобыл?
А,небрежно сказал молодой священник, подходя к рывшемуся в узле Моргану.Я подумал, что Королевскому Поборнику для коронации может понадобиться соответствующее одеяние.
Королевскому Поборнику? Откуда ты знаешь?
Видишь ли, Келсон иногда говорит мне то, чего не говорит даже тебе. Да и кто, интересно, мог бы им стать, если не ты, бешеный боевой жеребец? Я, что ли?
Морган довольно усмехнулся, покачал головой и начал стягивать с себя мятую одежду.
Как рука Келсона?спросил священник, подавая ему алую шелковую рубашку.Когда ты перевязывал ее ночью, мне почудился запах мераши,он искоса поглядел на Моргана.
Рука в порядке,смущенно ответил Морган, надев рубашку и зашнуровывая ее,но я надеялся, что ты не узнаешь мерашу. Одного моего старого наставника весьма огорчит, что о занятиях его оккультными науками стало известно священнику.
Так и прекрати это, Аларик. Терпеть не могу это твое увлечение магией, которой тебе не дано владеть,он передал генералу черные шелковые чулки и штаны.Где Келсон?
Принимает ванну. Он тоже огорчен... из-за постельничьих; не понимает, почему не может одеться сам. Я объяснил ему, что это одно из тяжких испытаний королевского сана и что сегодня с их присутствием всяко придется смириться.
Дункан усмехнулся.
Когда он увидит все, что должен надеть, он им только обрадуется,священник протянул Моргану легкую кольчугу и сел.Перед праздничными службами я сам радуюсь, что у меня есть помощник для облачения. Да...протянул он задумчиво,там столько мелких застежек и шнурков...
Ладно, рассказывай,смешливо фыркнул Морган, натягивая кольчугу,тебе же все это очень нравится.
Затем он надел начищенные до блеска черные ботинки, поданные Дунканом, и тут в дверь снова постучали.
А вот и они,сказал Морган, застегивая последнюю пряжку.Войдите.
В дверь прошли друг за другом шесть человек в красных ливреях, нагруженные одеждой, шкатулками и узлами, и поклонились.
Ваша светлость, мы королевские постельничьи,заявил первый.
Морган кивнул и направил их в гардеробную Келсона. Когда они исчезли за дверью, он покачал головой и улыбнулся.
Мне жаль бедного мальчика. Ты же знаешь, как он ненавидит наряжаться.
Дункан пожал плечами и передал Моргану черный бархатный камзол, отделанный золотом и рубинами.
Ему придется к этому привыкнуть, Аларик.
Он помог Моргану расправить широкие рукава так, чтобы в разрезы их выглядывала нижняя алая рубашка, потом повязал вокруг тонкой талии генерала широкий атласный пояс.
Ну и ну,проворчал он, прицепляя к незаметному кольцу на поясе Моргана меч.Из тебя, пожалуй, получится самый красивый Поборник всех времен.
Морган повернулся перед зеркалом с гордостью ребенка, получившего новую игрушку.
А знаешь, Дункан,поддразнил он весело,ты ведь прав!
Дункан шутливо шлепнул его по руке, чуть не выронив приготовленный плащ с красным подбоем.
Но к тому же и самый тщеславный из всех Поборник!
Он увернулся от ответного тычка и погрозил Моргану пальцем из-за кресла.
Эй, эй! Не забывай, что я твой духовный отец и говорю тебе это для твоего же блага!
От смеха они оба чуть не упали.
Скорее,выдохнул Морган,прикрой мое великолепие плащом, пока я не лопнул от гордости!
Слова эти вызвали новый приступ веселья, и, застегнув кое-как плащ на плечах Моргана, они, обессилев от смеха, повалились в кресла.
Из-за двери гардеробной высунул голову один из постельничьих.
Что случилось, ваша светлость?спросил он, округлив глаза.
Морган, еще задыхаясь, только отмахнулся.
Нет, нет, все прекрасно,ответил он, беря себя в руки.Готов ли принц Келсон? Отцу Мак-Лайну пора идти в собор.
Готов, святой отец,сказал Келсон, входя в комнату.
Морган и Дункан, не веря своим глазам, одновременно поднялись на ногинеужели это тот самый мальчик, который стоял ночью в соборе на коленях, дрожа от страха? Теперь они видели перед собой короля в белых шелках и атласе, похожего на юного ангела, сияющая белизна одежд которого была расцвечена лишь рубиновой и золотой отделкой по подолу и краям рукавов. На плечи его был накинут великолепный атласный плащ цвета слоновой кости, жесткий от золота и драгоценных камней, в руках Келсон держал лайковые перчатки без единого пятнышка и позолоченные серебряные шпоры. Черноволосая, цвета воронова крыла голова его была непокрыта, как подобает некоронованному монарху.
Я вижу, вам уже сообщили о вашей новой должности, Морган,сказал он смешливо.Вот,он протянул шпоры,это вам.
Морган опустился на одно колено, почтительно склонив золотоволосую голову.
Мой принц, у меня нет слов.
Пустое, Морган,криво улыбнулся принц.Главное, чтобы вы не лишались дара речи, когда мне будет нужен ваш совет,и жестом велел ему подняться.Возьмите же шпоры, и пусть мои постельничьи помогут вам завершить одевание, а я пока побеседую с духовником.
Он вышел вместе с Дунканом на балкон и прикрыл дверь. Сквозь балконное стекло им был виден раздосадованный Морган, за которого теперь принялись постельничьи.
Келсон улыбнулся.
Как по-вашему, отец, он очень сердится?
Сомневаюсь, мой принц. Он был слишком горд, когда вы вошли, чтобы долго сердиться.
Юный принц коротко улыбнулся и посмотрел на раскинувшийся внизу город.
Отец,спросил он тихо,что делает человека королем?
Вряд ли кто-нибудь ответит вам на этот вопрос, сын мой,задумчиво сказал Дункан.На самом деле короли, возможно, не так уж и отличаются от обыкновенных людей; разница лишь в том, что на них возложена более суровая ответственность.
Келсон некоторое время обдумывал его слова, потом опустился перед священником на колени.
Благословите меня, святой отец,сказал он, наклоняя голову.Я совсем не чувствую себя королем.
7
Томас Грейсон, архиепископ Сорандорский, в ожидании часа коронации с благоговением и немалым опасением взирал на собравшуюся возле его дворца толпу. Невзирая на холод в это ноябрьское утро на улицы вышло столько народу, сколько не собиралось даже в день коронации Бриона пятнадцать лет назад. Но люди не ликовали, как полагалось бы в такой день, они стояли тихо, и на лицах их читалось только напряженное и испуганное ожидание.
«Они знают, с кем должен встретиться их король,думал он угрюмо,и боятся за него, как и я. И неужели мы будем вот так стоять молча и смотреть, как он погибает, и никто не придет ему на помощь? Вдруг Морган и Дункан все-таки придумали что-то, нашли какой-то неожиданный выход? Можно ли на это надеяться?»
Он вздохнул смиренно и отошел от окна, чтобы приготовиться к облачению. Придет Дункан, соберется свита, и они отправятся к дверям собораждать прибытия своего нового короля, дабы ввести его в храм и представить подданным.
Взяв в руки брошь со Львом, Келсон рассеянно провел по ней пальцем, затем, спохватившись, приколол к тунике.
Кареты готовы, мой принц,сказал Морган, заглянув в дверь.Выходим?
Да,ответил Келсон, напоследок окидывая взглядом свои покои.
Покои ваши никуда не денутся и после коронации, мой принц.
Разумеется,хмуро ответил Келсон,но я-то думал о том, окажусь ли я здесь еще раз или нет.
Морган быстро вошел в комнату и взял Келсона за руку.
Не желаю и слушать таких разговоров,он вывел принца в коридор, где ожидала почетная стража.Через три часа вы станете законным королем Сорандора, и никто не может вам в этом помешать, даже наша голубая подружка.
Они спустились по лестнице во двор, где собралась процессия, и Келсон мрачно улыбнулся.
Постараюсь помнить об этом,сказал он,хотя, боюсь, у нашей голубой подружки на сей счет несколько иные планы.
Чтобы посмотреть на выезд своего молодого господина, во двор вышли все королевские домочадцы, и, когда принц со своим телохранителем шел к экипажу королевы, народ расступался перед ними.
В больших зеленых глазах Сэниль при виде преобразившегося сына явственно отразилось удивление, и на приветствие Келсона, поцеловавшего ей руку, она ответила нерешительной улыбкой.
Келсон, сын мой,пробормотала она, когда он помог ей забраться в экипаж,ты стал мужчиной. Я не думала...
Морган, стоя в стороне, эту перемену в королеве отметил с удовлетворением. И с одобрением отнесся также к тому, что по случаю коронации сына она отказалась от траура, хотя утрата ее была еще так свежа. Она надела темно-зеленое бархатное платье, чудесно оттенявшее белизну ее кожи и рыжие волосы,Брион любил, когда она носила этот цвет,и о трауре напоминало лишь черное кружево на ее изумрудной диадеме.
Глядя сейчас на сына, она вся светилась, как в былые времена, до смерти мужа. И, когда Келсон отправился наконец к своей карете, ее взгляд вослед ему, все ее существо, казалось, так и лучились любовью и гордостью.
Юный король поднялся в экипаж, обменялся с Морганом победными взглядами, и Морган подал знак распорядителю начинать выезд. Затем молодой генерал, гарцуя на своем черном жеребце рядом с королевской каретой, отсалютовал монарху, и процессия медленно тронулась к Сорандорскому собору.
Хватит ходить туда-сюда, Ян,рявкнула Голубая колдунья, опуская на свои серебряные волосы сапфировую диадему.Ты действуешь мне на нервы.
Ян остановился.
Извини, крошка,сказал он добродушно.Но я столько ждал этого дня, и мне не терпится выйти. Ты же знаешь, как я не люблю ждать.
Да,загадочно улыбнулась она,знаю. Надеюсь только, что ты не будешь разочарован. Пусть этот принц-выскочка и не имеет силы своего отца, но нам придется еще иметь дело с Морганом,она поднялась на ноги.Ох, уж этот Морган. Будь осторожен с ним, Ян. Я боюсь его и боюсь власти, которую он имеет над нашим юным принцем. Ты должен постараться сразить его в самом начале поединкаиначе он может тебя одолеть. Ходят слухи, что он еще и магией занимается, но я думаю, это несерьезно. Как бы там ни было, его необходимо уничтожить. Ты понимаешь это?
Ян вкрадчиво поклонился.
Конечно, крошка,сказал он нараспев и, подняв ее шелковый плащ, поднес ей. Про себя же подумал: «А после того как мы расправимся с Морганом и принцем, я с удовольствием расправлюсь с тобой».
Он закрепил у ее белоснежного горла холодную, украшенную драгоценными камнями застежку плаща и сказал:
Лошади и эскорт ждут нас у входа, миледи.
Благодарю, милорд Ян,отозвалась она, бросив на него косой взгляд.Что ж, пора выходить.
В ответ на ее выразительный жест Ян с поклоном и расшаркиванием открыл двери. И, в сопровождении четырех стражников в голубых мундирах, колдунья и Ян двинулись по мраморному коридору на встречу с принцем Келсоном.
8
Под монотонное бормотание архиепископа Келсон, стоя на коленях, заново переживал события последнего часа. Когда торжественная процессия достигла собора, архиепископ Грейсон и еще дюжина прелатов ввели его внутрь и представили подданным как их истинного монарха, после чего он принес перед ними и Всемогущим Господом свою королевскую присягу. Затем в знак божественности его права на власть он был помазан священным елеем и преклонил колени, дабы получить благословение архиепископа.
Архиепископ прочел свою молитву, Келсон встал, и несколько священников сняли с него драгоценную атласную мантию, которую он носил как принц Сорандора, дабы облечь его теперь символами нового сана. К каблукам его прицепили золотые рыцарские шпоры, и Морган, Королевский Поборник, вынес из алтаря Меч Державы, который Келсон поцеловал, затем меч вернули в алтарь; Дункан и еще несколько прелатов уже надевали на него блистающую красную королевскую мантию, когда тишину нарушил вдруг раздавшийся на улице перед собором топот подкованных сталью копыт. Потом за тяжелыми дверями собора послышался угрожающий звон обнажаемого металла.
Келсон, садясь в коронационное кресло, стоявшее спинкой к выходу, бросил на Моргана короткий вопросительный взгляд, тот кивнул и придвинулся ближе. И когда архиепископ вручил юноше королевский скипетр, двери собора с грохотом распахнулись и по нефу пронесся порыв ледяного ветра, заглушив на мгновение глуховатое бормотание священнослужителя.
Затем в нефе зазвучали чьи-то шаги, и замерший Келсон смотрел, как холодеет лицо Моргана и как рука его Поборника тянется к рукояти меча. Архиепископ тем временем поднял Огненный перстень, сверкающий золотом и рубинами.
Взмолившись про себя, чтобы Бог послал ему силы противостоять колдунье, Келсон вытянул руку. И когда холодный металлический ободок скользнул на указательный палец, он коротко, торжествующе улыбнулся, и двое друзей его с трудом удержались от такой же улыбки. Шаги, звучавшие уже в трансепте, внезапно замерли, и Келсон заметил, как побледнело лицо его матери.
Архиепископ же, стараясь не обращать внимания на незваных гостей, поднял украшенную драгоценными камнями и тончайшей резьбой корону Сорандора.
Молим Тебя, Господи, благослови корону сию и слугу Твоего Келсона, на чью голову ныне возлагаешь Ты ее, как знак королевского величия. Да преисполнится он милостью Твоею всех добродетелей монарших. Возблагодарим же Царя Небесного, Господа нашего.
В полнейшей тишине, ибо все молчали в страхе, корона была возложена на голову нового короля, и вслед за тем о ступени алтаря лязгнула сталь, нарушив эту тишину.
Келсон поднялся, взглянул на латную рукавицу на нижней ступенисмысл ее был вполне очевидени, величественно повернувшись к тем, кто вызывал его на бой, не торопясь выступил вперед.
Что нужно вам в храме Господнем?спросил он, и в голосе его прозвучала властная, спокойная сила, заставившая всех присутствующих забыть на миг о его юности.
Твоя смерть, Келсон,ответила Голубая колдунья, насмешливо приседая в реверансе.О чем ты спрашиваешь? Ради твоего трона я уже убила многих.
Она сладко улыбнулась. Ян и еще дюжина вооруженных воинов рядом с нею смотрели на молодого короля с вызовом.
Ваши шутки, графиня, нынче утром не кажутся мне забавными,холодно сказал Келсон.К тому же, позволив своим людям войти сюда с оружием, вы преступили все границы. Вы совсем не уважаете обычаи народа, которым надеетесь править? Не уважаете и правил собственного перемирия?
Графиня равнодушно пожала плечами и показала на латную рукавицу, лежавшую между ними.
Вы забыли про вызов, ваше величество? Мне казалось, ваш знаменитый Поборник просто жаждал сразиться со мной,и холодно продолжила:Вот мой вызов, и вот мой Поборник. Отважится ли ваш слуга поднять перчатку?