А Драеладрова армия, дождавшись присланного по Эузе-реке подкрепления, отправилась развивать успех далее вдоль Большой тропы мёртвых. Из Эузы-то врага выгнали, но Восточно-Человеческая империя намного шире. Если ты назван Живым Императором, приходится заботиться и об остальных уголках империи.
Следующим сражением после битвы при Пибике было взятие Бегонаближайшего к западным границам Эузы пещерного города. В нём полководческие таланты Драеладра раскрылись ещё сильнее. Крупных людских потерь удалось избежать, а подземному Владыке не помогли даже конные отряды элитных посланников Смерти, так и норовящие прорвать фланг и заехать с тыла.
Слишком много врёт им Владыка Смерти, подытожила Гатаматар исход Бегонской битвы, потому-то у этих посланников даже крылатые кони не летают, а все притворяются, будто так и надо.
После Бегона помогли правителю Уземфа изгнать двуличных приспешников мёртвого Владыкидалеко в пустыню, откуда они грозились, но так и не сумели вернуться. Пришли на подмогу восставшему против мертвецов Карамцу, затем осадили Глукщ, параллельно вышли к Адовадаи, заняли Отшибину и поглядывали уже на тотально вражеский Цанц. Увы, под Цанцем и в Отшибине наступление захлебнулось.
Под угрозой окружения Драеладр отвёл своё сильно потрёпанное войско к границам Эузы. По мере этого отступления Восточно-Человеческая империя теряла земли. Откололась Отшибина, Глукщ, Бегон. Их правителей можно понять, ведь с уходом эузцев они оставались один на один с ширящими своё влияние мертвецами.
Но и Владыка Смерти Живого Императора испугался. Настолько, что с тех пор не решался вторгаться в Эузу. Не решался в настоящем, хотя вторжениями будущими заранее гордился всякий недалёкий мертвец
* * *
Гатаматар не ошиблась. Вся та масса драконов-воспитанников, которая теперь её посещала словно бы в поисках руководства в жизненном полёте, действительно утрачивала интерес к её воспоминаниям о снежно-белом Живом Императоре. Они словно бы даже перестали себя отождествлять с Драеладром. Да и обратить на себя внимание никто из воспитанников, казалось, больше не пытался. Излечились от иллюзий?
Может, предположила Гатаматар, в толпе, где таких же, как ты «новых драеладров», минимум триста душ, у них попросту не получается ощутить себя единственно-избранными?
Или, что вероятнее, в трёх кланах определились с претендентами на Драеладрово наследство. В таком случае, их теперь, видимо, ровно три, и остальные вынужденно смирились.
И к лучшему, решила Гатаматар. За прошлые дни она уже отчаялась мирить горячих юных драконов, которые бравировали своей уверенностью в неминуемом воцарении. Это с именами Куркнарт, Мадротор, Пандролиар и даже, смешно сказать, Чумпокрюхотамбатр. Никуда не годные слабейшие имена, но каков апломб! Какие задранные клювы!
Апломб, конечно же, от того и берётся, что драконам с такими именами важно ежемоментно доказывать свою значимость. И важно самим в неё верить, иначе станет совсем грустно. Ведь именафильты проявления драконических начал. И если родители давали такие имена, получается, уже они в своё потомство не очень-то верили.
И если весь апломб её воспитанников водночасье пропал, а на неё смотрят какие-то маловыразительные потерянные глаза, в которых, поди, только провидица Бланш и разберётся
То не говорит ли сие об одном: после смерти Драеладра случилось что-то ещё? А Гатаматар одна лишь не в курсе, так как отправила всех своих советниц на длительные поиски Старейшин для приглашения на Совет.
Что случилось? Гатаматар спросила Куркнарта, который выглядел чуть менее потерянным, чем другие.
В нашем клане снесено яйцо, прямо сказал тот.
Кем снесено? Кто мать?
Лулу Марципарина Бианка, одна из человеческих дочерей умершего Драеладра, потеснил Куркнарта более осведомлённый Палахатор.
Что ж Гатаматар взвесила новость. Поскольку есть основания наречь дракона Драеладром, смены династий можно избежать. Это, без сомнения, к лучшему.
К лучшему, мрачно откликнулся Палахатор. Он происходил из рода Горпогурфа, в котором уже строились новые планы. И вряд ли появление на свет нового Драеладра во все эти планы вписывалось.
А Мадротор, соединивший роды Рооретрала с Ореолором, процедил с откровенной злобой:
Ну, ещё неизвестно, вылупится ли он живым.
* * *
Кому как, а самой Гатаматар успокоительная новость о том, что в клане Драеладра всё-таки ждут наследника, пришлась как нельзя более кстати. С совершенно иным чувством она теперь ждала возвращёния своих четырёх советниц.
И вот они стали возвращаться. Одни были в курсе снесённого яйца, другие нет, но ни одна не сообщила Драколнице-Матери чего-то нового, ведь самая талантливая, первая из советниц Хинофатар была послана намного дальше всех и «наиболее надолго», как выразилась одна из её косноязычных сестриц.
Когда же Хинофатар вернулась, то с лёту запросила прогулки наедине с Великой Матерью. Поскольку принесенная вестьне для всех.
Гатаматар уточнила:
Твоя новостьо яйце Драеладра?
Не только, отозвалась Хинофатар. И в тоне её звучало явно изображаемое для воспитанников торжество, на дне которого едва слышно плескалась тревога.
* * *
Клан Рооретрала ведёт себя странно, сказала Хатафатар, как только они с Матерью-Драконицей отлетели достаточно далеко от Небесного дворца, чтобы выйти из области слышимости его многочисленных воспитанников.
Не смирился с крушением надежд на власть?
Хуже, советница помрачнела и даже поёжилась прямо в полёте, там какая-то эпидемия, а скорее всего, колдовство. Они подхихикивают.
Что делают?
Подхихикивают. О чём ни спросишьсперва хихикают, а потом уже отвечают. И не один, не два дракона. Я специально с полутора десятками разговорилась, проверяла. Симптом есть не у всех, но тех, у кого нет, сущие единицы.
А не могли они нарочнонад тобой хихикать?
Не думаю, хотя выглядело так, будто надо мной, с кислой миной признала советница.
А как вели себя другие кланы?
Не хихикали, это точно.
А никто ли не засыпал во время беседы? неожиданно для самой себя спросила Гатаматар.
Было! изумлённо признала советница. Как вы догадались, Великая Мать? На островах Ореолора драконы двигаются, словно сонные мухи. Замедленно летают, замедленно говорятточно и сами они, и звуки от них так и зависают в воздухе Это чьё-то колдовское наваждение?
Нет, ответила Мать-Драконица на ходу вспоминая давние драконьи предания. К сожалению, это проявилась исходная природа кланов. Но что-то, конечно, заставило её так проявиться.
Исходная природа? переспросила советница. Гатаматар поняла, что говорит загадками.
В полном имени Рооретрала, как оно прежде звучало на стародраконьем, есть особая особый оттенок смысла, неочевидный сейчас. «Злобный хохот» так его можно перевести. Эта старинная смысловая составляющая имени лежит в основе главных несовершенств его клана.
В самом имени заключён этот хохот? поразилась Хинофатар.
Гатаматар кивнула, совершая нырок вслед за кивающей головой:
Хохот долгое время не проявлялся. Залогом его молчания была сила целителя-Драеладраещё того, легендарного основателя династии. Надеюсь, остальное понятно?
Да, советница поспешила включиться в предложенную логику, Разумеется, эта сила передавалась в династии от одного Драеладра к следующему. Когда же последний Драеладр стал слабеть, а затем и умер, оковы на древнем хохоте тут же ослабли. Теперь самый сильный драконий кланстрашно подумать
Будем надеяться на нового Драеладра, смиренно промолвила Гатаматар, когда он вылупится, посмотрим, останется ли симптом. Конечно, если хохот сохранится и тогдато всей нашей расе несдобровать. Но будем надеяться на лучшее, и Мать-Драконица свечой взмыла вертикально вверх.
Снизу донёсся чуть запорздалый голос Хинофатар:
А что же с Ореолором? Он в моменты слабости Драеладра усыпляет собственный клан? И в том специфическая патология этого имени?
Умничка первая срветница: ловит прямо на лету! Точнее лишь буквальный перевод имени: «жизнь во сне».
А Горпогурф?
Его имя, задумалась Гатаматар, означает помимо прочего «порабощённый разум». Вот только ума не приложу, в каких внешних признаках это может проявляться. Зато внутренние признаки наверняка не приятнее «хохота» или «сна».
Всей глубиной снизошедшего на неё знания Великой Матери первая советница прониклась уже на обратном пути к Небесному дворцу Гатаматар. Голос Хинофатар сделался взволнованным до экзальтации, когда она воскликнула:
Великая Мать, да вы ведь самая мудрая в нашем мире!..
Гатаматар осталось загадочно промолчать. Не пояснять же советнице, что такие восторги всеведения оставляют по себе моменты соприкосновения с драконьим праязыком, что Мать-Драконица при всей своей древности всё же не современница ни стародраконьего языка, ни, тем более, легендарных событий. И уж точно незачем знать умненькой Хинофатар, что сведения о древних значениях имён основателей кланов почерпнуты Матерью (от кого бы она подумала?) от Бларобатара, одного из тех недодраконов, что внешне неотличимы от людей. А Бларобатаромсмешно сказатьиз человеческих преданий, посвящённых драконам.
* * *
Когда наконец собрался Совет Старейшин, особенно яркого впечатления он по себе не оставил. Ещё бы: драматическое соперничество рвущихся к верховенству кланов было в который раз подменено формальностью.
Прямой потомок ушедшего Драеладра, по сути, внук, рождённый в яйце младшей из его человеческих дочерейразве может его отстранить от великих предначертаний судьбы справедливый дракон-Старейшина? Нет, ведь всякий Старейшина мнит себя точно таким же предначертанием судьбы. Что ж этим двум предначертаниям уж между собою-то делить?
Кто-то, конечно, высказывал и трусливую мыслишку вполне из мадроторовского репертуара: мало ли что из яйца-то вылупится, да и выживет ли оно? Но большинство Старейшин сомнения не поддержали. Что же может вылупиться из драконьего яйца, кроме как сам дракон? Людям-то там делать нечего, внутри яйца-то. А в живучести драконов сомневаются лишь явные их недоброжелатели, да и то самые недалёкие из них.
Гатаматар была не одинока в уверенности: из яйца рано или поздно вылупится Драеладр. А будет ли он столь же хорош, как и предыдущий? Ну, так имя же порукой. Кого отважились наречь Драеладром, тот получил самое совершенное драконье имя. Откуда же взяться отдельным несовершенствам?
И Драеладр не подвёл. Пусть и не сразу, как его ожидали, а очень постепенно, но ведь вылупился! Удивил собой человеческий город Ярал, где жила его матушка Лулу Марципарина Бианка.
Пока маленький дракончик собирался с силами, чтобы показаться из яйца, Гатаматар имела преизрядное количество тревог и забот. Надо было не только следить за ситуацией в Ярале, нопо возможностине терять из поля зрения и три раздосадованных клана.
Правда, чтобы не повторить прежней ошибки (той, когда Мать-Драконица очутилась без единой свободной советницы, отправив Хинофатар и других собирать Совет Старейшин), теперь Гатаматар постаралась направить в гнездовья кланов не узнаваемых дракониц из своей свиты, а лучшепростых воспитанников. И воспитанников не каких попало, но, по возможности, верных лично ей и, вместе с тем, принадлежащих к интересующему клану.
Так, Мадротора Гатаматар попросила приглядывать за происходящим в клане Рооретрала: мол, есть ли там по-прежнему хохочущие драконы, не идёт ли хохот на убыльи что насчёт хохота думает сам глава клана и его ближайшее окружение.
К Ореолоруприглядеть за спящимиГатаматар послала Курдрегона. К ГорпогурфуАлазарта.
В человеческий же город Ярал, чтобы приглядывать за нововылупившимся Драелалдром, дракона на постоянной основе не пошлёшь, очень уж он там будет заметен. Человекообразный дракондругое дело. Вот Гатаматар и обратилась к Бларобатару. Как-никак, разведчик, да притом представляет в Ярале именно драконью сторону.
Если что, говорила Бларобатару Мать-Драконица, связывайся со мной. Угрозы жизни Драеладра, странности в его собственном поведениивсё меня заинтересует.
Если возникнет угроза, серьёзно отвечал Бларобатар, обязательно обратимся. К счастью, в Ярале пока всё спокойно, но мало ли
Глава 5. В том гробу твоя невеста
Лулу Марципарина Бианка, родительница дракона. Звучит пышно. Звучит торжественно. Но что скрывается за пышным торжеством? Эх, что только не скрывается. Лулу надеялась, что выдержит. Ради маленького Драеладрика, только вылупившегося из яйца. Ради жизни.
Но где же сыскать в её жизни просвет? И чем ей удастся накормить несмышлёныша, кроме женской обиды? Увы, Лулу Марципарина давно уже сосуд с обидой, и сколько сосуд ни взбалтывай, опасное содержимое не преображается: оно законсервировано, как законсервирован её любимыйчем-то невнятным прогневивший небеса рыцарь Чичеро.
Чичеро спрятан в сундук. Марципарине сказали, что выпустить его из сундуканеверный ход, ведущий к проигрышу весь высокогорный Ярал и Эузу впридачу. Дело в том, что в беднягу Чичеро вселился демон, и не какой-то там, а главнейший, и сможет ли рыцарь контролировать демона, если выпустить их из сундукакто же сможет поручиться?
Два человека могли принять решение о том, чтобы отпереть сундук: Бларп Эйуой и Эрнестина Кэнэкта, главные разведчики Ярала. И у первого, и у второй достало бы авторитета, чтобы сделать это в одиночку. Достало быно не достало.
И Бларп, и Кэнэкта причисляют себя к друзьям Лулу Марципарины, и даже к друзьям Чичеро Кройдонского, но дружба дружбой, а есть у них и обязанности. Обязанности таковы, что дружеские чувства не могут руководить их поступками безоглядно. Выпустишь друга, оглянуться не успеешь, а придёт конец всему Яралу. Оправдывайся тогда, стоя на пепелище, высокими и добрыми переживаниями, заслонившими чувство долга. Разве Лулу сама не понимает этой тяжести выбора?
Понимает. Но от понимания не легче.
Кстати, от её понимания точно так же не легче и тем двоим, способным решать. Марципарина вежливо молчит, но они-то знают цену её вежливости. И потому все её не высказанные доводы обращают к своей совести сами. Во всяком случае, она думает, что это так.
Совести Эрнестины Кэнэкты пришлось особенно туго. Как-никак, в её мотивации оставить Чичеро в заточении чувство долга не одиноко. Самое жалкое эгоистическое стремлениедаже не к счастью, а к последним её крохам, урванным у подступающей старости Как ещё можно определить страсть разведчицы к умелому в любви карлику?
Думая об Эрнестине в таком тоне, Лулу тоже чувствует свою неправоту. Она останавливается, не высказывая самых ужасных обвинений, ибо понимает: сердцу не прикажешь. К тому карлику, которого Кэнэкта избрала в любовники, сама Марципарина неравнодушна. И в тот же момент несправедлива: она не видит в нём отдельного человека. Так уж случилось, что для неё этот карликне более, чем часть её собственного любимого. Вернуть Лулу Марципарине Чичерозначит обездолить Кэнэкту. Может быть, и всерьёз обездолитьи чем тогда сама Лулу будет лучше и выше своей эгоистичной подруги?
С другой стороны, чтобы быть лучше и выше, ей что, самой должно отказываться от счастья? И потакать несправедливости и дружескому вероломству? Вот до чего тугой завязался узел: одним лишь умом не распутаешь, разорвёшь только силой, а всякая сила будет неправедной.
По правде говоря, чего здесь не понимать? Соперничество в любви убивает дружбудавно известная опытная истина. И то, что предметы любви у Марципарины Бианки и её подруги-разведчицы разныелишь кажущийся факт. Раз уж так получилось, что одноглазый Дулдокравнэто не только самостоятельный карлик, но и составная часть Чичеро
Но полно, допустимо ли видеть в людях вообще, да и в отдельных человеках«составные части»? Может, любовь Марципаринынесусветная блажь, от которой стоило бы для общего блага отказаться? Ведь это любовьк мертвецу, более того, к существу составному, к продукту некромантского изощрения, которое вплело в противоестественный синтез живых людей
Если такое решение и впрямь лучшее, то онобез горечи и не скажешьуже выполняется. Выполняется само собой, и помимо каких-либо «благородных решений» со стороны Лулу. И результат понятен: оно Лулу убивает. Ибоопять-такисердцу не прикажешь И любовьзла. Любовь к мертвецутак точно.