Самый простой способ, отсмеявшись, бросил монах, остальные твои "сослуживцы" были несколько изобретательней.
Не понял? Мне даже не пришлось строить глупую физиономию, моя собственная была в тот моментглупее не придумаешь.
Ясно, покивал монах, никто не распространяется на этот счёт, однако все каким-то образом узнают об этой дурацкой традициипосещать наш монастырь. Это уже стало чем-то вроде посвящения у всех "ночных воителей".
Ничего не знаю об этом, покачал я головой. У меня свои резоны искать монастырь.
Он не лжёт, заметил светловолосый, поправляя очки, однако я чувствую в его душе следы чьего-то вмешательства. Очень похоже на Чёрное лао, но куда хуже и страшней. Больше похоже на то, что мы охраняем.
Стой, Чо, осадил его монах. О таких вещах не стоит болтать. Так кто же так "наследил" в твоей душе?
Я лишь пожал плечами в ответ. Выдавать Ши совершенно не хотелось. Однако этоспособ проникнуть в монастырь и не самый плохой.
В этом-то всё и дело, сказал я. Я знаю, что в моё душу проникло нечто и оставило там свои следы. Даже не знаю, я это чувствую это В общем, словами не передать. Мудрые люди посоветовали мне искать Горный монастырь, только там мне могут помочь.
Я не был бы настолько категоричен, отложил в сторону чётки монах. Горный монастырьне место, где можно избавиться от всех проблем.
Я обречённо плюхнулся на остатки стола рядом с мальчишкой. И тут же к горлу моему оказалось приставлено лезвие да-дао.
Слишком всё складно, произнёс державший её рыжий Са. Откуда ты узнал, что Сандзогорный монах?
Обожаю таких людей, как этот рыжий тип. Их и расспрашивать не надосами всё расскажут, главное, делать всё аккуратно и правильно.
Не поверишь, усмехнулся я, игнорируя лезвие да-дао у своего горла, но я практически на любого монаха кидался. С вами повезло в первый раз.
А весь спектакль для чего?
Да так, для порядка. Привычка.
Можно сказать, тебе повезло, произнёс монах. Мы как раз возвращаемся в обитель, однако ты будешь постоянно находиться под присмотром Са. У тебя, вижу, с ним возникли особенно "тёплые" отношения.
Что же, монах среди здесь, похоже, самый умный человек. По нему невозможно понять, доверяет он мне или нет, значит, будем исходить из того, чтонет.
Однако от соседства с нами, продолжал монах, тебе может захотеться бежать подальше. Дело в том, что нас преследуют. Я отказался лечить тяжело раненного богатура каганов и принять участие в преследовании каких-то мятежников, умыкнувших минскую принцессу. Теперь по нашим следам идёт некий Кулай-богатур со своими людьми.
Мне отчаянно захотелось расхохотаться, покатываясь рядом с пареньком по остаткам стола. Кулай-богатурстарый знакомец, будет ли нам дано закончить дело, начатое в узком ущелье далеко на юге.
Мы заночевали в том же гостевом доме, все вместе, в одной комнате. Рыжий Са первым делом отнял моё копьё, внимательно оглядел его, однако вернулпленником я всё же не был.
Поднялись рано и, наскоро перекусив, двинулись на северк предгорьям Отпорного хребта. Где-то ближе к середине дня, Гокумальчишка с боевых посохом сообщил всем, что чует запах дыма.
У Короля обезьян и нос обезьяний, заметил Са, перекладывая да-дао с одного плеча на другое (отчего-то Гоку все чаще звали Королём обезьян, я так и не понял почему), всё чует.
Страдания, неожиданно произнёс светловолосый Чо, людей режут и жгут заживо.
Для того, чтобы это понять, заметил я, стоит просто оглянуться. Дым стоит столбом, там где раньше находился гостевой дом. Ваши каганы нагонят нас через пару часов, максимум через три. Это если они и сейчас режут людей в гостевом доме.
Как можно быть настолько циничным, ненаигранно возмутился Чо, ведь речь же идёт о людских страданиях.
Люди много страдают, пожал я плечами, можно сказать, что вся жизньцепь страданий. Так зачем же переживать по поводу гибели нескольких людей?
Это бесчеловечно, заклеймил меня Чо и больше старался не разговаривать со мной вовсе.
Не прошло и часа, как за нашими спинами забарабанили копыта каганских коней. Это ничуть не смутило моих спутников, равнодушно продолжавших идти на север, к горам, уже видневшимся на горизонте. Окружили нас профессионально и быстромиг и копыта уже стучат вокруг нас, да мечутся серыми тенями среди клубов пыли всадники. Я не скрывал лица намереноэто, обычно, слишком привлекает ненужное внимание, но и старался держаться в тени остальных.
Из хоровода вылетел уже знакомый мне Кулай-богатур, поигрывая саблей с резной рукоятью. Его цепкий взгляд прошёлся по нам и замер на мне, он сотворил какой-то оберегающий от зла жест, характерный для их веры, и что-то крикнул.
Он назвал тебя выходцем, перевёл Гоку, видевший, что я не понимаю по-кагански, в отличие, похоже, от остальных. Выходцем с того света.
Узнал меня, Кулай-богатур, усмехнулся я, выступая вперёд. Не будет мне смерти, пока ты жив. Наши дороги раз за разом будут пересекатьсяи ты, в конце концов, отправишься к своим богам.
Сейчас я сам отправлю тебя к твоим! крикнул Кулай-богатур, посылая своего коня вперёд и взмахивая саблей.
Остальные каганы остались на местеникто не пожелал вмешиваться в поединок своего командира с выходцем с того света. Это было мне на руку.
Я пригнулся и, как только Кулай-богатур оказался на расстоянии удара копьём, резко выбросил его вперёд. Но целил я не во врага, как он мог подумать, а в его лошадь. Широкое лезвие лишь вскользь прошлось по горлу несчастного животного, всадник же, не ожидавший такого поворота событий, просто вылетел из седла. Ещё до того, как он коснулся земли, я пронзил его насквозь. Я выдернул копьё из тела Кулай-богатура и, уперев его "пятку" в землю под ногами, нагло воззрился на замерших каганов.
Он умер, не припав к груди Матери-Земли, заявил я им, и отныне обречён вечно скитаться, не зная покоя. Желаете той же участи, волчьи дети?
Каганы не спешили с ответом, их кони грызли удила, чуя пролитую кровь, но они крепко держал своих скакунов, не давая им сорваться в галоп. Потеряв командира, ни были слишком растеряны и многие попросту не знали, что им делать теперь. Инициативу на себя взял один самых молодых и, видимо, самый решительный из них. Он дёрнул поводья своего коня, разворачивая его, и прокричал несколько слов на языке степей. Остальные с видимым облегчением последовали за ним.
Неплохой трюк, усмехнулся Са, опуская да-дао, но что это за чушь с выходцем с того света?
Мы уже встречались с этим каганом, ответил я, и в тот раз он посчитал, что убил меня.
Са смерил меня долгим взглядом, однако комментировать мои слова не стал. И без этого было ясноне верит ни на грош.
К вечеру мы добрались до отрогов Отпорного хребта. Гостевых домов здесь не было, поэтому мы разбили небольшой лагерь и поужинали припасами, купленными в сожжённом сегодня каганами гостевом доме. Стражу на ночь выставлять не стали, Сандзобелый горный монах, прочёл несколько молитв своему лао, погрузившись в глубокую медитацию, и наш неказистый лагерь окружило белоснежное сияние, почти тут же погасшее. Однако чувство защищённости, возникшее при его появлении, осталось.
Вечером того же дня молодой воин Кунд, уведший каганов от жуткого человека, вернувшегося из мира мёртвых, осадил своего коня. Прямо перед ним из сгущающихся сумерек возник невысокий человек, плотного телосложения в серой одежде, какую носят путешественники, и невысоком коническом колпаке. Оружия он не носил, однако от него так и исходила опасность, словно лучи тусклого зимнего солнца из-за неплотного слоя облаков, грозящих миру грозой.
Вы знаете, кого упустили, дети волков? спросил он ледяным тоном, в котором слышался отдалённый волчий вой.
Среди них был выходец из мёртвых, как бы оправдываясь, ответил Кунд.
Никогда не бывать тебе богатуром, Кунд-глупец, усмехнулся серый. Ты мог схватить горного монашка и его приятелей и получить богатую награду от Тэнгэ-богатура, а испугался одного человека с копьём.
Как убить того, кто уже бывал в мире мёртвых? совсем смутился Кунд, разминая пальцами поводья.
Ты и не пытался, Кунд-глупец. Сначала всади ему в горло саблю, а уж после думай, можно ли его убить. Цинь-о-хай и его слабые жители сделали слабее и детей серого волка.
Кунд не мог больше выдерживать укоризненного взгляда серых глаз, он рухнул с седла почти под ноги серому человеку, прижался лбом к земле перед носками его сапог.
Что мне делать? пробормотал он. Как исправить свою вину?
Я дам тебе силу, ответил серый. Ты станешь более могуч чем сто человек и более быстр чем тысяча лошадей, никакое оружие не пробьёт твоей кожи, но лишь на два дня. Ты пойдёшь по следу упущенных тобою людей и убьёшь их. После этого ты станешь свободен и никакой вины на тебе не будет.
Но мои люди, произнёс Кунд. Я принял командование над ними, я ответственен за их жизни.
Они вернутся в лагерь, где некогда командовал Кулай-богатур, и принесут весть о его бесславной гибели. Никто не станет чинить им препятствий и беды обойдут стороной.
Благодарю тебя, могучий, ещё сильней вжал лоб в пыль Кунд. Я готов принять твою силу.
Горный монастырь ничем не отличался от любого другого, каких полно по всей стране. Вот только выстроен он был весь из камня, ни единого бревна, как поведал мне словоохотливый Гоку, не пошло на его постройку. Оно и понятно, в округе самой завалящей хворостины не найдёшь, не то что полноценного дерева. Интересно чем они топят по ночам или же принимают ледяной холод со свойственным им равнодушием ко всему земному. Меня это, надо сказать, не устраивает, я конечно могу переносить невзгоды не хуже любого монаха, однако хотелось бы попасть хотя бы в минимально пригодные для жизни условия.
Спрашивать у Сандзо или Чо мне не хотелось, я предполагал ответ и знал, что мне он, скорее всего, не понравиться. Поэтому решил молча ждать будущего, которого этим, как ни крути, глупым вопросом не изменить.
Мы подошли к громадным воротам из двух цельных кусков базальта, из которого состоит практически весь Отпорный хребет. Они были распахнуты настежь и судя по тому, что нижняя их часть буквально вросла в землю, их не закрывали с самого момента постройки обители.
Ворота Горного монастыря всегда открыты для всех, объяснил Гоку, и закроют их тогда, когда миру будет грозить смертельная опасность.
Из голоса парнишки пропала обычная бесшабашная весёлость, казалось, что и сам он неуловимо изменился вместе с голосом.
Нас встретили двое бритых наголо монахом, более соответствующих классическому представлению о лаосцах, нежели Сандзо, хотя тот, вообще, мало соответствовал каким-либо стереотипам. Монахи проводили нас к настоятелюдородному человеку в небогатых, однако очень красиво расшитых одеждах, постоянно щёлкающему нефритовыми чётками, изображающими людей, лошадей, драконов и птиц. Он производил впечатление человека добродушного и простого, однако я не был бы "ночным воином", если бы не понял, что оно насквозь фальшиво. Перед нами сидел исключительно опасный, но вместе с тем бесконечно мудрый человек, каждое слово в разговоре с ним следует взвешивать по несколько раз, прежде чем произнести.
Я рад принимать у себя в обители такого человека, как ты, брат Сандзо, благодушно произнёс настоятель, звали его Шиминь. Однако я хотел бы знать, что именно привело тебя и твоих товарищей сюда?
Война рвёт на части не только страну, начал издалека Сандзо, но и души людей. Я чувствую это, конечно, не так сильно, как Чо, однако и мне становиться страшно. Минцы и каганы разоряют нашу родину и вгоняют наших братьев и сестёр в бедность и нищеты всё сильней. Повстанцев множество, но у них нет единого центра, каждый предводительсам себе господин и не желает идти ни на какие контакты с остальными. Многие из них думают даже не о победе над каганами, а о собственном обогащении или достижении иных сугубо корыстных целей. Примером может стать история нойона провинции Ли-ун, он погиб от руки молодого воина, владеющего техникой летящего боя. Он собрал отряд и обучил его этой технике, после чего присоединился к армии одного из предводителей повстанцев. Они взяли несколько провинций и изгнали оттуда каганских военноначальников, перебив их отряды. Однако вскоре выяснилось, что предводителю нужны лишь секреты техники летящего боя. Люди предводителя схватили юного воина и подвергли его пыткам, но люди, обученные им ворвались в темницу, прикончили предводителя и его присных и скрылись с телом своего учителя. Когда люди предводителя повстанцев поняли, что им не скрыться, они убили молодого воина. Через несколько месяцев оставшихся повстанцев выбили из провинции подошедшие подкрепления каганов, каждого пятого жителя казнили. Так что получилось, что ни в чём неповинные люди страдают из-за разобщённости повстанцев и корыстности их предводителей.
Я понимаю тебя, кивнул настоятель Шиминь. Однако ночь на пороге, вы провели много дней в пути и желаете отдохнуть, так что сообщи своё дело скорее, чтобы вы могли отдохнуть.
Тут я не мог не согласиться с ним. Красноречие Сандзо уже заставило мой желудок, не знавший еды со вчерашнего вечера, начал протестующе урчать, пока тихо.
Я хотел бы, чтобы мы поддержали одного из предводителей повстанцев, сообщил Сандзо, самого достойного по вашему мнению. Остальные ничего не смогут противопоставить ему, народ пойдёт лишь за ним. Тут на него сработает наша репутация.
Мы очень долго думали над этим, брат Сандзо, произнёс настоятель Шиминь, однако как найти достойного. Очень велик риск наткнуться на кого-то столь же корыстного, как и предводитель из провинции Ли-ун.
Может быть, вы выслушаете меня, решил подать голос я. Я, конечно, не официальный представитель моего предводителяпрямого потомка последнего законного императора, однако могу сказать вам: он достойный человек, радеющих за родину более, нежели заботящийся о собственном благополучии.
Ты служишь ему, юный Вэй-ли, улыбнулся мне почти с отческой теплотой настоятель, естественно, что ты со свойственной юности запальчивостью защищаешь своего предводителя.
Да, это естественно, кивнул я, припоминая слова Сандзо насчёт "дурацкой традиции" "ночных воителей". Я не особенный авторитет для столь уважаемых людей, но предводителю Циню служат мастер Чжоу, обучивший меня всему, что я умею, и учитель Чин. Вы без сомнения знаете их обоих, ведь они проникали в вашу обитель из глупого куража молодости.
Положим, Чин пробрался сюда ещё при моём предшественнике, усмехнулся настоятель. Значит, нарушили-таки словорассказали о "визите".
Мне никто из них не рассказывал об этом, покачал я головой. Так что в этом отношении совесть моего учителя или мастера Чина чиста, как снег с вершин вокруг вашего монастыря. Об этой традиции мне поведал Сандзо, считая, что я, как и все, знаю о ней.
Да уж, почти рассмеялся настоятель Шиминь, некоторые людипросто подарки для "ночных воителей". Однако я верю тебе, равно как и свидетельству мастеров, бывавших у нас. Однако я хотел бы сам убедиться в верности твоих слов. Ну не совсем сам, мои люди. Са, ты отправишься с Вэй-ли в резиденцию его предводителя, выяснишь всё сам и вернёшься ко мне с докладом. По его результатам я и стану решатьпомогать вам или нет.
На это уйдёт много дней, заметил Сандзо, за которые погибнут ещё множество людей. Мы не должны этого допустить.
Однако же если мы ошибёмся с выбором предводителя, их погибнет гораздо больше. Мы не имеем права на ошибку.
Но хватит, помолчав минуту, продолжил он, вы устали с дороги, а разговоры о политике выматывают подчас больше самого долгого пути. Ступайте отдыхать. Ваши кельи уже готовы.
Нечто промелькнуло мимо двоих привратников. Оба практически одним движением потёрли глаза и недоумённо переглянулись.
Что это было? спросил один.
А было ли оно? поинтересовался в ответ второй.
Былоне было, пожал плечами первый, а настоятелю доложить надо.
Второй кивнул и двинулся внутрь монастыря, однако через мгновение до слуха первого донёсся короткий всхлип и плеск крови. Привратник обернулся и увидел своего брата по монастырю, лежащим на земли с рассечённым горлом, а над ним возвышался громадный монстр с серой шкурой, горой литых мускулом и лицом, похожим на маску, красовавшимся на лысой голове, украшенной длинными рогами, в сгущающихся сумерках глаза твари горели подобно угольям пламени Подземного мира. Монах замер в ужасе и даже не заметил удара здоровенного да-дао, которым был вооружён монстр.