Откуда же у Ангелоликой те секретные сведения, которые я никому не доверял? вопрошал один из деловых партнёров банкира, тот самый, чей букет во славу красоты Оксоляны оказался щедрее прочих.
Но Карамуф отвечал, что дело, конечно же, в разветвлённой сети шпионов и разведчиков. Оттуда, дескать, у неё и ваши сведения, господин Босс!
Оксоляна же в том разговоре заявила глубокомысленным спорщикам, что сама точно не знает, но думает так: шпионская сеть у Ангелоликой, конечно же, имеется, но присутствует и чтение мыслейну как ему не быть, если сам Владыка Смерти ей вместо любимого старшего брата? А уж в способностях Владыки не усомнится никто. Раз никто, то и нам не след.
Хорошо ведь тогда сказала? Чудо, как хорошо! Ещё бы малость себе же самой поверить Ну, и о мыслях своих неприличных заранее поразмыслить, чтобы так сильно не опозориться.
Ведь что получается? Ангелоликая может многое
Да, я могу многое, с удовольствием признала госпожа Мад Ольгерд. То всё молчала да смотрела на весь ширящийся перепуг царевны насмешливым взглядом, а тут заговорила. Ясное дело: впервые выискала в мыслях Оксоляны что-то для себя лестное.
Да-да, многое! Раз молва о нисходящем на неё ангельском лике ничуть не привирает, а полностью подтверждается, то и насчёт чтения мыслейвсё правда. Оксоляне бы о том А то ведь теперь ужас-то какой!!!
А в чём ужас? кокетливо спросила Мад Ольгерд.
Ясно, затем и спросила, чтобы ужас мой приумножить! Вот злобная ч ч-человеколюбивая властительница
Как вы хотели меня назвать? губы Ангелоликой иронически искривлены, а вот глаза, кажется, полны гнева. Словом на букву «ч»?
Прости меня, Владычица, за дерзость, больше никогда не стану сравнивать тебя с глупым писчим предметом Нет, прямо сейчас перестану сравниватьи не упомяну слова «чернильница», как бы сильно ни подмывало
Ой, как назло, упомянула. Не удержаласьвот дура!
Да вы себя, как я слышу, ругаете, милое дитя?
Ругаю. Да.
Почему же?
Потому в отношении всяких непочтительных мыслей Оксоляна положила твёрдо себе сказать: «Я больше не буду» Но попробуйте выполнить обещание не думать о чернильнице! Поскольку мерзкий предмет возвращается, царевне придётся приискивать другие сравнения, не столь уничижающие.
О, есть и другие сравнения?
И вот беда: другие-то сравнения пришли, но теперь они, как на зло, все замыкались в царстве животныхну хоть плачь! Ну правда ведь, о человеческой красоте и грации при взгляде на Ангелоликую и речи не возникает. Взамен обнаруживается сложная комбинация из грации куриной, кабаньей и немного рачьей. Нет, животные, как животные, но сравнение с ними опять-таки не может не оскорблять величественную мёртвую леди.
У животных можно многому поучиться, разрешила сомнения царевны Ангелоликая, даже у насекомых. Поглядите-ка на мою брошку!
На правой груди Мад Ольгерд и правда присела изящная сапфировая саранча. Славная вещица, вот бы и мне такую же! Сработана, поди, лучшими карамцкими ювелирамина крылышках замысловатые клейма. А какие у неё нежно-переливчатые загребущие жвалыпросто прелесть
Кажется, Оксоляне снова удалось ненавязчиво польстить Владычице.
Вижу, дитя моё, вы наконец-то освоились, усмехнулась Ангелоликая, думаю, нам с вами самое время перейти к делу.
Да-да, конечно, поспешно проговорила царевна. Кажется, это были первые слова, произнесённые ею вслух за те добрых четверть часа, что на лице и во всей фигуре Мад Ольгерд красовалась суровая маска ч-ч-чрезвычайного человеколюбия.
Испуг творит чудеса, не правда ли? спросила Владычица Мад.
Творит, закивала царевна.
Она постепенно поняла, что только что прошла какую-то сложную проверку. И ещё поняла, что Ангелоликая прониклась к ней самыми добрыми из чувств, на которые была способна. И благодаря чему, спрашивается?
Благодаря испугу.
Её испуг Ангелоликой польстил.
* * *
Что ж, принцесса, теперь к делу, решительно потребовала Мад. И потрудитесь отныне говорить вслух. Во избежание разночтений при установлении условий нашего с вами сотрудничества.
Да-да, конечно, произнесла царевна.
Я полагаю, что в ваших интересах заключение с некрократической властью в моём лице некоторого обоюдовыгодного договора.
Да, вы правы.
Так вот. Хочу предупредить, что наш с вами договор останется устным, но будет заключён при свидетелях, Ангелоликая повела орлиным носом направо и налево, призывая в свидетели своих спутниц.
Да-да, понимаю.
Хочу также подчеркнуть, что все пункты нашего соглашения должны быть проговорены при свидетелях. Всё то, о чём вы подумаете, но не скажете, в состав договора не войдёт.
Это справедливо, кивнула царевна.
В таком случае будьте любезны сообщить, чем вы можете быть полезны некрократии?
Прямо сейчас? Мало чем, увы, Оксоляна не настолько прочно стоит на ногах, чтобы в своём положении беженки уверенно помогать некрократии.
А потом?
Потом, когда некрократия поможет Оксоляне, то возможности стать полезной делу Смерти у неё, конечно, появятся, а желание помогать, наверное, усилится, ведь уземфская царевна не голь какая неблагодарная Ах да, надо же не забыть всё проговаривать вслух. Как-никак, сама Мад о том попросила.
Со временем, надеюсь, наше сотрудничество окупится к общей выгоде, произнесла царевна обтекаемо. Ведь понятно же выражается?
Ангелоликая внимательно поглядела царевне в глаза:
Что ж, для нас важны не столько ваши возможности, сколько готовность служить делу некрократии. Постоянная готовность. И тогда, когда вы достигнете вершин. И ранее.
Оксоляна заверила недоверчивую Мад, что желание чем-то послужить некрократии её прямо-таки теснит и распирает. Ангелоликая, в свою очередь, заверила царевну, что некрократия невероятно щедра к собственным благородным помощникам. Кто ей послужитне прогадает, ибо уже по ходу службы обретёт многие личные выгоды.
Итак, что вы хотите получить?
Хочу вернуться в Уземф, поспешно произнесла царевна.
В обсуждении кое-каких вопросов она уже натренирована в ходе долгих бесед с Карамуфом. Банкир дал понять, что её желание остаться в Запорожье будет хоть и понято Ангелоликой, но никак не поддержано. Мало ли кто хочет остаться в Запорожье? Да практически все.
На каких условиях вернуться? И что вам мешает это сделать?
Мешаютпреследования со стороны моей сестры, царицы Будулы. А насчёт условий возвращения здесь Оксоляна замялась. И не то чтобы не обдумала своих условий, просто надо же показать хоть какую-то меру уземфской скромности. Амбициозным нахалам обычно помогают нехотя.
Я жду, поторопила Мад.
Хочу стать царицей Уземфа
Это разумно! похвалила Владычица. Что ещё?
Ещё? будущая царица на миг задумалась. Осталась сущая безделица. Личная месть.
Кому?
Нескольким людям. А ещёодному народу.
Народу? надо же, Оксоляна ухитрилась впечатлить Ангелоликую.
Что же за народ, и чем он перед вами так провинился?
Картау. Народтак себе. Кочуют по пустыне слаборазвитые племена, вот и весь народ. А провинился тем, что напал на мой дворец в оазисе Гур-Гулуз. И так ловко напал, что камня на камне не оставил, Оксоляна демонстративно скрипнула верхними зубами о нижние. Звук получился мелодичным.
И что же, весь их народ участвовал в разорении вашего дворца?
Не весь, конечно. Но картау очень примитивны: у них нет имён. Все они просто Картау. Поэтому как отличить правого от виноватого? Проще и разумнее наказать сразу всех.
Ангелоликая одобрительно покивала. Мол, несомненно разумнее.
Кстати, а зачем эти Картау напали на дворец? Хотели поживиться?
Ну, не совсем, Оксоляна замялась, дело в том, что мерзавцы мне мстили сказала и сама же расстроилась: Ангелоликая теперь не отстанет, пока не выспросит до конца, а там ведьв опасном соседстве с племенами картаупритаились собственные грешки.
А за что мстили? оджидаемо спросила Мад Ольгерд.
Лимонные щёки царевны в зеркале видимо пооранжевели.
Ну протянула она, собираясь с духом, дело в том, что я совершенно случайно осквернила их поганое святилище
И только-то? прыснула Мад. Что ж, поганые святилища осквернять надо. Значит, поступила правильно!
Царевна, помня о своём грешкедовольно мелком, но таком постыдном и трудносовместимом с высокой моралью мертвеца, поспешила согласиться. А то ведь Ангелоликая, как узнаетне только не одобрит её пошлое потакание своим низменным страстишкам, но и знаться с Оксоляной больше не захочет. Чтобы как минимум самой не замараться. Руки мертвеца должны быть чистыэто всякий скажет.
Ещё Мад Ольгерд попросила перечислить тех «нескольких людей», которым Оксоляна также собирается мстить. Не только ведь народу.
Царица Будула! с чувством произнесла царевна.
Ну, это-то понятно. Дальше.
Один мой бывший наложник. По имени Хафиз.
А этого-то за что? хихикнула Мад.
Оксоляна надула губки:
Он меня бросил.
Это всё?
Нет. Ещё надо уничтожить двух отшибинских карликов. Их именаЛимн и Зунг. И это они привели племя картау в оазис Гур-Гулуз и натравили на мой дворец! Оксоляна снова скрежетнула зубами. На сей раз получился не такой уж и мелодичный звук. В общем, зря скрежетала.
* * *
Неужели состоялась та главная встреча, ради кторой Оксоляна приехала в Циг? Встеча долгожданная, но неожиданная.
Когда Ангелоликая вышла из оксоляниной ложи, а сделала она это в образе «тётушки» (тщедушная, узкий таз, мягкие очертания лица, добрые морщинки у глаз, цвет кожи ближе к молоку, чем к крови), счастливая царевна не могла сдержать глупой улыбки. Получилось!
Обо всём договорилась! Убедила Мад Ольгерд в своей полезности. Оконфузилась в малом (ох уж эти обидные прозвища!), но зато избежала мыслей о куда более серьёзных грешках. О дурных привычках, коим царевна предавалась в Уземфе. Узнай о них Ангелоликая, тогда ещё неизвестно, пожелала ли бы иметь дело с таким грешным существом, отягощённым многими слабостямитогда как некрократии важны сильные адепты.
Повезло, что госпожа Мад не стала подробнее расспрашивать и о причинах бегства царевны. Да, о вероломном преследовании царицей Будулойистинная правда, но ведь не вся правда. Стоит чуть глубже копнутьи тут же наружу полезет история потакания молодой царевны собственным дурным наклонностям. Извинительным, но очень дурнымбудущей царице такие не к лицу.
А ещёпришлось в который раз увериться в неизменной щедрости некрократической власти. Пятьсот некроталеров ежемесячно всегда пригодятся. Ангелоликая сама поставила вопрос о гонорареза что? За то, что царевной Оксоляной будут совершаться действия, которые приведут её к титулу царицы? Так она же и без того собиралась их совершать!
Вы обязались перед некрократией стать царицей, пояснила госпожа Мад, это значит, что вы более не вправе отказаться от своих слов.
А собирается ли отказываться уземфская беглянка? Такое даже представить весело!
Пятьсотэто для начала, сказала Мад, когда станете царицей, вам будет причитаться намного больше. Проекты, которые доказали свою успешность, некрократия ценит гораздо выше.
Если говорить начистоту, царевна пока что в деньгах не нуждалась. Не считая приличной доли родительского наследствазапаса изумрудов и ценных бумаг, что лежали в банке Карамуфа с незапамятных времён, Оксоляна владела и неплохой коллекцией личных драгоценностей, спасённой из гибнущего дворца в Гур-Гулузе. Рискуя посмертием, верный Ынышар её буквально выцарапал из-под носа подлых захватчиков.
Когда Оксоляна нашла в Циге своего банкира, тот подтвердил её права на причитающуюся долю наследства, подсчитал по её просьбе, на сколько лет существования на широкую ногу его может хватитьлет на пятьдесят, но при том настоятельно советовал не обналичивать сокровища до встречи с Ангелоликой. «Зачем тратить состояние, которое может полежать?».
Царевна тогда не до конца поняла Карамуфа. Ещё бы: даже его готовность предоставить ей часть собственного особняка показалась непродуманной и смешной благотворительностью. Но теперь-топосле договора с Ангелоликойего предложение крова клиентке выглядит исполненным здравомыслия и практического опыта. Карамуф был уверен, что уж деньги-то Оксоляна получит, даже если не догадается попросить. Он хорошо знал некрократию и её приёмы работы с людьми.
Некрократия на твой счёт намного спокойнее, когда платит тебе деньги, сказал однажды Карамуф, а царевна ещё подумала, что он оговорился, что имел в виду твои взносы в некрократию, а не еёв тебя. Оказывается, его слова были точны. Да, вступая с тобой в отношения, власть мертвецов ищет повод тебе заплатить. Ибо щедра. Ибо справедлива. Ибо страдает, когда не удаётся проявлять лучших своих качеств.
* * *
Под впечатлением от встречи с Ангелоликой Оксоляна словно бы выключилась из той благодатной службы, которая происходила в храме. Проповедь, звучавшую с трибуны, почти всю пропустила мимо ушей. Конечно, у неё есть оправдание: на трибуне-то не сама госпожа Мад, а лишь один из её ангельских голосов. «Станешь ли с прежним усердием внимать отражённому свету луны, когда имел счастье лицезреть само Солнце?» вопрошала очень подходящая по смыслу старинная уземфская мудрость.
Несколько отойдя от радостного события, царевна попыталась заставить себя обратиться в слух. Помогло, но не надолго. Почти сразу Оксоляна словила себя на том, что весьма жёстко критикует проповедницу. И о том она-де сказала без должной силы в голосе, и этот глагол употребила в неверной форме, а здесь вообще запуталась в логике излагаемых мыслей. Ну кто её учил красноречию? Торговец попугаями с Рыночной площади?
Устыдившись собственных слов (ибо хитрая госпожа Мад запросто могла их подслушать), Оксоляна вновь перестала вслушиваться в журчание проповеди. Пускай себе! Её дело, так или иначе, решено, причём в высшей степени позитивно.
Какой-нибудь вовсе наивный проситель после такого разговора с самой Ангелоликой счёл бы даже необязательным своё дальнейшее присутствие на службе, но уж этой ошибки царевна не допустит. О ней и Карамуф предупреждал, советовал не уходить, пока о том официально не попросят. Кто и когда ушёл со службы, не остаётся незамеченным, ведь специальные служительницы на входе в собор фиксируют имя и время. Если не досидел до положенного часа, значит нетвёрд в деле некрократии, ведь так?
А ещё банкир обещал, что в службе обязательно наступит пора перерыва, когда элитных посетителей отведут в трапезную палату и щедро накормят изысканной пищей мёртвых. Отличнейшим образом накормят, ведь соборные повара, натренированные на некрократических поминках, знают своё дело лучше кого-либо из поварской гильдии Цига. Эта трапезалучшее время для установления полезных контактов. С кем Оксоляна должна установить контакт? Да с кем получится. Случайных-то людей на трапезе не будет, как заверял Карамуф. Он и сам бы с огромным удовольствием там потрапезничал, но дела, дела, дела
Занятая своими мыслями, Оксоляна едва не пропустила момента, когда проповедь в очередной раз сменилась молитвой. Уж в молитвенном-то режиме о своём особенно не подумаешь, надо произносить, что ангельский голос скажет, но будущей ли царице Уземфа на то роптать?
Произнося заданные ведущей формулы, Оксоляна отдавалась процессу. На сей раз она не пыталась ни запоминать, ни анализировать содержание произносимого текста: надо, значит, надо! И, тем не менее, отличие этой молитвы от предыдущей внезапно сделалось ей ясным.
В той молитве только и было, что обращение к начальникамсамым разным: и начальствующим идеям, и существам, и к тем, о ком непонятно, существо оно или идея.
Нынешняя же молитва не такая. Она с самого начала о чём-то просила Всемогущую Смерть. Как правило, о чём-то хорошем (ну, это для своих), и лишь изредка о плохом (для врагов, естественно).
Да будет стабильным и неколебимым наш могущественный Порог Смерти! повторяла царевна за ангельским голосом вместе с остальным Вечнотраурным собором. Укрепи его Смерть в неуклонном движении на Восток, на головы нецивилизованных варварских орд!
Оксоляна заметила, что слова о бедствиях для врагов Смерти ей даются намного легче, веселей и напевней, чем добрые пожелания существам, вроде бы дружественным некрократии. Почему так? Верно, потому, что дружественное некрократии существо вовсе не обязательно столь же по-доброму относилось и к уземфской царевне. А вот с врагамивсё намного яснее. Главное, самой не забывать, что враги некрократииэто и есть твои собственные враги.