И сейчас эти вот дарки с легкостью добивают трупоедов прямо за моей дверью. Причем не даркибеспомощные горожане, а дарки-эльфы, и хорошо еще, что без луков, иначе мне бы совсем солоно пришлось.
Вот где костер пригодился бы! Сильный свет дарков слепит, к огню ни один подойти не сможет. Только времени совсем нет огонь разжигать, да и нечего подпалить здесь, кроме мешка моего. Будь еще дарки-люди, можно было на крепость двери понадеяться, у эльфов же с деревом отношения особые. Прикажути распахнется дверь, все засовы сметет разом.
Храззяйн! Прромоги, храззяйн! ревет в коридоре трупоед.
Вот почему они на моем этаже бой ведут, рассчитывают несчастные твари на мою помощь. Только все, что я для них сделать могу, это выйти и умереть за компанию.
Не раздумывая, выпрыгиваю в окно. Две стрелы у меня серебром снаряжены, остальные наконечники поберечь решил, дурья голова, но отстреливаться буду, только если совсем прижмут или подставятся, так чтоб уж наверняка бить.
Тоскливый вой за спиной говорит о том, что еще один трупоед расстался с жизнью. Скорее всего, последний. Нашариваю на поясе стрелятель, подействует ли на нежить, не знаю, но попробовать стоит. Если догонят.
Небо на востоке вдруг резко светлеет, громовой удар сотрясает Руину. Опять колдует кто-то. Наши, не нашиневажно, сейчас любой из живых куда милее тех, кто топчет мои следы за спиной. Даже трижды проклятые герры сейчас почти что свои.
Даркинежить быстрая. И неутомимая, потому как не устают мертвяки. Убежать от нихнечего даже надеяться. Все, на что я рассчитываю, найти подходящее место для засады, чтоб хоть одного завалить, а дальше уже видно будет. Я, к слову, понятия даже не имею, сколько их всего за мной гонится, в смотровое окно видел двоих.
Поваленное поперек дороги сухое дерево наталкивает меня на весьма своевременную мысль. Выхватываю на бегу лук, оборачиваюсь (четверо, могло быть и лучше) и выпускаю стрелу с огнебоем. Жахает прилично, преследователи торопливо скрываются в тени. Дерево тут же занимается слабым пламенем, не беда, разгорится. Сколько-то времени дарки потеряют, обходя костер. Хватит ли мне, чтобы оторваться хоть на чуть-чуть?
Так быстро я даже от клыкастиков не бегал. Да и что есть клыкастик, зверюга безмозглая. Догонит, сожрет всего лишь. А эти сволочи вполне меня самого мертвяком ходячим сделать могут, и ладно еще, если отрубом поганым. Все лучше, чем дарком. Помнить, как ты был живым, понимать, что именно ты потерял бррр. Понимаю теперь, отчего они всех живых так ненавидят. Не хочу, не буду, лучше сам себе глотку раскрою, чем такое! Боги, боги мои, помогите, кто может!
Не слышат боги, смеется Хозяйка Чужих Перекрестков. Впереди завал, не обойдешь, не перелезешь. И назад возвращаться поздно, просвета меж домами не видно. Дом справа, дом слевавот что остается. Который выбрать, не думаю, некогда, забегаю в правый. О нежити, что там прятаться может, даже не думаю, что мне сейчас рыги и отрубы, не до них вовсе.
Лестницы наверх нет. Была когда-то, да вся на щебень вышла. Второй выход завален. Сердце на миг останавливается, неужели все?
Нет! Цел еще люк вниз, наполовину задвинут. Подскакиваю, упираюсь, тяну изо всех сил. Поддается, зараза, я сейчас и гору сверну, не то что железку ржавую. Прыгаю вниз, там площадка, прямо под люком. А вот тут мы задержимся на чуть и люк прикроем. Тяжело идет, подлец, сопротивляется Готово! Сбегаю на пролет ниже, достаю лук, стрелу-серебрянку. Здравствуй, Алирок, веришь, нет, соскучился по тебе. Какое, в сущности, милое и спокойное место эти подземелья
Восстанавливаю дыхание быстро, это легко, если умеешь. Дарки осторожны, учуют засаду, нипочем не сунутся, будут другой путь искать, их в Руине предостаточно. Сижу, как мышь в норе, кошку почуявшая. Темно, как у дурака в голове, но я и в темноте не промахнусь. Не могу промахнуться.
Шаги наверху, тихие, не прислушивайся я в оба уха, не услышал бы нипочем. Эльфы, они и после смерти тихо ходить не разучились.
Остановились, что-то обсуждают. Неужели почуяли? Сердце отчаянно трепыхается в груди, вот-вот выскочит и сбежит куда подальше. Скрежет железа сейчас слаще пения соловья в лесах Звела. Повелись!
Люк отъезжает в сторону, одним движением оттягиваю тетиву, стреляю. Гадать, попалне попал, не приходится. Тело мертвяка вспыхивает разом так, что глазам больно, отчаянный вой режет уши. Ему вторят остальные, и не от жалости вовсе. Если им свет далекого костра глаза режет, каково же, когда вблизи вот так полыхнет? Все равно, как из темноты да на самое солнце уставиться, живой и ослепнуть может, как мертвыйне знаю и знать не хочу.
Самое время атаковать самому. В проем люка летит стрела с огнебоем, не столько для того, чтобы добавить радости мертвяцким глазам (им и так хватает), чтобы темноту разогнать. Хоть на миг, но я должен увидеть, где остальные стоят. Прищуриваю глаза, чтобы самому не ослепнуть Бабах! Вот они, все трое, как на ладони. Два дарка-эльфа, один человек. Сейчас мы их уравняем в числе
Стрела-серебрянка покидает тетиву, превращая нежить-эльфа в пылающий факел. Жаль, что последняя, впрочем, еще раз выстрелить все равно не успел бы, больно шустро рванули от люка оставшиеся двое. Неловко, пересчитывая по дороге все стены и даже вроде бы углы, дарки покидают поле боя.
Возможно, они еще встанут на след, откроют охоту по новой. Но не скоро, ох не скоро. Чувствую, как напряжение покидает меня, тело бьет крупная дрожь. Сил нет даже разозлиться (что это за охотник, у которого руки дрожат?), чувствую себя полнейшим отрубом (за что их, наверное, так и назвали), пустым и без единой мысли в голове. Через силу поднимаюсь, иду в Алирок. Нет на свете такой силы, что смогла бы меня сейчас на поверхность вытащить.
Главное, не расслабляться сейчас. Руина не то место (а ночь не то время), когда расслабиться можно.
Глава 30
Беготня по подземельям, как я уже недавно понял, занятие умиротворяющее и даже в чем-то скучное. Тем более мертвяков на улицах куда меньше, чем днем было. Наверное, на поверхность вылезли прогуляться.
Спокойно прохожу несколько кварталов, ни на что не отвлекаясь. Дело, кстати, к утру, неплохо было бы на поверхность подняться. Не сейчас, понятно, пока там дарки разгуливают, попозже, когда солнышко покажется. Или сейчас, пока нежить обратно под землю не полезла?
В общем, решаю, выход найду, а там видно будет. Направление не потеряю, к Золотой башне ближе с каждым шагом, чего еще надо?
Однако дела не так хороши, как кажется на первый взгляд. Очередной поворот открывает мне прекрасный вид на спины герров. Мгновенно отшатываюсь, вытягивая из-за пояса стрелятель. Напасть? Или пусть себе идут? Геройствовать совершенно не хочется, оставлять за спиной опасность тоже желания нет.
Выстрелом можно зацепить принцессу. Скажу даже иначе, не задеть ее совсем не получится. Стрелятель я пускал в ход нечасто, но успел заметить, что чем дальше цель, тем сильнее увеличиваются круги света и тем слабее бьют.
Поэтому от атаки воздерживаюсь, иду следом, прячусь в тени, чтоб не заметили. Светящиеся полоски (красные уже, не зеленые) потихоньку желтеют. Очевидно, время так обозначают, под землей же солнца не видно.
Герры идут уверенно, аккуратно уничтожая особо наглых отрубов, в дома не заходят. Зато то и дело поглядывают на большой лист бумаги. Расстояние, темнота и безграмотность мешают мне разглядеть, что там написано, наверняка важное что-то, не стали бы они зазря поминутно в бумагу пялиться.
Кстати, раненого с ними нет. То ли оставили в безопасном (ха! Покажите мне такое!) месте, то ли просто добили. И осуждать за это я их ни в коем разе не буду, легкая смерть в Руинедалеко не самое худшее.
Дважды герры останавливаются и спорят. Дважды после этого заходят в дома и возвращаются обратно на улицу.
А на третий их выкидывает из дома здоровенная пруха. И сама выпрыгивает, желая довести дело до конца. Маги дружно встречают ее фонтанами зеленого огня, точь-в-точь как те, что из стрелятеля вылетают. Пруха голосит, скрывается под потоками пламени и тут же появляется снова. Надо же, и впрямь на нее магия не действует.
Сказывают, некогда один лорд-чародей воевал с другим и придумал новое чудище. Убил, подлец, захваченного в плен сына чародея (тоже колдуна, а как же) и из его тела злым волшебством создал страшную тварь, коей чары любые не страшны. И натравил ее на противника. Тот, понятно, чудище одолеть не смог и был сожран. Колдун-победитель праздновал тоже недолго, тварь и его пожрала. Вот так прухи и появились. Убить ее не труднее, чем, скажем, волка, тварь хоть и опасная, да при изрядной сноровке уложить ее труда не составит. Главное (как сказка говорит) не давать ей себя коснуться. Даже пальцем до открытой кожи нельзя. Потому как тянет пруха из своих жертв самую душу. Зачем, куда потом деваетнеизвестно. Наверное, просто жрет.
Маги теряются, нежить уже оседлала одного, тут бы ему и конец, но среди герров находится-таки боец, который подскакивает к прухе и одним ударом едва не убивает лежащего мага, потому как пруха успевает ускользнуть. Воин в последний миг умудряется сдержать удар, разворачивается и катится по мостовой, сбитый с ног. Прухи так и нападают, прыжком сбивают с ног и подняться человеку уже не дают.
Воин, однако, подняться и не спешит, привстает на одно колено и встречает атаку ударом меча. Пруха отскакивает, герр поднимается с колена. Воин среди магов всего один, очевидно, второго как раз я стрелой подрезал. Пруха отходит, сжимается в комок, прыгает, но герр начеку, ловко уворачивается, бьет вдогонку мечом и, кажется, даже задевает. И сразу атакует сам, не давая твари собраться для прыжка. Кажется ему, что минута, другая, и с прухой покончено
Ни он, ни увлеченные схваткой маги не видят того, что вижу я. Как из того же дома выглядывает вторая пруха. Они ведь частенько парами охотятся, прухи-то.
Виден только кончик морды, тварь собирается показаться на глаза, лишь когда от нее нельзя будет увернуться. Сейчас воин повернется спиной уже поворачивается
Откуда прилетает стрела, я и сам не сразу понимаю. А выпущена она из моего лука и моими руками. Нет, ну не собирался же стрелять, что за наваждение? Может, и вправду врут сказки, а дело было как раз так, как мне брат да чародеи рассказывали? Что войну именно наши проиграли и напоследок Огненный Потоп устроили, чтоб врагу королевство не отдавать? Потому что, если это чародеи геррские меня так заколдовали, то таких в честном бою никак не одолеть, своими же руками себе глотку перережешь.
Воин от изумления застывает на месте (едва не поплатившись за это жизнью), я разворачиваюсь и стремглав бросаюсь в переулок. Нет, не их это работа, вон глаза чуть не вывалились от удивления. Просто голова у меня дурная и руки дурные и лук совсем уж дурной, потому как его дурные эльфы делали.
Стой, лучник! Стой! Поговорить надо!
Надо же, столько герров столпилось, а поговорить бедолаге не с кем. Немые, что ли? Так с принцессой поговори, остолоп. А я лучше вот в этом доме спрячусь и подожду, пока вы, говорливые мои, подальше отсюда не уберетесь. Если я и сделал глупость (руки дураку оторвать!), это вовсе не значит, что и вторую сделаю прямо сейчас.
В углу что-то подозрительно шевелится. Приглядываюсь внимательней, вроде как черный туман. Никогда о таком не слышал, значит, штука опасная. Все, чего не знаешь, опасно, правило такое. А те, кому на правила плевать, в наших краях долго не живут.
Следы, видишь? В том дом ведут!
Ну спасибо, принцесса Ирэн! Спасаешь ее, из кожи вон, что та змея, лезешь, жизнью рискуешь, а она вот так, походя тебя врагам сдает. Или скучно ей одной в плену-то?
Шаги все ближе, озираюсь по сторонам, как загнанная крыса. Туман или что там в углу шевелится все энергичнее, до лестницы нипочем не добраться и из дома выскакивать поздно, хоть через дверь, хоть через окно.
Втискиваюсь между шкафом и стеной. Интересно, в комнате пыли нет вовсе, иначе задохнулся бы в углу. Туман этот ее жрет, что ли?
Герры уже внутри. Проскакивают парадное, врываются в комнату. Всего двое, те же, что на пруху первыми нарвались. Маги. Кладу руку на стрелятель, в помещении стрелять опасно, все обрушиться может, но если обнаружат, придется. Релли говорила, что стрелятель может и не помочь, если у них защита есть. Если за шкаф кто сунется, сразу выясним.
Решающий момент! Собираюсь в комок, готовый ко всему. Один из герров направляется в угол, где клубится черный туман, другой идет к шкафу. Еще пара шагов, и он меня увидит
Но раньше кричит другой. Кричит так, что уши закладывает. Не от боли, от страха, знает, наверное, что это за штука в углу и чем она опасна (а ведь руку даю на отсечение, опасна, иначе с чего ему так вопить, будто ежа рожает?). Жаль, по-геррски кричит, ни слова не понять. А может, оно и к лучшему? Знай я, что там шевелится, может, уже бежал бы с геррами наперегонки куда подальше
Призрак? Голос принцессы кажется шепотом после воплей геррского чародея. Скорее отсюда! Быстрее!
Стало быть, призрак. Я их как-то по-другому представлял. Вот у Камня Душ, это да, призраки были, а этот кусок тумана, вдобавок черного, ну никак на призрака не похож.
Герров уже нет в доме, каблуки стучат по мостовой, как барабаны гоблинов. Осторожно выглядываю из-за шкафа
Туман уже не клубится в углу. То есть по порядку. Он уже не в углу, а посреди комнаты. Он уже не клубится, вытянувшись от пола до потолка. Он уже не туман, принял очертания человеческой фигуры, все время меняющейся. Но вполне узнаваемой. Пожалуй, и впрямь призрак а почему черный?
Негром при жизни был, смущенно говорит призрак.
Либо он мысли читает, либо я вслух думаю. Не знаю, кто они такие, негры эти, а всяк знает, черноевраг хорошего. Делать-то что? Удрать не могу, это мне через него придется пробежать, вон как вымахал, окаянный.
А чего тебя боятся так? спрашиваю.
Если сбежать не судьба, почему бы не поговорить? Перед смертью
Я охраняю покой Руины, вроде даже с гордостью какой-то говорит.
Плохо охраняешь. Нашел, чем гордиться. Выходит, этот кусок не пойми чеговроде городского стражника? Некромент, так сказать? У тебя тут по улицам мертвяки неприкаянные шляются, нежить с нечистью чуть не в каждом доме живет, а ты и в ус не дуешь!
Я от живых город охраняю.
Вот и поговорили. А чего еще от нежити ждать, мог бы и сам сообразить.
Меня убьешь? спрашиваю в лоб.
В конце концов, это единственное, что меня сейчас волнует.
Я всех убиваю, равнодушно сообщает призрак и тянется ко мне.
Вскидываю стрелятель. Я бы и отпрыгнул еще, да некуда.
Стой! отскакивает сам призрак, ладони вытянул ко мне в знак мира. Стало быть, убивать передумал, будем разговоры разговаривать. Откуда это у тебя?
На дороге нашел, говорю.
А пользоваться умеешь? спрашивает так ласково.
Умею, не волнуйся, а и не умел бы, не сознался бы. Дураку понятно, что ты этой штуки боишься.
И не сомневайся даже, ухмыляюсь нехорошо.
Все же вроде прибрали, где же ты его откопать умудрился? Призрак смущен и расстроен, кажется, он меня уже собрался оприходовать.
Может, его на герров натравить для пущей пользы? Их жрет, мы с принцессой уходим, призрак сыт, все довольны. Кроме герров, хотя кто их знает, странные они, может, им и отрубами неплохо будет?
Лучестрел Вограна, говорит призрак задумчиво. Едва ли не единственное, что может меня развоплотить. Лучи Вограна имеют свойство разрывать нити, связывающие мир земной с тонким миром
Мне это не понятно и не интересно. Главное я уже уяснилстрелятель призрака убить может, остальное неважно.
Ты стрелок? спрашивает неожиданно призрак, заметив лук.
Охотник, киваю я.
Будто ему не все равно!
Вот почему ты и нашел лучестрел, хмыкает черная тень. Лучестрел потянулся к стрелку, стрелокк лучестрелу. Две половинки соединились Мы ведь лучестрелы специально искали, думали, все нашли, а вышло вон как
Вот оно как, получается, оружие это обладает собственной волей? Вроде как меч Ослана Большие Уши? Может быть Дед Богун ведь тоже охотником был, кто еще в Руину отправиться рискнет?
Убьешь меня? спрашивает призрак в лоб, в точности как я до этого.
Убью, наверное, отвечаю задумчиво.
Не хочется мне его убивать. Тяжело. Только что говорили, а тут хлопи убил. А потом на меня падает стена, и к Звелу попадаем оба. Или ему в другое место?
Пощажу, ты ведь меня прикончишь потом, вроде я же и оправдываюсь? Никогда торговаться не умел
Нет, так же задумчиво отвечает призрак. Если лучестрел тебе в руки попал, для чего-то это Хозяйке Чужих Перекрестков нужно. Не мне с ней спорить. Давай такты меня отпускаешь, я тебя не трогаю.
А друзей моих? тут же интересуюсь.
Их тоже, соглашается призрак.
А не соврешь? спрашиваю.
А то видали таких, наобещает золотые горы, ищи его потом.
Клянусь, колышется черная тень.
Серьезно так, видно, не врет. Или все же?..
Мертвые врать не умеют. Мне кажется, что он усмехается. Печально так и чуть насмешливо в то же время. Наверное, страшно это и тяжело, когда ни жить, ни умереть не можешь