Это решение должно быть легким. Когда на кону власть и влияние, он никогда не колебался в своем выборе. Но сейчас он не был таким решительным. Во всем этом чувствовалось чтото неправильное, может быть, последствия, которые он еще не рассмотрел, или упущенные из виду возможности. Но чем бы это ни являлось, оно несомненно было, изводя его своей неизвестностью. Он чувствовал это своим нутром, а такие вещи нельзя было игнорировать.
ПремьерМинистр?
Он сомневался еще несколько секунд, а затем отбросил все сомнения. Выгоды без риска не бывает, а риск всегда вызывает сомнения. Он достаточно хорошо это понимал, чтобы согласиться с тем, что он должен сделать. В отсутствие Грайанны Омсфорд, насчет которой уже не стоило беспокоиться, он мог позволить себе рискнуть, чего бы не сделал в других обстоятельствах. Потери нескольких тысяч жизней будет явно недостаточно, чтобы сдержать его. На кону стоит больше, чем эти жизни.
Мы полетим в Арборлон,произнес он.
* * *
Рассвет сменился яркой вспышкой, когда солнце показалось за холмами и начало подниматься в небо. Эльфы заняли свои места, в большинстве своем скрываясь из виду за пригорками и скалами и в тени теснин, образовав шеренги и держа наготове оружие. Они уже услышали звук марширующей в атаку армии Федерации, ритмичный, нервирующий стук сапог и звон копий и мечей о щиты. Свет вспышками отражался от плоских поверхностей клинков, когда солдаты Федерации вошли в низину и начали долгий, извилистый путь по этой равнине, где их поджидала добыча.
Пид, стоявший вместе со своей Дворцовой Стражей, осматривал свои ряды в поисках какоголибо движения и ничего подобного не обнаружил. Эльфы исчезли так, как могут исчезнуть только они. Пока не станет слишком поздно, их не заметит ни один солдат Федерации. Он бы хотел, чтобы у него была кавалерия для обхода флангов армии Федерации, но это придется сделать пешим солдатам. Ему бы хотелось иметь катапульты и метательные машины огненных шаров, но придется довольствоваться пращами и стрелами. Ему бы хотелось, чтобы противник не так значительно превосходил его числом, как пять к одному. Ему недоставало практического опыта командования на поле бояведь он являлся капитаном Дворцовой Стражи, а не Командующим эльфийской армией. В настоящий момент он был самым старшим по званию офицером, но никогда не участвовал в сражении такого масштаба.
Все бывает впервые, гласит старая поговорка. Ему только хотелось, чтобы не так много было поставлено на кон.
Он посмотрел на тех, кто стоял ближе всего к нему, и заметил Драмандуна, находившегося почти рядом с ним, высокого, долговязого, который както странно смотрелся в своих боевых доспехах. Драму не придется сражаться в строю; он нужен был ему позади шеренг. Однако, его лицо было полно решимости, и когда он заметил, что Пид смотрит на него, подмигнул.
Достаточная основание, чтобы поверить в него, подумал Пид. Достаточное основание, чтобы поверить в них всех. Он крепче сжал свой меч и еще больше ушел в тень.
ГЛАВА 28
Грайанна Омсфорд лежала с прижатым к каменному полу своей камеры лицом, закрыв глаза. Она пыталась сбежать, хотя бежать было некуда. Свет факелов из коридора снаружи разгонял темноту, в которой она хотела спрятаться. Низкие голоса и шарканье сапог вытолкнули ее из укромных мест. Капающая вода и содрогающаяся земля напомнили ей о том, где она была. Как голодные хищники из черных нор, в которые она пыталась их загнать, воспоминания нахлынули на нее и заставили ее кожу покрыться мурашками.
Мяукающие вопли фурий, вызывающие смесь ужаса и безумия, от которых нет спасения, преследовали и находили ее, как бы далеко она не отступала внутри себя. Она съеживалась, сворачиваясь в клубок, становясь насколько можно меньше, изо всех сил стараясь исчезнуть. Но ничего не помогало. Она воспользовалась своей магией, чтобы стать одной из них, и не могла вернуться обратно. Она мяукала вместе с ними. Она шипела и рычала, как они. Она плевалась ядом. Она выпускала когти и втягивала свою морду. Она поднялась, чтобы приветствовать их, отвечая на их призыв, презирая себя за такую реакцию, но не в силах это предотвратить.
Она до боли сжала свои глаза. Она бы зарыдала, если бы были слезы. Ее мир представлял собой помещение размером шесть на десять футов, но он мог оказаться и размером с гроб.
Они вернули ее с арены в камеру точно так же, как и привезли туда, в клетке и цепях, в окружении гоблинов и демоноволков во главе с Хобсталлом. Снова через толпы и по проклятой земле. Через мрак и туман. Время остановилось, а ее ощущения себя и пространства исчезли. Она представляла из себя пойманного зверя. Ее жизнь оказалась вдали от своей роли Ард Рис, а друиды и Паранор стали лишь смутным воспоминанием. Всю дорогу обратно она боролась, чтобы восстановить свою личность, однако тряска телеги, казалось, только усугубляли ее смятение. Гораздо легче было раствориться в той роли, которую она приняла, чем пытаться следовать по нитям, которые могли вывести ее из этого состояния. Было проще принять то первобытное существо, которым она очнулась, чем отбросить эту сущность.
По возвращении они раздели и вымыли ее, а она даже не пыталась их остановить. Она стояла обнаженная и безразличная, уйдя в себя настолько глубоко, что не чувствовала ничего из того, что они с ней делали. Кошачьи звуки слетали с ее губ, а пальцы сгибались, как когти, но она не видела, как ее тюремщики отскакивали назад. Она вообще их не видела. Она не знала, что они там находились.
Я заблудилась, в какойто момент подумала она. Я уничтожена, и сделала это сама.
Проходило время, но мало, что менялось. Приходили и уходили охранники, свет то слабел, то снова вспыхивал, когда гасли факелы и их заменяли новыми, приносили пищу и забирали недоеденные остатки, а демоны, которые преследовали ее, продолжали подбираться все ближе. Она хотела разрушить их чары, изгнать их вместе с шипением и мяуканьем из своих воспоминаний фурии, но не могла собрать воедино всю волю, чтобы это сделать.
Она спала всего один раз. Она не знала, как долго, только то, что уснула, и когда ее сны наполнились образами из ее воспоминаний, она с криком проснулась.
Стракен-Владыка не появлялся. Хобсталл держался подальше. Она не знала, что они замышляли, но чем больше она оставалась одна, тем отчетливее становилась понятно, что они потеряли к ней всякий интерес. Такая как она была бесполезна, женщина, которая с готовностью приняла образ монстра, погрузившись в неистовство.
Даже в мире демонов не было места для тех, у кого отсутствовали моральные устои или различимые цели. Она видела себя такой, как они, испорченным и конфликтным существом, хамелеоном, который не мог отличить вымысел от реальности, способный находиться или в одном мире, или в обоих, но не в состоянии уловить разницу.
Она чувствовала, что скользит к самому краю рассудка. Это происходило постепенно, по несколько дюймов за раз, но ошибиться в этом было нельзя. Каждый день она ощущала, как ее личность Ард Рис все больше и больше исчезает, а сущность фурии становится все сильнее и ближе. Ей становилось легче принять последнюю и отказаться от первой. Ее все больше тянуло видеть себя нечеловеческим существом. Если бы она оказалась одной из фурий, ее жизнь стала бы гораздо проще. Безумие все облегчит и конфликт исчезнет. Будучи фурией, ей уже не стоит беспокоиться о том, где она находится и как тут оказалась. Ей уже не нужно будет беспокоиться о становящихся все более нечеткими различиями между разными мирами и жизнями. Для фурии мир станет простым и ровным, ей останется лишь убивать, питаться и довольствоваться жизнью своего кошачьего вида.
Она начала смотреть на себя, как на пойманное животное. Она стала издавать все время кошачьи звуки, находя утешение в тихом мяуканье. Она согнула пальцы и выгнула спину. Она прикусила щеку и попробовала на вкус собственную кровь.
Но она не вставала и не ела. Она не двигалась с того места, где лежала. Она отказалась выходить из темного убежища своих иллюзий. Она оставалась в безопасности под защитой своего сознания.
Потом, как будто во сне, она услышала, как ктото зовет ее. Поначалу она подумала, что ей это только кажется. Никто ее не позовет, ни здесь, ни гдето еще. Никто не захочет иметь ничего общего с таким ужасным существом, каким стала она.
Однако, она снова услышал голос, тихий, но настойчивый. Она услышала, как он назвал ее по имени. Удивившись, она шевельнулась в своем летаргическом состоянии, чтобы прислушаться, и снова услышала его.
Грайанна из леса! Ты слышишь меня? Зачем ты произносишь эти кошачьи звуки? Ты спишь? Проснись!
Она заострила свой разум и сконцентрировалась, пока слова не стали отчетливыми, а голос вполне узнаваемым. Она узнала того, кто звал ее, вспомнила его из другого времени и места.
Она ощутила какоето дружеское участие, как будто вернулась из длительного путешествия, к тому, кого оставила позади.
Проснись, стракен! Хватит корчиться! Да что с тобой такое? Ты не слышишь меня?
Ее дыхание участилось и исчезла какаято часть вялости. Она узнала этот голос. Она хорошо его знала. Чтото в нем придало ей свежую энергию и ощущения обновленных возможностей. Она попробовала заговорить, подавилась словами, которые не хотели произноситься, и вместо этого издала какието неразборчивые звуки.
Что ты делаешь, кошечка? Неужели я напрасно сюда пришел? Ты не можешь разговаривать? Посмотри на меня!
Она так и сделала, впервые за эти дни открыв глаза, ломая корку от слез, которые высохли и склеили веки, поморщившись от забытой яркости, выходя из состояния сна и растерянности. Она медленно пошевелилась, приподнявшись на локти, и посмотрела в сторону света, который лился в ее камеру из коридора.
Гоблин, который сторожил ее, прижался к прутьям ее камеры и смотрел на нее. Тень, отбрасываемая факелом, скрывала его как саван. Она уставилась на него в недоумении, чувствуя, как почти тут же начали возвращаться вялость и безнадежность. Никого не было. Ее обманули. Ее голова снова поникла, а глаза стали закрываться.
Нет! Что ты делаешь? Стракен! Это же я!
Она вовремя подняла взгляд, чтобы увидеть, как гоблин откидывает капюшон своего плаща, чтобы открыть лицо. Она глядела на него сквозь завесу усталости и неуверенности, смотрела, как его образ обретает форму, и силилась понять, что же она видит.
Века Дарт,прошептала она.
Она уставилась на него, не до конца веря, что это, действительно, он. Она совсем забыла этого маленького болотного улка. Когда он бросил ее, а она попала в руки Стракена-Владыки, она не ожидала, что когданибудь снова его увидит. То, что он стоял здесь, было почти невероятно.
Тебе следовало послушаться меня!прошипел он.Разве я не говорил тебе? Разве я не предостерегал тебя, никуда без меня не ходить?
Его резкие черты лица были скручены узлом, придавая ему вид безумного зверя. На голове и шее волосы стали жесткими и прямыми, как щетина. Изза губ сверкнули острые зубы, когда он неудачно попытался улыбнуться, а пальцы плотно сжались на решетке.
Ее разум еще прочистился, и она перестала мяукать и плеваться.
Как ты нашел меня?
Он уставился на нее, как на сумасшедшую:
Ты до сих пор ничего не знаешь, да? Что же ты за стракен такой?
Она покачала головой:
Самый худший.
Выглядишь ты именно так,засмеялся Века Дарт.Я нашел тебя, потому что обращал внимание на то, что творится вокруг меня, чем тебе, кажется, не особо удалось овладеть. Но ведь это не твой мир, не так ли? Он даже отдаленно не похож на него. Поэтому, наверное, не стоит тебя винить за неправильные решения.
Он о чемто говорил ей, но она не могла понять смысл сказанного.
Тогда, что за правильное решение привело тебя сюда?
Болотный улк сплюнул:
Я не уверен, что именно. В своих путешествиях я услышал, что с тобой случилось, и, признаюсь, решил, что лучше предоставить тебя твоей судьбе. Но потом вмешались случай и стимул, и вот я здесь.
Случай и стимул?
Я двигался через Пашанон к равнинам Хука по дороге, что выбрал для себя и по которой советовал идти также и тебе. Пока я шел, до меня долетели слухи о том, что тебя схватили. На этой земле такие события не происходят незамеченными, и я держал глаза и уши востро. Оказалось достаточно легко определить, что именно с тобой произошло. Трудность состояла в том, что я должен был с этим делать.
Он выпятил свою грудь:
Признаюсь, что сначала я решил, что лучше всего продолжать свой путь. В конце концов, ты бросила меня. Какое мне дело до того, что с тобой стало? Ты была груба со мной. Ты оскорбила меня. Наконец, ты проигнорировала мои добрые советы и накликала на себя беду. Я ничего тебе не должен. Никто не смог бы меня винить, если бы я решил предоставить тебя твоей участи.
Века Дарт вздохнул.
Но потом я передумал. Ведь ты же не виновата в том, что эта страна для тебя незнакома, что тебе не хватает правильного суждения о ней и здравого смысла. Ты заслуживаешь, чтобы тебя пожалеть. Я почувствовал какоето обязательство перед тобой. Я все обдумал и решил. Я пойду и найду тебя. Я посмотрю, что с тобой. Если ты будешь добра со мной, то я решу, достойна ли ты второго шанса.
Даже находясь в таком растерянном и ослабленном состоянии, будучи то одним существом, то другим, она поняла, что эти его слова были ложью. Она смогла это узнать по тому, как он говорил; она заметила быстрые движения его глаз и тела. Как всегда, он чтото скрывал, но она не имела ни малейшего понятия, что именно.
Как же ты сюда пробрался?спросила она.
Он небрежно пожал плечами:
У меня свои способы.
Которые позволяют тебе пройти мимо демоноволков и гоблинов, служащих Стракену-Владыке?
Он фыркнул:
Я не без способностей.
Она приняла сидячее положение и впервые за эти дни осознала, какой больной и израненной она была. Она посмотрела на себя, сначала на синяки и порезы на руках и ногах, потом на белую рубашку, которую носила. Одета она была гораздо лучше, чем тогда, когда ее привезли на арену. Она огляделась. Ее камера тоже стала чище.
Фокус ее внимания резко сузился. Неужели она ошиблась насчет намерений Стракена-Владыки? Что же происходит?
Она взглянула на Веку Дарта:
Если ты не перестанешь мне врать и не расскажешь правду,тихо произнесла она,то я, скорее всего, воспользуюсь своей магией в отношении тебя, болотный улк.
Он ухмыльнулся, показывая свои острые зубы:
Это может оказаться довольно тяжело, поскольку ты носишь заколдованный ошейник.
Показалось, что он почти тут же понял свою ошибку, это проявилось в изменении взгляда и смене самодовольного вида, когда его губы сжались с немым упреком.
Мне неизвестны заколдованные ошейники,быстро сказал он.Я просто видел их раньше.
По правде говоря, она уже забыла об этом ошейнике, пока он не напомнил ей, но он не знал этого, а она не собиралась ему об этом говорить. Она держалась очень спокойно и продолжала смотреть на него.
Я не знаю, кто ты такой или чего ты хочешь, Века Дарт,наконец сказала она,но ты не сказал мне ни слова правды с тех пор, как мы встретились. Для тебя это была лишь игра, в которой ты, кажется, знаешь все правила, а я нет. Если ты знаешь, что такое заколдованный ошейник, то ты знаешь слишком много для такого простого деревенского существа, путешествующего по новой части страны. Если ты знаешь, как обойти охранников Стракена-Владыки, то у тебя имеются умения и знания, которые предполагают, что ты являешься совсем не тем, кем притворяешься. С меня довольно. Или ты расскажешь мне правду, или оставь меня гнить здесь.
Как только он начал говорить, она подняла палец:
Будь осторожен. Подумай дважды, если вдруг собрался рассказать мне очередную ложь. У меня не так много осталось сил, чтобы призвать свою магию, но я смогу отличить правду от лжи. Ты ведь не хочешь испытать ее на себе.
Болотный улк вытаращил на нее глаза. Его настороженный взгляд неуверенно изучал ее; глубокие морщины избороздили его иссохшее лицо.
Он покачал головой:
Я не знаю, сколько должен тебе рассказать,наконец произнес он.
Она вздохнула:
Почему бы не рассказать все? Какое значение это может иметь сейчас?
Большее, чем ты думаешь. Это имеет значение и я должен внимательно все обдумать. Ты права насчет меня. Ты права насчет моей истории. Но ты находишься в более сильном положении, чем полагаешь. У тебя есть то, чего я хочу. Все, что я могу предложить в обмен, это правдаи, возможно, выбраться отсюда. Я могу дать тебе одно в обмен на другое. Но я боюсь, что ты откажешься, когда узнаешь то, что я должен сказать. Боюсь, что ты возненавидишь меня.