Прошел год, второй, Элайне исполнилось восемнадцать, все забылось, все ушло... ей так казалось! Она начала улыбаться парням, ведь жизнь не стоит на месте, и надо выходить замуж. Она начала приглядывать мужа. И когда отец предложил ей Шедера, согласилась.
Арон был молод, красив, неглуп - что еще надо?
А что он - не Шеллен... Так ведь и никто - не ОН. Сердечко болело и ныло, но девушка стискивала зубы и шла вперед. Нет ничего глупее соплюшки, которая страдает по мужчине, при том, что она ему даже и не нужна. И рядом не нужна, и даром не нужна, и знать-то он о ее чувствах не знает, а и узнал бы... Только слез бы прибавилось. А значит - надо жить. Что - сердце? Переболит и успокоится.
С Ароном все уже было сговорено, заключена помолвка, подписаны все договора, скоро должна была грянуть свадьба. И грянула.
Девственность Элайны досталась Арону.
А примерно через месяц молодой муж уехал по делам торгового дома, и жена не пожелала ехать с ним. Потому что к отцу приехал ее любимый. И чувства при взгляде на Шеллена вспыхнули с новой силой. Словно и не было ни свадьбы, ни умных рассуждений - ничего не было. Детская любовь вернулась, и не хотела отпускать молодую женщину.
Первый шаг сделала Элайна. К чести Шеллена, он сопротивлялся, что есть сил. Пытался отказаться, уговорить... разве что не кричал: 'помогите, насилуют'! Но это уж было и вовсе глупо...
К нему среди ночи красивая женщина в одной рубашке явилась, а мужчина в окно с воплем ужаса прыгает?
Ну-ну...
Шеллен не устоял. И не один раз.
Влюбленные встречались больше двух месяцев, когда Элайна поняла, что беременна. Это не мог быть ребенок Арона, тот был в отъезде. И что же оставалось делать?
Выходов было много.
Можно было вытравить плод, но этого не позволил сам Шеллен. Запретил строго-настрого. Пообещал взять на себя всю ответственность, и не обманул. Когда спустя еще два месяца вернулся Арон, Шеллен лично говорил с ним.
О чем?
Лиз не знала, примерно догадывалась. Но дело Арона с тех пор пошло в гору, Элайну он простил, и они даже прижили еще двоих мальчиков, только вот любви в семье не было.
Ни Элайна не смогла полюбить мужа - долг выполнила, но и только.
Ни Арон не смог до конца простить жену, или полюбить пасынка.
Ни Лиз не простила. Впрочем, на последнее Элайне было наплевать.
Шеллену пришлось уехать, но о своем сыне он никогда не забывал. Писал письма, интересовался, иногда приезжал к Элайне, к самой Элайне... и той хватало. Хоть так-то. Хоть иногда!
А сейчас его...
Алаис только головой покачала.
Вот что тут скажешь? Нет в этой истории ни одного правого, чего уж там. Подводя итоги, Арон женился на девушке, которую выбрали родители... кстати...
- А у Арона есть дети на стороне?
Судя по тому, как метнулись глаза Лиз...
- Любовница есть. Детей у нее нет. Не повезло...
Тогда понятно.
- Она, часом, не в Рентаре живет?
И опять ошеломленный взгляд Лиз.
- Откуда ты...
- Догадалась.
А с чего бы Арону туда постоянно ездить? На прогулку? Явно ведь для него место знакомое, насиженное, тропка натоптанная...
Так тоже бывает в договорных браках. Свой долг оба супруга выполнили, и живут своей жизнью. У нее любовь, у него любовь, а кушать-то три раза в день хочется. Чувства отдельно, семья отдельно.
- Так... а в Рентаре нас могут начать травить из-за магистра?
- Н-нет. Там точно никто не знает, - хлюпнула носом Элайна. - Мы с Даланом никуда не выезжали, он, вот, в Тавальен поехал... первый раз...
- А он знает магистра? О магистре?
Элайна кивнула. Потом покачала головой. Агаясненько.
- С магистром они знакомы. А о том, что это его отец - нет, не знает.
- Шеллен всегда за сыном присматривал. Учителя к нему приставил...
- Тисама? Того дядьку, который погиб?
- Да...
Алаис в раздумьях прикусила ноготь на большом пальце.
- Атрей? Что такого случилось, что старший сын герцога подался в орденцы?
Элайна подозрительно посмотрела на Алаис. Но потом решила, что и так уже открыла многое, и махнула рукой.
- Шеллен старший сын, но его отец женился второй раз. Наплодил детей от мачехи, ну и...
Алаис сплюнула на пол огрызок ногтя.
- Но от рода его никто ведь не отрешал, верно?
- Герцогом сейчас - его брат. Младший. Отец уже умер...
Алаис махнула рукой.
- Это как раз неважно. Понимаешь, первенцем можно только родиться. И... Шеллена показывали Морю?
- А откуда ты...?
- Да уж знаю. И о ритуале знаю, и... с Даланом он проводился?
Элайна отвела глаза в сторону.
- Что за ритуал? - подскочила Лиз. - Лайни, что мы еще не знаем? Что вы такого натворили?
- Ничего особенно страшного, - отмахнулась Алаис, принимаясь за второй ноготь. Замечательно! Мало нам Карнавона, у нас еще и Атрей нарисовался, и похоже, вполне законный! - Просто отец, или мать - кто там по крови герцог, приносят ребенка на рассвете к морю. Показывают солнцу, окунают в волны, и произносят родовую клятву. Как бы вводят ребенка в род, понимаешь?
- И это...
- Наследства ему это не даст. А вот право, - Алаис специально выделила голосом это слово. - у Далана есть право первородства. Если Шеллена не исторгли из рода... Элайна?
- Нет. Н-не исторгли. Его отец хотел, но потом что-то случилось... я не знаю. Я до сих пор не знаю! Шеллен не рассказал, но был мрачным...
- Он тебе для Далана ничего не оставлял? Медальон? Перстень?
- Откуда...?
Второй ноготь полетел на пол.
Алаис вздохнула. Признаваться не хотелось, но, похоже, другого выхода не было.
- Я сама из герцогского рода. Только другого. И разбираюсь в этом достаточно неплохо.
Ответом ей были выпученные глаза. Но купеческое сословие - оно крепкое, и женщин из него такими мелочами надолго не свалишь.
- Бастард? - поинтересовалась Лиз, переварив впечатления.
- Почти, почти...
- И из какого рода?
- Давай это оставим на потом? - поморщилась Алаис. - Обещаю рассказать, но позднее, когда с этой историей разберемся. Элайна, тебе не кажется, что Далан имеет право знать?
- Что его отец может умереть в любой момент? А он даже не знает своего отца?
Вот на этой ноте в комнату и вошел Арон.
Одного взгляда купцу хватило.
- Замечательно. И что...
Алаис подняла руки успокаивающим жестом.
- Господин Шедер, все в порядке. Я ничего не слышала... хотя какое, в море, в порядке?! У нас у всех серьезная проблема! Очень серьезная! И чем скорее мы ее решим, тем будет лучше для всех.
- Вот даже как?
- Боюсь, что да. Нам надо серьезно подумать, что делать, потому что в покое вас не оставят. Никак не оставят. Вы же понимаете, что в вашей семье растет герцог Атрея? И рано или поздно с этим надо будет что-то делать.
Судя по взгляду, что хотел сделать Арон, так это прибить непрошенную советчицу. Но...
- Элайна, отданное магистром хранится у вас?
- У меня, - процедил Арон.
Алаис еще раз вздохнула, а потом вытащила цепочку с кольцом.
- Вот такое?
Алый камень, черная касатка. Карнавон.
- Н-нет...
- Коричневый камень и золотой кит? Я угадала?
- Д-да...
На пол полетел уже третий ноготь.
- Трактир не лучшее место для откровений. Давайте доберемся до Рентара, и там уже решим, что делать, как делать и когда.
- А Шеллен, - Элайна всхлипнула.
- Здесь и сейчас ты можешь помочь ему только одним. Сохранить его сына.
Элайна закрыла лицо руками, и разразилась рыданиями. Лиз махнула рукой, упала рядом со снохой на кровать и принялась утешать ее, а Алаис посмотрела на Арона.
- Мне кажется, нам стоит поговорить?
***
Арон Шедер пребывал в недоумении.
Алекс Тан знала много больше, чем говорила, это понятно. И потому была опасна. Или нет?
Или да?
Когда не знаешь, чего ждать, по определению ждешь самого худшего. И Алекс это понимала. Смотрела, хмурилась, но заговорила, только когда они оказались в номере, и она проверила, что под дверью никого нет. Уселась на кровать, похлопала рядом с собой ладонью, приглашая посекретничать. И заговорила, когда Арон уселся, тихим-тихим шепотом.
- Арон, я могу дать любые клятвы, что сохраню вашу тайну, но вы понимаете, что в вашей семье растет герцог Атрея?
Вот этого Арон не ожидал.
Что в его семье растет бастард Атрея - он понимал. Но это - дело житейское, кто не грешен? Ни он, ни Элайна друг друга никогда не любили, даже и вид делать не пытались. Просто семьи объединяли дела, ну и скрепили деловые отношения - брачными. А так...
У Элайны был Шеллен, всегда Шеллен, а у него - Лотти. К сожалению, из бедной, почти нищей семьи. Отец не то, что не допустил бы - проклял и выгнал! И в свое время Шеллен честно рассказал все Элайне, когда делал предложение. Так и так, не люблю, никогда не полюблю, без Лотти жизнь не мила, а на тебе женюсь по требованию. Ожидал слез, криков, угроз, а вместо этого встретил понимающий взгляд. И те же самые слова с ее стороны.
Но слово свое Элайна сдержала. Арон стал ее первым мужчиной, получил от нее двоих детей, а Далан...
С мальчиком они планировали поговорить позднее, когда ему будет хотя бы пятнадцать. Да и Шеллен, с которым как-то раз виделся Арон, обещал не оставлять сына. Но - такое?
- Герцог? - для верности переспросил он. - Не бастард?
- Нет! Герцог!
- Но...
- Шеллен - старший сын, так ведь?
- Да. А почему, кстати, Шеллен?
- Так это его полное имя. Итан Шеллен Атрей.
Алаис кивнула.
- Так вот. Если его не вывели из рода, если он не отрекался... нет?
- Нет. Он не говорил...
- Я не знаю, что у них там произошло, но должно быть две реликвии рода. Кольцо и медальон.
- Кольцо. Медальон у него...
- Значит, Далану надо будет как-то его доставать. Это родовая ценность, такое нельзя терять.
- Да если кто узнает, он голову потеряет! И мы все тоже...
- Тогда есть только один выход. Вытаскивать магистра. Или убить его, что ли, чтобы точно про сына не проболтался, - подвела итог Алаис. И, глядя в ошалелые глаза Арона, печально покачала головой. - Мне жаль, что так получилось, но я готова принести любые клятвы, что никому ничего не скажу. И... я готова помочь Далану.
Алаис отчетливо понимала, что это глупо.
Что ввязываться в авантюры, будучи в послеродовом периоде кормящей матери - идиотизм. Но...
Вот у нее-то и есть шансы на успешное завершение предприятия. Потому что за ней опыт столетий и тысячелетий. Потому что она знает многое из того, что неведомо в этом мире, потому что...
Потому что она - Карнавон. А Шеллен, как выяснилось - Атрей.
- Кстати, а брат магистра...
Арон посмотрел так, что Алаис сразу поняла - вопрос идиотский. Брат явно счастлив, что все так обернулось, он еще и веревочку подарит для старшенького, если что.
- Ладно. Будем рассчитывать только на себя. А с Даланом поговорить придется. Вы учтите, что лучший вариант сейчас, если он уедет. И, скорее всего - я.
Судя по выражению лица Арона - он был уже согласен. Катись, дорогая, и слишком опасного пасынка с собой прихвати. А если где сгинете, так и еще лучше будет!
Ну, помирать Алаис не собиралась, а вот взять за шкирку Элайну и серьезно поговорить с Даланом - вполне. Дайте только до Рентара добраться.
***
- Можно ли ей доверять?
Этот вопрос Алаис предусмотрела. А вот ответ Элайны - нет.
- Безоговорочно.
Супруги лежали голова к голове. Не для интима, нет, просто так шептаться удобнее, никто ничего не услышит, хоть ты в замочную скважину заползи.
Арон так удивился что даже приподнялся, поглядел на супругу.
- Лайни, ты всерьез?
- Арон, а ты еще не понял? Она... она такая же, как и Шеллен.
Вот этого мужчина точно не ожидал. И рухнул обратно, едва не прищемив супруге нос.
- Атрей?
- Нет, я бы знала. Но кто-то из других родов.
- С чего ты решила?
- Это сложно объяснить, - Элайна покрутила запястьем в воздухе, рисуя что-то непонятное. - Как она двигается, как разговаривает, как держит голову, совершенно неосознанные жесты... Шеллен тоже так же... когда они себя не контролируют, это прорывается через любые маски.
- Интересно, кто?
- Кто угодно. Карст, Лаис, может быть, Тимар. Не Атрей - это точно, я бы знала. И не Карнавон, там герцогиню ищут до сих пор.
- А это не может быть она? - вдруг озаботился Арон. О пропаже герцогини Карнавон знали все заинтересованные - и все незаинтересованные тоже. И о награде за ее голову - тоже. Большой награде, вкусной...
- Да ты что! Та - урод! Белые волосы, красные глаза, а Алекс вполне симпатичная. И старше, чем Карнавон, это же видно!
- Да, красноглазость ничем не скроешь, - согласился Арон. - И что теперь?
- Придется все рассказать Далану. Он имеет право знать.
- И надо знать, на что еще он имеет право. Алекс знала, о чем говорит, это видно.
Элайна затрясла головой.
- Право? Арон, какое право!? Право быть убитым? Если узнает Атрей, Далану не жить!
Аргумент был вполне весомым. Мужчина подумал пару минут, но потом покачал головой.
- Я не говорю, что Далан должен заявлять свои права, но знать он обязан. Лайни, мы сами заварили эту кашу, теперь надо сделать все, чтобы никто не пострадал.
Элайна всхлипнула, но смирилась. А что ей еще оставалось?
Семейство Даверт.
Эттан Даверт торжествовал.
Сидящий перед ним человек... хотя нет. Даже избитый, измученный, в цепях и каком-то рубище, магистр Шеллен оставался - Магистром. С большой буквы, так-то. Столько в нем было спокойного достоинства, столько уверенности в себе...
Этого и пыткой не сразу сломаешь. Да и вообще, есть ли у него какие-нибудь слабости?
Вот про себя Эттан знал точно, его слабость - это власть.
Если бы на его глазах резали его детей, он бы и ухом не повел. Подумаешь, дети! Их Вальера хотела, не он! Он только придумал, как их лучше использовать. А что у Шеллена?
Люди все разные.
Кого-то можно сломать деньгами, кого-то семьей, кого-то болью, а чем можно сломать магистра?
Чем?
Шеллен не собирался облегчать работу своему оппоненту. Смотрел с насмешкой. В серых глазах играли золотистые искры, губы насмешливо улыбались. Светло-русые волосы раньше были завязаны лентой в хвост, но сейчас ленту забрали, и они падали на широкие плечи грязными патлами. Кое-где в них проблескивала седина.
И все же магистр молчал.
Не ругался, ничего не требовал, не...
Эттан чуть поморщился, подумав, что надо сделать внушение тюремщикам и палачам = плохо выполняют свою работу. Магистр должен был ползать перед ним на коленях, просить о милости, а он... они...
Ладно.
Губы Эттана изогнулись в улыбке.
- Теперь вы не так заносчивы, Шеллен?
Молчание. Только насмешливый взгляд серых глаз в ответ.
- Ордена больше нет. Если кто и остался, скоро их найдут и разорвут в клочья... Думаю, что и вы мне больше не нужны.
И вновь молчание.
- Так что можете изображать из себя кого хотите, Шеллен. Выиграл все же я. Вы умираете, я остаюсь...
По устам магистра поползла змеиная ухмылка.
- Ты, Даверт, еще позавидуешь мертвым, - разомкнул он губы для проклятия.
И замолчал.
Что бы ни говорил, все больше распаляясь, Эттан Даверт, что бы ни делал, ответом ему было насмешливое молчание - и только. Наконец, Преотец приказал страже вернуть мерзавца Шеллена обратно в тюрьму, а сам упал в кресло, глядя в стену.
Что-то было не так!
Решительно не так!
Но что?
***
Если бы Эттан увидел магистра Шеллена в камере, он бы мигом взял обратно все свои слова и подозрения. Поразился бы он, скорее, выдержке своего противника.
Магистр вошел в камеру, как король, медленно опустился на охапку соломы в углу, вытянулся, замер... это то, что видели тюремщики.
А то, чего они не видели...
Лицо магистра было повернуто к глухой стене и надежно скрыто полумраком. И по щекам его ползли слезы.
Одна за одной, сливаясь в теплые соленые дорожки.
Сколько же лет он не плакал?
Пожалуй что, с похорон матери.
Тогда ему было десять лет, но Шеллен уже был настоящим Атреем. Мудрым, серьезным, любящим книги... и очень мягким. Он не мог постоять за себя, он не мог ругаться, спорить, драться, отстаивать свое мнение, плести интриги - это все пришло потом, когда в их дом пришла Жинетта Слэйн. Дочь небогатого барона отличалась удивительной красотой и таким же гадючьим характером.
Выжить пасынка из дома?
О, сразу она бы с этим не справилась, все же отец любил своего сына, но постепенно, слово за словом, капля за каплей, немного яда тут, немного злобы там... и Шеллену стало казаться, что даже камни родового гнезда дышат ненавистью и местью.
А отец не мог защитить его.
Атрей.
Кит, и этим все сказано.
Шеллен сбежал из дома, когда ему исполнилось пятнадцать. И что там творилось, он и по сей день не знал. Он забрал то, что принадлежало ему по праву - родовые реликвии, кольцо и медальон, чтобы отец не смог передать их отпрыску Жинетты, (некоторая мстительность свойственна и китам) взял немного денег - и отправился познавать мир и искать в нем свое место.