Да так, что-то хреново мне, голова болит.Люба перебирала веб-страницы по поисковому запросу «дыхательные упражнения при болях в сердце».
Пить меньше надо, детка,ожидаемо съязвила Оксана.Печеньне резиновая.
Похоже, «разбитое сердце» было не только образным выражением, и Люба испытала это на своей шкуре. Выйдя утром в упругую пелену дождя, она направилась, как обычно, на остановку автобуса, чтобы поехать на занятия, но на полпути застыла с открытым ртом: грудь словно пронзил яркий, как молния, кинжал боли. Дома боль отступила, но слабость и тягучая тоска под рёбрами сохранялись и сейчас. На пары Люба решила не ходить.
Пошёл в жопу этот Звягинцев.Голос её тоже казался серым, дождливым, глухим, как далёкий рокот машин на улице.Не поставит «автомат»значит, буду сдавать, как обычно. Плевать уже, если честно.
Так Колись, что у тебя там опять стряслось?сразу насторожилась подруга.Неужели прошла любовь, завяли помидоры?
Люба набрала воздуха в грудь для тяжкого вздоха и тут же испуганно замерла: не кольнёт ли опять? Не кольнуло, и она осторожно, медленно выдохнула. Сухо, коротко она пересказала суть их с Валерией разговора.
Ну что В принципе, правильно она всё сказала.
Голос Оксаны прозвучал до обидного буднично и житейски-спокойно. Ей-то что? Не у неё ведь сердце от боли заклинивало.
То есть, ты считаешь, что надо плюнуть и растереть? И поставить крест?Горький ком мешал говорить, разбухая в горле и застилая глаза солёной плывущей плёнкой.
Трубка глубоко вздохнула.
Что ж Судя по великой тяжести слёз, кои дрожат в твоём голосе горестным вибрато, тебе нужна психотерапия. Ну, приходи, чо.
Невольная улыбка растянулась на лице Любы от витиеватой фразы подруги-писательницы. Однако на часах было только полпервого, а занятия сегодня заканчивались в полчетвёртого. Отсюда вытекал закономерный вопрос:
А ты-то сама чего не на парах?
Я только на Звягинцева сходила,ответила Оксана.Его реально пропускать нельзя, я у него «автомат» хочу. Зачёт хрен сдашь: мучить будет, кóзел велкопоповицкий. На его парах отсидела, а остальноепо барабану.
Деловая ты,хмыкнула Люба.
В автобусе она потихоньку выполняла дыхательные упражнения, которые успела вычитать в интернете. Серебристо-серая занавесь дождя струилась по стеклу, густая хмарь туч тяжело давила на глаза и мозгкатастрофически не хватало света. Холодные пальцы сырости сразу пробрались под толстовку, едва девушка соскочила с подножки на мокрый тротуар. В груди немного ёкнуло Не мешало бы сбавить обороты, но всё время носить себя, будто хрустальную вазу, было сложно.
Погодакак в одном из твоих полных депрессняка рассказовЛюба скинула в прихожей кеды и поставила мокрый зонтик сушиться, прошла в комнату.Ещё только какой-нибудь вампирши в подворотне не хватает.
Оксана почему-то стояла к ней спиной, по которой струился блестящий плащ иссиня-чёрных волосто ли сморкалась, то ли
Почему не хватает? А чем я плоха?Повернувшись, подруга оскалила совершенно натуральные, зверски длинные клыки:Ы-ы-ы
Да иди ты!Вздрогнув, Люба ощутила, как в сердце вонзилась маленькая острая иголочкак счастью, только на один миг.Черепанова, так же до инфаркта довести можно!
Видимо, накладная вампирская челюсть далеко не идеально сидела во рту, поэтому у Оксаны вышло что-то вроде:
Эшо нажываешша шоковая ферафия.
Я те щас дам шоковую терапию!Люба в порыве праведного гнева кинулась на подругу, дабы воздать ей по заслугам, и челюсть, полетев на пол, закатилась под кровать.
С досадливым кряхтением Оксана опустилась на корточки и, далеко выпятив пухлый зад пятидесятого размера, принялась изучать подкроватное пространство с дотошностью учёного-натуралиста, снимающего фильм о термитах. Выудив свой «реквизит», покрытый хлопьями серой домашней пыли, она пробурчала:
Ну вот, теперь мыть придётся.
Ничего, ополоснёшь. А вообще, пылесосить не мешало бы почаще.Люба плюхнулась на кровать, обводя взглядом знакомые плакаты рок-групп.Сдохнуть охота
Это ангст, детка!подняв палец, изрекла Оксана.А сейчас у нас с тобой будет hurt/comfort!
Блин, Рокерша, это уже не фемслэш!Люба перевернулась со спины на живот.Это жизнь!
Оксана пододвинула к кровати компьютерное кресло, села в позе врача-психоаналитика.
Так Излагайте свободно всё, что вас беспокоит. Ни о чём не умалчивайте, любые детали могут иметь большое значение.
Да чего тут излагатьНа животе лежать было неудобно, начинала болеть вытянутая шея, и Люба опять перевернулась на спину.Собственно, вкратце ты уже слышала по телефону. Понимаешь, она у меня стоит перед глазамис гитарой, такая красивая, в обалденных сапогах и белой рубашке
Ну, понятно, имеет место влюблённость в остром начальном периоде,с умным видом кивнула Оксана.Но влюблённость и любовьвещи далеко не идентичные. Первая имеет свойство довольно быстро остывать, а вот критерии второйтема, над которой бьются и учёные, и мыслители, и простые люди уже много веков.
Да это-то всё понятно,вздохнула Люба.У тебя комп включен?
Он у меня всегда работает,ответила подруга.А ночьюв спящем режиме.
Пусти-ка, я тебе кое-что покажу.Люба заняла место в кресле и быстро застучала по клавиатурена уже открытой в браузере вкладке с YouTube набрала в поисковой строке «махинджи вар».Вот, послушай.
Оксана надела наушники, сдвинув их с одного уха, чтоб слышать Любу.
Это твоя дама сердца, что ли, поёт?хмыкнула она.
Не тупи! Сейчас это поёт какой-то мужик,терпеливо объяснила девушка.А она эту песню пела у нас на шашлыках У неё голос Даже не знаю, как сказать. Сердце будто бархатной тряпочкой гладит.
О! «Будто бархатной тряпочкой».Оксана придвинула к себе блокнот, страницы которого были вдоль и поперёк исчёрканы корявым почерком, быстро записала.Надо будет куда-нибудь ввернуть этот перл.
Ты слушай, слушай, не отвлекайся.
Люба тем временем открыла Яндекс и прошерстила интернет на предмет перевода песни. Поисковик выдал несколько вариантов, но того, который Валерия прочла в тот вечер, с нежной тоской глядя ей в глаза, среди них не было.
Ну, вот примерно о чём в этой песне поётся.Разочарованно вздохнув, Люба открыла первый попавшийся текст.Тот самый перевод я не могу найти: наверно, это Лерин собственный.
Оксана прослушала песню, прочла перевод, глубокомысленно покивала головой.
Пожалуй, если это пропеть бархатным голосом под гитару, в красивых сапогах и белой рубашке, когда вокруг стоит приятный майский вечер, то женский восторг будет обеспечен. Наверно, она как-то задела тебе голосом сексуальную чакру, поэтому у тебя сейчас такая истерика: «Люблю её, хочу её, жить без неё не могу!»
Умеешь ты всё опошлить,надулась Люба, отойдя к окну.
Поручик Ржевскиймоё второе имя,невозмутимо выгнула бровь подруга.
Зачем-то взяв с полки рецептурный справочник, она вырвала из блокнота листок и принялась что-то писать, а Люба утопала взглядом в дождливой тоске города. Её чувства после Оксаниного «психоанализа» лежали, словно вскрытые и распластанные на прозекторском столе.
На, влюблённая женщина, держи рецепт.Оксана протягивала ей листочек с каракулями.
Боже, что это?Люба всмотрелась в строчки, которые будто писал правой рукой обкуренный в хлам левша, покрутила листок так и сяк.Поздравляю, Черепанова, у тебя идеальный врачебный почерк!
Ну дык,пожала плечами та.Стараемся.
Кое-как Люба всё-таки разобрала эти иероглифы. Подогнанный под правила фармакологического оформления «рецепт» в переводе с латыни гласил следующее: «вино 750,0 мл; фрукты 1000,0 г; кровать 1 шт». После «MDS» было написано уже по-русски: «1 раз в день на ночь, и гори оно всё огнём. Если имеет место простое страдание х-нёй, забить на всё и прекратить выносить мозг и себе, и врачу».
И в какой аптеке вы посоветуете мне всё это приобрести, доктор?просмеявшись и вытерев выступившие слёзы, спросила Люба.
С этим рецептомлучше в магазин,был ответ.
Потом они пили чай с пирожными, болтая обо всём подряд.
Ну вот закончишь ты учёбу, на работу устроишься, допустимОткусив половинку «картошки», Люба отхлебнула чай.Допустим, даже по специальности. И что, будешь всё так же слушать метал, ходить в чёрном и краситься, как готесса?
Я себе никогда не изменю,гордо вскинув подбородок, ответила Оксана.
И как ты во всём этом прикиде собралась людям зубы лечить?фыркнула Люба.Входит такой пациент, а тутты с чёрными волосами, чёрной помадой и с пирсингом, а в кабинете играет Nightwish. Или нет, лучше Savatage. Я даже знаю, какая песня«Hall Of The Mountain King». Там такой смешок есть дьявольскийкак раз в тему! И ты такая улыбаешься, а у тебя во рту вампирские зубы. «Присаживайтесь, пожалуйста На что жалуетесь?» Ну и всё, привет, конечная остановка. Пациента выносят.
Это было бы круто!Оксана издала зловещий хохотоксовсем как в упомянутой песне, которую она тут же нашла и включила.
Смех этот, наверно, должен был наводить жуть и осыпать кожу мурашками, но сейчас он у них ничего, кроме истерического гогота, вызвать не мог. А когда вокалист зашёлся в воплях, словно под пытками в гестапо, Оксана гыгыкнула:
Это пациент орёт под бормашиной!
Садистка ты,рыдала от смеха Люба.Хоть ультракаин ему вколи
Не-ет,по-вампирски оскалилась Оксана.Только новокаин, только хардкор!
Короче, нельзя тебя подпускать к людямИкая и трясясь, Люба сползла под стол.Ты не человеческий доктор! Иди уж в ветеринары
Не, мне зверушек жалко.
В сметанном эквиваленте Люба в этот день получила литров пять смехадаже боль в сердце забылась. Разглядывая в автобусе мятую бумажку с «рецептом», она чесала в затылке
Рокерша, выручи, а? Обеспечь мне алиби перед предками Если вдруг спросят, подтверди, что я была у тебя.
Раскалённый, душный «пазик» катил по пыльной улице, на коленях у Любы трясся пакет с бутылкой «киндзмараули», увесистой веткой розового винограда и комплектом чистого постельного белья. Также там своего часа ждали ароматические свечи и два хрустальных бокала.
Алиби? Хм А что мне за это будет?В голосе Оксаны слышалась коварно-лукавая ухмылка.
Ну, я не знаю Проси всё, что угодно!Говоря «всё, что угодно», Люба мысленно молила, чтобы подруга не слишком оригинальничала с желаниями.
Что бы такое попросить? М-ммечтательно промычала Оксана, заставляя Любу внутренне сжиматься.А сфоткай свою ненаглядную в нижнем белье, а? Хоть посмотреть на это чудо-юдо твоё распрекрасное.
Ну нет, Черепанова,твёрдо отказалась Люба.Никаких голых фоток, это непорядочно. Проси что-нибудь другое.
Ну вот, а говорила, «что угодно», «что угодно»,разочарованно протянула на том конце линии Оксана.Очень жаль, тогда ничем не могу тебе помочь.
Отлично, и не надо.Люба нажала кнопку разъединения и с рассерженным сопением бросила телефон в сумочку.
Тот уже через пятнадцать секунд зазвонил.
Мать, ты чего психанула? Шуток не понимаешь, что ли?Довольный смешок-хрюк, и Оксана уже серьёзно добавила:Ладно тебе Я и так тебя прикрою, без ответных услуг.
Вот за что я тебя люблю, Рокерша, так это за твоё искромётное чувство юмора весьма своеобразное временами,вздохнула Люба. И благодарно улыбнулась, расслабленно наваливаясь на спинку сиденья:Спасибо тебе. Я перед тобой в долгу.
Давай, удачи тебе там. Чтоб со щитом, а не на щите! Слу-ушайГолос подруги пробасил в динамике с внезапной вспышкой энтузиазма.Я так в тебя верю, что решила раз в кои-то веки закончить рассказ хэппи-эндом. Вампирша Адель и её «жертва» Кристина будут жить долго и счастливо, о как! Ну пока Адель нечаянно не выпьет любимую досуха, не рассчитав меры.
Тогда это уже не хэппи-энд получается,усмехнулась Люба.
Ну, Рокерша была бы не Рокерша, если бы не омрачила ложкой дёгтя даже счастливый конец. Трагедияэто моя стихия, гы-ы!Смешок раздался на том конце линии, и Люба даже представила себе безжалостно-свирепую мину, которую сейчас, наверно, скорчила Оксана.Но это случится только через энное количество лет, после долгой жизни душа в душу, так что можно считать этот «энд» вполне себе «хэппи». Посвящаю этот рассказ тебе, и попробуй только со своей дамой сердца не слиться в пэйринге! Пусть сила моей творческой воли вам в этом поможет!
Давай-давай, пиши там свою вампирскую лав-стори с хэппи-эндом. Чур, япервый читатель!
Попрощавшись с Оксаной, Люба убрала телефон, но на её лице ещё долго сама собой то и дело разгоралась улыбка.
Сказав родителям, что останется ночевать у подруги, она тряслась в «пазике» на дачу. В шесть вечера она вышла на остановке и зашагала по полным цветущих яблонь, черёмух и сирени улочкам; пакет с «джентльменским» набором для соблазнения приятно оттягивал ей руку, врезаясь ручками в пальцы, а её тень скользила по заборам победоносно и уверенно.
Не подкачай, дружище,шепнула она старому дивану, раздвигая его и расстилая на нём постель.Если ты сломаешься в самый ответственный момент, это будет эпичнейший провал.
Знакомый чёрный внедорожник показался в половине восьмого. Валерия вышла из него в летнем брючном костюме с короткими рукавами и дымчатых очкахсветлая, милая, свежая, с новой, укороченной по случаю жары стрижкой, благодаря которой открылась и удлинилась шея. Что-то дерзкое, мальчишески-озорное просматривалось в очертаниях её головы. Хоть брюки были и достаточно свободного покроя, но её точёных упругих бёдер они не скрывали, а, напротив, мягко обрисовывали до сладкой, будоражащей и влекущей тоски. Перехватив в одну руку два просвечивающих пакета с продуктами, Валерия открыла калитку и прошла в дом. Люба выждала полчаса для приличия, а потом постучалась.
Лера! Добрый вечер Можно тебя на минутку?
Та же минута ожидания была теперь полна солнечных лучей, запутавшихся в ветвях цветущих яблонь, а за спиной Любы развернулись тёплые крылья из лоскутков небесной синевы.
Привет, Любушка.Валерия вышла к калиткеуже в шортах и топике на тонких бретельках, домашняя и спокойная.
Я Мне надо тебе сказать несколько очень важных слов,начала Люба. Банально, избито, стёрто до дыр, но ничего больше не приходило в голову.
Я слушаю тебя.Глаза Валерии посерьёзнели, из светло-чайных став почти чёрными.
Лучше будет, если мы пройдём ко мне. Так мне будет проще, а то я что-то немного волнуюсь.Краткая и кроткая улыбка дрогнула на губах девушки. Хоть это и было «военной хитростью», но холод волнения и правда захлёстывал её тугой петлёй, чистый и хмельной, как яблоневый дурман.
Хорошо, как скажешь,озадаченно кивнула Валерия.
Родные «стены», а вернее, сад немного помогал, но всё равно пальцы Любы заледенели среди майского тепла, что Валерия и заметила, когда их руки нечаянно соприкоснулись на ручке двери.
Ты чего в жару мёрзнешь?
Давай зайдём,проронила девушка еле слышно.
Вино, свечи и тарелка с кистью великолепного и крупного, дымчато-розового винограда, покрытого соблазнительными капельками воды, заставили Валерию насторожиться.
А что это тут за романтика? Ты кого-то ждёшь?
Да, я жду одного очень дорогого мне человека,сказала Люба, отщипывая от грозди веточку с четырьмя-пятью виноградинами.
А, я поняла,усмехнулась Валерия, и в её глазах проступил мрачноватый стальной блеск.«Мышеловка захлопнулась», да? Люб, мы уже говорили на эту тему. Не надо.
Веточка скользнула по сбрызнутому духами декольте, Люба съела одну ягодку, а остальные поднесла к губам дорогой гостьи. Заколка щёлкнула, расстёгиваясь, и взбитые крупной волной волосы рассыпались по плечам и спине. Один сантиметр раскалённого пространства отделял Любу от цели.
ПослушайЖёсткий, усталый холодок в голосе Валерии сменился взволнованной охриплостью, дыхание врывалось паузами между словами.Ты осознаёшь, что ты делаешь? Мне трудно держать себя в руках в твоём присутствии. Тынереально красивая и притягательная девушка, и я могу просто не сдержаться и
Не надо сдерживаться.Люба оторвала ещё одну ягодку и протянула её губами Валерии, беря её шею в плен тесных, по-летнему душных объятий.
Их груди соприкасались, мягко вжимаясь друг в друга, а руки Валерии, сперва с подчёркнутым бесстрастием висевшие вдоль тела и не реагировавшие ни на какие провокации, медленно поднялись и легли на талию девушки. Тепло её ладоней жгло Любу через ткань лёгкого короткого халатика, а дыхание горячо и прерывисто срывалось с приоткрытых губ, пробовавших виноградину. Ягодка была раскушена пополам, и её мякоть с соком попали под бурный и глубокий «замес» поцелуя. Косточки Люба проглотила: в преддверии готовой вот-вот случиться близости было уж не до таких мелочей.
Вино тёмно-вишнёвой душой вечера пролилось в бокалы, мерцавшие ореолом искорок от свечного пламени, но глаза Валерии были уже и так затянуты хмельной пеленой. Прочная, упругая струнка пела между нимине разорвать, не пойти на попятную, не сказать «стоп». Приникнув к бокалу, Валерия медленными, тягучими глотками осушила его до дна, не сводя взгляда с Любы. Весенняя, трагично-ласковая обречённость мерцала в нём, губы влажно заалели, и в их уголках наметился горьковатый изгиб улыбки.
Лопатки Любы впитывали твёрдую прохладу стены, а шея изнывала от поцелуев, яркими маковыми венками расцветавших на коже. Пояс соскользнул к её ногам, полы халатика распахнулись под руками Валерии, а живот трепетно втянулся от горячей щекотки дыхания и влажной ласки языка. Валерия будто хотела отведать на вкус каждый сантиметр тела Любы, с восхищением влюблённого в своё творение скульптора прослеживая каждый изгиб. Она впитывала тепло нежной кожи на внутренней стороне бёдер, колдовала над пупком и с бережной, боготворящей очарованностью коснулась наконец груди.
Глядя на неё, коленопреклонённую у своих ног, Люба не вытирала быстрых, живых и тёплых ручейков, змеившихся по щекам. Не грубым вожделением окутывала её Валерия, а мягким, грустным, окрыляющим благоговением, от которого душа распускалась цветком, сияла и плакала.
Что такое? Что?Пальцы Валерии недоуменно вытирали Любе щёки.
Продолжай Не останавливайся,с дрожащей, счастливой, залитой слезами улыбкой шептала девушка.Я просто беру себе твою боль.
Так они и мешались на её лицеулыбка и слёзы, и их слияние рождало радугу, как солнце и дождь. Никаких прослоек и преград не оставалось, Валерия ласкала её уже обнажённую, закутанную только в плащ волос. Когда её пальцы вошли внутрь, у Любы вырвался короткий вскрик-смех, щека скользнула по щеке, губы встретились. Горячая внутренняя пульсация смешивалась с поцелуем в один напиток, и Люба пила его, как песню, сама превращаясь в звенящую струну. Она отдавалась опыту Валерии, растворялась в нём, уверенном и искусном, стараясь разгадать каждый поворот сюжета, прочесть каждую ноту. Тропинка к финальному аккорду закрутилась спиралью, ладони Любы вливали в напряжённые мышцы Валерии ответный свет улыбки, ногти оставляли на коже розовые отметинки, а дыхание шелестело каскадом согревающих струй.
Слёзы то высыхали, то принимались литься снова. Один поцелуй перетекал в другой, Валерия то беспорядочно оставляла по всему лицу и шее Любы мимолётные, краткие, быстро остывающие следы губ, то жадно и основательно ныряла языком в её рот, и Люба накрывала ладонью её затылок, стараясь продлить именно эти глубокие проникновениясамые интимные, ласковые и сладкие. От постельного белья пахло ландышами, а Валерия без единого слова, умело, тонко и деликатно направляла девушку. Получалось покровительственно и вместе с тем мудро, бережно по отношению к её самолюбию новичка, хрупкому, пугливому и уязвимому. Ноги сплелись, пальцы Валерии играли с грудью Любы, зубы нежно прикусывали мочку уха, а диван мерно поскрипывал. Сейчас они последовательно сосредоточились на удовольствии Валерии, но его отголоски тепло щекотали и Любу, а вскоре и накрыли её полноценной волной счастья. Выдохнули и обмякли они почти одновременно. Валерия шепнула на излёте дыхания:
Умница моя, цветочек мой.
В расслабленном покое они лежали, слившись и подстроившись под изгибы друг друга, и переговаривались лишь одним пожатием рук. Это было что-то вроде азбуки Морзе: три длинных пожатия«я люблю тебя», два длинных и одно короткое«и я тебя». Неподвижно-ленивая нега придавила их надолго, давая Любе время разобрать и разложить по полочкам души всё случившееся.
Лер, я тебя люблю,шепнула она, проверяя «связь».
Чудо ты моё.Устало-разморённый вздох коснулся Любиного уха, и Валерия потёрлась носом о её висок.
Люба, сбросив оцепенение, живо повернулась к ней лицом и утонула в ласке её взгляда, а губами снова погрузилась в поцелуй. Валерия дарила их теперь безотказно, без натяжек и условностей, искренне и самозабвенно, по первому требованию расшалившейся девушки.
Подожди, солнышко. Пусти-ка
Невесомо чмокнув Любу в висок, она выскользнула из постели, чтобы налить себе полный бокал вина.
А мне?капризно-просительно надула губы Люба.
С тихим грудным смешком Валерия наполнила и второй бокал, вручила его девушке и снова устроилась возле неё, маленькими глоточками потягивая вино.
Ну и замутила ты историю, Любушка. И я в ней теперь по уши увязла. Что мне делать-то с тобой, цветочек?
Любить, кормить, никому не отдавать, как выражается кот Гарфилд,блаженно расплылась в улыбке-прищуре Люба.
Котёнок ты мой.Нежно склонившись над ней, Валерия влажными от вина губами поцеловала её. Получилось звонко и весело.
Люба цедила рубиновый хмель напитка, скользя взглядом по подтянутым, красиво сложенным бёдрам, очертания которых и под брюками манили и чаровали сердце до тягуче-медовой тоски. Она уже сейчас была готова опять распластаться под Валерией, чтобы попробовать ещё что-нибудь «вкусненькое», но той требовалось времяприйти в себя, подумать, отдохнуть.
А дома тебя не хватятся?нахмурилась вдруг она, глянув на часы.
Всё в порядке,ероша ей волосы, заверила Люба.Предки думают, что я у подружки. Подружка, если будет надо, подтвердит.
Развалившись на подушках, Валерия смотрела на неё с добродушной усмешкой.
Всё-то ты продумала, великая комбинаторша. А я и попалась.Она провела ладонью по лицу, безуспешно пытаясь стереть улыбку.Ох, попалась
Пушистый комочек умиротворённого веселья лукаво пискнул, подтолкнув Любу рассказать предысторию этого «завоевания». Закусив губу и смешливо подрагивая уголками рта, Валерия слушала повесть о том, как увлечённая любительница фемслэша умозрительно свела её и подругу-блондинку в пэйринг, после чего по совету приятельницы провела спецоперацию под кодовым названием «Наглядное пособие по эротическому садоводству».
Мда, значит, спалилась я Выходит, ты уже давно на меня глаз положила. Вот зачем ты своей «ягодкой» тогда отсвечивала, чертёнок маленький! Вот ты чертёнок, а? Вот я тебя сейчас по месту-то этому, которое приключения любитВалерия отвесила нежный шлепок по Любиной попе.Что ж, грамотно ты сети расставила. Развела меня, как школьницу
Да, ты попалась!Люба обняла её, по-хозяйски закинув ногу и крепко чмокнув в висок.Всё! Моё. Никому не отдам!
Постой,насторожилась вдруг Валерия.То есть, ты своей подружке о нас рассказывала?
Ну да,пожала плечами Люба.Не беспокойся, фамилий я не называла и фотографий не показывала. Кстати, я даже фамилии твоей до сих пор не знаю, только имя-отчество.
Лежава, будем знакомы,сказала Валерия, встряхивая руку девушки.
Сорокина,в свою очередь весело представилась Люба, отвечая на рукопожатие поцелуем в щёку.И да, в прошлом году я даже не помышляла о том, чтобы начать с тобой встречаться. Я тебя только сейчас по-настоящему увидела В тот вечер, на шашлыках, когда ты пела.
Она освежила виноград, ещё раз ополоснув его, и поставила тарелку на постель. Его бархатистая, покрытая сизовато-розовым румянцем кожица, мерцая капельками воды, дышала прохладой. После каждой ягодки они окунались в сочные, тягучие и клейко-сладкие поцелуи, и Валерия понемногу начала снова заводиться. Дыхание вновь заскользило по коже Любы, рисуя тёплые завитки на шее, груди и животе, а потом влажный, щекотный жар прильнул между ног, впуская в неё светлые молнии дрожи. Тактично, проницательно, филигранно и беспроигрышно Валерия предлагала те ласки, к которым Люба была сейчас готова, прежде всего заботясь об её удовольствии; опять растроганная до слёз, девушка не могла не отплатить за самоотверженную нежность капелькой смелой инициативы. Они устроились в постели на коленях, лицом друг к другу, притираясь, примериваясь и ища идеальные углы и точки соприкосновения; взгляды и руки не размыкали своего тёплого сцепления, а движения текли андантеразмеренно-мягким, покачивающимся ходом. Почувствовав первые острые проблески, Люба начала ускоряться, но Валерия наставнически-ласково придерживала её пылкий порыв, призывая к обстоятельной неспешности, и снова оказалась права. Без единого неуместного слова, одним лишь упругим, но настойчивым сопротивлением тела она ввела Любу в единственно нужную колею, по которой всё покатилось легко и правильно, с нарастающей щемящей сладостью. На гребне этой «волны» Люба запрокинула голову, кончиками своих длинных волос почти касаясь постели, а Валерия напряжённо приподняла подбородок, подрагивая верхней губой и стискивая зубы. Завершающая нота прозвучала пронзительно и опустошающе, и обе повисли друг на друге в измученном клинче, выруливая дыхание на спокойные обороты.
Сейчас бы в душ,мечтательно вздохнула Валерия, устало и умиротворённо растягиваясь на постели.У меня на участке банька есть Париться сил уже нет, можно просто так ополоснуться. Пойдёшь?
М-м,лениво простонала Люба.
Пойдём-пойдём,с поцелуем в ухо щекотно шепнула Валерия, заставляя девушку подняться.
По-летнему душный майский вечер окутал плечи Любы, дохнул в лицо, огладил шею горячей пустынной лаской. Что-то назревало в томительном воздухе, пряталось в пыли под лопухами, покрывало яблоневые кроны тревожной бледностью.
Вода, наверно, холодная,невольно поёжилась Люба.
Да какая ж она холодная?Валерия набрала два ведра и потащила к бане.Сегодня жара такая, а она целый день в открытой бочке на солнце стоялатёплая даже!
Раздевшись в тесном предбанничке, они в полумраке парилки тёрли друг другу спины губкой. В луче света, падавшем сквозь крошечное оконце, Люба разглядела у Валерии с задней стороны плеча какую-то шероховатость кожине то ожоговый рубец, не то шрам от сведённой наколки.
А что тут было?Она тихонько поцеловала это место.
Да так По молодости-глупости наколола какую-то ерунду, потом сводила,ответила Валерия.Потри мне ещё вон там, между лопатками Ага
Она намылила свои короткие волосы шампунем и ополоснула, а Люба голову мочить не стала: её русалочьей шевелюре пришлось бы долго сохнуть, а фен она с собой не догадалась захватить. Закрутив высокий пучок и закрепив зажимом, она помылась только от шеи до пят. Ещё долго думалось ей о сведённой наколке: может, там было имя той блондинки?
Ну вот, другим человеком себя чувствую,сказала Валерия, когда они, освежённые, вышли под открытое закатное небо, в котором нависли багровые облака.Ты кушать не хочешь, Люб? А то я сегодня и на работе с обедом пролетела, и дома не поужинала
Прости, это я тебе поесть не дала,смущённо засмеялась Люба.
Я лучше откажусь от еды, чем от секса с прекрасной девушкой,со светлым, ласковым блеском в глазах шепнула Валерия, коротко и быстро чмокая Любу около уха.
Холодильником ей служил погреб. Выудив из него на верёвке большое пластмассовое ведро, полное продуктов, она сказала:
Выбирай, что будешь Тут творожки-йогурты, молоко, кефир, сок. Сейчас ещё и в шкафчике что-нибудь нароем.
Люба грызла овсяное печенье с грушевым творожком, а Валерия заварила себе кипятком геркулесовую кашу быстрого приготовления. В погребе обнаружилась пыльная банка вишнёвого вареньясудя по расплывшейся от сырости надписи на этикетке, позапрошлогоднее, и Валерия заварила чай. Пока он настаивался, Люба шаловливо гладила её под столом ногами, но та только устало улыбалась.
Всё, малыш, тёте Лере пора на покой,усмехнулась она.Её сегодня на работе сношали в мозг с особым извращением, а вечером пришла одна милая девушка и раздраконила её аж на два подхода. Тётя Леране железная. Ей вставать в пять утра.
Бедная тётя Лера,ластясь к ней и зарываясь носом во влажные, пахнущие шампунем волосы, посочувствовала Люба.А чего так рано?
Часовая зарядка, душ, завтрак, прочие дела Да ещё до работы доехать.Валерия вынула пакетики, подвинула Любе её чашку.
М-м, зарядка? Так вот откуда такие ножки!Люба скользнула ладонью по одному из столь восхищавших её бёдер.В джинсах и ковбойских сапогах они простоах!
На фитнес-клубы времени нет, так что у меня дома беговая дорожка и гребной тренажёр.Валерия отхлебнула чай, глядя на девушку с домашней, чуть утомлённой, вечерней нежностью.В холода стараюсь каждый день на них разминаться, а сейчас, на даче, совсем обленилась что-то. Пару раз в неделю забегаю