Пройдя немного на закат, человек и гном спустили на воду небольшой плот; оттолкнувшись шестами, поплыли. Физиономия гнома вытянулась от отвращения (его народ отличается стойкой нелюбовью к воде), Двалин шептал себе под нос какие-то ругательства.
На другом берегу Аргнист и Двалин быстро отыскали следы гнома.
Голыми руками давил, не без гордости сообщил Двалин.
Они миновали место, где снег был основательно истоптан, а возле корней одной из сосен валялись жалкие останки неудачливого стенолома. Синеватые жёсткие надкрылья, от которых отскакивали стрелы Аргниста с отлично закалёнными наконечниками, были изломаны и искрошены.
«Справу» гнома они обнаружили там, где Двалин её и оставил, на небольшой уютной полянке, со всех сторон окружённой густым молодым сосняком. Спутник Аргниста бросился к высеребренной секире, точно к давно утраченной возлюбленной, гладил лезвие, что-то шептал, даже несколько раз поцеловал.
Р-родгар! Дык, теперь-то мы с вами совсем по-иному толковать станем!
Вокруг мешков Двалина валялось двое убитых им жуков. Гном тотчас же загорелся поотрубать им жвалы, чтобы потом сделать себе из них ожерелье.
Медвежатники ж так делают, объяснил он Аргнисту. И охотники за драксами тоже
Драксами гномы Северного Хьёрварда прозывали не шибко крупных крылатых дракончиков размером со свинью, обитавших в Отпорном Хребте и горах Ар-ан-Ашпаранга. Огнём они плеваться не умели, зато клыками и когтями орудовали на загляденье. Чешуя ихиз-за целебных свойствценилась втрое дороже золота; колдуны и знахари, не скупясь, платили за языки этих созданий. Промысел этот считался почти погибельнымколи дракса увидишь, монетку брось. Гербомтебе жить, а портретом его величества если, то драксугласило поверье охотников и означало, что половина схваток заканчивалась гибелью человека. Мало кто выдерживал больше года: коли с драксами управишься, так тебя гномы местные достанут. Они чужаков не любят. Драксы, мол, наша дичь, и всё тут.
Согнувшись над одним из жуков, Двалин уже замахнулся секирой, когда Аргнист внезапно бросился гному на спину, сбив с ног и повалив в снег. Над их головами что-то негромко прошелестело.
Двалин голову поднялотплёвывается; глаза бешеные, рот перекошен, сейчас в драку кинется, да только весь запал его даром в землю ушёл. Всего в десяти шагах, на дальнем конце поляны, глянь-кось, такой же стеноломов шар, весь синевато-стальной, панцирями бугрящийся. А на сосне, как раз в том месте, где Двалина голова торчала, по коре пятно гари расползается и кислым воняет. Кто-то из жучар ядом плюнулся, верно, хотя раньше они на такое способны не были
Если бы не войсковой опыт Аргниста, не жить гному. Чуть-чуть, едва заметно шелохнулись сосновые ветки на краю полянки, но старому сотнику хватило. Когда походами в Фейн ходили, тамошние бароны лесных стрелков вдоль всех троп расставляли. Так что увидел, как в зарослях что шевельнулось, падай на землю сразу, потом разберёмся. Промедлишьстрела в горле обеспечена.
Гном опомнился первым.
Р-родгар! Дык, позабавимся! взревел. Аргнист и глазом моргнуть не успел, а Двалин уже на голову островерхий шлем нахлобучил, одним движением поверх мокрой куртки кольчугу натянулкольчугу не простую, всю дивно мерцающую, мягко струящуюся, словно и не из металла вовсе, а из тонкого шёлка соткана. Одна такая вещица целого состояния стоила, королю лишь по карману, да и то не всякому Подгорный народ такие доспехи куда как неохотно продавал.
Презрев опасность, Двалин бросился вперёд, прямо на зловещий шар, нимало не заботясь, последует за ним Аргнист или нет. Сотник с плеча лук сорвал: прежде чем дело до рукопашной дойдёт, слово своё должны стрелы сказать.
Первая из них свистнула над самой головой гнома, ударив точно в середину жучиного шара, и с лёгким звоном отскочила от панциря надкрылий. Шар дрогнул, покатился вперёд, и тут на него вихрем налетел Двалин. Секира гнома ослепительно сверкнула, с хряском врезавшись в неподатливую плоть стеноломов. Шар мгновенно распался. Жуков-то, жуковХедин Отец Наш! штук сорок, не меньше. Да и как деловито и сноровисто окружают!..
Эх, гном, гном, слишком рано вперёд ты полез. Глядишь, я ещё пару-тройку жучар подстрелил бы а теперь только на копьё вся и надежда. Никогда раньше не катались стеноломы шарами, никогда не нападали на людей в таком числе
Аргнист едва успел на помощь Двалину. Копьё старого бойца проткнуло самого шустрого из жуков, остальные расступились, словно опешив, и человек плечом к плечу с гномом приняли неравный бой.
Драка оказалась жаркой. Аргнисту пришлось бросить копьёстеноломы подобрались почти вплотнуюи отбиваться топором. Сталь со звоном отлетала от синеватых надкрылий.
Снежные лоскутья побурели от щедро льющейся коричневой крови, жвалы крошились о железо доспехов Двалина, рукава и полы куртки Аргниста мгновенно превратились в лохмотья
Жуки нападали умело, стремительно, со всех сторон. Число их уменьшилось почти наполовину, но и силы Аргниста тоже иссякали. Твари бросались то справа, то слева, и с каждым разом уворачиваться становилось всё труднее.
Дело было дрянь. В сердце змеей проскользнул холод смертной тоски. Неужто вот так, по-глупому, весной, из-за мальчишеского желания на ток глухариный сходить?.. Двалин тоже примолксмекнул, видно, что тут всё всерьёз и дыхание надо беречь. Теперь лишь злорадно рычал, когда секирой очередного стенолома надвое разваливал.
Аргнист размозжил морду ещё одной твари и вытаскивал ушедший в землю топор, когда у Двалина, похоже, терпение лопнуло, и он сделался если не настоящим берсеркером, то очень на него похожим. Гном взревел, как три тысячи пещерных василисков сразу. Забыв обо всём, он ринулся вперёд, предостерегающий крик Аргниста пропал даром. А стеноломы, конечно, этому подарку негаданному очень даже обрадовались. И всем скопом навалились на Двалина со спины.
Как ни кряжист и коренаст был гном, однако и он не удержалсярухнул, погребённый под грудой синевато-стальных тел. Аргнист бросился было на выручкудругие стеноломы остановили. Грамотно, по всем правилам взяли в «клещи», так что пришлось топором отмахиваться, на месте без толку стоя
И, наверное, стал бы этот бой последним и для не в меру отважного гнома, и для старого сотника, но в самый последний миг, когда вроде бы и надежды не осталось, свистнула откуда-то из сплетения сосновых ветвей нежданная белооперённая стрела. За ней вторая, третья, четвёртая
Они летели одна за другой, неведомый лучник выпускал их так ловко и быстро, что никто и глазом моргнуть бы не успел, а за первой белой молнией уже и следующая спешила. Стрелы эти с лёгкостью пронзали почитаемые непробиваемыми крыльевые панцири; не прошло и нескольких мгновений, как страшный ком распался, рассыпался синей окалиной мёртвых тварей.
Двалин остался лежать ничком, неподвижный и окровавленный.
Все уцелевшие жуки с похвальной поспешностью бросились наутёк. Краткое время спустя на поляне, кроме Аргниста и гнома, оставались только мёртвые стеноломы.
Хуторянин так и не смог уловить момента, когда их спаситель появился на опушке, ещё мгновение назад там стыли в недвижности сосновые ветки, а теперь, глянь-ка, у крайнего ствола стоит высокая стройная фигура в темно-зелёном плаще с прорезями для рук, длинный и тонкий лук странного белого дерева взят на изготовку.
Эй, целы вы там? Голос полон тревоги, но чувствуется и ещё некая внутренняя мягкость, столь несвойственная грубым и жёстким местным охотникам. Незнакомец кошачьей поступью двинулся через поляну, склонился над Двалином, и лицо его тотчас вытянулось. Проклятье! Худо дело Яд в раны попал Торопиться надо!
Аргнисту и самому видноплох гном, куда как плох, краше в домовину кладут. Шея, руки, ногивсё, что железом кольчуги прикрыто не было, стало сплошной раной, да ещё и на глазах чернеющей. Хорошо, пальцы рук целы Между колец доспеха с пугающей быстротой скользили алые струйки; стрелок отложил белый лук и склонился над Двалином.
Только теперь старый сотник смог как следует разглядеть незнакомца. Лицо правильное, чуть вытянутое, с высокими, хорошо очерченными скулами; от уха до уха аккуратная бородка курчавится, недлинная, тёмно-русаядевки такие любят. Брови срослись на переносице, а под ними холодновато поблескивают непривычно удлинённые глазасерые, спокойные. Удивительно спокойные, словно и не было только что здесь кровавого боя, словно не хрипит у тебя на руках гном, кровью истекая И где это ты только так стрелять выучился, парень?! И откуда это у тебя такие стрелы, что панцирь стенолома пробивают, словно гнилую рогожу?.. И лук у тебя странный, хотя в Галене какого только заморского товара не встретишь.
Гном истекал кровью, глаза его закатились. В три руки стащили с Двалина сперва кольчугу, а затем залитую кровью алую куртку из кожи горной змеи. Незнакомец только присвистнул при виде жутких ран и споро взялся за дело.
Сперва добыл из сумки какие-то порошки и снадобья, но потом веко впавшему в забытьё гному приподнял, губы сжал и всё добро своёв сторону. Ладони на окровавленную грудь гнома положилпальцы длинные, тонкие, как только меч такими держит? и по лицу гримаса боли прошла. Раз руками над ранами прошёлся, другой, третий Аргнист смотрел и чувствовал, как у него ум за разум заходит.
Да ты никак колдун, парень? с невольным уважением прохрипел Аргнист.
Гляньа кровь уже остановилась, страшные раны на глазах затягивались, пугающий чёрный цвет исчезал. Видывал когда-то и Аргнист подобноев Галене. Главный придворный чародей его величества Игнарона проделывал
Ничего особенного, незнакомец проговорил устало. Пот со лба вытер. Теперь твою руку давай глянем
Целитель ловко вспорол лохмотья, оставшиеся от рукава куртки Аргниста. Рана вроде бы и небольшая, а успела и загноиться, и почернеть. В гвардии-то лечить стали бы простомечом чуть пониже плеча рубанули бы, да и весь сказ.
А тут Диво дивное, да и только. Ладонь колдуна, не касаясь, над самой кожей прошлаи чудовищный нарыв тотчас прорвался, гной вскипел, словно вода в котелке, открылась здоровая розовая кожа
Вот и всё. Волшебник обессиленно сел прямо в снег.
Позволь теперь мне помочь тебе, мастер. Аргнист захлопотал вокруг своего спасителя. Заклятья творитьто дело не шутейное, всякий знает.
Благодарю, мне уже лучше, тот открыл глаза. Но гнома в тепло нужно скорее Иначе он, боюсь, не встанет больше.
От устроил себе! Тьфу, пропасть! Храбрый, а дурак. Ладно, дотащу уж его как-нибудь. Но а тебя-то как зовут, мастер?
Зови меня Эльстаном. Волшебник с некоторым трудом поднялся. А теперьза работу!
Аргнист несколькими ударами топора снёс пару молодых сосенок. На скорую руку смастерили некое подобие носилок, взвалили на них гнома и, сгибаясь под тяжестью ноши, побрели к хутору.
Домой добрались, когда уже совсем стемнело. По дороге почти не разговаривали: Аргнист знал, что волшебникам лишних вопросов задавать не стоит, а Эльстан тоже молчал.
Вообще-то, у меня к тебе очень серьёзный разговор, почтенный Аргнист, возле ворот хутора волшебник нарушил молчание. Мы поведём речь об Орде.
Так что ж ты раньше молчал, досточтимый мастер? удивился старый сотник. Столько шливот и поговорили бы!
Я следил за её тварями, последовал ответ. С этими жукамистеноломами, правильно? мы бы справились, но, кроме них, там кружило немало бестий и похуже. Мне нельзя было отвлекаться.
Ну, раз пришёл говорить об Орде, отчего ж не потолковать, кивнул Аргнист.
Сам я с юга, чуть быстрее, чем приличествовало уважающему себя могучему волшебнику, сказал Эльстан. С Рыцарского Рубежа. Был в братьях. Ушёл. Теперь странствую один. Он выпалил всё это одним духом. Простой хуторянин никогда бы ничего не заподозрил, но Аргнист недаром служил в гвардии двух королей. Молодой чародей, мягко говоря, слегка хитрил. Но хитрил отчего-то совсем по-человечески.
Ворота хутора, несмотря на почти ночное время, были широко распахнуты. Во дворе горели многочисленные факелы, из конюшен выводили лошадей, слышался резкий и повелительный голос Алорта, старшего сына Аргниста.
Ну, что расшумелись? сердито бросил оторопевшим домочадцам Аргнист, внезапно появляясь из-за угла со своей странной ношей. Чего суетитесь? Я уж и задержаться в лесу не могуровно дитё неразумное! Лучше пошлите женщин два гостевых ложа приготовить да Саату позовите! Она у нас травница, обернулся он к Эльстану.
Это будет нелишне, согласился тот.
Отец! Но ты же в крови! вдруг воскликнул Армиол. Что случилось? Неужто Орда?..
Пустяки, полдюжины стеноломов, и потому хватит квохтать! строго прикрикнул на юношу отец. Чай, не баба. Не видишьна ногах стою.
Армиол осёкся. Старшие братья, Алорт и Арталег, покосились на младшего с неодобрениемв самом деле, чего нюни разводит?.. Отец умирать будети то всё сделает, чтобы никто не заметил
Лучше помогите вот его внутрь внести, распорядился Аргнист, и сыновья тотчас подхватили тяжёлые носилки.
Гнома подобрали, пояснил Аргнист собравшимся у ворот людям. Орда его потрепала. А это Эльстан, целитель искусный и стрелок отменный.
Молодой волшебник приложил руки к груди и поклонился.
Пропустите, да раздайтесь же! вдруг послышался высокий женский голос, заметно дрожащий от сдерживаемых слёз. Да отойдите же, не застите!
Работники, служанки и даже сыновья сотника поспешно расступились. Супругу Аргниста, почтенную Дееру, дочь Лииты, боялись все без исключения, и даже её собственный муж. Когда хозяйка гневалась, от неё лучше было держаться подальше.
Она вынырнула из-за людских спин, высокая, статная, прямая, с едва заметной сединой в густых каштановых волосах. Большие тёмные глаза смотрели с укором и горькой обидой, пальцы теребили край передника.
Да что ж это такое! напустилась она на Аргниста, чего никогда не делала на людях. Не иначе, на тот свет собрался, муженёк! Мыслимое ли это делопо лесу так долго шастать! Пусть даже и весной! Вот, пожалуйста, добродился! Взгляд Дееры упал на окровавленный рукав. Ну, что я тебе говорила?!
Ладно, хозяюшка, не серчай. Видишь, какое дело приключилось Гном в беду попалчто ж мне, бросать его было, что ли?
Против подобного аргумента Деера ничего возразить не могла.
Да и гости у нас. Аргнист шагнул в сторону, и Эльстан вновь поклонилсяна сей раз одной Деере. Кое-кто из девушек демонстративно и томно вздохнулгость был красив, очень красив
Так что ж ты его у ворот держишь? тотчас возмутилась Деера. А вы что встали? повернулась она к сыновьям, так и застывшим с носилками на плечах. Несите наверх, в пустую светёлку! За Саатой послали?
Послали, матушка, тотчас отозвался Алорт.
Вам не напомнишьв отхожем месте штаны спустить забудете, махнула рукой Деера.
Мало-помалу суета улеглась. Гнома уложили на заботливо приготовленное ложе; он оставался в полузабытьи, но Саата, быстро отыскав какое-то снадобье, влила-таки его в рот Двалину, и гном моментально уснул.
Правильно, почтенная, негромко сказал молодой женщине Эльстан.
Саата подняла глаза на гостя и тут же опустила их, густо покраснев. В самой глубине глаз Эльстана чуть заметно мерцал тёплый огонек, и любая женщина безошибочно угадала бы, что он означает
Положение спас сам хозяин, позвавший Эльстана отужинать.
Уважая гостя, за едой его никто ни о чём не спросил. Однако, едва только ужин окончился, Эльстана тесно обступили со всех сторон. Аргнист назвал молодого волшебника «целителем и стрелком», отнюдь не чародеем; произнеси хозяин хутора слово «колдун», никто бы не подошёл к Эльстану ближе чем на полёт стрелы.
Все загомонили разом, требуя скорее подробностей. Саата скромно держалась в сторонке, хотя именно она-то и могла сказать кое-что о странном госте. Её, травницу, обмануть было не так легко: раны на шее и руках Двалина говорили сами за себя. Однако она молчала
Погодите, погодите! рассмеялся Эльстан, в шутливом ужасе вскидывая руки. Сперва мне надо поговорить с почтенным Аргнистом. А потом я весь ваш, друзья мои! Споём и станцуем, а, как вы?
Станцуем! Станцуем! восторженно запищали девчонки. Парни выразили своё одобрение дружным «Ага!». Круг разомкнулся, пропуская Эльстана.
Старый сотник привёл гостя в дальнюю полутёмную горницу, самолично зажёг лучины в кованых светцах, выставил расписной кувшин с горячим сбитнем и несколько чашек.
Я ведь так разумею, начал Аргнист, ты об Орде подробности сбираешь. Пора, пора, давно пора чародеям за эту напасть взяться! Так что, почтенный, я кое-кого из своих тоже позову. Что я запамятую, они расскажут. Хотя что ты ещё хочешь об Орде узнать, коли с Рыцарского Рубежа пришёл?
Вопрос был с подвохом.
Там умеют только отгонять тварей от стен, чуть усмехнулся Эльстан. Больше о чудовищах ничего не известно. А ведь они должны откуда-то появляться, где-то плодитьсяразве не так? И одно из таких мест я уже знаю.