Три грубо сколоченных стола, столь же древние, как и всё в этих подземельях. А на столах
Три тела.
На негнущихся ногах Фесс шагнул вперёд.
Много воды утекло, много прошло времени с того дня, как они в последний раз сражались все вместе. Товарищей некроманта явно сохраняла магияказалось, они просто спят, никаких следов тления.
Рысь-драконица до боли вцепилась Фессу в локоть.
Их раны затянулись. Исчезли следы крови. Волосы аккуратно расчёсаны, удлинившаяся до середины груди борода Сугуторатоже. Оружие сложено в ногах.
Зеленоватый череп орка тщательно выбрит, оставленный длинный оселедец аккуратно перевит шнурком с нанизанными на него амулетами и оберегами. На щекахзнакомые татуировки: клан Алого Камня, род Арива.
Фесс долго не мог заставить себя взглянуть на лицо Рыси, беглого ассасина Храма Мечей, той, что первая пошла за ним добровольно, по воле сердцаведь даже Прадд и Сугутор, верные друзья, товарищи во всех бедах, изначально были посланы к нему Академией.
Она спит, конечно же, просто спит. По плечам раскиданы отросшие каштановые волосы, удивительные эльфьи глаза плотно закрыты, пушистые ресницы не дрожат. На правой скулетонкий, едва заметный шрамик: след, оставленный в Эгесте мечом-бастардом воина инквизиции.
Страж Храма, так и не поверивший, наверное, что он, Фесс, никакой не Рыцарь Мечей.
Каковых Мечей с ним уже и нету.
Он заскрежетал зубами, похоже, даже застонал, не слыша собственного стона. Не так и много дней прошло по обычному человеческому счётусловно вчера встретил мечущийся по Эгесту некромант странную девушку, взявшую «под защиту» забытую всеми деревушку, встретил и одолел в честной сабельной рубке, только лишь для того, чтобы привести на холодные заснеженные улицы Эгеста, где они и приняли свой последний бой.
Но сейчас одежда Рыси-первой чиста и не смята. Лицо хоть и бледно, но без трупных пятен. Она жива? Илине жива и не мертва, если верить всему, что привиделось некроманту во время его странствий.
«Её нет ни среди мёртвых, ни среди живых».
Он не посмел коснуться её щеки. Просто стоял и смотрел. Кажется, из глаз катились слёзыон их не замечал.
Рысь-вторая, девочка-дракон, оказалась решительнее. Шагнула к недвижной воительнице, осторожно коснулась тонкими точёными пальчиками лба, висков, шеи
Убери свою мерзость, инквизитор, бросила она, не поворачиваясь.
Ты о негаторе, дитя?
Именно. Драконица сжимала обеими руками бледную кисть мятежного Стража Храма.
Слово прохрипел Фесс. Даю слово, что не
Хорошо, с необычной кротостью согласился инквизитор. Приготовься, Неясыть.
Предупреждение оказалось нелишним. Грохочущий незримый поток, яростный водопад, горная лавинаАркин таил в себе океаны силы.
Можно только гадать, во что обошёлся бы мне штурм, мрачно подумал некромант. Мало приснопамятного Эгеста?
Спасибо, коротко кивнула Рысь. И вновь повернулась к воительницечто-то ворожить, водя ладонями над её лицом и грудью.
Некромант взглянул на гнома и орка. С ними всё казалось проще, они ещё больше стали напоминать обычных спящих. Широкая ладонь Сугутора была раскрыта, и Фесс осторожно коснулся каменных, всей жизнью натёртых мозолей.
Холодные. Холоднее льда. В них нет жизни. «Сон» его другойлишь видимость. Они мертвы.
Зачем я шёл сюда?..
У некроманта вырвался рык, в котором не оставалось ничего человеческого.
Ты солгал, Этлау. Рысь резко повернулась к инквизитору. Ты показал нам три мёртвых тела. Магия сохраняет их от тления. Нехитрый трюк, на такое способны даже деревенские ведьмы вернее, были способны, пока их всех не истребили. Твои предтечи, между прочим. Ну что, ты хочешь сказать, что завёл нас в ловушку? Что твой план наконец-то сработал?
Инквизитор попятился, что-то забормотал. Однако негатор магии в действие так и не привёл.
И об этой несчастной я могу сказатьеё душа бродит, неприкаянная, вырванная из тела жутким заклинанием, продолжала Рыся, наступая на Этлау. У вас тут не завелась пара-тройка своих собственных некромантов?
Тихо, дитя моё, тихо! Этлау замахал на Рысю широкими рукавами. И ты, Неясыть, тоже. Послушайте меня, оба. Этовеличайшая тайна Святой Инквизиции. Когда схватка на площади закончилась, твои друзья, Неясыть, умирали. Их не удержали бы от смерти никакие лекари. Но случилось чудо. Тогда я, многогрешный, приписал его особой милости Спасителя. Сейчас я уже так не думаю. Он торопился, захлёбываясь словами, точно и впрямь боялся, что Фесс ему не поверит. Тем не менее мы сделали всё, что могли. Уже тогда святые братья понимали, какой страшный противник этот некромант Неясыть, но понимали также, чем его можно зацепить.
В Салладоре это у вас получилось не слишком хорошо
Согласен, согласен, поспешно закивал Этлау. Но речь не о том. Раны твоих друзей были смертельны, некромант. Однако, к нашему полному изумлению, первые же усилия лекарей дали плоды. Воодушевлённые, мы обратили все наши силы к отражению смерти, да простится мне высокопарный слог. И мы отразили её! Правда, мы не смогли излечить твоих спутников, только сохранить, вот так, как ты видишь. Но они не мертвы! Хотя ты, дитя, совершенно права с воительницейгде её душа, нам поистине неведомо.
А где души орка и гнома, вам, конечно же, известно? напирала Рысь.
Известно, кивнул инквизитор. Вернее, известно мне. На самом пороге Серых Пределов. И мне видно, кто их там удерживает.
Кто же? разом вырвалось и у Фесса и у драконицы.
Она. Наш враг из Чёрной башни, еле слышно проговорил отец-экзекутор. Если ты помнишь, некромант, Она тогда почти что прорвалась в Эгест. Ты призывал Её настолько хорошо, что все защитные барьеры, ещё охраняющие наш мир, готовы были рухнуть. Ты ведь знаешь, что случилось в Эгесте после того, как ты исчез оттуда?
Не знаю. Но к делу это не относится. Фесс не мог оторвать взгляда от бледных щёк Рыси-первой. Расскажешь потом, преподобный, если у нас останется время.
Хорошо; так вот, Она почти уже шагала по улицам; Её сила была везде. И Она сохранила жизнь твоим спутникам. Я не мог в это поверить, это То есть я понял, кто действительно спас их, только после того, как сам получил ножом под ребро По лицу Этлау расплывались алые пятна. Тогда я думал считал А теперьвот ведь оно как бессвязно закончил он, нелепым жестом разведя руки, словно в полном недоумении.
Ты хочешь сказать, что Западная Тьма сохранила жизни моим друзьям, а вывы сохранили тела? медленно, почти по слогам, проговорил некромант. Но я вижу только три мёртвых тела. Я отлично помню, как поднимать и упокаивать зомби, но не знаю, как вернуть умерших к жизни. Боюсь, ты переоценил мои способности, инквизитор. Тем не менее я я благодарен тебе, несмотря ни на что. Мои друзья могут быть с честью преданы земле по обычаям своих народов И потомя ведь долго оставался в Чёрной башне, инквизитор. И Она, Западная Тьма, ни разу не сказала мне ни слова о том, что моих спутников можно вернуть из Серых Пределов.
Как и все правители на свете, Она говорит только то, что необходимо подданным, дабы они делали ожидаемое от них, философски заметил инквизитор.
Ты так много общался с Нею?
Нет. Но правители все одинаковы, что во плоти, что бесплотные. Не такая уж большая разница меж Нею и диким шаманом из дальнего Харра. Послушай меня, некромант! Твоих друзей можно оживить, я верю
«Верю» или «знаю»? И если последнеето как?
У тебя очень много вопросов, Неясыть. Ты не забыл, что у меня тоже кое-какие имеются?
Фесс скрипнул зубами.
С тобой, преподобный, разве забудешь?..
Я обещанное сделал.
Ты показал мне трупы, медленно закипая, но всё ещё сдерживая гнев, проговорил некромант. Трупы, инквизитор, мёртвые тела! Не знаю, что ты тут нёс об «оживлении» и «всём моём искусстве». Всё моё искусство тут бессильно, и ты
Этлау вздохнул. Скинул плащ, поддёрнул рукава широкого инквизиторского облачения.
Смотри, маловерный. Я проделывал это не один раз. Откат будет очень силён, но нужно же мне тебя убедить.
Отец-экзекутор подошёл к неподвижному Сугутору. Глаза гнома были закрыты, рукибессильно раскинуты. Этлау положил обе ладони ему на грудь и замер. Губы инквизитора шевелились, но слов Фесс разобрать не смог.
Зато со внезапно режущей ясностью ощутил, как вдруг близко, совсем рядом оказались Серые Пределы. Стены камеры таяли, фонарь угас, пропала Рыся, тела орка и Рыси-воительницы, остались только он и Этлау над бездыханным Сугутором.
Отец-экзекутор пустил в ход действительно великую силу. Да, Фесс сразу ощутил в ней привычный привкус «от Чёрной башни». Было здесь немало и классической магии Спасителя, ноне только.
Третье. Что-то третье, чего Фесс не мог понятьтолько уловить, да и то с трудом.
Миг, другой, третий; инквизитор застыл неподвижно, лицо окаменело; а вот гном внезапно застонал и слегка пошевелился. Веки дрогнули, приподнялись, показалась мутная блескучая полоска глаза.
Сугутор! вырвалось у Фесса. Некромант одним прыжком очутился рядом лишь для того, чтобы увидеть, как, тяжко всхлипнув, начал оседать обмякший инквизитор, а глаза гнома вновь закрылись, плечи опустились обратно на столешницу.
Наваждение сгинуло. Они стояли в той же самой камере, всё так же горели масляные лампы; вот только отец Этлау теперь не стоял, а лежал. Глаза инквизитора закатились, по подбородку стекала слюна.
Папа! Рысь-драконица оказалась рядом, обняла его, крепко прижалась.
Ты видела, дочка? Ты видела?..
Видела, и не только, шепнула она. Душа гнома она возвращалась. Честное слово, папа, я такого никогда не и мама тоже память крови молчит, вернее, говоритнебывалое!
Небывалое эхом повторил Фесс, по-прежнему не отрывая взгляда от сомкнувшихся век гнома.
Что это было? Иллюзия, до которых так охоча и в которых так сильна Западная Тьма? Иллюзия, которую почти невозможно отличить от реальности? Или инквизитору действительно удалось небывалое, чтоесли верить священным книгам Церкви Спасителядоступно было только Ему?
Давай поднимайся, Этлау. Фесс подхватил обвисшего инквизитора под мышки, приподнял. Нашёл время валяться вставай Он затряс отца-экзекутора, словно пёс схваченную за загривок крысу.
Нет, слишком силён был откат. Тряси сейчас инквизитора, не трясине поможет.
Рысь подскочила к двери, прижалась, к чему-то прислушиваясь.
Нет, не идут, удовлетворённо сообщила она. Нет смысла, папа, не надо
Фесс только кивнул.
Делать. Что-то делать, немедленно, всё, что угодно. Делать или даже сражаться, пусть насмертьчтобы хоть на время уйти от проклятого вопроса, взаправду Этлау сумел на миг вернуть душу бездыханному Сугутору или это лишь только видение, насланное Сущностью? Или неважно кем, если Сущность, к примеру, не может дотянуться до святая святых Аркина.
Пап, ты сделаешь, как он просил?
Рысь-драконица. Смотрит в глаза, резко, пронзительно. И всё время оглядывается на тонкий профиль другой Рыси, первой, в чью честь и получила это имя.
Аэсоннэ дочка невольно некромант вспомнил истинное имя юной драконицы.
Ну конечно, сделаешь, закончила она за него, осторожно поглаживая по плечу. Пап, ты не думай. Я не я тебя пойму, решительно закончила она.
Вот он, союз с инквизицией, пробормотал Фесс, всё ещё удерживая висящего на руках безжизненного отца Этлау. И наступающие на Аркин маги. И Птенцы. И наши собственные поури. И и Фейруз.
А ключ, папа? Что с ключом? То, за чем мы сюда шли?
У Фесса вырвалось нечто вроде свирепого, рыкающего выдоха.
Ключ. Да, понятно, как же без него. Но Этлау, будь ты проклят, очнёшься ты когда-нибудь или нет?!
Рысь поняла его. Коротко, без замаха, хлестнула инквизитора по щеке, раз, другой и третий.
Ито ли помог сей старый, как мир, способ, то ли Этлау пришёл в себя самно глаза отца-экзекутора открылись, мутные и красноватые, словно после долгой ночной попойки.
Ох о-ох, ох не надо, дитя моё, не надо, вполне достаточно
На ногах стоять можешь, инквизитор? получилось грубовато, но иначе Фесс сейчас вообще не мог.
Чтобы убраться отсюда, сил хватит, сухо отозвался Этлау. Он быстро овладевал собой. Особые камеры, к сожалению, рядом с главным хранилищем аркинских архивов Святого Престола. Думаю, Неясыть, тебе было б небезынтересно в них заглянуть
Мне ещё предстоит заглянуть кое-куда. Фесс поставил инквизитора на ноги. Ну, выводи нас отсюда, преподобный отче. Не люблю оставаться в долгу. Не зря ж говорят, мол, инквизитор во взаймодавцахне к добру.
Этлау растянул губы в подобии улыбки, постоял некоторое время, тяжело опираясь на стол.
Идём, идём, некромант. Обратно в заброшенные катакомбы. Там есть несколько подходящих залов. Уму непостижимо, сколько труда в это вбито
Тем же порядком они выбрались из особой камеры. Фесс с трудом заставил себя не оглядываться, словно не хотел выказывать слабости перед инквизитором.
Всё в порядке, преподобный отче? медовым от почтительности голосом осведомился всё тот же Эзра. Вы бледны, преподобный. Не требуется ли помощь?
Продолжай нести службу, доблестный страж, скрипнул зубами инквизитор.
Не нравится мне этот Эзра, шёпотом закончил Этлау, когда они уже шагали по широкому подземному коридору, вежливо сторонясь, чтобы пропустить куда-то торопящихся и очень озабоченных монашков с охапками манускриптов. Таким, как я, обычно не задают вопросов.
Кто-то заподозрил самого преподобного? ехидно осведомилась Рысь-драконица.
В Аркине всё возможно, коротко отмолвил Этлау.
Но разве есть кто-то ещё, способный помериться силами с
Есть, ещё резче бросил инквизитор. Если не один человек, то их совокупность, скажем так.
Несмотря на знаменитый негатор? Кстати, как преподобный вступил во владение им? Хватит отсиживаться, некромант. Этот самый «негатор» памятен ещё с Кривого Ручья. И, кстати, раз уж пошёл такой разговорпочему этого негатора не было возле Чёрной башни?
Хорошие вопросы ты задаёшь, Неясыть Против всех ожиданий глубокий вздох Этлау казался искренним. Раньше мною владела гордыня. Великая гордыня, не стану скрывать. Мне казалось, что мои сила, таланты и умения имеют начало во мне, проистекают от моей глубокой и сердечной веры, от моей преданности Спасителю Сейчас я в этом усомнился.
«Давно пора». Фессу очень хотелось сказать это вслух.
Мы с тобой слишком долго оставались врагами, некромант.
Едва ли мы можем стать союзниками, Этлау. Ведь ты долго и неотступно преследовал меня, и до Чёрной башни, и после.
Всё верно, Неясыть. Я преследовал тебя. Будучи уверен, что я, воин Добра и Света, стою на пути кошмарного порождения Тьмы и соответственно Зла. Чтобы остановить тебя, годились любые средства.
А что же теперь, ты уже не считаешь меня, преподобный, этим самым «кошмарным порождением Тьмы»?
Рысь хихикнула.
Считаю, очень серьёзно и без тени насмешки сказал Этлау. Но впрочем, это самое «но» будет зависеть от твоего ответа на мой вопрос, некромант.
Возвращались той же дорогой. Вновь тишина и мрак давно заброшенных коридоров; но отец-экзекутор, похоже, чувствовал себя тут как дома. Фесс с горечью признался себе, что одно преподобному отцу уже удалоськак следует запутать его, некроманта.
Ничего, папа, донёсся «шёпот» Рыси. Я всё запомнила.
Негатор Этлау так и остался в бездействии, драконица и Фесс могли свободно обмениваться мыслеречью.
Остановились, как и обещал бывший инквизитор, в обширном зале, совершенно пустом, если не считать пары деревянных столов, столь же древних, как и всё остальное в этих катакомбах. По полу, пересекая помещение и деля его на свого рода дольки, тянулись высеченные в камне прямоугольные желоба шириной в локоть и такой же глубины.
Здесь когда-то практиковали алхимики. Отецэкзекутор поставил фонарь на покрытую тёмными подпалинами и пятнами столешницу. Приступай, некромант.
К чему? Рысь опередила Фесса.
К ответу на вопрос, терпеливо пояснил преподобный. На вопрос о том, есть ли во мне Тьма.
Проще сказать, что Она вообще такое, проворчал Фесс. Этлау, я, как в некотором роде тёмный маг, могу тебе сказатьты совершенно напрасно зовёшь то что на западе, Тьмою. У меня есть слово получшеСущность. Ибо Она не Тьма и я не
Оставь, махнул рукой инквизитор. Как бы ни называть. Берись за дело, некромант.
А что дальше? настаивал Фесс. Когда я отвечу тебе?