- Я решил, что будет неплохо прогуляться, - неожиданно поделился мужчина. - С Витаром. Только вдвоем, как когда-то. Мне кажется, он переживает из-за рождения малышей, боится, что теперь все изменится. Хочу, чтобы он понял, что это не так.
- Он поймет, когда увидит. Но прогулка - хорошая идея. Уже решил, куда? Нет? Сходите на Алеузу. Мои будут рады вам обоим. Особенно мама. Она любит детей. Сейчас как раз готовит подарки для Дэви. У него день рождения через два дня. Он не любит праздновать, никогда не зовет гостей, но она все равно готовит...
Лара вдруг нахмурилась.
- Скажи, она часто жалуется на нас? На меня и Дэви?
- Мне - никогда.
- Значит, не жалуется. Кроме тебя ведь и некому. Иногда я думаю, что было бы хорошо, если бы у них с отцом был еще один ребенок. Нормальный.
- Что за глупости? - Сэл присел рядом, на подлокотник. - Родители вас любят, и им не нужны никакие другие дети. А нормальных... хм... Нормальных у них по умолчанию не получится. Наследственность.
- Точно, - девушка встряхнулась, быстро обняла его за шею и поцеловала в щеку, шепнув на ухо: - Наверное, я выбрала бы тебя.
И тут же, не оставляя времени ему на смущение, вскочила и сердито топнула ногой:
- Это уже слишком!
А в следующую секунду маг уже остался один.
Рин разворошил угли, подбросил дров и поставил на металлическую поверхность плиты наполненный водой чайник. Для Ленира, в родном мире которого еду до сих пор готовили на открытом огне подобная конструкция печи была в новинку, но Эн-Ферро решил, что в доме есть более интересные для изучения объекты.
- Тут была спальня родителей, - указал он на одну из дверей, снова втащив эльфа в гостиную. - А тут - моя. То есть, сначала - теть Галлина, но потом уже моя.
Он по-хозяйски распахнул двери и остановился на пороге.
- А теперь, кажется, Ларина.
На убранной постели лежало выходное атласное платье, пышное, нежно-зеленое, с изящной вышивкой. Тщательно отутюженное, оно словно ждало того часа, когда его наденут.
На столе были разложены книги, около десятка, все открытые: видимо, Лара делала какие-то выписки. Ленира привлек небольшой нож, вырезанный из оникса, но Эн-Ферро перехватил потянувшуюся к оружию руку.
- У тети Галлы был такой, только черный. Лучше не трогать. Сюда погляди!
На тумбочке у кровати сидела большая фарфоровая кукла. Игрушке, судя по всему, уделяли немало внимания: льняные локоны были завиты и уложены в красивую прическу, платье отглажено, а маленькие бархатные туфельки старательно вычищены.
- Надо же, - изумился принц, - Лара до сих пор играет в куклы?
- Неправильная постановка вопроса, Ленни. Надо так: «О боги, неужели Лара знает, что такое куклы?»!
- Верно. Я думал, у нее вместо игрушек были черепа и кости.
- Точно! Так и вижу, как малышка Лара прибегает в слезах к своему зануде-братцу и жалуется: «Дэви, Дэви! У моего зомби оторвалась ножка!»
- А он ей говорит, - включился в игру Ленир, - «Не плачь, я сделаю тебе нового!»
- Даже двух! Из наглого карда и тощего эльфа!
Парни испуганно застыли - последняя фраза принадлежала возникшей в дверях девушке.
- Ой, - выдавил улыбку принц, - а мы тут...
- На чай зашли, - закончил Рин.
- Моя комната - вам не чайная!
- Мы просто заглянули, - Эн-Ферро уже пришел в себя и не понимал, из-за чего, собственно, шум. - Если у тебя тут что-то сверхсекретное, могла бы защиту поставить.
- Я поставила, - хмуро сообщила Лара.
- Да? Что-то не заметил.
- А как же муравьи-убийцы?
- К-какие муравьи? - севшим голосом спросил кард, чувствуя, как что-то ползет у него по руке.
- Желтые джентайские муравьи, - обворожительно улыбнулась девушка.
Рин медленно поднял к лицу кисть и встретился взглядом с огромными фасеточными глазами янтарно-желтой букашки. Если, конечно, можно назвать букашкой создание величиной с мизинец, с толстым полупрозрачным брюшком, длинными усиками и зловеще шевелящимися жвалами.
- Оно ползет по мне, - закатив глаза и боясь пошевелиться, пропищал Ленир. - Рин, эта тварь ползет по моей ноге! Она у меня под одеждой!
Но Эн-Ферро было уже не до воплей товарища: вспотевшую спину щекотали мохнатые лапки. Опасаясь рассердить злобное насекомое, но еще больше страшась опоздать, Рин стянул свитер и принялся за пуговицы рубашки. Следуя его примеру, эльф запрыгал на месте, пытаясь выскочить из сапог, чтобы потом снять штаны.
- Подождите!
Услышав окрик Лары оба замерли, а девушка неспешно прошла к окну, сняла с подоконника небольшую деревянную шкатулку и открыла крышку. Послышалась нежная певучая мелодия.
- А теперь медленно и под музыку.
Ругаясь, на чем свет стоит, и на зловредную девчонку, и на себя за треклятое любопытство, Рин расправился все-таки с пуговицами, скинул рубашку, но проклятущие муравьи уже забрались за пояс. Кард схватился за пряжку, а рядом прыгал наследник эльфийского престола - в одном сапоге, со спущенными штанами и задранной на голову рубахой. Расстегнуть ремень, одновременно с этим оттаптывая пятки, чтобы разуться, оказалось непростой задачей, но Рин с нею справился. Отшвырнул от себя брюки и, тяжело дыша, обмахивался теперь хвостом.
- Прелесть какая! - обрадовалась хвосту Лара. - А все остальное - просто ужасно. И ни капли не похоже на шоу, которое я видела на канале для взрослых.
Она захлопнула и поставила на стол музыкальную шкатулку, каким-то образом сгребла сразу все их брошенные на пол вещи и направилась к выходу.
- А где муравьи? - ошарашено выговорил Ленир.
- Иллюзия, - выкрикнула из коридора девушка.
Скрипнула входная дверь, и одежда оказалась на снегу. А через несколько секунд неведомая сила выволокла туда сердито сопящих парней.
- Да ты!.. Да тебе... - карду фантазии не хватало, чтобы придумать «малявке» достойную кару.
- Ты... я... - ворчал собирающий по двору одежду принц. - Я тебе, знаешь, что сделаю!
- Что? - заинтересовалась с крыльца Лара.
- Я... Я Лару скажу, что ты канал для взрослых смотрела!
Девушка равнодушно передернула плечами и захлопнула дверь.
- И мы это так оставим? - возмутился Рин, спеша одеться, пока вещи не выстыли. - Слышишь, Ленни, мы еще придумаем, как отомстить за... за это. Да?
Дверь снова открылась.
- Еще раз вломитесь без приглашения, до конца жизни будете считать себя одуванчиками и бояться ветра.
Дверь закрылась.
- А с другой стороны, - принялся рассуждать Рин, - мы же не будем связываться с девчонкой?
Дэвигард не счел нужным скрывать свое присутствие, и Гвейн сразу же ощутил приход в свой мир гостя. А поняв, куда именно наведался юноша, дракон не смог это проигнорировать.
- Что ты тут делаешь?
Говорил старик резко, даже грубо, позабыв об уже вошедшем в привычку почтении.
Дэви отвел взгляд от сплетения трубок, по которым циркулировала розовая жидкость, и спокойно посмотрел в глаза хозяину.
- Ты так часто приходил в мой дом, что я решил, пора бы и мне посетить твой.
- Это - не дом.
- Действительно. Это больше похоже на склеп.
Полутемный грот, лампы под каменными сводами, медицинское оборудование, собранное в разных уголках Сопределья и тело в стеклянной коробке. Есть кое-что интересное, то, что можно взять на заметку, но в целом - совершенно не то.
- Похоронил бы ты ее, Гвейн.
Дракон молчал. Нервно, требовательно, ожидая одного - когда же он уйдет.
Дэви еще раз окинул взглядом пещеру и вышел. Когда-то он был сердит на старика, теперь осталась лишь жалость. Так здоровый жалеет калеку, свободный - раба, ощутивший вкус неба - того, кто никогда уже не сможет летать...
Когда после ужина отец сказал, чтобы завтра он был готов к прогулке, Витар ушам своим не поверил, а с утра решил, что это ему приснилось. Но Буревестник сам, только солнце встало, пришел в комнату сына и напомнил о намеченном походе.
- Засиделись мы с тобой, малыш. Совсем не годится.
Правда, радость немного поутихла, когда выяснилось, куда идут и на сколько. Не о таком Витар мечтал. Думал, сорвутся, как когда-то, на месяц-другой из родного мира, и понесется: сегодня здесь, завтра там. Разные миры, разные страны, поезда, самолеты, торговые обозы, гостиницы, трактиры, стоянки под открытым небом, под чужими, незнакомыми звездами... А оказалось, всего-то на два дня, на Алеузу. К Сумраку и тэсс Галле в гости.
Зато вдвоем, без ведьмы.
Мальчик собрал вещи: белье на смену, да пару рубашек. Сунул в сумку недочитанную книгу - все равно заняться будет нечем. Прежде, чем выйти из комнаты, посмотрелся в зеркало. Ощерился, глядя на свое отражение. Не зря же волчонком зовут? И точно же - волчонок: волосы серые, словно звериная шерсть, глаза в отца, карие, но светлее, чуть с желтизной, будто и впрямь волчьи, а сам худой, жилистый. Ростом, жаль, не вышел, другие к одиннадцати уже под три гиара вымахивают, так ведь и отец, если бабушке верить, только годам к двадцати в рост пошел, а до того все в недомерках ходил. Витар расстегнул цепочку, на которой висел медальон с маминым портретом, надел на нее кристалл-переводчик, спрятал все под рубаху и набросил на плечи куртку. Можно идти.
До Саела порталами. Тэсс Галла и делала коридор, давно еще. Отец Витара в телепортации был не силен, но готовый проход активировать - не новый прокладывать. Из сада прямо к станции. Подождали с полчаса, чая с открывающим попили, и на Алеузу.
А там - лето. И дождь, как из ведра.
- Второй день льет, - жаловалась тэсс Галла Буревестнику. - Хоть бери и облака разгоняй.
- Что ж еще не разогнала? - спросил маг с усмешкой.
- А смысл? Завтра все равно к Дэви собираемся. Праздновать или не праздновать - его дело, но родителям-то поздравить можно? Лар у него хотел задержаться, ты же знаешь, его хлебом не корми - только в горы выпусти. А я думала к Маризе наведаться...
В гостях с ходу усадили за стол и тоже поили чаем, но теперь с бисквитными пирожными и маленькими треугольными слойками со смородиновым джемом. Таких вкусных слоек Витар от рождения не пробовал, и уже ополовинил стоявшее перед ним блюдо. Отправлял в рот одну за другой и жевал - аж за ушами хрустело. Потому и разговора взрослых он почти не разбирал. Прислушался только, когда прозвучало его имя.
- Давай, я Витара с собой возьму? - предложила отцу чародейка. - Ну что ему с вами сидеть? А так в горы выберется на денек, потом на Свайлу - там парки, виртуальные площадки, мог бы с девочками играть...
Вот тут-то он и понял, к чему вообще эта прогулка.
Проглотил комом ставшее в горле сладкое тесто и, ни слова не говоря, поднялся из-за стола. Никто и внимания не обратил. Прошел по коридорам большого, даже больше, чем у них на Таре, дома и вышел в сад, прямо под дождь. Стоял, подставив лицо теплым каплям, и думал, как было бы здорово, если бы какая-нибудь из сверкающих вдали молний угодила прямо в него.
- Витар!
Он не знал, сколько прошло времени, прежде чем отец его нашел. Буревестник подошел, стал рядом, не укрываясь от дождя, хоть легко мог отвести воду, и встряхнул мальчишку за плечи.
- Что случилось, сынок?
- Случилось? - Витар поднял на отца глаза, сдерживая желание оскалиться, как с утра перед зеркалом. - Ведьма твоя случилась! Ненавижу! - он рванулся, что было сил в сторону, но отцовские руки крепко вцепились в вымокшую рубашку. - Ненавижу ее, слышишь? Хоть бы она умерла! Как мама... Понял? Чтоб она умерла, твоя белобрысая... шлюха!
Он не помнил, где и от кого услышал это слово и что он означает. Выпалил в сердцах и замер, увидев занесенную над своей головой руку.
Буревестник никогда не бил сына. И сейчас не ударил. Стиснул в кулак пальцы, и дождевые капли отскочили от них в разные стороны колючими льдинками.
- Иди в дом.
Повторять Витар не заставил. Отец еще стоял в саду под усилившимся вдруг ливнем, а он бегом кинулся в комнату, где оставил по приходу свои вещи, схватил сумку и бросился прямиком к вратам.
Станция была тут же, в доме, как это ни странно. Но мальчишка и раньше об этой странности не задумывался, а сейчас - и подавно. Влетел, мокрый, взъерошенный, и остановился перед столом, за которым скучал молодой человек с черными тараканьими усиками.
- Здравствуй, открывающий.
- Здоровались уже, - бросил тот, продолжая вычерчивать на листе бумаги какие-то закорючки. А потом уже поднял голову и удивленно уставился на Витара. - Хм... Ну, здравствуй идущий.
Оно и понятно: человек видел его с отцом, с Сэллером Буревестником, проводником, потому и не понял сразу. Да и много ли идущих его возраста? Говорят, редко бывает, чтоб так рано проявилось.
- Я домой хочу, - сказал мальчик, стараясь выглядеть уверенно.
- А папа знает?
- Я - идущий, - напомнил он. - Ты всех идущих к родителям за разрешением отправляешь? Что-то я не помню в «Договоре» такого пункта.
Мужчина хмыкнул, отложил свою писульку и скрестил на груди руки.
- Тогда плати за переход и иди. Пункт об оплате ты помнишь?
- Я и про восьмой параграф помню. Каждый идущий имеет право на возвращение в родной мир.
Деньги у Витара были. Но восьмой параграф позволял не только сэкономить на переходе. После того, как открывающий активировал врата на возвращение, идущего выбрасывало в родной мир на станцию, которая располагалась ближе всего к месту его рождения. И значит, попадет он не в Саел, а на Саатар, где жили когда-то родители. А на Саатаре - Витар давно уже об этом думал - он попробует найти кого-нибудь из маминых родственников. Она же была принцессой, выходит, и он- принц. Может быть, маминой королевской родне как раз нужен принц? Или, может быть, им просто нужен будет ребенок...
- Ну, иди, - открывающий с хрустом размял пальцы. - Систему знаешь? Если повезет, сразу выкинет. А нет - придется подождать.
Витару повезло.
4
4
На второй день решили все-таки попытать счастья в охоте на жар-птицу.
Рин раздобыл карту города и окрестностей и отметил места случившихся по вине феникса пожаров. По всему выходило, что жила и умирала птичка неподалеку от школы - радиус составил чуть меньше парсо.
- Может, у нее гнездо там, - высказал Ленир не лишенное смысла предположение. - Или дерево любимое.
Искать ворону на окраине города было не легче, чем иголку в стогу сена. Черные птицы, сбившись в крупные стаи, оккупировали крыши, ими кишмя кишели свалки, и даже на причале рыбацкого поселка, где сортировали рыбу, они оттеснили от дармовой кормушки визгливых чаек. Но Эн-Ферро не за красивые глаза получил звание магистра третьей степени. Был у него план.
- Если птаха самовоспламеняется, то к этому должны иметься предпосылки. Состав крови изменен. Температура повышена. Давление. Нужно найти способ снять биометрические показатели, какой-нибудь сканер, тепловизор...
Лицо эльфа оставалось безмятежно.
- Темнота! - вздохнул Рин. - Говорю, нужен прибор... Хотя, какие тут приборы! Значит, заклинание, которым можно накрыть некую, занятую воронами, площадь, и отфильтровать птичек, чьи показатели отличаются от сородичей. Так понятно?
- Ищем особо теплую ворону?
- Типа того, - махнул рукой магистр Пилаг.
Расчеты заняли больше часа, но результат того стоил. Удалось создать подобие фильтра: плетение-сеть охватывало значительную територию, фиксировало и классифицировало живые объекты, и выявляло отклонения от средних показателей по каждой группе. Рин законспектировал формулу, справедливо полагая, что это может пригодиться не только в поимке сбежавших фамильяров. На Свайле или в колонии на Юули можно будет совместить магию и технологии, построив универсальное поисковое устройство. А покуда функции камеры и монитора одновременно выполняла старая деревянная рамка: набрели в Портовом городе на брошенный дом и, пока никто не видит, выломали из окна форточку. Точнее, Рин выламывал - его эльфийское высочество рук марать не пожелал. Зато, как только маг закончил с работой, первым схватил экран. Вертелся, что тот флюгер, оглядывая через пленку чар улицы, но, как ни странно, успевал заметить выбивавшиеся из общего ряда объекты.
- У меня тут теплая собака! - радовался он, как ребенок, узрев беременную суку.
- И человек теплый! - Человек был уже основательно «теплый», хоть день едва перевалил за середину.
- И ящерица теплая!
Почему замеченный принцем кер выделялся на фоне сородичей, Рин разбираться не стал. Отобрал у Ленира форточку и осмотрел крыши. Вороны в свете действующего плетения выглядели одинаково серыми.
- Пошли дальше, - скомандовал он.
Люди расступались, шарахались в стороны, а потом долго смотрели вслед. Кто-то пальцем у виска крутил, а кто-то молился Сане-заступнице: мало ли, что эти двое удумали? В Марони, где располагалась школа магов, видали всякое.