Вижу, ты заметил наших вербовщиков, пробормотал Грошик.
Война против ситховофициально не более чем затянувшаяся серия боевых столкновений, хотя вся Галактика знала, что это война, требовала постоянного притока молодых и рьяных рекрутов. И почему-то в Республике искренне считали, что жители Внешнего Кольца горят желанием отправиться на фронт. Всякий раз, когда на Апатросе останавливался республиканский военный корабль, офицеры пытались кого-нибудь завербовать. Они ставили выпивку и старались завязать разговоробычно на тему того, как завидно и почетно быть солдатом. Бывало, расписывали злодеяния ситхов. В других случаях сыпали обещаниями, суля достойную жизнь в армии Республики. Держались дружелюбно, делали вид, что сочувствуют местным, надеясь, что кто-нибудь да запишется в воинские ряды.
Дес подозревал, что они получали бонусы за каждого рекрута, который попадал в их сети. Увы, на Апатросе им мало что светило. Во Внешнем Кольце Республику не слишком любили; местные жители, Дес в том числе, знали, что Центральные миры нещадно эксплуатируют маленькие отдаленные планеты вроде Апатроса. Здесь, на краю цивилизованного пространства, были сильны антиреспубликанские настроения, которые ситхи использовали для своей выгоды. Это была одна из причин, почему их ряды ширились и крепли, пока тянулась война.
Все же, несмотря на недовольство политикой Центральных миров, кое-кто мог бы и записаться, если бы Республика не относилась так трепетно к соблюдению буквы закона. Тех, кто надеялся распрощаться с Апатросом и вырваться из тисков горнодобывающей корпорации, ждало жестокое разочарование: пускай рекрут и защищал Галактику от растущей угрозы ситхов, долги по-прежнему подлежали погашению. Если кто-то был должен денег зарегистрированной в Республике корпорации, флот Республики удерживал его жалованье до выплаты всех долгов. Мало кого из шахтеров прельщала перспектива отправиться на войну ради сомнительной привилегии служить за просто так.
Кое-кто из горняков негодовал из-за того, что старшие офицеры пытались заманить наивную молодежь в свою армию. Деса, однако, это не трогало. Он готов был выслушивать их разглагольствования всю ночь, лишь бы играли. Не слишком высокая цена за то, что он загребает их кредиты.
Его азарт, должно быть, бросался в глаза, по крайней мере, Грошик обратил на это внимание.
Ты, может, знал, что здесь республиканцы? И не для того ли затеял драку с Гердом, чтобы тебя выгнали до конца смены?
Дес покачал головой:
Нет. Просто счастливое совпадение. С какой стороны они заходят на этот раз? С вящей славы Республики?
Предупреждают нас об ужасах Братства Тьмы, последовал взвешенно-нейтральный ответ. Не слишком успешно.
В вопросах политики кантинщик держал свое мнение при себе. Его клиенты были вольны обсуждать любые темы, но, как бы ни накалялся градус дискуссии, неймодианец никогда не становился ни на чью сторону.
Плохо для бизнеса, как-то раз объяснил он. Согласишься с кем-нибудь, и он будет твоим лучшим другом до утра. Не согласишьсябудет дуться несколько недель. Неймодианцы славились своей деловой хваткой, и Грошик не был исключением.
Какой-то шахтер протолкался к стойке и потребовал выпивку. Когда Грошик ушел, чтобы налить тому кружку, Дес отвернулся и стал глазеть на игровую зону. Свободных мест за столом для сабакка не было, так что на время ему пришлось ограничиться ролью зрителя. Более часа он изучал игроков и их ставки, особое внимание уделяя старшим офицерам. Обычно они играли лучше рядовыхвозможно, потому, что могли себе позволить больше проигрывать.
На Апатросе играли по измененным правилам беспинского стандарта. Основы игры были просты: требовалось набрать сумму очков как можно более близкую к двадцати трем, но не больше. В каждом раунде игрок мог либо остаться в игре, либо выйти. Игрок, решивший остаться, тянул карту, сбрасывал или клал в поле помех, чтобы зафиксировать ее номинал. В конце раунда любой игрок мог вскрыть карты, вынудив остальных сделать то же самое. Тот, у кого оказывался лучший расклад, выигрывал партию и сгребал все, что лежало на кону. Игрок, набравший больше двадцати трех или меньше минус двадцати трех, считался «разбомбленным» и платил штраф. Тот же, кто набирал ровно двадцать три очкачистый сабакк, в награду получал и банк. Но так как номинал карт мог непредсказуемо меняться от раунда к раунду, а другие игроки могли преждевременно раскрыть карты, добиться этого было намного труднее, чем могло показаться.
Везение в сабакке решало далеко не все. Это была игра стратегии и стиля, здесь надо было знать, когда блефовать, а когда пасовать, уметь приспосабливаться к постоянно меняющемуся раскладу. Некоторые слишком осторожничали, ставя по минимуму даже с хорошими картами на руках. Другие играли чересчур агрессивно, пытаясь запугать партнеров по столу безумными ставками, хотя на деле у них не было никаких реальных козырей. Игра показывала естественные наклонности игрока, и надо было только знать, на что смотреть.
Мичман, к примеру, был явным новичком. Когда ему выпадали слабые карты, он не пасовал, а продолжал играть. Он гнался за удачей, не удовлетворяясь раскладом, которого могло бы хватить для выигрыша партии. Все время стремился набрать идеальную комбинацию, надеясь выиграть по-крупному и взять банк, который продолжал расти. В результате раз за разом пролетал и был вынужден платить штраф. Он принадлежал к тем игрокам, у кого кредитов больше, чем мозгов. Деса это вполне устраивало.
Истинный мастер сабакка должен уметь управлять игрой. Спустя какие-то несколько раундов Дес понял, что республиканский капитан именно это и делает. Он знал, когда надо поднять ставки, чтобы заставить соперников преждевременно сложить выигрышные карты. Знал, когда ставить по чуть-чуть, чтобы вынудить их продолжать игру, хотя лучше было бы выйти. О собственных картах он не слишком волновался; он знал, что секрет игры в сабаккразгадать, что на руках у других и заставить их думать, будто они знают, что́ на руках у тебя. И только когда карты раскрывались и капитан сгребал фишки к себе, соперники осознавали, как они ошибались.
«Хорошо играет», вынужден был признать Дес. Лучше, чем большинство республиканцев, которых сюда заносило. Внешне капитан казался человеком приятным и безобидным, но выигрыши загребал неумолимо. Однако у Деса было хорошее предчувствие; иногда он просто знал, что не проиграет. Сегодня он выиграет и сорвет крупный куш.
Один из сидевших за столом шахтеров застонал.
Еще один раунд, и банк был бы мой! произнес он, качая головой. Тебе повезло, что ты раскрыл карты именно сейчас, добавил он, обращаясь к капитану.
Дес знал, что везение тут ни при чем. Шахтер был так возбужден, что прямо на месте усидеть не мог. Любой, у кого имелась хотя бы половина мозгов, видел, что карта ему идет. Капитан отреагировалраскрыл карты и подрезал крылья мечтам соперника.
Все, в сердцах бросил шахтер, отодвигаясь от стола. Я пустой.
Похоже, твой шанс, прошептал Грошик, проходя мимо с очередной кружкой. Удачи.
«Удача мне сегодня не понадобится», подумал Дес. Он переступил через веревку из наношелка и оказался в подконтрольном «РВК» игровом зале.
3
Дес проследовал к столу и кивнул дроиду-крупье Бета-4, тасовавшему колоду. «РВК» предпочитала вверять карты автоматам, а не организмам: не надо платить зарплату, к тому же дроида никакой пройдоха не уломает на жульничество.
Я играю, объявил Дес, усаживаясь в пустое кресло.
Он оказался напротив мичмана. Тот аж присвистнул.
Вот это детина, громко провозгласил офицерик. Сколько в тебе, метр девяносто? Девяносто пять?
Ровно два, не глядя, отозвался Дес. Он провел свою зарплатную карточку через встроенный в стол считыватель и набрал код. Плата за участие в игре была приплюсована к его долгу, и Бета-4 послушно передвинул к нему стопку фишек.
Удачи, сэр, произнес дроид.
Мичман сделал длинный глоток из кружки и снова окинул Деса оценивающим взглядом. Затем отрывисто хохотнул:
Ого, в ваших краях здоровенные парни водятся. Ты точно не вуки, которого побрили для хохмы?
Несколько игроков засмеялись, но умолкли, завидя стиснутые челюсти Деса. От мичмана несло кореллианским элем. Тем самым, которого насосался Герд перед дракой; с тех пор прошло каких-то несколько часов. Дес напряг мышцы и подался вперед. Офицерик нервно выдохнул.
Ну-ну, сынок, увещевательно проговорил капитан, взяв ситуацию под контроль, как до этого игру. От него веяло спокойной и властной уверенностью, словно от главы семейства, пресекающего ссору домочадцев за обедом. Это была просто шутка. Ты что, шуток не понимаешь?
Дес понимал, что это единственный игрок, которого реально стоило остерегаться. Он повернул голову и улыбнулся, чувствуя, как расслабляются мышцы:
Понимаю, конечно. Сейчас вот шутки ради обчищу вас в сабакк.
Ненадолго воцарилось молчание, и вдруг все облегченно выдохнули. Капитан хмыкнул и улыбнулся в ответ:
Что ж, ясно. Перекинемся в картишки.
Дес начал без спешки, играя осторожно и часто пасуя. Потолок ставок был низким; максимальная в каждом раунде не могла превышать ста кредитов. Обязательная первая ставка в пять кредитов да еще две на «комиссионный сбор» в начале каждого раунда, с учетом всего этого даже сильные игроки едва покрывали свои расходы. Секрет был вот в чем: выигрывай ровно столько, чтобы оставаться в игре, и дожидайся своего шанса взять банк, растущий с каждым раундом.
Когда Дес начал игру, один из солдат сделал попытку разговорить его.
Я обратил внимание, что большинство людей здесь стригутся наголо, произнес он, кивнув в сторону толпы. Для чего?
Мы не стрижемся. Волосы выпадают сами, ответил шахтер. Из-за того, что мы проводим в забое слишком много времени.
В забое? Не понимаю.
Фильтры не удаляют из воздуха все загрязняющие вещества. Шахтер работает в забое день за днем, и эти вещества постепенно накапливаются в организме. Дес говорил будничным тоном, без какой-либо горечи. Для него и других горняков это была просто суровая жизненная реальность. Без побочных эффектов не обходится. Мы часто болеем, выпадают волосы. По идее, нам должны давать выходные, но с тех пор, как «РВК» заключила контракт с республиканскими военными, шахты работают без перерыва. По сути, мы постепенно травимся, чтобы вы завтра улетели с полным трюмом.
После этого разговор угас сам собой, и дальше они играли молча. Спустя полчаса Дес практически окупил свои расходы, но он еще только разогревался. Он подвинул на середину стола начальную ставку и комиссионные, то же самое сделали остальные семеро. Крупье сдал каждому по две карты, и началась новая партия. Первые два игрока заглянули в карты и сбросили их. Мичман посмотрел на свои и добавил на кон несколько фишек, чтобы продолжить игру. Деса это не удивило: офицерик редко пасовал, даже когда ему приходили одни пустышки.
Мичман быстро сунул карту в поле помех. При каждой раздаче игрок имел право положить туда одну из своих карт, зафиксировав номинал, записанный в ее чипе, на тот случай, если в конце раунда произойдет перемена.
Дес покачал головой. Фиксировать карты было глупостью. Зафиксированную карту нельзя сбросить; Дес не любил ограничивать круг своих возможностей. Мичман, однако, мыслил узко и не планировал наперед. Возможно, поэтому он уже успел просадить несколько сотен кредитов.
Посмотрев на свои карты, Дес решил продолжать. Все остальные вышли из игры, и остались только они с мичманом.
Бета-4 сдал по карте. Дес посмотрел на свою и увидел, что ему выпала выносливостьфигурная карта с номиналом минус восемь. Итого набиралось шесть очковневероятно мало.
Самым разумным сейчас было бы выйти; если не случится перемены, ему конец. Но Дес знал, что перемена будет. Знал так же верно, как и то, где должен был оказаться палец Герда. Эти краткие прозрения случались нечасто, но Дес уже усвоил, что их надо слушаться. Он увеличил ставку. Мичман повторил ее.
Дроид передвинул фишки в центр стола, и маркер перед ним замигал разноцветными огнями. Синий означал, что перемены нет; все карты сохраняют номинал. Красныйперемена: маркер пошлет импульс, и одна электронная карта у каждого игрока случайным образом поменяет номинал. Синий и красный огни мелькали все быстрее, пока не слились в фиолетовое пятно. Затем мельтешение стало замедляться, так что вновь можно было различить отдельные цвета: синий, красный, синий, красный, синий красный, всё.
Проклятье! ругнулся мичман. Они всегда меняются, когда у меня хороший расклад!
Дес знал, что это неправда. Шансы были пятьдесят на пятьдесят: перемена происходила случайным образом. Предсказать ее было невозможно если не иметь дара, который порой помогал ему самому.
Карты, замерцав, перезагрузились, и Дес снова собрал их. Выносливость исчезла, вместо нее появилась семерка. Итого двадцать одно. Не чистый сабакк, но тоже ничего. Прежде чем успел начаться новый раунд, Дес открыл карты и выложил на стол.
У меня двадцать одно, объявил он.
Мичман в отвращении отшвырнул свои карты:
Бомба, будь она неладна.
Дес передвинул к себе маленькую стопку фишек, представлявшую собой выигрыш, в то время как его соперник сердито бросил штраф в банк. Дес прикинул, что там накопилось уже сотен пять.
Один из шахтеров поднялся из-за стола.
Пошли, нам пора, сказал он. Последний автобус уходит через двадцать минут.
Ворча и кряхтя, горняки выбрались из кресел и побрели к выходу. Мичман посмотрел им вслед и с любопытством перевел взгляд на Деса:
А ты с ними не идешь, дылда? Ты вроде жаловался, что у вас тут не бывает выходных.
Я работаю в дневной смене, коротко ответил Дес. Эти ребята из ночной.
А где остальные из твоей смены? спросила женщина-лейтенант. Дес сразу понял, почему она интересуется: чтобы не дать мичману ляпнуть еще что-нибудь неприятное для ушей здоровенного шахтера. Здесь почти никого нет. Она обвела рукой зал. Действительно, остались одни республиканцы. Завидев пустые места, некоторые из них направились к игровому столу, чтобы присоединиться к товарищам.
Скоро будут, ответил Дес. Я сегодня закончил работу пораньше.
Вот как? Судя по ее тону, женщина знала только одну причину, по которой работа шахтера могла закончиться до срока.
Лейтенант, почтительно произнес один из подошедших солдат. Капитан, добавил он, обращаясь ко второму старшему офицеру. Не возражаете, если мы присоединимся, сэр?
Капитан перевел взгляд на Деса:
Мне бы не хотелось, чтобы молодой человек подумал, будто республиканцы берут его в кольцо. Если мы займем все места, где тогда сядут его друзья, когда они появятся? Он говорит, что они будут здесь с минуты на минуту.
Но пока они еще не приехали, возразил Дес. И никакие они мне не друзья. Так что можете садиться. Он не стал уточнять, что большинство рабочих дневной смены все равно не стали бы играть. Когда Дес садился за стол, они обычно закруглялись: слишком уж часто он выигрывал.
Пустые места быстро заполнились.
Ну что, мичман, милостивы ли к тебе карты? спросила молодая женщина у недавнего соперника Деса. Она уселась рядом и поставила перед ним полную кружку кореллианского эля.
Не особо, признал мичман. Сверкнув белозубой улыбкой, он забрал кружку и отодвинул от себя пустую. Может статься, я еще и должен буду за выпивку. Ну не идет сегодня игра, хоть тресни. Он кивнул в сторону Деса. Этого берегитесь, он играет не хуже капитана. Если только не мухлюет.
При этом офицерик снова улыбнулся, показывая, что это просто еще одна не слишком тактичная шутка. Дес не обратил внимания: далеко не в первый раз его обвиняли в шулерстве. Он знал, что дар предвидения дает ему преимущество перед другими игроками. Может, это и было нечестно, но сам он не считал, что жульничает. Не всякий же раз он знал, как пойдет игра. Он не контролировал свой дар. Однако не стеснялся использовать прозрения по полной программе, когда они случались.
Крупье начал выдавать новоприбывшим фишки, формально желая каждому удачи.
С другими шахтерами ты не слишком-то ладишь, я погляжу, сказала лейтенант, возвращаясь к оброненному Десом замечанию. Не думал о том, чтобы сменить работу?