Виноват, господин Смит, я заехал, но только, вот вам Бог, не напи вался.
Знаю, знаю.
Уверяю, господин Смит, только одну кружку, да и то
Довольно,крикнул Джемс.
К делу,строго потребовал Гарри.
Ну, я отправился домой, луна хорошо светила. Ехал я шагом, ведь ку чер, сами знаете, не позволяет нам гонять лошадей, да и Ленивого трудно заставить скакать. Благополучно проехал мимо озера и поднялся на горку. Самая прямая дорога идет около ограды сада. Не доезжая до калитки, что выходит на озеро. Ленивый вдруг остановился, уперся передними ногами и весь затрясся. Я взглянул и обмер. В калитке стояла белая женщина, длин ные золотые волосы были распущены, зеленые глаза горели, и адский дым клубился вокруг нее.
Ленивый встал на дыбы и бросился в сторону. Я, мистер, не кавалерист и не учился ездить верхом да еще на лошади, которая встает на дыбы ну я и упал, а Ленивый убежал.
Дальше,коротко сказал Гарри.
Шляпа с меня слетела, да и шишку на голову я посадил хорошую,продолжал парень, щупая голову.
Пока я еще лежал, «оно» прошло мимо меня. От страха и холода зубы мои начали стучать. Как я вскочил, как бросился в калитку не помню. У меня на ногах точно крылья выросли.
Пробегая по площадке, мне показалось, что «оно» стоит в кустах. Я бросился к дому. Подбежав к террасе, я увидел, что господин виконт сидит на перилах. Я его сразу узнал, да и как было не узнать, когда я сам по могал ему одеваться утром.
Господин виконт, господин виконт!кричал я, но он оставался не подвижен
Поднявшись на террасу, я притронулся к его плечу, вижу: глаза стек лянные, руки холодные Тут я понял, что он мертв.
Гарри, а за ним и другие, не слушая больше рассказчика, высыпали на террасу.
Там на перилах, прислонив голову к колонне, сидел виконт Рено, он точно отдыхал. Поза его выражала полное спокойствие. Шляпа, сдвинутая на затылок, открывала молодое страшно бледное лицо с остановившимися холод ными глазами. На нем были рейт-фрак и высокие сапоги. За пуговицу фрака был прикреплен цветок ненюфара.
Сомнения в смерти быть не могло, и все грустно молчали.
Слуга, первый увидевший мертвеца, все еще был страшно возбужден и продолжал рассказывать своим товарищам лакеям, как он испугался русалки. Теперь он уже прибавлял, что видел у нее гусиные лапы из-под платья, а вместо адского дыма ее окружало покрывало из тумана.
Что она вся белая и легкая и даже летела с ним рядом, когда он бежал, и только не посмела выйти на освещенную площадку перед террасой, а оста лась там, в тени, в кустах, и он показал в глубь сада.
Да смотрите, смотрите, она еще там белеет в кустах,взвизгнул он не своим голосом. Толпа шарахнулась.
В кустах, правда, что-то белело.
В минуту Гарри и капитан Райт были там.
Опомнитесь, глупые, это белая лошадь, наш Павлин,раздался власт ный голос Гарри, и тотчас же он вывел из кустов на площадку прекрасную белую верховую лошадь.
Страх прошел. Все ободрились, Павлина знали и гости и слуги, это была одна из лучших лошадей конюшни миллионера.
Лошадь была под мужским седлом и тяжело дышала, белая пена клочьями покрывала удила и потник.
Хорошо же тебя отделал господин виконт,ворчал старик кучер, лас кая лошадь,а еще обещал поберечь!
Теперь это не у места, Матвей,строго прервал кучера Гарри.
Вот если б бедный Рено поберег Павлина, то и сам бы он был цел и невредим. Разве можно с пороком сердца скакать сломя голову?закончил доктор.
Откуда он достал ненюфар, он свеж, как только что сорванный,за метил Джемс.
Ну, этого добра на озере сколько хочешь,ответил Жорж К.
Но для этого надо останавливаться, а не скакать,не унимался Джемс. Но ответа ни от кого не получил.
По знаку хозяина слуги взяли труп и снесли в дом.
Об окончании ужина, конечно, не было и речи.
Все рано разошлись по комнатам, с условием утром отправиться в город дня на три, чтобы отдать последний долг усопшему.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Капитан Райт и Джемс, не уговариваясь, отправились в комнату Райта.
Молча закурив сигары, уселись в кресла. Часы шли.
В комнате был полумрак. К полуночи луна высоко поднялась на небо и комната наполнилась волнами света. Еще немного, и волны начали мерцать и переливаться.
Молодые люди ждали, но дверь оставалась закрытой. Там, за дверью, слышались легкие шаги, шуршало шелковое платье, звякали струны лютни, точно от нечаянного прикосновения Вот скрипнула дверь балкона, и все стихло.
Часы шли.
Райт и Джемс очнулись от стука.
Ясный день. Комната ярко освещена солнцем, лучи его играют на гранях туалетных вещиц и бегают «зайчиками» по потолку и стенам. Они оба сидят в креслах, сигары давно потухли. Без всякого сомнения спали и крепко спали.
Стук повторился.
Войдите.
Вошел молодой лакей и доложил:
Господ ожидают к утреннему кофе и похоронный кортеж уже готов. По жалуйте.
Джемс и Райт не сразу поняли в чем дело, но все же поспешили привести себя в порядок и отправились в столовую.
XVI
Прошло три дня.
Гарри вернулся в свой Охотничий дом, с ним вернулись и его верные друзья: Джемс, доктор и капитан Райт.
Из гостей вернулись очень немногие. Смерть виконта Рено, молодого и полного сил, повлияла неприятно на нервных и впечатлительных и многие из них уехали: кто совсем, а кто с обещанием вернуться в замок к праздникам новоселья.
Райт и Джемс хорошо выспались в городе, нервы опали, и они подсмеива лись друг над другом, и Джемс свое приключение с привидениями называл «галлюцинация скопом».
Что нового?спросил Гарри по возвращении из города.
Все, слава Богу, хорошо!ответил помощник управляющего Миллер. За отъездом в город Гарри и Смита Миллер оставался полновластным и от ветственным лицом.
Замок совершенно очищен; с садом дело идет тише, но все же та часть сада, которая примыкает к замку, уже в порядке и садовый колодец вычи щен. На днях очистят и тот, что на дворе, но, кажется, в нем не будет воды,докладывал он.
Извините, мистер, вы, быть может, будете мною недовольны,продол жал Миллер нерешительно,я не знаю, но я был в затруднении, жена его плакала, а бедность, правда, очень большая, ну я и дал от вашего имени 25 таллеров на похороны,закончил он свой доклад.
Опять похороны, чьи похороны?вскричал нетерпеливо Гарри.
Конечно, мистер, он не был нашим постоянным рабочим, ему платили за каждый раз отдельно, но очень большая бедность,бормотал сильно сму тившийся Миллер.
Постойте, вы меня не поняли, дело не в деньгах, а я хочу знать, кто умер,сказал Гарри.
Слесарь, мистер, тот самый, что открывал нашу капеллу.
Он казался не старым и здоровым.
Да и он заболел в тот же день, нет, вернее в ту же ночь. С ним слу чился обморок; долго он продолжался, никому неизвестно, так как жена за метила это только утром.
Отлегло. Целый день больной работал, но молчал и был невеселый, как она говорит. Ночью обморок повторился. Жена спала в соседней комнате и, заслышав шорох и стоны, прошла к больному. Он опять был без памяти.
Утром он уже встать не мог и весь день пролежал в постели.
Ночью он тихо скончался. Жена страшно плачет, она потеряла своего единственного кормильца. Но, глупая крестьянка, утешается тем, что ангел взял душу ее мужа,рассказывал Миллер.
При чем тут ангел?спросил Джемс.
Видите ли,продолжал Миллер,жена слесаря решила последнюю ночь не спать, а стеречь больного мужа. Ну и, ясное дело, после тяжелого ра бочего дня уснула и видела сон.
Где же тут ангел, какой сон?допытывался Джемс.
Глупая баба, сударь, уверяет, что она не спала, а нашел на нее столбняк, по-ихнему это, если человек не может пошевелиться, а все видит и слышит.
И вот явилась прекрасная женщина в небесном платье и с короной на го лове. Наклонилась над больным и поцеловала его. Потом в луче месяца она улетела в небо и унесла его душу,кончил Миллер.
А чем объяснил смерть деревенский доктор?спросил Гарри.
Доктора, мистер, и не было. Его и не звали. Я уже вам докладывал, что у них страшная бедность. Недавно они погорели и теперь ютятся, как попало.
Смит, завтра вы позаботитесь о вдове, а на сегодня довольно,ре шил Гарри.
Потом он откланялся гостям и друзьям и пошел со Смитом работать в ка бинет. Он даже отказался от ужина, прося доктора занять председательское место.
Ужин прошел вяло, несмотря на шутки и анекдоты доктора. Сказывалось отсутствие хозяина.
Чтения тоже не было. От пунша отказались и рано разошлись по своим спальням.
XVII
К утреннему кофе Райт вышел последним. Он был страшно зол, и губы его нервно подергивались.
Подойдя к столу, вместо обычного поклона он бросил на пол большую пунцовую розу и, наступив на нее, сказал:
Господа, я не женщина, и бросать мне розы в окно по меньшей мере глупо. Считаю это себе оскорблением и на будущий раз отвечу острием моей шпаги.
Все удивленно смотрели на Райта и переглядывались между собою.
Хорошо вышколенный лакей быстро подобрал бедную растоптанную розу.
Откуда он ее взял, в саду нет таких,сказал он, показывая розу камердинеру Сабо.
На горе в замке уже есть, вчера привезли,заметил Миллер.
День тянулся скучно и бесконечно.
Вечером в столовую собралось все оставшееся общество, оно сильно уба вилось. Все хмурились.
Хозяин, желая развлечь гостей, да и сам отдохнуть от пережитых непри ятностей, попросил Карла Ивановича дочитать письма.
Карл Иванович заметно поколебался, замялся, хотел что-то сказать, но потом махнул рукой и надел очки.
Итак, я начинаю,сказал он.
ПИСЬМО СЕМНАДЦАТОЕ
Альф, между моим последним письмом и сегодняшним прошли только сутки, но в эти сутки я пережил целую жизнь, и она сломала во мне все светлое и дорогое. Личное счастье погибло. А Рита? Чем же она виновата? Нет, с камнем на душе я должен если не быть, то казаться счастливым! Это для Риты.
Но слушай по порядку.
Поручив Риту заботам кормилицы и кузин, сделав распоряжение по хо зяйству, я отправился в город искать старого доктора.
Искать, собственно, мне не пришлось, так как в гостинице, где я оста новился, на первый же мой вопрос ответили, что знают, и указали его ад рес.
Только напрасно вы к нему поедете,прибавил коридорный,доктор давно никого не лечит да и редко кого пускает к себе.
Он чудной. Позвольте, сударь, я лучше проведу вас к другому докторуФришу. Он отличный доктор и стоит в нашей гостинице.
Я поблагодарил и отказался от Фриша
А почему вы зовете старика чудным?поинтересовался я.
Да как же, сударь, все его так зовут. Говорят, он не в своем уме.
Я отправился.
Извозчик свез меня на окраину города, к небольшому деревянному дому. Во дворе меня встретила пожилая женщина и угрюмо сказала, что доктор не лечит и никого не принимает.
Проводите меня к нему, сказал я, и «золотой» пропуск был в ее руке.
Меня тотчас же провели в сени, а затем и в комнаты.
Первая комната ничего из себя не представляла, самая обыденная, ме щанская обстановка. Но зато следующая была совершенно иного характера.
Это какой-то кабинет алхимика или ученого: темные шкафы, полные книг, банки, реторты, несколько чучел и в конце концов человеческий скелет.
У окна в большом кресле сидел старик. В первую минуту я думал, что ошибся и попал не по адресу. Так трудно было узнать в высохшем, худом человеке когда-то полного и веселого доктора. Он был совершенно лыс и в огромных очках.
Если я, зная к кому иду, с трудом уловил знакомые черты, то он, ко нечно, совершенно меня не узнал.
Что вам нужно? Я не практикую,сказал он резко, вставая с кресла.
Я назвал себя.
Минуту он стоял неподвижно, точно не понимая меня, потом странно вы тянул шею и спросилголос его дрожал:
Кто вы?
Я повторил.
Альф, нужно было видеть его ужас, он побелел, как бумага, очки упали на пол, и он этого даже не заметил. Протянув вперед руки, точно защища ясь, он бормотал:
Нет, не может быть!ноги его тряслись, и, не выдержав, он со сто ном сел в кресло.
Я подал ему стакан воды и, взяв за руку, стал говорить.
Доктор, милый доктор, разве вы забыли своего любимца, маленького Карло, я старался припомнить из детства разные мелочи, его шутки, подар ки
Понемногу старик успокоился и начал улыбаться:
Так это в самом деле ты, Карло, ты живой и здоровый. Как же ты вы рос и какой красавец. Эх, не судил Бог моему другу, твоему отцу, и полю боваться тобой.
Да, доктор с семи лет я был лишен и отца, и матери, а почему, и до сих пор не знаю.
Старик как-то отодвинулся от меня и замолчал.
Зачем и надолго ли ты приехал в наш город?
Приехал я сегодня, а сколько проживу, зависит от вас, доктор. Если вы согласитесь на мою просьбу, то завтра же утром мы выедем в замок.
Старик снова весь затрясся:
Что, ехать в замок, в твой родовой замок, зачем? Что тебе в нем?закричал он сердито.
Как зачем? Вот уже два месяца, как я живу в нем,смеясь, заявил я.
Ты в замке, рядом, два месяца,бормотал он. Зубы, т.е. нижняя че люсть старика, дрожали.
Ты жив, здоров, совершенно здоров. Поклянись Божьей Матерью, что ты говоришь правду,и он повелительно указал на угол.
Весь угол был занят образами, большими и маленькими; перед ними горе ла лампада, стоял аналой с открытой книгой. Войдя в комнату, я не заме тил этого угла, и теперь он поразил меня диссонансом: лампада и челове ческий скелет!
Клянись, говорю тебе, крестись!настаивал грозно старик.
Думая, что имею дело с сумасшедшим, и не желая его сердить, я перек рестился и сказал торжественно.
Клянусь Божьей Матерью, я жив и вполне здоров.
Старик заплакал, вернее, как-то захныкал и, вытаскивая из кармана ог ромный платок, все повторял:
Зачем ты приехал, зачем ты приехал? Чего ты хочешь?
Когда он совершенно успокоился, я ему рассказал, что с детства скучал по родине, но не смел ослушаться приказания отца и жил в чужих краях. Внезапная смерть отца сняла с меня запрет, и я явился поклониться гробам отца и матери, и представьте, доктор, я не нашел их в склепе,закончил я.
Не нашел. В склепе не нашел!радостно шептал старик.А новый склеп ты не трогал?
А разве есть новый склеп? Где же он?
Хорошо, очень хорошо,потирал старикашка свои руки.
Я ничего не понимал и страшно раскаивался, что связался с полоумным. Соображая, как бы поудобнее выбраться из глупого положения, я молчал.
Молчал и старик.
Когда ты едешь обратно в чужие края?наконец спросил он.
Обратно? И не собираюсь!возразил я с удивлением.Замок вычи щен, отремонтирован заново, и через две недели моя свадьба.
Глаза старика опять выразили ужас.
Ты намерен навсегда поселиться в замке и хочешь жениться, быть мо жет, уже наметил невесту. Безумец, безумец, разве старый Петро не был у тебя, разве он не сказал тебе, что по завету отца ты не должен был при езжать в замок, а не то, что жить тут, да еще с молодой женой,кричал, весь трясясь, старик.
Все эти глупые охи и крики окончательно мне надоели, и я резко ска зал:
Отец ни разу не писал мне ничего подобного, да и теперь поздно об этом говорить; невеста моя уже приехала и находится сейчас в замке.
Пресвятая Матерь Божия, помилуй ее и спаси!горестно прошептал старик.Ну, Карло, не думал я, что судьба заставит выпить меня и эту горькую чашу. А видно, ничего не поделаешь! Мы оберегали тебя от этого ужаса, но ты сам дерзко срываешь благодетельный покров. Твой отец взял с меня и Петро странную клятву, что тайна эта умрет с нами но теперь я должен, я обязан открыть ее тебе Да, прости меня Пресвятая Заступни ца дорогой друг, ты говорил: «Смотри, ни на духу, ни во сне ты не должен говорить, из могилы я буду следить за тобой», а сейчас, если ты можешь слышать, пойми и прости: но ведь Карло надо спасти, избавить, хо тя бы ценой моей душидуши клятвопреступника!печально и торжествен но проговорил старик.
Он замолчал и скорбно поник головою.
Хотя все его слова представляли какой-то бред, но я не считал его больше сумасшедшим, что-то говорило мне о их правде и о ужасе, что ждет меня.
Я молчал, боясь нарушить думы доктора, и в то же время старался дога даться, что за тайну должен он мне открыть. Первая моя мысль была насчет моего большого состояния: честно ли оно нажито? нет ли крови на нем?и я давал себе слово исправить, что можно.