И услышал крик.
Тот раздался на улице. Но совсем близко.
Кричал ребёнок.
Я слез со стула, прошёл к окну, отодвинул штору.
Фонари в Оргоне были столь же редким явлением, как ночные патрули городской стражи. На счастье небо оказалось безоблачным. Света луны мне хватило, чтобы разглядеть у соседнего дома свору бездомных псов. Их в округе расплодилось немало.
А ещё увидел маленькую девочку в светлой похожей на пижаму одежде. Ребёнок стоял в окружении псов, прижимал к груди руки.
Пяти-шести летняя девочка ночью на безлюдной улице в окружении лохматых собаккартина напомнила мне о встречах с нежитью.
Я невольно взглянул на луну. Кровавого ореола вокруг неё не заметил. Снова опустил взгляд, увидел, что псы подбираются к ребёнку всё ближе.
Подумал, что именно таким способом нежить заманивает жертв в ловушку. Обычно он действует безотказно. Даже на бывшие воплощения зла.
Пробормотал: «Ладно».
Погрохотал запорами, снял со стены фонарь, распахнул дверь. Поморщился: к уже ставшему для меня привычным уличному аромату нечистот добавился запах псины. Я услышал звериное рычание. Шагнул за порог, зажёг светильник.
Готовился приголубить заклинанием любого, кто бросится в мою сторону: и пса, и нежить, и человека. Собаки и девочка среагировали на свет одинаково: обернулись. Стоявшие ко мне спиной псы отскочили в сторону. Рычание стихло. Фонарь в моей руке отразился в глазах зверей, осветил лицо девочки.
Я усмехнулся.
Подумал, что либо моё зрение ещё не пришло в норму, либо нежить в этом мире не такая, к какой я привык. Девочка выглядела обычным ребёнком: испуганным, с опухшими от слёз глазами и ободранной коленкой. И боялась меня не меньше, чем голодных псов.
Пошли вон,скомандовал я собакам.
Замахнулся фонарём.
Собаки поджали хвосты и рванули в разные стороны.
Не ожидал от них другой реакции: зверине люди, они хорошо чувствуют, когда можно геройствовать, а когда лучше бежать без оглядки.
Ты что тут делаешь?спросил я у девочки.
Не помню,ответила та.
Говорила она громким шёпотом. Смотрела на меня снизу вверх, запрокинув голову.
Где твоя мама?спросил я.
Девочка задумалась. Словно попыталась решить: стоит ли мне доверять.
Шмыгнула носом, пожала плечами.
Не знаю,сказала она.
Опустила взгляд. Уставилась на свои босые ноги.
На беспризорницу эта мелкая точно не походиласкорее на лунатика. Да и жила где-то рядом: иначе вряд ли бы сумела дойти сюда без обуви, не испачкав до колен ноги.
Ступай домой,сказал я.
Девочка кивнула.
Я вернулся в кафе. Щёлкнул запорами. Резко выдохнул, избавляясь от задержавшихся в носу уличных запахов. Зевнул. Решил, что пора ложиться спать.
Но прежде чем отправиться к расстеленному на полу кухни тюфяку, я вновь шагнул к окну, пальцем отодвинул штору.
Поморщился.
Девочка стояла на прежнем месте. Растеряно озиралась.
Не проснулась?
Я выждал ещё немногодевочка не уходила. Наблюдал за тем, как она озиралась по сторонам, зябко обнимала себя за плечи, жалобно кривила губы. И поглядывала на окна кафе.
Приоткрыл дверь, выглянул наружу.
Что стоишь?спросил я.Где твой дом?
Мелкая дёрнула плечами.
Забыла.
Я покачал головой. Похоже, ночная улица для девчонки выглядела слишком непривычно. Подумал, что после встречи с собаками ребёнку, наверняка, мерещатся ужасы в каждой подворотне.
За что мне это?
Зовут тебя как?спросил я.Помнишь?
Да,сказала девочка.
И замолчала.
Я подсказал:
И какое у тебя имя?
Мне показалось, что девочка вот-вот расплачется. Но мелкая сдержала слёзы. Только тихо вздохнула. Мазнула рукой по носу. Обняла себя рукамипод утро на улице стало прохладно.
Забыла. Правда-преправда!
Посмотрела мне в глаза.
Я вновь поморщился. Разбираться с потерявшимися детьми не моё дело. Да и не очень-то я любил возиться с детишками.
А что остаётся?
Ладно,сказал я.Ты есть хочешь?
Она кивнула.
Мне показалось, что мой вопрос девчонку порадовал. Та даже шагнула в мою сторону.
Я посмотрел по сторонам. Что надеялся увидеть? Родителей девочки? Улица пустынна: работящие горожанки ещё не проснулись, а гулящие бездельницы уже разошлись по домам.
Я обречённо вздохнул. Посторонился, освободил проход в кафе, запустил в зал ароматы улицы.
Сказал:
Заходи. Покормлю тебя.
Девочка нерешительно улыбнулась.
Какие у неё длинные ресницы.
Проходи, не стесняйся,сказал я.Побудешь до утра со мной: на улице ночью холодно. А днём кто-то наверняка тебя узнает: сомневаюсь, что ты пришла издалека. А может, явится и твоя мать. К утру она тебя наверняка хватится.
* * *
Никто из работниц и завсегдатаев кафе девочку не узнал. В ответ на мои расспросы все лишь пожимали плечами. Ни утром, ни днём о мелкой никто не спрашивал.
При дневном свете пижама девочки выглядела неуместно. Пришлось мне пожертвовать ребёнку свою рубашку. Подпоясал ту верёвкой, превратил в платьепусть у местных женщин и не принято ходить по улице с голыми ногами.
До самого вечера девочка вертелась рядом со мной в зале. Вела себя тихо, никому не мешала. Рвалась помогать поварихамя не пустил; несколько раз она прибралась под столами.
Хозяйке кафе мелкая понравилась. Персоналу не мешала. А вот моё настроение с каждым часом становилось всё мрачнее.
Когда за окном стемнело, я понял, что родственниц девочки сегодня уже не увижу.
Уши им откручу, когда встречу!
Я нахмурился, посмотрел на улыбчивое лицо девочки.
И что мне с ней делать?
Эй, мелкая,сказал я.Подойди.
Девочка выполнила мою просьбу. Вышла из угла, замерла в шаге от меня. Сверкнула зубами.
Твоя мамка не спешит тебя забирать. Походу, ей сейчас не до поисков. Занята очень. А значит, ты снова будешь ночевать здесь. Или вспомнила, где живёшь?
Мелкая затрясла головой.
Ладно,сказал я.Потерплю тебя до утра. Но только нужно же мне тебя как-то называть. Давай придумаем тебе имя. Временное. Пока не вспомнишь настоящее. Хорошо?
Девочка кивнула.
Я осмотрел её с ног до головы. Прикинул, кого она мне напоминает.
Худая, круглолицая, остроносая, с блестящими глазами.
Будешь Мышкой,сказал я.Как тебе такое прозвище?
Мелкая повела плечом.
Нравится,сказала она.
Вот и договорились.
* * *
Родственницы не явились за девочкой и на следующий день.
Тогда я сказал разносчицам, явившимся утром на работу:
Мышка пока поживёт здесь. Будет вам помогать.
Нечего ей здесь делать!сказал одна из женщин.
Я без замаха легонько ткнул её кулаком в ухо.
Она отлетела к стене, закатила глаза, осела на пол.
«Что может быть более обыденным, чем бить женщину?»подумал я.
Ещё недавно такая мысль показалась бы мне кощунственной. Ведь я был всего лишь некромантом и тёмным властелином. И никогда не рассматривал женщин, как объекты для применения физической силы. Использовать их жизни для призыва демона или для преобразования энергииэто нормально, по-научному. Но бить!моя эльфийская часть натуры не смогла бы такого понять. А вот теперешний я за время работы вышибалой расквасил уже не один десяток женских лиц. И не терзался из-за этого факта угрызениями совести.
Это ты хорошо придумала, Кира,сказала мне вторая разносчица.Девочка нам здорово пригодится. Если хозяйке не понравится твоя идея, скажи, что мы тебя полностью поддерживаем.
Я кивнул.
Хорошо, что могу рассчитывать на вас, девчонки,сказал я.Сегодня же поговорю с хозяйкой. Не думаю, что она станет спорить с коллективом. Ценю вашу поддержку.
Хозяйка кафе выслушала мою просьбу.
Платить ей не буду,сказала она.
Ладно,сказал я.Деньги Мышке не нужны, только еда.
Женщина почесала подбородок. Сощурила глаза.
Хорошо,сказал она.Но помни: здесь у нас кафе, а не приют. Будет мешаться под ногамивышвырну её на улицу. Ты за неё отвечаешь. Если девчонка что натворит, вычту расходы из твоего жалования. Согласна?
Договорились.
Отправь свою Мышку к поварихам. Они найдут ей работу.
* * *
С того дня я ночевал в кафе вместе с Мышкой.
Раздобыл для неё тюфяк. Когда персонал расходился по домам, бросал его на пол около тёплой печкив трёх шагах от моего ложа.
По ночам, когда мы оставались в кафе одни, мелкая не умокала ни на минуту. Болтала без умолку, точно радиоприёмник, обо всём, что увидела и услышала за день. Но ничего не говорила о своём прошлом: ни о том, где раньше жила, ни о своей семье.
Я быстро уставал от её детских рассказов и расспросовобычно ещё до полуночи усыплял Мышку импульсом магии. Не создан я для общения с детьми. Ради пары часов тишины перед сном жертвовал даже ценными крохами маны.
* * *
Вскоре осознал, что девчонка стала для меня проблемой.
* * *
Понял это не в ту ночь, когда убил позарившуюся на неё педофила. Педофилку? Или правильно сказать: педофильшу? Не представляю, как это слово звучит на местном языке. Ни я, ни мой предшественник не слышали его от других.
Да и сам тот случай показался мне странным. Но порадовал: помог мне вновь заполнить резервуар для маны. И позволил не нарушить при этом клятву.
Педофилльша явилась в кафе вечером. Предложила разносчице за девочку золотую монету. Однозначноушлёпок, пусть и женского пола!
Ночью, когда усыпил Мышку, я ворочался на своём ложе. Всё ещё жалел о том, что присутствие в зале посторонних помешало мне избавиться от извращенки. И превратить её никчёмную жизнь в ценную ману, которой у меня в запасе оставалось не так много.
Хорошее настроение мне вернули шорохи, что донеслись из зала.
Извращенка вернуласьвскрыла замок двери служебного хода
Её высушенное заклинанием тело я отнёс в ближайший переулок. Бросил своре собак. Той самой, которой не досталась Мышка.
* * *
Мышка стала для меня обузой, когда я решил, что из Оргоны пора уходить.
Это случилось вчера. За пару часов до того, как Мышка нашла в зале карауку. Я беседовал с подвыпившими горожанками и вдруг осознал, что оставаться в кафе, в этом городе больше не хочу.
Провинциальный городишко дал мне всё, что мог.
Здесь стало скучно.
Я разобрался в мироустройстве. Послушал о законах местного общества. Понял, что в мелком городишке мне места неттесно и совсем не интересно.
Следовало бы просто встать и уйти. Отыскать экипаж, что следовал до столицы Кординии (благо деньги у меня былизаработанные не только честными способами). И уже через день-два я окунулся бы в совсем иную атмосферу: столичную.
Но я продолжал сидеть около барной стойки.
Мысленно укорял себя за глупость.
Улыбался собеседницам и думал о том, что если уйду, то в кафе останется Мышкаодна, не нужная никому. А это мне не нравилосьне мог такого допустить. Хоть я и не понимал, с чего вдруг меня теперь озаботила судьба маленькой девочки.
* * *
Я сидел на полу, рядом со спящей Мышкой. Перебирал струны карауки, наблюдал за тем, как мелкая шевелит во сне губами и морщит нос. И размышлял, как быть дальше.
Не тащить же мне Мышку следом за собой в столицу?!
* * *
Так и не придумал, как поступить с девчонкой.
Не нашёл оптимального решения.
А когда оно появилось, я ему не обрадовался.
Вечером, на следующий день после моего ночного выступления, в кафе вломились вооружённые клинками женщины, потребовали отдать им Мышку.
Глава 5
Они пришли, когда за окном уже стемнело. В зале почти не оставалось свободных мест. Гудели десятки голосов: посетительницы кафе силились перекричать друг друга.
Троица новичков не походила на завсегдатаев заведений, подобных нашему кафе. Я отметил неместный фасон их одежды, оружие в дорогих ножнах. Впереди шагала кудрявая женщина с воспалёнными глазами, обутая в запылённые красные сапоги. Пара спутниц отстала от неё на пол лошадиного корпуса; переступив порог, они поделили зал: взяли под прицел взгляда каждая свою половину.
На правом плече у всех троих я заметил одинаковые эмблемывставшего на задние лапы медведя. Герб боярского рода. У кудрявой медведь красовался на зелёном фоне, знак благороднойу двух других белые щиты «слуг».
Левое плечо слуг рода украшали скрещенные клинки. У благородной на плече я рассмотрел лишь один меч, но на фоне пламени. Меня уже просветили, что означают такие знакиранг бойца. Два клинкау «старшей воительницы». Один меч с огнёмсимвол «воительницы-мага».
Отталкивая с пути подвыпивших горожанок, кудрявая подошла к барной стойке. Спутницы замерли за её спиной, держали руки у пояса, рядом с рукоятями мечей. Всем своим видом намекали, что ждут только повода, чтобы обнажить клинки и пустить их в дело.
Где она?спросила благородная.
Ударила ладонью по столешнице. Барная стойка заскрипела. Звякнули кружки.
«Крепкая у неё рука»,отметил я.
Придвинулся ближе к пришельцам. Занял удобное для рывка положение. Приготовился к тому, что внимание женщин вскоре переключится на меня: ведь это моя работа разбираться с буйными гостями.
Кто вам нужен?не поняла хозяйка кафе.
Девочка семи лет,сказала кудрявая.Светловолосая. Её видели вчера тут, в этой харчевне. Моей слуге заявили, что она здесь живёт и работает.
Я в удивлении приподнял брови. Подобного поворота никак не ждал.
Вклинился в разговор, спросил:
Кем вы ей приходитесь, госпожа?
Благородная смерила меня взглядом. Скривила губы. Я поймал себя на мысли, что её лицо кажется мне знакомым. Зелёные глаза, острый нос. Где я мог его видеть? Или это привет из прошлых жизней? Встречал похожую дамочку в одной из них?
В какой-то момент мне почудилось, что благородная меня ударит.
Но та сдержала свой порыв.
Я её мать,обронила она.
Интересно девки пляшут,сказал я.Как докажешь?
Что?! Мать моя женщина
Кудрявая кивнула своим спутницам, обронила:
Обыщите здесь всё!
«Старшие воительницы» не успели выполнить её распоряжение. Я не знал точно, на что они способны, но заклинание «паралич» на слуг боярского рода подействовало правильно, стандартно. Обе женщины молча повалились на пол.
Я скривился: педофилка хоть и заполнила мой резерв, но тратить ману на драку я считал расточительством.
Стала оседать и благородная: у неё с моей подачи отказали ноги.
Я подхватил её на руки.
Тяжёлая. Силёнок у меня пока маловато.
Усадил женщину на стул.
Та сжала мне плечосильно, словно пыталась раскрошить кости. Я высвободился из её рукзатрещала по швам рубаха. Шагнул назадразорвал дистанцию.
Посиди тут,сказал я.Подумай над своим поведением.
Кудрявая дёрнулась, но встать не смогла.
Испуга на её лице не заметилтолько ярость.
Ты понимаешь, с кем говоришь, простолюдинка?спросила благородная.
Она смахнула со стола мою кружку.
Та отлетела к барной стойке. Не разбилась, покатилась по полу, расплескала воду.
Хозяйка кафе стояла с приоткрытым ртом, не шевелилась. Глазки барменши испугано расширились. Уверен: на неё я магию не тратилскоро придёт в себя.
Если бы понимал, то не спрашивал бы,пробормотал я.
Сказал громко:
Вижу, что вы девчонки непростые. Благородных кровей. Но и что ты за зверь?
Я боярыня!прорычала кудрявая.Верлая Силаева! Даже в этой вонючей дыре должны были слышать о нашей фамилии!
Она елозила на стуле, пыталась понять, что произошло с её ногами.
В зале воцарилось молчание.
Похоже, гости кафе услышали слова боярыни. Заинтересовались происходящим. На некоторых лицах я видел удивление, на других испуг, третьисмотрели на меня с восхищением.
Может и слышали,сказал я.Но мне знать твоё имя ни к чему, боярыня. Мне интересно другое. Кто тебе рассказал о нашей мелкой? И почему ты решила, что Мышкатвоя дочь?
Варлая Силаева скривила лицо.
Прорычала:
Слышишь, ты?! Какая Мышка?! Что ты несёшь?! Я пришла сюда за своей дочерью! За боярышней Алаиной! И я найду её, чего бы мне это ни стоило!
Я потёр пальцем кончик носабыла у меня такая привычки в позапрошлой жизни. Считал, что избавился от неё, когда поджарился на костре. Но иногда она о себе напоминала.
Пробормотал:
Ладно. Тут нужно разобраться.
Кликнул Мышку.
Та явилась в зал румяная, с красными от свеклы ладонямипомогала на кухне. Скользнула по боярыне безразличным взглядом. Вопросительно уставилась на меня.