Господа, а не пора ли в путь? нарушил молчание доктор, подняв взор к вершине холма, где возвышались два одинаковых каменных столба, казавшихся совсем черными в лучах заходящего солнца.
Немного еще подождем, с видом знатока ответил Дубов. Надо, чтобы солнце совсем закатилось.
Еще несколько минут прошло в тревожном безмолвии, нарушаемом лишь стрекотом кузнечиков да щебетом пташек в низком кустарнике.
Ну, пора. Чаликова встала с камня и грациозно подпрыгнула, разминая затекшие ноги. Солнышко-то уже того, зашло
Действительно, дневное светило окончательно скрылось, хотя небеса были все так же по-летнему светлы. Доктор поднял с земли свой медицинский чемоданчик, детективчаликовский саквояж, и они стали неспешно подниматься на самую вершину.
«Параллельный мир», где Василий Дубов и его спутники оказались, пройдя между столбов, особо ничем не отличался от «нашего»: так же синело небо, щебетали пташки, желтели одуванчики, только на месте болота чернел дремучий лес, подступавший почти вплотную к пригорку. На узкой проселочной дороге, за которой начинался лес, поблескивала колесами карета, запряженная парой рысаков.
Василий Николаевич, а какова цель нашего похода? вдруг спросил Серапионыч.
Не знаю, искренне пожал плечами детектив. Честное слово, не знаю. Мне прямо на мобильник позвонил Рыжий и пригласил в Царь-Город на какие-то торжества.
Думаю, ради этого он вряд ли стал бы вас тревожить, как бы вскользь заметила Надя.
Я ему так и сказал, подхватил Дубов, мол, хоть намекните, господин Рыжий, в чем суть дела. А он мнепоговорим при встрече, это не телефонный разговор. Да впрочем, сейчас мы от него же все и узнаем.
Действительно, из кареты вылезал статный рыжебородый господин в старинном боярском кафтане и высоких сапогах. Едва завидев наших путешественников, неспешно спускавшихся по холму, он радостно замахал рукой, а минуту спустя уже троекратно, по старинному обычаю, облобызал каждого из гостей.
* * *
Марфин пруд казался погруженным в сонную тишину, нарушаемую лишь стайкой ребятишек, плескавшихся почти у самого берега. Напротив них несколько человек удили рыбу, хотя, кажется, без особого успеха.
И тут все очарование летнего вечера было безнадежно нарушеноиз рощи, окружавшей пруд, на берег выскочил маленький плешивый человечек, одетый в какие-то старые лохмотья. Хозяйским оком оглядев водоем, он решил, что не все в должном порядке, и решительно направился к ребятам.
Кто разрешил? спросил он строго, но сдержанно. И так как детишки не обратили на стража порядка никакого внимания, он резко повысил голос:
Здесь купаться запрещено! Вон отсюда, и чтобы я вас больше не видел!
Ребята стали нехотя вылезать из воды, но плешивый человечек все равно остался недоволен:
Да что вы здесь такое устраиваете?! Тут приличные люди бывают, а вы, бесстыжие, голышом бегаете!
Дети с веселым смехом принялись натягивать порткиони уже привыкли к подобным наскокам и воспринимали их как развлечение в серой царь-городской жизни.
Вот так-то лучше будет, с видом победителя проговорил страж водоема, когда ребята, подхватив одежку, скрылись в роще. А это еще что такое? вновь нахмурился он, заметив людей с удочками на противоположном берегу. Непорядок!
Бурная деятельность стража нравственности и по совместительству охранника водоема не осталась незамеченной рыбаками.
Снова этого дурня сюда принесло, сказал рыболов рыболову. Опять всю рыбу распугает. И кто он вообще такой?
Некто Петрович, ответил второй рыболов. Сказывают, будто бы его поставили блюсти порядок, вот он и рад стараться.
Да какой же тут непорядок? удивился первый рыбак. Вроде бы от нас никакого беспокойства никому нет. А уж от ребятишек тем более.
Третий рыболов, казалось, дремално когда веревочка колыхнулась, он резко вздернул удочку, и рыбка, блеснув в воздухе мокрой чешуей, плюхнулась обратно в воду.
Крючок ни к бесу не годится, досадливо проговорил он и насадил кусочек хлебного мякиша.
Глебыч, ты всегда все знаешь, обратился к нему первый удильщик. Поведай нам, что это за чучело?
Тем временем охранник неспешно, вразвалочку, огибал пруд, приближаясь к рыболовам.
Не знаю доподлинно, однако сведущие люди говорят, будто онбывший Соловей-Разбойник, охотно откликнулся Глебыч.
Кто-кто? изумился второй рыболов. Тот самый Соловей, которого наши стрельцы два десятка годов ловили, да все поймать не могли?
Я слыхивал, что князь Длиннорукий во время своей опалы повстречался с Соловьем, и оказалось, будто бы тот ему то ли братом родным приходится, то ли еще кем, точно не ведаю, невозмутимо продолжал Глебыч. А потом наши стрельцы всех Соловьевых молодцев словили, и тот совсем не при деле оказался. Ну и когда Длиннорукого-то новый наш царь из опалы вернул и снова градоначальником поставил, то он и пристроил Петровича городские пруды охранять. Все ж какой-никакой, а кусок хлеба. А то еще слыхал я, будто бы
Однако договорить Глебыч не успелпрямо у него над ухом раздался нерпиятный дребезжащий голос:
Сколько раз вам сказывализапрещено здесь рыбу ловить!
Кто запретил? совершенно спокойно спросил первый рыболов.
Кто надо, тот и запретил! топнул ножкой Петрович. И не вам, дуракам, высшие указы обсуждать! Вон отсюда, а то я за себя не отвечаю!
А кто ты таков есть, чтобы нас, благопослушных горожан, вон гонять? не трогаясь с места, продолжал первый удильщик.
Узнаете, кто я таков! пуще прежнего заблажил Петрович. Кровавыми слезами умоетесь В остроге сгною! Дерьмо жрать заставлю!..
Дождавшись, пока Петрович немного угомонится, заговорил второй рыболов:
Давайте спокойно, без шума и криков. Мы тут испокон веку рыбу ловили, и никто нам слова поперек не молвил. К тому же мы делаем это не ради пустой забавы, а для пропитания. И ежели ваше начальство запрещает нам рыбачить, то не укажет ли оно другой способ добывания хлеба насущного?
Однако и спокойная рассудительность второго рыбака не вызвала в душе Петровича соответствующего отклика. Неприязненно глянув на рыболова, он злобно процедил:
Умничаешь? Ну, умничай, умничай. В другом месте ты по-другому заговоришь.
Да что ты все грозишься? не выдержал Глебыч. Здесь тебе не большая дорога!
Петрович обвел всех троих безумным взором:
Щас Щас буду грабить и убивать!
С этими словами он потянулся было за ржавыми ножами, спрятанными под рубищем, но рыболовы, уже знакомые с повадками Петровича, не дали ему этого сделатьнедолго думая, они схватили его кто за руки, кто за ноги, да и швырнули прямо в воду.
А может, свяжем его и отведем куда следует? громко, чтобы слышал сам потерпевший, предложил первый рыбак.
Всех перережу! Всем кровь пущу! раздался вопль Петровича, который стоял по колено в воде и тщетно пытался отжимать мокрые лохмотья.
Переглянувшись, рыболовы все же помогли Петровичу выбраться из прудавидать, поняли, что и они тоже малость хватили через край.
Присев на травку, незадачливый охранник снял сапог и вылил оттуда воду вперемежку с водорослями и головастиками.
За что же вы со мною так? проговорил он плачущим голосом. Я ж не для себя стараюсь, а потому что так положено. Отсюда с завтрева будут воду для водопровода брать, а что тут творится? Одни плещутся, другие рыбу ловят
Так что ж теперь, все пруды и озера колючим железом обнести? насмешливо спросил Глебыч.
А что? Надо будети обнесем! вскинулся было Петрович, но, еще раз оглядев рыбаков, только плюнул в сердцах да пошел прочь.
* * *
Повозка взъехала на пригорок, откуда открывался вид на серую крепостную стену, которая по неправильной кривой опоясывала столицу Кислоярского царства. За стеной виднелись крыши теремов и луковички храмов, которые в солнечную погоду блестели позолотой, а теперь почти сливались с медленно темнеющим небом. Через несколько минут карета без задержек проехала городские ворота, где путников, торжественно вскинув секиры, приветствовали стрелки-охранники.
Значит, в Загородный Терем, говорил Василий, продолжая разговор, начатый по дороге в Царь-Город. И когдапрямо завтра?
Нет-нет, ну что вы, господин Рыжий с важностью погладил бороду. Завтра торжественное открытие водопровода, а вот прямо послезавтрав путь.
И какова, так сказать, вероятность, что в Тереме действительно находится то, что нам предстоит искать? несколько витиевато поинтересовался Владлен Серапионыч.
Я вам покажу один документ, который дает основания так полагать, пообещал Рыжий.
Ну что ж, посмотрим, улыбнулась Надя, предчувствуя увлекательное расследование, хотя и не совсем журналистское.
Тем временем карета быстро катилась, подпрыгивая на булыжниках Кузнечной улицы, ведущей от городских ворот к центру Царь-Города. За окном мелькали расписные боярские терема, которые в этой части столицы весьма демократично соседствовали с купеческими палатами и бедными покосившимися избенками.
Возле одного из теремов карета замедлила ход, чтобы обогнуть толпу народа, занимавшую чуть не половину проезжей части. Люди о чем-то переговаривались, указывая на терем, где все окна были раскрыты настежь.
Это дом покойного князя Борислава, пояснил Рыжий. Его не далее как позавчера извели каким-то ядовитым духом.
В каком смысле? переспросил Дубов. Что-то вроде газового отравления?
Ну, можно и так назвать, нехотя согласился Рыжий. Ночью слуги почувствовали какой-то странный запах, а когда они явились к князю, тот уже был мертв.
А кто же он был, этот князь, как его?.. спросила Чаликова.
Борислав Епифанович. Очень толковый человек, и все наши нововведения поддерживал. Рыжий непритворно вздохнул. Князь приходился не то племянником, не то двоюродным внуком нашему бывшему Государю Дормидонту, и он даже одно время всерьез прочил Борислава себе в преемники
Постойте, как «бывшему»? удивленно перебил Серапионыч. Разве он уже
Нет-нет, Дормидонт жив и здоров, успокоил доктора господин Рыжий. Просто я вам еще не сказал, что теперь у нас другой царь. Уже пол года Или больше? Ну да, как раз в сочельник это и случилосьДормидонт отрекся от престола и передал бразды правления нынешнему Государю. Кстати, Дормидонт теперь постоянно проживает в Загородном Тереме, так что заодно и с ним повидаетесь
Вскоре экипаж остановился перед скромным, но добротным домом. Хозяин первым выскочил из кареты и подал руку Надежде. Следом вышли Дубов и Серапионыч.
* * *
Вечерняя служба давно завершилась, но Храм Всех Святых на Сороках, находившийся в одном из отдаленных уголков Царь-Города, был открыт. Догорали свечки и лампадки перед потемневшими иконами, немногие богомольцы еще продолжали класть поклоны, а батюшкавысокий, статный, с огромною черной бородой, закрывающей половину лицасобственноручно подметал веником храмовый пол. Совсем молодой паренек в темной холщовой рубашке подсоблял священнику.
Дверь храма приоткрылась, и в церковь вошла женщина средних лет в дорогом платье, отороченном собольими мехами. Увидав ее, батюшка тут же отдал мальчику метелку и совок, а сам поспешил навстречу припозднившейся гостье.
Здравия желаю, княгиня! приветствовал он женщину густым басом, и эхо отдалось под куполом:Княгиня-гиня-иня
(Видимо, священник еще не приноровился соизмерять свой могучий голос с акустическими особенностями храма).
Здравствуйте, батюшка, ответила княгиня, подходя под благословение. Я не опоздала?
Скоро закрываемся, но ради вас повременим, громко ответил священник. И с улыбкой добавил вполголоса:Кое-кто давно уж вас дожидается.
За разговором батюшка подвел княгиню к иконостасу и на короткий миг закрыл ее своею широкой спиной. А когда он повернулся, женщины уже не былоона входила в полутемную комнатку при храме, где хранились старые рясы, свечи, кадила и прочая церковная утварь.
Радость моя, ты ли это? услыхала она страстный шепот, и из-за загородки с небрежно наброшенными облачениями священнослужителей вышел человек в скромном кафтане и начищенных до блеска кожаных сапогах.
Ах, как давно мы с тобою не видались! воскликнула княгиня.
Всего-то три дня, любовь моя, отвечал он, жарко лобзая княгиню.
А они мне тремя годами казались, тяжко вздохнула женщина. Ну ответь мне, Ярослав, отчего двое любящих должны страдать в разлуке, вместо того чтобы навеки соединиться?
Уж так суждено, Евдокия Даниловна, печально ответил Ярослав. Не нами заведены сии порядки, не нам их и отменять. Покуда ты мужняя жена
Но неужели ничего нельзя придумать? Евдокия Даниловна крепко обняла Ярослава.
Есть у меня одна задумка, ласточка ты моя, зашептал Ярослав ей на ухо, да осуществить ее непросто
Какая, какая задумка? порывисто спросила княгиня, но Ярослав ответить не успелв дверь постучали, и в комнатку заглянул паренек, что прислуживал священнику.
Уже пора, Васятка? вздохнула Евдокия Даниловна.
Пора, подтвердил мальчик. Ваш возница о вас уж справлялся, и то сказать пришлось, что батюшка вас на чай пригласил.
Ну вот видишь, как нам с тобою приходится, вздохнула княгиня, когда Васятка вышел. А возница тотчас обо всем князю доложит. И напоследок еще раз жарко, ненасытно облобызав своего возлюбленного, Евдокия Даниловна покинула комнатку.
Пожалуйста, княгиня, Васятка вел ее по темному проходу. Осторожно, здесь ступенька, я и сам всегда на нее наскакиваю.
Последние богомольцы уже покинули храм, и батюшка собирался закрывать тяжелые церковные двери, когда из-за иконостаса появилась княгиня.
Благодарю вас, отче, проговорила она, еще раз подходя под благословение. Знаете, я хотела бы сделать вклад в казну вашего прихода.
Дело хорошее, богоугодное, прогудел священник. И уже гораздо тише добавил:Но уточните, княгиня: вы действительно желаете принести свою лепту Богу, или это плата за то, что я устраиваю вам встречи с
Ну что вы, батюшка! возмутилась княгиня. Я искренне и свято верую в Бога Единого, хотя в глазах ваших, должно быть, и выгляжу падшей женщиной, нарушающей Божеские и человеческие заповеди.
Неверно говорите, Евдокия Даниловна, покачал головой батюшка. Я хоть и служитель церкви, а все ж различаю, где прелюбодеяние, а гдеистинная любовь. А подлинное чувство, оно всегда от Бога, даже если и не освящено законным браком.
Священник провел княгиню к выходу, где рядом с папертью ее ожидала карета, запряженная парой вороных коней, а сам наконец-то запер церковную дверь.
Ярослав еще находился там, где его оставила княгиня. Он стоял, прислонившись к загородке, и бездумно глядел на дверь, за которой исчезла его возлюбленная.
Ну что, сударь, сладки поцелуи мужней-то жены? Рокочущий голос батюшки заставил его вздрогнуть.
Ох как сладки, прости Господи, проговорил Ярослав. Жаль мне ее, сударушку мою, а что делатьне ведаю.
Но бесконечно так продолжаться не может, уже по-деловому продолжал священник. Бежать вам надобно, вот что!
Да я уж и сам думал, отец Александр, и кони у меня давно готовы, да боязноа ну как поймают!
Кто не рискует, тот не пьет медовуху, почти афористично высказался батюшка и сам же зашелся в могучем хохоте. Однако его гостю было вовсе не до смеха.
Не за себя боязноза нее, ненаглядную мою. Ведь что ее ждет? Позор, общее поношение. Да и князь ее со свету сживет.
М-да, ну и дела, задумался отец Александр. А ведь причитаниями делу не поможешь. И в какие ж дальние края вы надумали бежать?
Для начала в Новую Мангазею, чуть помедлив, ответил Ярослав. У меня там верных приятелей немало, особливо среди торгового люда. Пристроят к какому-либо каравану, а то на корабльтолько нас и видели. Главное делодо Мангазеи добраться.
Священник подошел к столику, заваленному всякой всячиной, и небрежно смахнул всякую всячину на пол, оставив лишь несколько свечных огарков. Один из них он положил посреди стола:
Давайте составим диспозицию. Вот этоЦарь-Город. А вот здесьНовая Мангазея. Батюшка положил второй огарок на край стола. А вот дорога между ними. Он прочертил пальцем не совсем прямую линию по пыльной поверхности. Вот этовы. Отец Александр пошарил у себя под рясой и вытащил две картофелины. Что за черт, как они тут очутились?! Но очень кстати. Он «проехал» одной картофелиной часть «дороги», а затем поместил вторую в «Царь-Город» и стал одновременно двигать обе в одном направлении. Это погоня, пояснил батюшка. Естественно, та картофелина, которая олицетворяла коней Ярослава, выехала раньше и потому прибыла к месту назначения быстрее.