Станко!
Сразу несколько пар челюстей бессильно соскользнули, пытаясь прокусить голенище. Он успел сбросить тварь, взбирающуюся по сапогу вверх; змеи уже не ползали, не извивалисьони просто кишели.
Станко метался, в мыслях своих уже сто раз укушенный и тысячу раз мертвый. Прямо перед лицом у него вдруг оказалась стенка со змеиной головой, выглядывающей из укрытия; в ту же секундуему показалось, что он бредитголову эту накрыла плотная темная ткань.
Сюда! Скорей!
К нему тянулась чья-то рука Судорожным движением сбросив с ноги цепкие змеиные объятья, Станко качнулся вперед, позволяя этой руке схватить себя за шиворот.
Одеяло, наброшенное на стенку, уже злобно шевелилось; Станко увидел, как треугольная голова мелькнула у самого лица Илияша, и в ответ ей мелькнул кинжал У него красивые руки, отрешенно подумал Станко. Он не сбивал кулаки о колоду
Рывок. Станко проехался животом по стенке ямы, чувствуя под тканью змеиные тела Еще рывокон был уже на поверхности, на траве, и, вскочив как сумасшедший, принялся колотить себя по коленям, по бокам, сбивая и стряхивая воображаемых змей.
Илияш привел его в чувство, ухватив за волосы и рывком повернув лицом к яме. Над кромкой ее покачивались треугольные головы.
Потом они отступаливернее, бежали без дороги и направления, ветки били по лицу, и Станко видел только мятую траву, да желтую глину, да ботинки Илияша Мокрые, как мыши, задыхающиеся, остановились не на полянке дажена узком пространстве между тремя соснами.
Тут Илияш повернулся к Станко лицом. По щекам, по бровям, по бороде его крупными каплями стекал пот. Двумя широкими шагами подойдя к парню, Илияш наотмашь ударил его по лицу.
Станко сел в травуда так и остался сидеть.
Ночью ему стало плохо.
Изо всех сил обхватив колени, он лежал на сырой земле и всхлипывал. Он слаб. Ему не выдержать этого пути. С него хватит. Он пробовал, он сделал все, что мог
Он раскачивался, пытаясь унять дрожь, но кругом была только ночь, только смерть, только ужас. Подобное чувство он испытал лишь однаждыкогда трехлетним малышом потерялся на ярмарке.
Вокруг стояли гам и хохот, множество незнакомых, шумных, грубых или слащаво-добродушных людей Перед ним был целый лес чужих ног, обутых в сапоги и деревянные башмаки, поднимающих пыль, топающих по своим делам Он чуть не попал под телегу, и возница посмотрел в его сторону мутным, ничего не выражающим взглядомодним мальчиком больше, одним меньше Не путайся под ногами! Кто-то раздавил в пыли помидор, и тот вывалил на дорогу кроваво-красные внутренности Станко был потерян, забыт навсегда, обречен, одинок, и только отчаянный рев, в который он вложил всю душу и весь свой страхэтот рев принес облегчение, и этот рев издалека услышала в базарной многоголосице его перепуганная мать
Станко всхлипнул. Чья-то рука осторожно легла ему на плечо:
Парень Ты спишь?
Илияш уселся рядом, рука его, которую Станко не сбросил, скользнула на его мокрый от пота затылок:
Послушай, я тут раздумывал Надо нам вернуться, парень. Очень тяжко Барахтаемся, как мышка в смоле А дальшехуже. Не дойти до замка Умереть здесь поганой смертью, да за что? Нам и так подарили жизнь По всем делам в яме этой нам и Остаться Со змеями Чудом ведь выбрались!
Илияш прерывисто вздохнул. Убрал руку. Добавил тихо, твердо, как взрослый, уговаривающий малыша:
Пойдем домой.
Станко молчал. Где-то перекрикивались совы. Небо казалось темной ямойямой, где прячутся змеи.
Мне очень надо, тонким дрожащим голосом выговорил Станко. Мама Просила Я должен, и он снова всхлипнул, будто сам объявил себе приговор.
Но разве, отозвался Илияш, разве твоя мать хотела Чтобы ты умер?
Я не умру, прошептал Станко, изо всех сил сжимая веки, чтобы слезы не пролились наружу. Я дойдуОн сцепил зубы, слезы были унизительны. Тогда он наконец-то разозлился на себя, и эта злость была благотворна.
Я дойду! сказал он твердо. И ты дойдешь! И не раскисай!
Илияш сидел рядом, но в темноте не разглядеть было его лица.
Глава третья
Они стояли над обрывом.
Внизу неспешно текла речушка; прямо за ней тянулись лесастарые темные леса с редкими проплешинами полян и буреломов.
Беззаконные земли, устало сказал Илияш. Мы пойдем в обход.
Долго еще? спросил Станко, но в голосе его не было обычного нетерпения: та же усталость.
Как дорога ляжет, отозвался Илияш и осторожно подошел к крутому склону.
Станко спускался следом, сапоги его тут же наполнились песком и отяжелели, как гири. То и дело случалось терять опору и ехать вниз на животе; перед глазами взад-вперед шныряли потревоженные уховертки.
А что почему эти земли зовут беззаконными? спросил он, волоча ноги по вязкому речному берегу.
Илияш шагал рядом, и обычно легкая его походка теперь отяжелела, заплечный мешок свесился на бок:
Воевали здесь
Земля под их подошвами глухо, недовольно чавкала.
Везде воевали, заметил Станко, воротя лицо от дохлой рыбины, чей бледный живот покачивался в тихой заводи.
Илияш, наверное, оскалилсяно Станко видел только его спину.
Воевали, да Только тут из года в год, изо дня в день Веками. Дрались за замок, будь он неладен, да за княжий венецон перевел дыхание.
Ты же говорил, Станко приятна была собственная осведомленность, что его может коснуться только прямой потомок
Илияш кивнул, не дал ему закончить:
Прямые потомки и дрались Брат с братом, сестра с сестрой Отцы с сыновьями, и такое бывало Внуки с дедами Если те доживали до внуков
Он вдруг остановился и обернулсяв бороде песок, в волосах песок, глаза по обыкновению сужены в щелочки:
Ты, думаю, тоже послан не случайно. Признавайся, за венцом идешь?
Станко стоял, удивленный, немного смущенный странной шуткой проводника. В том, что это шутка, он ни на секунду не усомнился.
И браконьер, мгновенно оценивший его растерянность, немедленно зашелся радостным хохотом, будто шутка в самом деле удалась.
Некоторое время они шли молча.
А колдуны? наконец спросил Станко.
Чтоколдуны?
Ты говорил, что ловушки и все прочее колдуны расплодили?
Илияш поддал ногой ссохшийся ком глины:
Да, колдуны Но главное, парень, не это. Главное, он зачем-то посмотрел на небо, главное, злоба там Загустела. Столько злобы за столько веков Беззакония там творились. Кровь лилисвою, чужую, виновную, невинную Колдуны просто собирали сгустки ненависти, как змеелов собирает яд. И на этих сгустках ставили ловушки Ловушки порождали страдание, новую ненависть И теперь там, парень Я даже не знаю, что там теперь.
Станко передернул плечами. Вспомнилась та тварь, что не дала им спать, блуждая ночью вокруг костра.
А Илияш, поправив заплечный мешок, проговорил вдруг со странной усмешкой:
И на стене горел огонь,
И крепкие вцепились крючья
В твердыни камень
И с боевым ужасным кличем
На стену кинулись враги,
Но на стене огонь горел,
И одолеть им не судилось,
Но цепки когти колдовства
он нахмурился, будто припоминая, потер переносицу и начал снова:
Но меч ушел по рукоятку
В его младенческую шею,
Потоком хлынула оттуда
Илияш поперхнулся и замолчал.
Это что? спросил Станко, снова передернувшись.
Тот пожал плечами:
Какие-то обрывки каких-то легенд Я в свое время их много слышал. Но забыл, Станко. Одинаковые они«он воткнул меч туда-то и туда-то и оттуда полилось то-то и то-то»
Станко пожалел, что вообще затеял этот разговор.
Через несколько часов путь им преградил обвал.
Тихая речка бурлила и пенилась, наткнувшись на неожиданную преграду. Желтая стена обрыва слоилась, как пирог, которым Станко угостили однажды на детском празднике. На глазах растерянных путников завал все рос и рос, а речка растекалась, превращаясь в неспокойное озеро.
Ты плавать умеешь? спросил Илияш сквозь зубы.
Но откуда же, добрые духи, Станко уметь плавать? Самая глубокая река в его родных местах была корове по вымя
Илияш двинулся в воду. Вода, впрочем, только того и ждалаозеро ширилось, прижимая Станко к осыпающейся желтой стене.
Живо в воду! зло выкрикнул проводник. Кинжал и заплечный мешок он держал над головой; нечистая пена подступила уже к его груди.
Здоровенный ком глины свалился сверху, ударив Станко по затылку и чуть не сбив с ног. Следующий, окажись он поболее, вполне мог воздвигнуть над его головой похоронный курган.
Сцепив зубы, вскинув дрожащей рукой мешок и ножны с оружием, Станко шагнул в мутный водоворот.
Дно было склизкое и вязкое. Вода, неожиданно холодная, подступала все выше. Илияш достиг уже середины разлившейся реки, над поверхностью виднелись только его голова да заплечный мешок.
Может быть, речку удастся перейти по дну?
Воспрянув от этой мысли, Станко отважно поспешил вперед. Множество беспорядочных течений толкали его в бока, грозя сбить с ног. Вот вода добралась до груди, вот коснулась шеи
Станко в ужасе понял, что твердая земля уходит из-под ног. Илияш уже выбирался на берег, вода стекала с него потоками
Только не звать на помощь!
Вскинутая над головой рука судорожно опустилась, ища опоры Мешок мгновенно вымок и стал тяжелым, как камень на шее утопленника. Меч Добрые духи, меч!
Он хотел отступитьно вода не позволила, толкнула вперед, и Станко повис между небом и землей, чтобы тут же камнем пойти на дно.
Ноги его коснулись твердого. Он оттолкнулся изо всех сил, и голова его взвилась над поверхностью; хватая воздух ртом, как жаба, он мельком увидел стволы на том берегу, мокрого Илияша, пену
Ему вспомнилась дохлая рыбина в заводи. Только не выпустить меч!
Он снова ушел в воду с головой, и снова выпрыгнул, задыхаясь. Илияш, кажется, смотрел на него; высокая волна плеснула Станко в рот, он закашлялся, забарахталсяи тут же понял, что стоит, твердо стоит на дне, и голова его при этом находится над водой.
Илияш смотрел в другую сторону. Станко перевел дух.
Медленно, наваливаясь на массу воды, потом все быстрее, потом вовсе бодро Станко выбрался на берег. Заплечный мешок его являл жалкое зрелище, вода лилась из него в три ручья. Мокрый меч тускло блеснул, показавшись из мокрых ножен.
Все в порядке? небрежно поинтересовался Илияш.
А как же, в тон ему отозвался Станко, выплескивая воду из сапога.
Происшествие с обвалом оказалось лишь первым звеном в цепи другихнеприятных, порой пугающих.
Продолжать путь вдоль реки они не смоглидорогу преградил бурелом. Огромные сосны, поверженные на землю, громоздились одна на другой как гигантская, поросшая мхом поленница; верхушки их, будто вражеские копья, направлены были путникам наперерез.
После нескольких попыток преодолеть завал Илияш повел Станко в обход. Проводник мрачнел все больше, и Станко впервые увидел у него в руках карту.
Карта эта оказалась свитком тонко выделанной кожи; Станко, не вытерпев, заглянул браконьеру через плечо. Среди блеклых линий беспорядочно разбросаны были странные и зловещие символы, но гораздо больше было грязных пятен и дыр. Станко удивилсянеужели этот потертый лоскуток в самом деле настолько ценен?
Опасно идем, бормотал Илияш, терзая карту ногтем и все мрачнее сдвигая брови. Ну да ладно Мир мудро устроенволки без шипов, а розы без зубов Взялся, Илияш, он усмехнулся, видимо, сам себе, взялся, так давай уж Поглядим.
И решительно свернул влево.
А неожиданности продолжалисьоткуда ни возьмись, навстречу путникам вылез овраг, неглубокий, но расползающийся на глазах; прямо под ногами идущих обнаружился вдруг оползень, и Илияш, стиснув зубы, свернул еще левее.
И чего я с тобой связался?! раздраженно рыкнул проводник, когда спустя полчаса пути обнаружил вдруг, что сбился с дороги.
Поляна тутбормотал Илияш, с ненавистью поглядывая на небольшую опрятную полянку с весело журчащим ручьем. Поляна, р-раздери ее А не должно было быть поляны, и родника не должно было быть!
Станко обрадовался отдыху и свежей воде.
Он долго умывался, вытряхивая песок из волос и бровей, фыркал, пил прямо из горсти Потом наполнил флягу, ощущая на губах вкус воды, вкус травы.
Садилось солнце. Последние красные лучи скользнули по верхушкам сосен. Прилаживая пробку, Станко рассеянно глянул на ручеек.
Журча по камушкам, обмывая травы, у ног его струился поток густой темно-красной жидкости. Не веря глазам, Станко глубоко вдохнул, набирая воздух для удивленного восклицания; в нос ему ударил сильный, тошнотворный запах кровикак на бойне.
Фляга выскользнула у него из пальцев и шлепнулась в траву, разбрызгивая кровь.
Руки его были в крови, и корка чужой крови застыла на лицеон чувствовал, как стянуло кожу.
Пошатнувшись, как слепой, Станко опустился на четвереньки, и его вывернуло наизнанку.
Солнце село.
Все уже, сказал Илияш, и голос его доносился до Станко будто из далекого далека. Все, это наваждение, уже прошло
Станко открыл глаза и увидел собственные руки, в каждойпо пучку выдранной с корнем травы.
Это наваждениеИлияш стоял рядом, бледный, угрюмый. Тут бывает На этом месте, наверное, он с отвращением оглядел полянку, крови пролито совсем уж сверх меры Из земли выступает.
Хоть как ни устали путники, как не манила зеленая полянкаоставаться здесь на ночлег они не стали.
Над лесом висела, не давая ни капли света, бледная круглая луна; мутные лоскутья облаков затягивали ее до половины. «Полуголая луна», почему-то подумал Станко. Отогнал навязчивое воспоминание о Виле. А вслух сказал:
Мы в беззаконных землях, да?
Илияш запустил пальцы в бороду, пробормотал чуть виновато:
Не удалось обойти, понимаешь ли Не везет.
В который раз с начала путешествия они сидели, сгорбившись, у догорающего костра.
А князь Не колдун часом? ни с того ни с сего спросил Станко.
Илияш вздрогнул. Спросил настороженно:
А с чего ты взял?
Станко недобро усмехнулся:
Да не везет, говоришь А мне сдается, сама земля нас толкает, куда хочется ей. Прямо крысе в глотку
Ну-у, протянул Илияш как-то неопределенно, князь-то уж точно тут не при чем
Откуда ты знаешь? тут же взвился Станко.
Его собеседник пожал плечами, уклоняясь от разговора, и парень снова подумал, что Илияшу известно про князя куда больше, нежели полагается знать простому браконьеру Он не удержался от вопроса:
А правда Слышал я, что князь умеет чужой облик принимать Оборачиваться В женщину превращается, в ребенка, ходит среди людей да высматривает
Чего высматривает-то? Илияш, кажется, удивился.
Ну, мало ли
Браконьер фыркнул:
А волком не перекидывается, не слыхал?
Смеется, с обидой подумал Станко. Опять смеется.
Не обижайся, вздохнул Илияш. Но то, что умеет и чего не умеет князь Лиго, ты у князя спроси, ладно?
Помолчали. Костер догорал; пора было устраиваться на ночлег.
А твоя мать, наверное, красавицей была? проронил Илияш, вороша красные пульсирующие угольки.
После памятного случая в трактире Станко впервые услышал от него упоминание о своей матери.
Обрывки облаков лениво тянулись по диску луны.
Да, отозвался он глухо, была красавицей.
Черноволосая, как ты?
Нет, буркнул Станко сквозь зубы, у нее были светлые волосы
Значит, ты по масти в отца пошел?
Станко отвернулся и свирепо сплюнул.
Ну хорошо, тут же примирительно отозвался Илияш, хорошо Наверное, к матери сватались? Когда ты был маленький, а?
Станко крепко-крепко обнял колени. Ткнулся в них подбородком. Когда-то он умел сидеть так часамив сарае, или на печке в темном углу
Ты не понимаешь, сказал он тихо. Не понимаешь. Она
Ему вдруг захотелось плакать. Луна выползла из-за туч; Станко вспомнилась колыбельная, там говорилось про зайца, который увезет мальчика прямо на луну
Она родила ребенка в девичестве, прошептал Станко, обращаясь к луне. Это было Хуже смерти. Ее с животом посадили на цепь у колодца Чтобы все плевали, кто мимо идет. Такой обычай И плевали! Она поначалу желала ребенку, то есть мне, смерти Но я не умер.
Он перевел дыхание.
Разве она не любила тебя? спросил Илияш, и тоже шепотом.
Станко усмехнулся через силу:
Еще как любила! Как станет обнимать Конфеты, сладости, лучший кусочек А жили-то бедно Сама худая, как щепка, того и гляди, ветром унесет Я, пока маленький был, не понимал ничего, жрал все это Потом только соображать начал, отказываться стал, назад отдавать