Да будет как можно скорее повержен самый наилютейший враг дела СмертиЖивой Император, который покуда владычествует в Эузе, но недолго ему осталось!
Да вовеки продлятся санкции на головы всех сознательных, несознательных и вовсе бессознательных врагов некрократии!
Да потонут противные воле Смерти корабли жестокого пирата Кьяра!
Да сгниют отвратительные деревья Буцегу!
Да будет предан Инквизиторскому суду лже-посланник Смерти Дрю из Дрона, погубивший собственный город в уязвимую пору начала его движения по пути некрократического прогресса!
А вот молитва добралась и до пожеланий друзьям и врагам самой Оксоляны, да и о ней самой недвусмысленно упомянула Царевна ушам своим не поверила, когда услышала соответствующие темы в тексте молитвы. Странно, ведь Ангелоликая посетила её ложу «для принцесс» не так уж и давно, а её голосистый лик в это время продолжал вещать с трибуны ине сменялся. Откуда же
Хотя ясно ведь, откуда. Госпожа Владычица Мад Ольгерд не только свободно читает чужие мысли, но и свои передаёт. Потому-то всё, что только было с нею обсуждено, тут же стало достоянием всех её «ангельских ликов». И не только их, авсей некрократии.
Да низвергнет Смерть мерзкую правительницу земли Уземф по имени Будула! грянул собор.
Да будет прославлена будущая правительница Уземфа, верная заветам нашей любимой некрократии Оксоляна чуть слезу не пустила, повторяя за ангельским ликом особо лестные выражения. Умеют же сказать приятное, когда очень захотят.
Да переведутся в пустынях Уземфа нецивилизованные племена народа картау!
Да изничтожит Смерть неверного наложника Хафиза, оставившего свою госпожу вопреки её желаниям, ожиданиям и надеждам!
Да выпотрошит Вечнотраурная Смерть двоих карликов по имени Лимн и Зунг, и не просто потому, что они карлики, а по причине совершённого ими подстрекательства народа картау к грабительскому набегу на Гур Гулуз! И да свершится над ними всеми наш приговор!
Вот он, самый волнительный для царевны Оксоляны эпизод сегодняшней службы! Какое единство с народом Цига, со всем некрократическим человечеством почувствовала уземфская царевнав прозе и не передашь.
Весь собор, вся выгнутая шестилучевая громада мёртвой звезды, каждым своим лучом обращённая на запад, прославлял будущую некрократическую царицу далёкого Уземфа и единодушно приговаривал её врагов. Расплываясь в торжественной мелодии приговоров, Оксоляна лишь однажды забеспокоилась: всех ли своих врагов она назвала Ангелоликой? Всех ли, кого надо бы приговорить? Может, кого не упомнила?
Но порыв к уточнению миновал. Если кого не смогла вспомнить, рассудила царевна, з-начит это не серьёзный враг, а так, мелкий обидчик. Таких и помиловать не грех. А не помиловать, так разобраться с ними лично, верша справедливый суд Уземфского царства.
Не всякого же подвергать зловещему некрократическому приговору от имени самой Смерти!
Довольна ли ты теперь, милая моя Оксоляна? Так спросила она себя, когда последний из некрократических приговоров отзвучал под траурными сводами. И ответила: да, я довольна. Я счастлива. Счастлива настолько, что готова простить и даже полюбить своих врагов.
И Оксоляна не лукавила. Она была готова принести в том себе самую жестокую клятву. Да, простила. Главные её врагипрощены. Тому есть очень мощная и достойнейшая причина. Дело в том
Дело в том, что отныне её врагов ничто не спасёт. Никакая мелко-человеческая сила. И раз уж это так, будущая царица Уземфа может расслабиться. Не плести козни да интриги. Не разрабатывать хитроумные планы мести. Не подсылать по ненавистным адресам разведчиков и убийц.
Зачем, если над исполнением вынесенных им приговоров трудится вся мировая некрократия?
Глава 7. Воля к страсти
Надо заснуть. Или проснуться. Войти в состояние, которое будет хоть как-то определено. Не получается. Тот недосон, в котором Лулу Марципарина Бианка дежурит у постели маленького Драеладра, чем-то подобен мертвецкому посмертию.
Посмертие тоже ни смерть, ни жизнь. Оно где-то между. И тоже длится отвратительно долгопока не сгниёт бальзам. Срок окончания посмертия можно легко ускорить. Объятия Марципарины, которые бальзам воспламенятне худший способ ускорения. Правда, сами мертвецы думают иначе.
С Лулу Марципариной им ещё повезло, наверное думают мертвецы из Цанца. Ну да, здорово повезло, что Управитель Умбриэль Цилиндрон и некромейстер Гны сохранили для медленного гниения их упитанные бальзамами тела, спасли от собственной непутёвой доченьки!
Повезло им и с самой Лулу Марципариной. Ну, вешалась им на шеи, не без того. Но ведь дожидалась обоюдного решения! Никому своих жарких объятий не навязала насильно, давала шанс унести ноги.
Повезло им, конечно, и с собой самими, поскольку как только Марципарина отвернётся, или родичи нахмурятся, или Гны с Цилиндроном нагрянут, они ноги в рукии поминай, как звали.
Редкостное везение. Счастливый, можно сказать, случай.
Марципарина Бианка в полусне бормочет иронические фразы, быстро теряет нить и силится вспомнить, кого же она последнего награждала убийственным сарказмом. А, что там вспоминать. Посланника Смерти Чичеровот кого. Даже если говорила о ком-то другом, весь сарказмтолько ему. В безраздельное пользование. Может, в сундуке пригодится.
Ах да, вот о чём она думала: о прошлых!
Ну да, Лулу Марципарина ведь теперь уже дама с историей. Правда, историяв основном отрицательного свойства. Прошлыене значит бывшие. У растяпы Лулу они именно так «прошли», что толком-то их и не было! А всё почему: не догнала!
Обидно ли Марципарине, что ни одного мертвеца в её объятиях так и не сгорело? И да, и нет. С одной стороны, она ведь не бочка заморского пороха, чтобы почём зря воспламенять мёртвые тела. Этак и красоты своей неземной очень быстро лишишься, и здравие пострадает, да и боли телесной сколько придётся вынестине наплачешься!
С другой стороны, что ж они, стервецы такие, от любови девичьей отказывались? Определённо, заслужили худшего. Гореть им в объятиях за отказ от нежных объятийи долго гореть, прочувствованно и вдумчиво!
С третьей стороны, если бы кто дерзнул, и отважился, и не отвергтакого смельчака Марципарине Бианке было бы ой как жалко! И чувствовала бы свою несправедливостьнесправедливость всего в себе: и желаний, и решений, и самого появления на свет.
А с четвёртой стороны, что же о мертвецах-то горевать? Вот же: всё образовалось! И родился у неё прекрасный сын. И так чудно переливаются на свету его серебристые чешуйки, что диво дивное. И зовут его Драеладр, а у драконов этопервое имя! Откуда же, спрашивается, грусть и печаль?
Но откуда-то грусть и печаль пришли. И о чём-то сказали.
Ой, да полно! Воспоминания о мертвецахглупая глупость, жалкая жалость и потакание слезоточивой ерунде. Не состоялось в твоей жизни мертвецов, ни одного, кроме, разве, Чичерои радуйся, дурочка!
Это ведь враки, что мертвецывысшая раса. Никакая не высшая: бедные, обманутые люди. Захотели жить, как в Запорожье, а Запорожья-то из живых никто и не видел. Вот и закачали в себя бальзамы, которые при общении с настоящими женщинами вспыхивают и горятжалеть таких надо.
Да, поведение мертвецов уязвляло женскую гордость именно в ту пору, когда много чего решается. Да, умнее Марципарина Бианка стала потом, а с детстваимела ли случай усомниться в той навязчивой «истине», будто мертвецы выше. Но теперь-то Бианка прозрела, думает иначе.
И верно, прозрела. И правда, иначе. И в глупости она больше не верит, это тоже так. Но в истории-то были настоящие чувства. К тем предметам, в какие верила тогда. К тем людям, чьего расположения искала. И к тому единственному странному мертвецу, чьёнашла.
Бларп говорил, что в случае общения мертвеца с драконом воспламенение бальзамовбеда не единственная. Что с мертвецом произошло бы ещё много чего, если бы несчастный не погибал сразу. Но возможности повременить с погибелью у него нет, вот потому до конца неизвестно, какие другие беды возможны при таком контакте.
Может, в её отношения с Чичеро вмешались эти скрытые причины?
* * *
Конечно, в юности Лулу, прошедшей в Цанце, было что вспомнить и приятного, весёлого, интересного. Интересным обеспечили книги да учителя-некроманты (то-то и вышел интерес пополам со скукой, ведь отравлять чужую любознательность они мастера), а весёлым и приятнымживые люди. Ясно, что эти живые были не слишком гордые: их специально нанимали для «скрашивания» её юных лет. Потому и отношения с ними были из числа тех, что «не считались».
Ну да, «не считались». Но роль-то свою сыграли.
Униженная частыми отказами мёртвых молодых людей, Марципарина подумывала о том, чтобы замкнуться в гордом одиночестве. Почему нет? Пусть сами попрыгают, чтобы попасть в её поле зрения.
Идея-то благая, но вот с воплощением Замкнуться и не желатьоказалось выше девичьих сил. Этого попросту не позволил драконий темперамент. Попробуй замкнись, когда энергия бурлит и каждый миг изнутри тебя размыкает! А после очередного неудавшегося «замыкания» попробуй дальше себя уважать.
Вот тут-то Марципарину и спасли живые люди. Ловко?
Выход оказался донельзя прост, и раньше к нему не прибегли дишь потому, что он вовсе не выглядел выходом, ведь живыену никак не могли быть ровней Лулу. Живых аристократов марципарининого возраста в Цанце давно не осталось, а не аристократычто им делать в покоях известно чьей дочери? Чёрная работа, уборка в её отсутствиевот и всё, на что могут рассчитывать «живцы» из простонародья. А придёт онатак некроманты тут как тут, а волшебников в фиолетовых мантиях простолюдины пугаются.
Странно, но мертвецкое предубеждение против живых долгое время разделяла и Лулусказывалось воспитание. Что с того, что живая и она сама? Если и живая, так по-другому: в силу каприза. Иное делотёмное простонародье, неспособное на посмертие заработать. Как таких уважать? Их даже мертвецы поскромнее именем и достатком порой за людей не держат, а уж дочери самого Цилиндрона и взглянуть на таких неприлично.
А надо заметить, что истинная причина, по каковой к ней не пускали мёртвых, Марципарине до сих пор была неясна. Она думалапросто против Умбриэль Цилиндрон, который сам желает выбрать для дочери подходящую партию. Логично ли было так решить? Да вполне! А значит, если даже мёртвые аристократы Цилиндрону нелюбы, то что говорить о вовсе безродных «существах»?
Чтобы выходу найтись, понадобилось расстояние. Вблизи он не был заметен. Приехал он, откуда не ждалииз царства Уземф.
Уземфская царевна Оксоляна путешествовала по землям Предпорожья в сопровождении своего мужского сераля. Царевна недавно вошла в посмертие, а вот сераль имела совершенно живой, что немаловажно. Один из лучших в ремесле доставления утех. Каждого наложника в подобных сералях натаскивают с раннего детского возраста, и к совершеннолетию те обязательно превращаются в утончённые «машины наслаждения».
В какое море восторга окунулась Марципарина, когда кривляка Оксоляна своим сералем поделиласьтрудно вообразить. Ещё труднее было бы ожидать, чтобы надменная уземфка оказалась столь подельчивано тому нашлась веская причина. В посмертии Оксоляна совершенно разучилась получать удовольствие от невольничьих ласки сералем своим тяготилась.
А тутвосторженная покупательница, с которой можно слупить за невольников очень выгодную цену.
Беру всех! Оптом! воскликнула Марципарина, надеясь, что Умбриэль Цилиндрон воспротивится не категорично. Услышав об оптовой покупке, Оксоляна надула губы и твёрдо заявила, что скидки не сделает. Дружба дружбой, как говорится, но деловые отношения святы.
Подумаешь! Марципарина и не помышляла ни о какой скидке. Единственное, что её тревожило: деньги на приобретения сераля предстояло получить от отца, а даст ли суровый Умбриэль себя разжалобить?
Если не даст, я
Но что бы такое обидное для запретителя измыслить, Лулу так и не нашлась. И даже не потребовалось, поскольку Цилиндрон согласился.
Почему согласился? Вывод очевиден. Живых наложников уземфского разлива цанцкий воевода за людей не считал, а признавал исключительно дорогойно игрушкой. А дочери такую игрушку купить важно по той причине, что девушка должна ведь следить за модой! А что наложники нынче вошли в моду, о том Умбриэль как-то давненько слышал.
Наверное, перед окончательным решением отец обратился за советом к некромейстеру Гны. Тот же, зная подоплёку вопроса, не раздумывая, заявил:
Для доброго здравия вашей дочери это единственный выход. И в самом деле, кому, как не Гны, оценить красоту решения: живые берут на себя задачу, непосильную для мёртвых, и драконица остаётся удовлетворена.
И тогда Марципарина удовлетворилась. И снова, и снова: уземфский сераль работал, как песочные часы с механизмом переворачивания колб. Она радовалась почти по-детски, и не по-детски мстила трусливым мёртвым аристократам, и мстить им с живыми нижневосточными парнями оказалось невыносимо приятным занятием.
Умелые ребята Джамил, Зульфио, Зухр, Хафиз, Лейн, Гюльч и Атай старались на совесть, помогали друг другу в сложные моменты и, когда Лулу желала надолго забыть обо всём, кроме наслаждений, наперебой доказывали свою неутомимость в ласках. Ведь умеют! С такими партнёрами ты приподнимаешься и летишь, и видишь у них в глазах себя красивую.
Между тем, красавице Бианке ни на миг не почудилось, будто всё, что происходит между ней и её новым семиглавым любовником, имеет хоть какое-то отношение к любви. Вовсе нет: она ни разу не забывала, что наложники ей не ровня. Вот если бы мертвецы
Но мёртвые отпрыски аристократических родов Цанца всё так же её игнорировали, либо сбегали подальше от неподдельного гнева Цилиндрона. И даже спустя время, когда Управитель Цанцкого воеводства заметил, что годы идут, а подходящей для Марципарины партии нет, как нет, когда перестал разгонять осторожных молодых людей, а принялся привечатьдаже тогда её продолжали избегать, уже строго по личной инициативе.
Чтобы подразнить мёртвых трусов, Лулу принялась озорничать, не считаясь ни с каким этикетом. Что она вытворяла в довольно людных оконечностях цилиндронова дворца, это уму непостижимо. Стыдно и вспоминать, хотя вспомнить зачастую приятно. Уземфский сераль своей новой хозяйке во всём подыгрывал, и даже словом никто не обмолвился, что какие-то из чересчур смелых её выходок находит сомнительными.
Цилиндрон какое-то время терпел, но терпение лопнуло быстро. Тогда он позвал посоветоваться некромейстера Гны. По итогам их разговора заботливый отец сделал дочери новый дорогой подарок. У разорившейся великанши Клюп он выкупил Оксодин из чудных замков Клямщины.
Именно там, в Оксе, Марципарине предстояло теперь кувыркаться со своими семерыми подневольными живыми наёмниками. С одной стороныну и славно: никто точно не помешает уловольствию. С другой стороны, ей, оказывается, очень хотелось, чтобы именно в Цанце её заметили и оценили незаурядную смелость поведения. Эх, молодо-зелено.
Приобретение замка Оксо, что за роль оно сыграло в жизни Лулу Марципарины! Её мир стал намного шире, да и не просто шире: он впервые вышел на поверхность земли. Цанц, как его ни превозноси, всё же пещерный город, и удивительно красивый дворец Умбриэля Цилиндрона, где проходили её дни до того, находится целиком в подземной части. Сам дворец снаружи и не виден, он представляет собой причудливую череду интерьеров, украшенную череду внутренних пространств.
Иное делозамок Окс. Существующий не только изнутри, но и снаружи. В нём даже себя начинаешь словно впервые снаружи видеть. Ибо кто ты сама, как не такой же вот гостеприимный замок?
Но главноесвобода. От мелочной опеки учителей-некромантов, которые в Окс за ней не поехали, поневоле передав функцию контроля над наследницей великанше Клюп. Та, хоть и продала замок, а всё же продолжала в нём обитать, поскольку идти ей было особенно некудавот и согласилась присматривать за Марципариной. Для оправдания своего там присутствия. Великанша и правда за ней смотрела. Носквозь пальцы.
Некроманты с Гны во главе остались недовольны, но смирились. Они ведь и так основательно перебрали полномочий, продолжая воспитывать и чему-то учить Марципарину и в тот период, когда в большинстве аристократических родов дети считаются выученными и достаточно взрослыми, чтобы вступать в ряды мертвецов.
Она плюс семеро наложников плюс великанша Клюп. Ну, ещё какие-никакие слуги да стража на стенах. Лулу быстро вошла во вкус замковой жизни. Теперь она не так уж и часто наезжала в Цанц. Смысл?
Иной раз надменный папаша Умбриэль Цилиндрон делал вид, что по ней соскучился. Марципарина шла навстречу её скуке, но нехотя. В каждую встречу отец дарил ей всё новых наложников, выписанных из тех даотних земель, где такому ремеслу обучают: из Уземфа, Карамца, Лопволарое. Дочь благодарила его за заботу и по случаю выслушивала какие-то наставления, придуманные Цилиндроном прямо по ходу краткой беседы с дочерью. Отцовской мудростью полагалось восхититься, что Марципарина и выполнялаю. Пара наложников из-за моря ведь стоят пары кивков с дежурной улыбкой?