Аккуратный стол доктора Натарай был в хаосе, верхний ящик был выдвинут. Два пустых флакона были на столе, еще один упал на пол. Арун подошел к столу и схватил один.
Адреналин. Это были ее вещества на случай аллергии, он потряс пустой шприц. У нее аллергия на арахис, но она была осторожна.
Нужно вызвать скорую, сказал я.
На стене за нами был включен экран, но я не обращал внимания на тихие голоса, как и на программу, что там шла.
Нет, ответил Арун. Он поднял один из пустых шприцов и постучал о ладонь. Он поднял шприц к лампе над нами, крутя его и потряхивая. Во всех трех шприцах жидкость оставила коричневый след. Адреналин.
Я не сразу понял, что он сказал.
Черт, сказал я.
Все закончилось, сказал Арун, но дата свежая. Она была осторожна. Она бы не позволила даже одной ампуле закончиться, а тремтем более. Ее жизнь зависела от этого.
Я склонился и поднял разбитый ноутбук доктора Натарай.
А вот ее Ладонь, она лежала недалеко от тела доктора Натарай. Экран устройства связи тоже был разбит, но не от падения, а словно на него кто-то наступил. А потом я заметил, что доктор Натарай что-то сжимала в руке. Ее рука была прижата к груди, словно защищая это.
Пульт от экрана.
Я повернулся к экрану на стене, голос пробился через панику и смятение. Доктор Натарай сидела в красном кожаном кресле, ладони были сцеплены поверх складок ее темно-зеленого и золотого сари. Она выглядела величественно как королева.
Мы должны что-то делать, чтобы уйти с разрушительного курса. Мы должны работать вместе, чтобы уменьшить загрязнения, что мы выбрасываем в воздух, которым дышим, в воду, которую пьем, в почву, где растет наша еда. Я прошу правительство Тайваня принять необходимые законы, чтобы исправить наши ошибки ради нас. Ради Земли, она смотрела в камеру, темно-карие глаза были добрыми, но решительными. Мы отравляем себя. Нашу планету. Наш дом, подчеркнула доктор Натарай.
Юная ведущая программы «Давайте поговорим» кивнула, а потом склонилась, скрестив идеальные длинные ноги.
И что вы скажете ю Тайваня, которые проживают здоровые долгие жизни в регулируемом помещении и в их костюмах? Которые говорят, что проблемы нет?
Улыбка доктора Натарай была решительной.
Это временное решение. Я говорю всем ю Тайваня, всем, кто считает, что у них есть все в этом мире, кто верит, что можно выжить, окружив себя пузырем. Нет. Все мысоздания этой земли, этой общей экосистемы, она подняла руки, ладони все еще были сжатыми, а пальцыпереплетены. Мы связаны. Мы едины. Вы не сможете выжить, пока экосистема вокруг вас умирает. Вы не можете скрыться от эффектов глобального потепления. Все плохо. Я прошу не ухудшать ситуацию. Еще не поздно изменить курс.
И как обстоит дело с продвижением закона о помощи окружающей среде, доктор Натарай?
Лицо доктора Натарай ожесточилось, она поджала губы.
Хуже, чем я ожидала. Я пыталась продвинуть закон в законодательный юан почти год, но прогресса нет. У меня есть доказательство, что кто-то активно работает против рассмотрения этих законов.
Глаза ведущей расширились от потрясения.
Кто же?
Не знаю, доктор Натарай смотрела в камеру. Но когда я узнаю, я пойду на все, чтобы раскрыть их. Дело не в бизнесе, политике или выгоде. Дело не в здоровье. Дело уже в нашем выживании.
Изображение застыло на экране, выражение лица доктора Натарай было напряженным, ее изящные ладони были перед ней, словно она умоляла зрителей.
Почему это было включено? я повернулся к Аруну, судорожно дыша.
Это интервью показывали вчера вечером, Арун опустился рядом с мамой и коснулся руки, что сжимала пульт. Она никогда не смотрела свои интервью на экране, он говорил, а программа началась заново. Он поднял голову, белки глаз выделялись на лице. Мы думали об одном: доктора Натарай убили.
Арун провел ладонью по глазам. В этот миг показалось, что он стал на десять лет старше. Он вытащил Ладонь из кармана жилетки.
Вызываешь полицию? спросил я.
Нельзя, сказал он. Нельзя идти в полицию. Какие у нас есть доказательства?
Я выругался. После встречи с доктором Натарай Линь И смогла взломать аккаунт законодателя Тайчуня, она нашла переписку между ним и «мистером Ву». Она нашла похожие переписки и у других людей, с которыми пыталась встретиться доктор Натарай. Все сообщения от мистера Ву были с одинаковыми скрытыми угрозами, намекали на расплату в случае непослушания. Мы все еще не знали, кто стоял за работой этого мистера Ву. А теперь мама Аруна была убита.
Эй, Арун, донесся из Ладони бодрый голос Линь И. Что такое?
Арун открыл рот и закрыл его. Слезы лились по его лицу, горло работало. Я отвел взгляд, ощущая жжение в глазах.
Линь И, нам нужно встретиться, сказал я. Кое-что произошло.
Пауза. Она ответила:
Завтра утром? У меня?
Да, сказал я.
До этого работа с доктором Натарай казалась безвредной. Помогать той, кого мы любили и уважали. Помогать мэй спасти Тайвань. Играть хороших. Но доктора убили, и было ясно, что мы оказались против профессиональных преступников, которые были старше, умнее и богаче. Мы могли погибнуть следующими.
Хорошо, донесся голос Линь И. Увидимся завтра, тихий звон, она отключилась.
Арун снова обхватил маму, укачивая ее. Я стиснул зубы.
Мы доберемся до гадов, что сделали это, сказал я.
Он поднял голову и согласно кивнул.
Нет. Эти подонки так просто не уйдут.
Все утро в день фестиваля Цинмин моросил дождь. Тайпей казался пустым, подавленным. Большая часть магазинов была закрыта, только несколько прохожих было видно на тротуарах, некоторые держали яркие зонты. Я был в кепке, но решил этим утром идти без маски. Дождь был теплым, задевал мою кожу на ладонях, шее и щеках. Он не жалил, был слабым. Днем мэй в Тайпее редко ходили без маски. Наши дожди приносили достаточно грязи в воду, но они все еще могли расчистить коричневый воздух, хоть и всего на пару часов.
Мы встречались в квартире Линь И в центральном Ваньхуа, старейшем районе Тайпея. Я миновал пустые витрины и заброшенные здания, забитые и исписанные граффити, но мое настроение изменилось, когда я приблизился к храму Луншань в нескольких кварталах от дома Линь И. Группы людей, которые не могли покинуть город, чтобы почтить предков, и многие иностранцы собрались вокруг храма, двигались по его главному двору. Черепица изогнутой крыши выделялась красными и зелеными пятнами на фоне зловещего неба. Дым поднимался в небо, до меня донесся запах сандала, несмотря на погоду. Сотни палочек благовоний зажгут сегодня, чтобы почтить мертвых.
Я взглянул на Вокс на запястье. Я пробежал мимо толпы, нашел монаха, продающего благовония за столиком в углу большого двора. Здесь кредитки не принимали. Монах, чье лицо не тронул возраст, кроме двух глубоких морщин по сторонам ото рта, указал на деревянную миску на столе. Я был бедным. Не голодал, но все время ощущал голод. Друзья были добры со мной, особенно Линь И, но я не хотел зависеть от них. Я переводил с китайского на английский и наоборот, получал достаточно, чтобы выжить. Но ребенок без высшего школьного образования далеко продвинуться не мог. Клиенты работали со мной из жалости или использовали меня из-за низких цен.
А мама Аруна всегда передавала мне что-нибудь вкусное домой, когда мы пересекались. На прошлой неделе я заходил к Аруну посмотреть его последние приобретения игр, и доктор Натарай отправила меня домой со стопкой лепешек наан, завернутых в фольгу и с коробочкой тушеной окры. Зрение затуманилось, когда я вспомнил ее теплые глаза и улыбку, когда она обняла меня. Тот раз был последним, когда я видел ее живой.
Я выудил из кармана джинсов две монетки юань и бросил в миску. Монах дал мне три палочки благовоний без слов. Я забрал их и пошел к ближайшей медной урне во дворе. Она стояла на пьедестале, куполообразная крышка была выше меня. Огонек мерцал, как мираж, в центре нее. Я зажег благовония, вдохнул дымок сандала и закрыл глаза. Я сжал ладони и поклонился.
Я минуту вспоминал лицо матери. Потом я переключился на Аруна, сжимающего тело доктора Натарай, его лицо кривилось, как от физической боли. В тринадцать я был слишком юн, чтобы понимать несправедливость смерти матери. Я знал лишь, что у нас нет денег, и мы не могли ей помочь. Теперь, после почти пяти лет жизни на улицах, я понимал. Я видел, как город, который я любил, раскачивался на грани разрушения, пытаясь забрать людей с собой. Только ю оставались нетронутыми из-за их богатства. Теперь мамы Аруна не стало, и я снова ощущал эту боль. Я поклонился еще раз с тяжелым сердцем, а потом открыл глаза и опустил три палочки в урну. Мы сегодня не могли убирать на могиле.
Через пятнадцать минут я прибыл к Линь И, все были уже там, и от этого место казалось теснее обычного. Линь И сидела за рабочим местом, Арунна белом диване, темные круги изгибались под его глазами. Айрис раскачивалась на снарядах на стене, не используя ноги. Она была в широких штанах, футболке и вязаной шапке поверх коротких волосвсе было черным.
Виктор расхаживал по комнате длинными шагами, руки были глубоко в карманах брюк, манжеты рубашки были загнуты и закреплены серебряными запонками. Волосы были уложены, но глаза были красными и опухшими.
Это потрясло меня сильнее всего, дало осознать всю глубину потери. У Вика не было семьи в Тайване, насколько мы знали, хотя он порой упоминал, что здесь жили его дальние родственники. Линь И подозревала, что Виктор отсылал почти все заработанное своей семье на Филиппинах, но он мне об этом не рассказывал. Он хорошо изображал беспечность и равнодушие, но доктор Натарай смогла завоевать даже Вика, всегда отводя его в сторону и тихо разговаривая с ним. Она спрашивала, как он. Убеждалась, что все хорошо. Он говорил только с ней, после того как Линь И бросила его после нескольких месяцев свиданий. Как-то раз он перепил и признался, что доктор Натарай напоминала ему его мать. Только в тот раз за три года, что я знал его, он упомянул свою маму.
Виктор кивнул мне, лицо его было замкнутым. Он производил сильное впечатление. Конечно, он скрывался, когда шел на дело. Редко можно увидеть красивого юного филиппинца в костюме и шелковом галстуке в Тайпее. Виктор запоминался с первого раза. Он не был рожден, чтобы смешиваться с остальными.
Сегодня он снова был одет с иголочки, но не хватало привычной важности. Я кивнул ему, но тут же сел рядом с Аруном, выглядевшим разбитым. Я не знал, что сказать, и на миг обхватил его плечи.
Прости, я опоздал, я вытащил нож-бабочку из кармана куртки и начал крутить его между пальцев. Останавливался по пути у храма Луншань.
Никто не спрашивал причину.
Айрис спрыгнула со стены на бамбуковый пол, бесшумная, как кошка, и села на ковер у ног Линь И. Она выглядела недовольной. Но я не так давно понял, что так Айрис выражала печаль, страх или разочарование. Глаза Линь И были красными, но она вскинула голову, словно была готова к войне.
Я кое-что нашла, сказала она.
Энергия накопилась в комнате. Я закрыл нож, ощущая его холодный вес в ладони.
Я смогла взломать Вокс-аккаунт мистера Ву, Линь И посмотрела в глаза каждому из нас. Мы понимали важность этого. Этот аккаунт ей было взломать сложнее всего. Я все еще не знаю его истинную личность, сказала Линь И напряженным утомленным голосом. Вся информация о счетах ведет к платежам по всему Тайпею. Он не сохраняет переписки, но я нашла еще два послания законодателям, итого их становится восемь.
Она крутила толстый браслет на запястье, неоново-зеленый с нарисованными яркими кругами. Ее пальцы подрагивали. Я выпрямился, все внутри гудело. Если Линь И была ошеломлена, то проблемы у нас были страшнее, чем я думал.
Она продолжила:
Но я смогла найти удаленное голосовое сообщение. Обычно их стирают, или он сам в этом разбирается, или у него есть тот, кто убирает киберследы за него. В этот раз Ву оступился, она вдохнула. Арун, это про она сглотнула. Оно про твою маму.
Смуглое лицо Аруна побелело, словно он увидел призрака. Он кивнул. Пальцы Линь И заплясали по клавиатуре, два мужских голоса зазвучали в гостиной. У Ву был грубый голос курильщика, человек, которого он называл боссом, звучал образованно и учтиво. Его голос был странно знакомым. Холодок скользнул по моей спине, хоть баритон был теплым. Мужчина спрашивал, как дела у Ву, может ли он что-нибудь доложить. Ву кашлянул и сказал, что все идет по плану.
Я умею убеждать, прохрипел Ву. Я предоставил им всю информацию, что вы дали, босс. Нужно было видеть их лица, когда я показывал им экран с фотографией доказательства, что я знаю, где живут их мамы, племянники и родственники со стороны мамы, Ву рассмеялся. Черт, мы даже знаем, где стригут их собак.
Это пустяки, ответил босс.
Да, согласился Ву. Это и бластер хорошо убеждают.
У меня есть для тебя другое задание, сказал босс. Информация отправлена. Сделай так, чтобы это выглядело как случайность.
Связь была хорошей, мы услышали приглушенный стук в чью-то дверь.
Да? сказал босс Ву.
Мистер Хуань здесь для назначения вмешался четкий, но тихий голос женщины.
Минутку, ответил босс, прервав ее.
Мое сердце колотилось так сильно, что я слышал его в ушах. Она почти назвала его имя, почти раскрыла. На фоне послышался неразборчивый шорох, а потом тишина.
Как я и говорил, продолжил босс. Избавься от нее.
Информация получена. Снова она, сказал Ву. Когда я должен сделать это?
Завтра. Она достаточно навредила.
Я позабочусь об этом, ответил Ву.
Перезвон сообщил, что его босс закончил разговор.
Этот звонок был совершен два дня назад, после показа интервью доктора Натарай, сказала Линь И. Это не совпадение.
Арун опустил голову в ладони, его колено дрожало. Его горе и ярость были ощутимы. Я сидел рядом с ним, беспомощный и бессильный.
Мы были близки к тому, чтобы узнать личность этого засранца, сказала Айрис. Она сидела на полу, уперев руки в колени, но ее плечи были напряженной прямой. Это моя вина
Линь И склонилась и сжала плечо Айрис.
Нет. Я отправила тебя на другое задание на несколько дней.
Айрис была тенью доктора Натарай с нашей встречи в караоке несколько недель назад. Но ничего подозрительного не происходило до вчера.
Это вина убийцы, Айрис, сказал я. И того, кто за ним.
Она убийственно посмотрела на меня и дернула рукой, чтобы Линь И отпустила ее.
Линь И покраснела и кашлянула.
Это не все, сказала она, ее голос дрогнул. Когда его секретарь открыла дверь его кабинета, на фоне был шум
Я кивнул. Мы все его слышали.
Я проанализировала его, используя Чистотулучший анализатор голосов, она посмотрела на Виктора, видимо, он дал ей программу. Слушайте.
Тихий треск, а потом заговорил женский голос, почти шипя. Но слова были ясны:
Дамы и господа, ваш визит сегоднячесть для нас. Следующий официальный тур по корпорации Цзинь начнется через пять минут в четыре часа вечера в фойе.
Корпорация Цзинь. Я ощутил, как на шее выступает холодный пот. Компания создавала ю-костюмы для богачей, желающих жить в пузыре, пока мир вокруг них гнил. Эти костюмы продавали по всему миру, но только 5 процентов населения могла позволить цену в двадцать миллионов юань.
Я так и думал, что уже слышал этот голос, сказал я.
Мы не смотрели друг на друга. Все думали об одном.
Цзинь Фэйминь был самым богатым и властным человеком в Тайване. Ему принадлежала половина Тайпея. Он приказал убить маму Аруна, слово она была раздражающим насекомым, комаром, пищащим у его уха. Он мог так же легко убить каждого из нас, придав смертям вид случайности. Никому не будет дела. Линь И могла привлечь внимание, как дочь опального исполнительного директора службы безопасности, но это было бы всего неделю в заголовках статей.
Что нам делать? спросил Арун после затянувшейся паузы. Цзинь может легко откупиться. Мы никогда не сможем его остановить.
А он может всех нас убить, сказал Виктор.
Арун вздрогнул, я пронзил Вика взглядом, но он был прав. Виктор озвучил то, о чем мы все думали.
Итак, он систематически угрожает и подкупает политиков, чтобы не дать внедрить закон о защите окружающей среды сказала Линь И.
Ради выгоды, вмешалась Айрис, вскочив на ноги. Она ходила по комнате, как пантера в клетке. Его не остановить.
Да? я покрутил нож. Нет выгоды, если нет товара.
Виктор похрустел костяшками.
Что ты предлагаешь, Чжоу? Вик был успешен в делах и сделках, и он был осторожен. Он принимал решения только после того, как тщательно обдумывал действия. Виктор был осторожным и сдержанным, не таким, как я.
Его убедить было сложнее всего.
Я читал о корпорации Цзинь и успехе Цзинь Фэйминя, сказал я. Он недавно получил фабрики в Неваде, возле Лондона и в Мексике. Но это не основное производство. Цзинь сказал в интервью, что он хранит всю продукцию в Тайпее, и он этим гордится.