Ты всё увидишь.
Живых или мёртвых?! взревел Фесс, одним движением оказываясь около сидевшего инквизитора и сгребая его за грудки.
Этлау не сделал попытки освободиться, но некроманту показалось, что с таким же успехом он может пытаться сдвинуть с места конную статую кого-нибудь из древних мельинских императоров.
А говорилбез магии, вспылила Рыся.
Этлау небрежно отмахнулся.
Вновь повторюты мудра, дитя. Это сидит во мне, вгрызлось так, что Он только покачал головой. Тут не поможет никакой негатор.
Некромант отпустил экзекутора. Тяжело дыша, отступил, почти рухнул на грубую скамью.
Пока не добьюсь от тебя правды
Не станешь ничего делать, верно? Понимаю, понимаю. Ну, хорошо, скажу так: орка и гнома ты, наверное, ещё сможешь вернуть к жизни. Тут помогут только твои знания. А вот с девушкой всё куда хуже
«Её нет ни среди мёртвых, ни среди живых», припомнилось Фессу.
Я смогу провести вас к ним, продолжал обещать Этлау. Всё уже приготовлено. В углу валялся небрежно брошенный мешок. Там одеяния святых братьев. Мне никто не дерзнёт задавать вопросы.
Сердце Фесса бешено колотилось. Он ведь уже слышал эти речидавным-давно, кажется, в совершенно иной жизни, в иссушенной салладорской пустыне, окружённый войском всё того же преподобного Этлау. Отец-экзекутор второго ранга Иероним, из эгестской консистории. Тогда он им не поверил. Счёли не без основанийхитро расставленной ловушкой. Не поддался.
Выходит, отцы-инквизиторы не лгали?..
Он быстро взглянул на Рысю. Она явно тщилась что-то ему сказать, но, увы, негатор отца Этлау блокировал даже врождённую способность драконов к мыслеречи.
Сфайрату это бы очень не понравилось, мелькнула мысль.
Что ж, пойдём. Кажется, голос меня таки выдаёт», подумал Фесс. В конце концов, напасть ты мог и сейчас. Если, конечно, не решил покуражиться. Расплатиться за некрополь, за Кривой Ручей за всё.
Напасть я мог давным-давно, кивнул Этлау. Но мне нужно сейчас совсем иное. Сюда, пожалуйста. Он с подчёркнутой учтивостью поднялся, указывая на дверь в левой от себя стене.
Некромант покосился на Фейруза.
Что-то было не так. С самого начала.
Ну конечно!.. Фесс подавил острое желание хватить себя по лбу.
Негатор магии. По словам инквизитора, артефакт подавлял всю магию, включая его, Этлау, собственную.
Видать, не подавлял. Или же инквизитор с присущей святым братьям предусмотрительностью оставил себе путь отступления.
Рыся тоже выразительно покосилась на смуглого паренька, правая её бровь задралась почти до самой чёлки. Тоже поняла. И скорее всего именно об этом и хотела предупредить.
Прошу за мной, повторил Этлау, поворачиваясь спиной и первым шагая через порог. Фесс и Рыся осторожно последовали за ним. Словно сомнамбула, двинулся и Фейруз.
Низкий коридор, гладкие стены, гулкое эхо. Тьму прорезал яркий фонарь в руке инквизитора; четверо шагали подземельями Аркина, шагали в непривычной для некроманта магической тишине, если можно так выразиться: он ничего не ощущал, шёл, словно обычный смертный. Негатор чародейства получился у преподобного Этлау просто на славу.
Скучно так шагать, вдруг прозвенел голосок Рыси. Достопочтенный отец, могу ли я спросить?..
Спрашивай, дитя, слова инквизитора источали патоку.
Ты свирепо штурмовал Чёрную башню, не щадя ни себя, ни других. Я была там. Я всё видела. После того как мы ответим на твои вопросы, ты
О, я понял, всё понял, закивал отец-экзекутор. Нет, дочь моя, я не собираюсь с вами враждовать. Ещё совсем недавно я отдал бы всё, жизнь и блаженство души, отдал бы с лёгкостью, чтобы только уничтожить проклятого Разрушителя. Ведь Разрушитель, его воплощениеодно из трёх общеизвестных пророчеств, знаменующих Второе пришествие Спасителя. Воплощение Разрушителя, прорыв Тьмы и появление Отступника, хотя с последним до сих пор не согласны многие в Курии Я всей душой стоял за исполнение Его замысла, но он развёл руками, сейчас уже не знаю, чему верить. Удар Меганыхотите верьте, хотите нетоткрыл мне глаза. Я умирал, дочь моя, умирал и воскресал, и Этлау содрогнулся, я заглянул в то место, что вы, некроманты, называете Серыми Пределами. Всю мою жизнь я верно служил Спасителю. Я верил, что после телесной гибели душа моя вознесётся к Его престолу. Что мои дела будут строго и беспристрастно рассмотрены, и мне будет определена посмертная судьба
Что же случилось? голос Рыси казался полон самого искреннего сочувствия.
Этлау остановился, повернулся, взглянув прямо в глаза девочке-дракону.
Я знаю, кто ты, дитя, негромко сказал он. Тытот дракон, с которым мы схватились у башни. Ты изменила облик, но сущность твоих пращуров от меня не спрячешь. И это ещё один проклятый дар, которого я страшусь. Я знаю, ваш род наделён способностью везде и всюду отличать правду от лжи, вы легко читаете в людских душах я говорю тебе правду, дитя, когда кинжал Меганы дошёл мне до сердца я умер. На краткий миг, но я умер. Я не чувствовал боли, ничего. Но я видел весь Эвиал, от крайнего западного предела, залитого Тьмой, до последних укрывищ богомерзких дуоттов на востоке. И я видел голос упал до почти неразличимого шёпота, я ощутил Её во мне. Куда яснее и чётче, чем стоя под истребительным заклинанием ордосских магов. Я ощутил Её во мне, понимаешь, некромант?! Так же, как, наверное, и ты ощущаешь Её в себе После этого я был сам не свой. Плохо помню, что творилось со мной. Я убил наёмника, пленил Мегану, пытался убить Анэто маги обратились против меня. Многие святые братья, вставшие на мою сторону, погибли я скорблю обо всём и обо всех, но сейчас самое главноечтобы ты смог помочь мне, Неясыть.
Не переставая говорить, Этлау повернулся и зашагал дальше по коридору.
Вернувшись в Аркин, я был словно безумный. Я стал другим. Совершенно иным, и даже не знаю, человеком ли. Я молился день и ночь я просил Спасителя вразумить меня и защитить своего верного слугу от тенет Тьмы.
Он не отозвался, спокойно заметила Рыся. Она не спрашивала, она утверждала. А ведь после Арвеста ты верил, что именно Он спас тебя
У инквизитора сквозь зубы вырвался сдавленный стон.
Да, я верил, и я думал именно так. Но сейчас я вижу только Тьму. Чувствую только Тьму. Смотрю на себя подле Чёрной башни и понимаю, что не был собой. Может, только в те краткие моменты, когда пытался говорить с тобой, некромант.
Не могу сказать, что те твои речи могут служить образцом разумности, Этлау.
Инквизитор горько усмехнулся.
Именно. Кому-то очень хотелось, чтобы мы вцепились друг другу в глотку, как два бешеных пса. Никогда не помню у себя такой ярости.
А Большие Комары? напомнил Фесс. Когда ты с лёгкой душой принёс в жертву двоих, чтобы только упокоить погост и не дать мне сделать мою работу несравнимо меньшей ценой?
Я блуждал во мраке, раньше почитая его светом, помедлив, ответил инквизитор. Я не ведал, что творю. Сейчас, конечно, я понимаю, что совершил немалый грех. Впрочем, здесь никто не может похвастаться незапятнанной белизной, кроме, конечно, её. Он кивнул на Рысю. Ты даже не представляешь, как тебе повезло, некромант. У твоей дочери чистая душа. Без единого пятнышка.
Спасибо за комплимент, отозвалась Рыся. Но всё-таки, святой отец, как же быть с
О да, с птенцами Салладорца, ордосскими магами и всем прочим? Видишь ли, умеренная и побеждённая слугами Спасителя Тьма, бесспорно, полезна для оздоровления души народной, в голосе инквизитора послышался давно знакомый некроманту пафос. Угроза Тьмы сдерживает гибельные страсти. Я не знаю, что случится с Эвиалом, если по милости Спасителя в один прекрасный день мы каким-то образом избавимся от Неё. Мне не нужны катастрофы. По секрету и только между нами, я вполне смирюсь с существованием этого Зла. Да, будут оживать кладбища, умруны станут нападать на мирные деревни, но это зло понятное, и, как бороться с ним, известно
Например? не сдержавшись, осведомился Фесс.
Например, не чинить препятствий факультету малефицистики, отозвался инквизитор. Разумеется, «не чинить препятствий» следует понимать «не чинить оные сверх необходимого». Это понял даже Святой Престол, выпустив соответствующую энциклику, тебе должны были о ней говорить, бедняга Иероним, да Профессия некроманта требует особых людей, это яснее ясного. Не новых Салладорцев, нет. Именно таких, каким ты был, Неясыть, когда сошёл на причал несчастного Арвеста. Простых и честных бойцов с реальным и конкретным злом, которое выбирается из могил и разрывает людей в клочья, неважно, взрослых, стариков или детей, вплоть до младенцев в колыбелях. Святой Престол раньше тоже мог ошибаться, говорю я сейчас, и это именно мои слова, а не вложенное в мои уста неведомо кем. Вот что я бы хотел видеть, с известными изменениямито, как выглядел Эвиал до того, как ты появился в нём, Неясыть.
Не слишком ли поздно, инквизитор? Западная Тьма нашла дорогу за очерченные ей пределы. Чёрная башняясное тому доказательство.
Не поздно, покачал головой Этлау. Я верю, что не поздно. Пока Ей нужны человекоорудияещё ничего не поздно.
План твой, конечно, хорош, святой отец, заметил Фесс. Но я решительно не вижу путей к его осуществлению.
Если бы я видел их сам, не сомневайся, Неясыть, я бы уже посвятил тебя во все подробности. Пока же мне нужен ответ на мой вопрос.
Коридоры ветвились, расходились, сплетались и вновь расплетались, несколько раз отец-экзекутор отпирал тяжёлые железные двери, со скрипом поворачивавшиеся на покрытых ржавчиной петлях.
Для чего тут вырыли все эти лабиринты? осведомился некромант. Тут же ничего нет, совсем ничего!..
Ты просто не видишь.
Этлау остановился прямо посреди коридора, протянул руку, нашаривая какой-то одному ему ведомый выступ на гладкой стене. Послышался глухой рокот, и плита опустилась. За ней открылась железная дверь, даже не дверь, а дверища, которой позавидовали бы многие цитадели.
Здесь помещались заклинательные покои, когда Святой Престол не жалел сил на разработку наших собственных магических систем, пояснил Этлау. Со временем, к сожалению, многое пришло в запустение.
Заклинательные покои пробормотал некромант.
Разумеется. Посуди сам, Неясыть, как мог знать сюда дорогу простой мальчишка, совсем недолго прослуживший у нас подпалачиком? Ты оказался очень неосторожен, некромант. А вот сейчас начнутся куда более интересные места, так что я, пожалуй, даже приглушу свой негатор. И чтобы ты сам лучше почувствовал, куда попадаешь, и чтобы не привлекать излишнего внимания. Среди святых братьев есть такие, чьё внимание сейчас было бы нежелательно, дипломатично закончил преподобный.
Мгновениеи на Фесса словно обрушилась лавина. Такое чувство, наверное, бывает у человека, долго проходившего с плотными затычками в ушах и, наконец, вынувшего их, причём на самом краю рыночной площади, где идёт большое гулянье.
Магия пронзала каждую сажень аркинских подземелий. Невольно некромант вспомнил, как, распятый, лежал на решёткетам, под серым небом, на лобном месте, лишённый всех сил, не могущий обратиться к чарам. А здесьздесь каждый камень был пропитан волшебством. Скала цепко хранила память прозвучавших некогда заклинаний.
Прислушайся, прислушайся получше, некромант, заметил Этлау.
Фесс последовал совету.
Здесь смешались все мыслимые и немыслимые виды чародейства. Здесь не брезговали даже человеческими жертвоприношениями, пытаясь подобрать ключи к тайне неупокоенности. Великий секрет, столь тщательно оберегаемый в Аркине; Этлау выдавал его небрежно, почти играючи. Конечно, Большие Комары Фесс не забыл бы вовек но знать, что святые братья долго и упорно разрабатывали изуверский ритуал, долго учились управлять высвобождающейся силой Добились, правда, всё равно немногого, если вспомнить, как по-варварски распорядился одноглазый отец-экзекутор свалившейся на него после обряда мощью.
Нам дальше, негромко сказал священник, глядя на нахмурившегося некроманта.
Тесные лестницы винтами врезались в плоть скалы. Стёртые ступени вели всё глубже, глубже и глубже, потолки сделались совсем низкими, Фессу пришлось согнуться в три погибели; стали попадаться широкие ниши, в них желтели костии притом отнюдь не всегда человеческие. Ржавые цепи тянулись к врезанным в стены кольцам; пустые глазницы черепов, казалось, провожали некроманта полными ненависти взглядами.
Аркин ничуть не уступил бы в этом Ордосу, чьи подземелья, по слухам, тоже хранили немало зловещих тайн, о которых Белый Совет вообще и милорд ректор в частности предпочли бы забыть как можно крепче.
Сейчас нам придётся выйти в места не столь дикие, надевайте инквизиторские плащи, проронил Этлау, останавливаясь у очередной железной двери. Там будет охрана, ничего не говорите, просто идите, и всё. Негатор я снова приведу в действие, так будет безопаснее.
Гм, подумал некромант. Безопаснее? Но разве его действие не заметят?
Последние слова Фесс произнёс вслух.
Могут заметить тебя, Неясыть. Негатор, подавляя всю и всяческую магию, одновременно и не даёт никому обнаружить тебя посредством чар.
Рысь взялась одевать Фейруза, по-прежнему ничего не соображавшего и подчинявшегося ей, словно тряпичная кукла.
Ну, готовы? Инквизитор с трудом сдерживал нетерпение. Пошли.
И он распахнул дверь.
За нею оказался широкий и хорошо освещённый коридор, с высокими арочными потоками и гладкими, тщательно отшлифованными плитами на полу. По стенам горели не чадные факелы, а аккуратные масляные лампы. Здесь, в отличие от оставшихся позади подземелий, оказалось на удивление многолюдно. Взад-вперёд то и дело сновали озабоченные святые братья, кто с грудами каких-то древних книг, кто со свитками казавшихся ещё более старыми пергаментов. Возле многих дверей, заметно отличавшихся ухоженностью от той, через которую они только что прошли, стояли стражникино не братья-инквизиторы, чего мог ожидать Фесс, а разнообразно вооружённые люди-воины. Некроманту хватило одного взглядасудя по ухваткам, перед ним, несомненно, были сотоварищи тех, от кого он еле ушёл живым в Вечном лесу.
Завидев Этлау, святые братья, все как один, низко кланялись отцу-экзекутору и просили благословений. Преподобный никому не отказывал, с важным видом осеняя склоняющиеся головы косым крестом Спасителя.
Они благополучно миновали три поста, где хватило одного взгляда Этлау, чтобы воины тотчас расступились, униженно кланяясь и прося прощения за задержку его преподобия. На спутников отца-экзекутора стражники косились, но вопросов задавать не решились.
Теперь сюда, одними губами сказал инквизитор, когда они оказались возле широких двустворчатых дверей в глубине полуовальной ниши.
Стражу здесь несло аж четверо воинов, двое людей, гном и половинчик, ещё одно напоминание о схватке в Вечном лесу.
Преподобный отче, поклонился высокий, наголо бритый тип с внушительными мускулами и парой мечей наголо.
Да пребудет с тобой благословение Спасителя нашего, отозвался Этлау, поднимая руку и сотворяя знамение.
Направляетесь, преподобный?..
Особая камера, Эзра. Как обычно.
Особая камера Названный Эзрой воин подошёл к высокой конторке, раскрыл внушительного вида амбарную книгу в кожаном переплёте. Преподобный отец-экзекутор Этлау особая камера и с ним трое Он поднял голову, взглянул на Фесса, изо всех сил старавшегося ссутулить плечи и смотреть исключительно в пол. Кто такие, звать как, должности, звания?
Мои новые помощники, небрежно бросил инквизитор. Вэл, Вэнна и Трист. Из западного Семиградья, только сегодня прибыли в Святой город.
Вэл сопя, Эзра выводил каллиграфические руны. Он
Младший экзекутор. Вэнна и Тристпослушники, в голосе Этлау слышалось хорошо разыгранное нетерпение.
Прощения прошу, преподобный, сами знаете, служба принялся оправдываться воин.
Знаю, что служба, и хвалю за добросовестность, важно произнёс инквизитор.
Воин ещё что-то говорил, однако Этлау уже повернулся к нему спиной и начал спускаться. Лестница оказалась совсем уж узкой, так что протискиваться приходилось едва ли не боком; и, пока они не скрылись за повотором, спиной Фесс всё время ощущал пристальный взгляд того самого Эзры.
Повороти некромант тотчас забыл о стражнике. Потому что Этлау, делано кряхтя, отпер громоздкий, явно не гномьей работы замок, сдвинул тщательно смазанный внушительный засов и
Всё это время он не верил. Ждал, что Этлау резко развернётся, оскалится в гнусной ухмылке, даст командучтобы из всех углов выбежали святые братья с сетями и прочей ловецкой снастью. Инквизитор может сколько угодно притворяться искренним, но на самом деле Стоп!
Негатор инквизитора давил, словно некромант нырнул на большую глубину. Здесь, наверное, было сосредоточено магии больше, чем во всём остальном Аркине.
Маленькая, тесная каморка, стены, пол, потолокнагая скала. Её высекли в живом камне, не жалея ни времени, ни усилий. Отсюда никуда нет хода, здесь не спрячешь потайные двери.