Граф, заботливо проворковала она, вы можете простудиться, давайте продолжим разговор в тепле. Мы могли бы спуститься к тракту.
Про трактир пока лучше не говорить, трактирэто низменно!
Что значит болезнь и даже смерть в сравнении с вами, начал Эйвон. Нет, так просто он не уйдет, остается одно.
Госпожа Арамона торопливо облизнула губы и облапила влюбленного, вынуждая встать. Именно так она заставляла перебравшего мужа доползти до кровати, а ведь останься старой девой, растерялась бы!
У поднятого с колен Эйвона пути к отступлению не оставалось. Он еще пытался что-то бормотать, но Луиза решительно пресекла разговоры, впившись в колючие усы.
Целовать Эйвон не умел, но от него пахло целебными травами, а не тинтой. А ты хотела «Черной крови» и шадди? Обойдешься!
Сударыня, Ларак сжал Луизу в объятиях, стало теплее, но не ногам, я никогда не изменял жене Никогда.
Я тоже, призналась женщина. Не изменяла, хотя сны были, сны, в которых она видела над собой синие глаза.
Мы убежим, бубнил Эйвон, убежим далеко Мы будем вместе до конца времен
Убежим, пообещала Луиза задыхающемуся влюбленному, но вы сбреете бороду.
Сбрею, в свою очередь пообещал тот. Точно так же он поклялся бы умереть или достать с неба парочку звезд.
Глава 3Ракана (б. Оллария), Ардора400 год К. С. 3-4-й день Зимних Скал
1
Что ты знаешь о разбойниках? безнадежно спросил Ричард красноносого толстого повара.
Повар знал то же, что и все, а именно ничего, и это «ничего» растянулось на добрых полчаса.
Хорошо, вздохнул наконец Дикон. Тебя заперли вместе с остальными слугами, и ты ничего не видел. Что ты можешь сказать о пропавшем Гильермо? Как он себя вел? С кем разговаривал? Кто к нему приходил?
Повар пошевелил губами и сообщил то, что цивильный комендант знал и так.
Сбежавшего мерзавца звали Гильермо Паччи, и он приходился племянником удалившемуся от дел истопнику, который его и привел.
Паччи-старший объявил, что получил в наследство постоялый двор, распрощался и уехал. Где получил? Где-то в Рафиано. Добраться до новоявленного трактирщика было не легче, чем до племянника.
Гильермо был хорошим истопником? подал голос сидевший у двери Нокс.
Ох, сударь, колыхнул пузом кухонный владыка, откуда ж мне знать? У него один огонь, у меня другой.
Хорошо, велел Ричард, можешь идти.
Повар убрался. Дикон с тоской глянул на безнадежно пустой бумажный лист. От слуг не было никакого толка. Все, что удалось узнать, юноша услышал от Марианны и первого же допрошенного лакея. Остальные талдычили все то же самое.
Что делать дальше, Ричард не представлял. Уцелевшая прислуга подозрений не вызывала, спасшая Робера баронессатем более. Оставалось повесить пойманных разбойников, объявить награду за головы сбежавших и успокоиться, но этого-то юноша и не мог. Покушение на Эпинэ слишком напоминало охоту за ним самим. Кому-то очень хотелось, чтобы в Талигойе не осталось Повелителей, и его следовало найти. Легко сказать!
Дикон с отвращением допил остывший шадди. Четвертая чашка за утро, а спать все равно хочется. Ричард неуверенно глянул на молчащего Нокса: полковник был подтянут и непроницаем. Ему не пришлось задыхаться в Доре, а потом два дня кряду вместе с сюзереном принимать посольские соболезнования.
Полковник, я не понял вашего последнего вопроса.
Простите, монсеньор. Мне подумалось, что этот Паччи был не истопником, а «висельником». Иметь своего человека в доме очень удобно.
Я тоже так считаю, кивнул Дикон.
Все верно. Гильермо улучил подходящий момент, дал знать сообщникам и сам же их впустил. Вместе они заперли слуг, ворвались через потайную дверь в будуар. Все сходится! Только кто за всем этим стоит?
Я не помешаю? Мягкие шаги, аромат духов. Марианна так и не легла! И не ляжет, пока они не закончат.
Сударыня, как же она все-таки хороша, скоро мы освободим вас от своего присутствия.
Монсеньор, баронесса уже взяла себя в руки, однако вздернутый подбородок и спокойный голос могли обмануть Нокса, но не Ричарда, я всегда рада видеть вас в своем доме. Может быть, еще шадди?
Благодарю, сударыня. Еще одна чашкаи тошнотворная, горько-сладкая жидкость хлынет из ушей. Это было бы прекрасно.
Я сейчас распоряжусь.
Шуршащие шелка, запах роз, тихий стук потайной дверцы В Янтарной спальне тоже пахнет розами, но сначаладело.
Джереми, сколько осталось?
Трое, с нескрываемым облегчением откликнулся северянин, камеристка и конюхи.
Сперва камеристку. Сейчас он в шестнадцатый раз услышит про наследство в Рафиано.
Да, монсеньор. Все, что случилось с Иноходцем, от выстрела в Эпинэ до нынешнего нападения, звенья одной цепи. Нужно ускорить свадьбу. Повелителю Молний нужен наследник, и чем скорее, тем лучше
Камеристка, невозмутимо доложил Джереми, зовут Ваннина.
Монсеньор. Похожая на щуку шатенка сделала книксен. Прошлым летом она подавала им с Марианной шоколад. Прямо в постель.
Во время нападения, сухо уточнил Ричард, ты была у родных?
Да, монсеньор, затараторила щука, госпожа меня отпустила. Кабы я знала, что такое случится, ни за что бы не ушла, но кто мог подумать
Ваннина, прервал словесный поток Дикон, пропал истопник. Что ты о нем можешь сказать?
Он крался как кот, глаза Ваннины стали злыми, как кот-вор. Он все вынюхивал, везде шнырял. Его делокамины, затопил и спи, так ведь нет! Везде норовил пролезть, то дымит у него, то растопки мало
Все? Эта злюка сейчас навспоминает, утонешь. Больше ничего не заметила?
Невежа он был, отрезала камеристка, грубиян. Обхождения деликатного не понимал. Дориан, камердинер господина барона, он сейчас в отлучке, говорил, что обтешется, да деревенщина деревенщиной и подохнет. Уж вы меня, монсеньор, простите, только нечего проходимцев всяких подбирать. Толковала ведь я Дориану, что нечего истопнику в парадных залах толкаться, а тот заладил, что не моего ума это дело. А у господина барона сердце доброе, а понятий об жизни, словно у егойных воробьев. Ну и кто прав?
По всей вероятности, ты, подал голос Нокс, и лучше б он этого не делал.
Я гаденышей за хорну чую. Ваннина сделала книксен полковнику. Вот хоть господина Салигана взять Вроде маркиз, а об обхождении никакого понятия! Ни одеться тебе, ни помыться. Какой он кавалер, когда ровно из хлева вылез, а туда же, на госпожу глаз положил, только госпожа баронесса грязи не любят, госпожа к чистоте привыкли. Уж если они кавалера привечают, то у него все на местеи обхождение, и личико, и одет как положено, да монсеньор и сами знают
Служанка многозначительно улыбнулась, это было неприятно. Кому еще она наболтала? И ведь не уймешь
Ваш шадди. Старичок с подносом появился удивительно вовремя.
Передайте мою благодарность баронессе. Дикон поднес невесомую, расписанную бабочками чашечку к губам. Навязчивый горький запах вызывал тошноту, а ведь некоторые этим пойлом восторгаются. Юноша поставил шадди прямо на пустой лист. Пора было заканчивать.
Итак, ты Гильермо не доверяла и говорила об этом камердинеру господина Капуль-Гизайля, а он внимания не обратил. Это все?
Это было не все. Далеко не все.
Господин Дориан много о себе полагает. Баронский камердинер явно не давал Ваннине покоя. Еще был бы он камердинером монсеньора Или господина Эпинэ, или господина Марселя, а он кто? Да никто, а носом сейчас луну сшибет А все с того, что госпожа баронесса совсем барона разбаловали. И птички ему, и черепки. Оно понятно, деток нет, деньги есть, чего не побаловать, только лучше б они в строгости дом держали.
Господин Салиган, тот тоже хорош! Пакость всякую таскает, а тот и платит. И чего не заплатить, денежки-то не его. Муженек-то к нам голодранец голодранцем подкатился, только добра и было, что клетка с воробьем этим желтым. Правда, человек он добрый, свое место знает, только лучше б он
Вошла Марианна, тихо села рядом с Ноксом. Нокс покосился на баронессу и неожиданно поправил воротник.
Сударыня, полковник наиучтивейше наклонил голову, мы почти закончили. К сожалению, ничего важного узнать не удалось, но монсеньор не теряет надежды.
У вас есть более важные дела, просто сказала Марианна, но когда выдастся свободная минутка, вспомните, что в этом доме вам рады. К вам, господин Нокс, это тоже относится.
Благодарю. Служака растерялся, и Дику впервые за последние три дня стало смешно.
Полковник Нокс, объявил Повелитель Скал, отныне лично отвечает не только за мою безопасность, но и за вашу.
Будет исполнено, отчеканил северянин. Сударыня, вы под защитой Скал.
Я тронута, женщина благодарно улыбнулась, но это, поверьте, излишне. Вряд ли разбойники вернутся, а у вас столько дел.
Служить вамнаш долг, не согласился Нокс. Ваша камеристка утверждает, что пропавший истопник вел себя подозрительно. Она говорила о нем с камердинером вашего супруга, но тот не обратил на это внимания.
Глупости, улыбнулась Марианна, у Ваннины очень живое воображение, и она никогда не ладила с Дорианом. Теперь, когда Гильермо исчез, она найдет, что вспомнить, когда же он был в доме, Ваннина находила его общество весьма приятным.
Если так, неудивительно, что истопник сбежал. Ричард поймал бархатный взгляд и улыбнулся в ответ. Как же она перепугалась в эту ночь и как держится. Удивительная женщина, просто удивительная!
В таком случае не смею долее мешать вашему отдыху. Благодарю за объяснение и за шадди.
Что вы, как мало слов и как много сказано, это я ваша должница. Ваннина, ты свободна.
Лицо служанки стало упрямым.
А монсеньор меня не отпускал. Монсеньор еще не знает, что Гильермо сговаривался с господином Салиганом. Вот так-то, сударыня! Я-то думала, они о плошках бароновых шепчутся, а они на вас нацелились. Уволочь хотели, только господин Эпинэ помешали
2
Удачу нужно обмывать, а то иссохнет, как жаба в жару. Нельзя возвращаться на корабль со всеми деньгами, море скаредов не терпит: не поделишься с трактирщиком, отдашь все крабьей теще.
Еще можжевеловой. Юхан Клюгкатер с достоинством стукнул о дубовый стол пустым стаканом. Нам с другом Леффером!
Бу'сделано, проорал сквозь грохот бубна подавальщик. А закусить?
Мясо? повернулся Добряк к лейтенанту, подтвердившему трагическую гибель груза и сопровождавшего его интенданта.
Свинину! постановил Леффер. На углях!
Питер, а тебе чего? Племянничек взгромоздил на колени первую в своей жизни девку и ни устрицы не соображал, но спросить-то надо. Родная кровь, как-никак.
Тинты, булькнул Питер, для Нэлл И леденцов!
Тащи им тинту и ключик от спаленки, заржал Юхан, подавальщик кивнул и скрылся в сизом чаду.
«Одноухий боцман» был полонзимние праздники задержали в порту десятка три купцов. Известное дело, Излом не уважитьдо другого не доплыть!
Здесь хорошо кормят? осведомился Леффер, притопывая в такт музыке: в центре зала дюжина матросов, обняв друг друга за плечи, лихо от плясывала «крабиху», остальные хлопали, стучали кружками и стаканами, раскачивались в такт разухабистому мотиву. Все ходило ходуном, только в нишах у окон было чуть потише, здесь можно было разговаривать.
Уж получше, чем кесарь. Добряк подпер щеку рукой и растроганно шмыгнул носом. Люблю Ардору И «Боцмана» люблю. Душевное местечко Сплясать, что ли?
Свистели флейты, бил бубен, заходилась в плаче алатская скрипка. Трактирные подружки в красных чулках трясли юбками, хохотали, просили тинты. Им наливали, целовали в накрашенные губы, смачно шлепали пониже спины.
Кто ни разу не был пьян, ревела таверна, того проклял Адриан, Кто глядит в чужой стакан, того проклял Иоанн
А в чужой карман? Юхан подмигнул Лефферу. Что будет с теми, кто залез в карман Его Величества Готфрида?
Это преступники! твердо сказал Леффер. Их надлежит казнить на Большой королевской площади. Вот так! Ваше здоровье, шкипер!
Ваше здоровье! Лейтенанту и его солдатам пришлось отвалить треть выручки, и все равно вышел хороший фрахт. Они не просто сохранили и головы, и лоханку, они заработали, а кто еще может похвастаться заработками на службе Его Величества Готфрида? Может быть, молодой Браунбард? Или дурень с «Серебряной розы» со своим генералом? Ну и где они все? Крабов радуют, и «Селезень» бы радовал, возьми выскочившие из дыма фрошеры левее.
Стой! Юхан ухватил за фартук красномордого подавальщика. Тинты музыкантам «Найе-релла-ла-ла» Плачу! За тех, кто ушел и не вернулся!
Сейчас, шкипер. Красномордый сгреб талл. Как же ушедших не помянуть, обязательно помянем!
Это только морской обычай? осведомился Леффер. Или в нем могут принять участие и солдаты?
Могут. Добряк вытащил флягу с рыбодевами. Стаканы стаканами, а хвостатые подружки где только с ним не побывали!
Парус поднять и плыть, найерелла, затянул высокий страдальческий голос.
Нам плыть далеко, откликнулось трое или четверо. Неси, красотка, вино, Найерелла-лерела, Нам плыть далеко
Еще бы не далеко! От Хексберг до Ардоры против сорвавшегося с цепи швана Они крались вдоль берега, прятались, лавировали и ведь дошли, господа селедки! Дошли и пьют, а свернувшие на северна дне!
Кружку поднять и пить, найерелла,
Нам пить до утра, пока отлив не настал,
Найерелла-лерела,
Нам пить до утра!..
Это вы Юхан Клюгкатер? Незнакомый человек в простом темно-зеленом платье уселся на служащий стулом бочонок.
Ну я, буркнул Добряк, досадуя на гостя за испорченную песню, дальше что?
Дальше, странный гость махнул подавальщику, кэналлийского, милейший Красного. Начальник таможни полагает вас человеком умным и деловым. Он посоветовал мне вас разыскать.
С чем вас и поздравляю. Если по делу, сам скажет, на шею кидаться не станем.
Благодарю. Незнакомец и не подумал обидеться. Я хочу услышать о сражении.
А чего о нем говорить? Юхан пожал плечами и убрал рыбодев от греха подальше. Все без меня разболтали. Шкипер еще по таможням прыгает, а команда уже по кабакам языками чешет
Морякилюди душевные, согласился чужак, чем больше пьют, тем больше вспоминают. Ваши матросы вторую неделю клянутся, что разглядели герцога Алва на борту талигойского корабля. Это правда?
Правда. Еще б не правда! Под Ворона хоть армию списывай, хоть эскадру, хоть интенданта с солониной и полотном. Вот лейтенант соврать не даст, он со мной был, когда на мою посудину их зверюга выскочила. Трехпалубная, пушек десятков восемь, не меньше, а на ютеВорон. Без плаща, без шляпы, в рукешпага, волосы дыбом Как сейчас перед глазами стоит.
Как же вы спаслись?
Свезло. Фрошеры пушки перезаряжали, только верхними разок саданули, и все. Потом подвернулась посудина покрупнее, на нее они и насели, а нас Создатель укрыл и спас. Только груз за борт покидать пришлось, мели в бухте, сами знаете
Я не знаю. Гость ловко ополовинил стакан. Но мой друг из таможни говорит, что берега у Хексберг и в самом деле дурные. А где были дриксенские адмиралы, когда на вас напал Алва?
Дрались где-то. Нашли дурака болтать про Бермессера, проще на бочку с порохом взгромоздиться и запал поджечь. Дыму было много.
Герцога Алва вы разглядели даже в дыму.
Разглядел, огрызнулся Добряк Юхан, отворачиваясь от надоеды. Попробуй такого не разгляди!
В самом деле.
Подвыпивший здоровяк налетел на подавальщика, тот пошатнулся, кувшин с тинтой грохнулся на пол, разлетелся вдребезги, по доскам растеклась роскошная темно-красная лужа. Дурная примета, теперь пьянчугу до Весеннего Излома не возьмут ни на один корабль
Шкипер, голос гостя стал ласковым, словно у монаха, расскажите, что вы видели на самом деле. Поверьте, говорить правду выгодно. Даже выгодней, чем торговать воинскими припасами.
Зеленый рукав метнулся к поясу, Добряк напрягся, но гость вытащил всего-навсего кошелек и дернул тесемки. На сукно, звеня, посыпались таллы. Зрелище было, прямо сказать, красивым, но Юхан был Добряком, а не дураком. Откажешься от своих слов, а потом куда? Сидеть в Ардоре и трястись при виде дриксенского флага?
Нет, отрезал шкипер, почти без сожаления глядя на золотую россыпь, не возьму греха на душу. Что видел, то видел, а видел я Ворона, а не Бермессера. Вот этими вот глазами видел, чтоб мне крабьей теще достаться!