Что тебе обещали, Лен?тихо спрашиваю я.
Он замолкает. Потом отвечает, так же тихо, словно кто-то может нас услышать.
Как ты и сказала. Место в Малом Совете. И все остальное по списку. Даже подробные инструкции дали. С учетом твоего психотипа и всего... остального.
Куда целовать, как иметь и что при этом говорить?лениво любопытствую я. Лежать у Ленара в объятиях приятно. Тепло и странно надежно.А черный карнелен эти инструкции тоже включали?
Нет.
Это ты зря... Наши аналитики плохого не посоветуют. Они же меня наизусть знают. Я бы наверняка повелась. Дурак ты, Лен.
Вот с этим не поспоришь,невесело усмехается Ленар. Его дыхание греет мне макушку, а пальцы тихонько гладят спинув точности, как я хотела, только этого уже... маловато, что ли? Ох... Не хочу. Нет, нам с ним всегда было мало одного раза, но... Не хочу! Он меня предал. Дважды предал, согласившись на эту мерзость второй раз. И хочу я не его, а просто тело, разгоряченное танцем и первым разом, требует свое.
Кель... Хочешь, уеду с тобой в метрополию? Брошу службу, вернусь в семейное дело...
У меня даже дыхание перехватывает. Кто из нас сошел с ума? Поднимаю голову и заглядываю в совершенно непроницаемые глаза. Смотрю, как шевелятся его губы:
Мне плевать, с кем ты спишь. Я даже с этим...твоим постараюсь смириться. Нет, погоди! Ладно, он тебе дорог. А у меня нет права... У меня ни на что нет права. Я просто хочу, чтобы ты была рядом. Хотя бы иногда. Чтобы ты была, понимаешь?
Лен, тебя же по стенке размажут. Ты соображаешь, что говоришь? После всего сегодняшнего да такой выкрутас.
Он пожимает плечами.
Ну, размажут, так размажут. Хотя вряд ли. В долгосрочной перспективе рядом с тобой я им выгоден.
Это если я тебя не убью после сегодняшнего,сообщаю задумчиво.
Само собой,соглашается Ленар.А ты собираешься?
Не знаю. Ночь еще не кончилась. Смотря как будешь вину заглаживать.
Он бережно выпутывает из покрывала мои руки, разглядывает. Медицина империи сбоев не знает: все уже затянулось и высохшая пленочка мази отшелушивается, оставляя гладкую розовую кожу. Скула поднывает да губы горят. А таклегко отделалась. Наклонившись, Ленар осторожно касается заживших ссадин губами.
Хочешьубивай,тихо соглашается он.Что хочешьделай. Ты мне больше никогда не поверишь, да?
Я больше никому не поверю,поправляю его я.И никогда, ты прав.
Его плечи вздрагивают. Еще несколько мгновений он греет мне запястья дыханием, потом поднимает голову.
Давай все-таки губы смажу. Больно же. Или сама...
Да ерунда,улыбаюсь я.Не бери в голову. Подумаешь...
Он хорошо меня знает. И этот тонтоже. Настораживается, плечи мгновенно каменеют. А ты думал, я сейчас растаю, растекусь лужицей, все прощу, забуду? Кинусь в твои объятия, разрыдавшись от умиления, и позову в метрополию?
Мне жаль,говорит он еле слышно.
Мне тоже. Но дело прошлое. В конце концов, оказалось даже полезно. Стоит сказать спасибо за науку.
Сползаю чуть ниже и откидываюсь на его руку. Растрепанные волосы Ленара касаются моего лица. Дома он их носил длиннее, но и сейчас расплавленное золото стекает почти до нижнего края лопаток. Спереди, конечно, короче. Поймав прядь, я наматываю ее на пальцы, пока не заставляю Ленара пригнуться к самому моему лицу. Как же тебе объяснить? Как рассказать, что ты сделал со мной, наивной, первый раз влюбленной девчонкой? Это ведь потом было много чего и уже совсем по другому поводу, а первый раз я сбежала из пределов империи, задыхаясь от боли и ненависти, из-за тебя. Сбежала, чтобы не сделать чего-нибудь совершенно непоправимого, туда, где меня никто не знает, где никто и слышать не мог ни про какую империю и всем было решительно наплевать, кто я такая и откуда.
А губы все равно сейчас опять распухнут,объясняю ему серьезно.Ты же знаешь...
Целую его легко и спокойно, давая возможность отстраниться, если захочет. Заглядываю в непонимающие глаза, улыбаюсь.
Кель,шепчет он растерянно.Ты...
М-м-м?
Уверена?
Лен, если ты сейчас заставишь меня просить, то я попрошу, конечно... А потом вызову тебя на дуэль при полусотне свидетелей. Я сдала фехтование на высший балл, если помнишь, и дуэльный кодекс мне позволит.
А на этой дуэли мне, наверное, придется очень неудачно споткнуться. Так, чтобы никакой целитель не успел вытащить. Потому что убить тебя я не смогу, да и просто это слишкомубить. Но и дальше так совершенно невозможно.
Кель...
Когда он начинает покрывать быстрыми дрожащими поцелуями мое лицо, я закрываю глаза.
Ленар ар-Дайверен, наместник колонии Дилья и так далее...
Сегодня ночью все не так. Но это уже слишком. Я ждал проклятий, истерики, даже попытки набить мне морду или врезать ниже поясаКель еще и не такое творила, когда злилась. Да я бы и сопротивляться не сталзаслужил, еще как. Я даже к официальному обвинению был готов, хоть и не верил, что Кельтари на это пойдет. И все мои извиненияя же виделуходили, как вода в песок. Она мне не верила, ни единому слову! Это было понятно, закономерно и так безнадежно, что слова стыли на языке.
Все начиналось как игра. Какой-то фехтовальный турнир, кубок победителя. И улыбка богини удачи, сверкнувшая из восторженных глаз хорошенькой брюнетки в мужском костюме черно-золотых гербовых цветов. Я только тогда вспомнил, что приз турнира принадлежит императорскому дому и вручать его должен кто-то из принцесс. Думал, это будет Ларисса или Тамиэлла, а младшая вроде бы еще не закончила Академию. Или закончила? Вы не откажетесь потренировать меня в фехтовании, сир Ленар? Разумеется. Кто же откажет её высочеству? Тренировки, затем чашечка дамии или бокал вина... После академии юной принцессе так сложно освоиться в свете, ей нужен опытный надежный спутник на приемах и балах: не согласитесь ли помочь, сир Ленар?
Все было ясно, легко и весело. Знакомая игра на знакомом поле. И по насквозь знакомым правилам чувства были почти ни при чем. Ну, разве для того, чтобы добавить остроты и повысить ставки. Девочка оказалась милой и пугающе искренней, совсем не в традициях высшего света. И я расслабился. Слил партию. Кельтари сбежала из империи, потом вернулась, меня уже загнали в Дилью... И осталось только сожаление об упущенных возможностях. Да еще сладкие воспоминания о том, что почти успело стать настоящим.
А сегодня все было неправильным. Я должен был играть по партитуре, тщательно расписанной психологами службы безопасности. Но вот стоило увидеть эту шальную улыбкудругому, не мне! И влюбленный взгляд. И чужую руку, лениво, уверенно обнимающую плечи Кель. Моей Кель! Мне признававшейся в демоны знают каких глупостях, у меня собиравшей поцелуями капельки пота...
Я действительно думал, что она отдаст мне эту тварь. Тому ведь ничего не стоит, эти существа не знают ни чести, ни стыда. А я помню, какой скандал был, когда пронесся слухтолько слухчто одна из принцесс империи танцует черный карнелен. Не для кого-то, просто на тренировках. Танец наложниц и шлюх. И мне она, выполнявшая любую мою прихоть, его так ни разу и не показала.
Но когда это успело стать таким болезненным, таким пугающе-глубоким, таким... настоящим? Когда я успел сойти с ума?
У тебя мокрые, слипшиеся от слез ресницы. Длинные, еще длиннее, чем я помню. Я дразнил тебя, утверждая, что они слишком пушистые, и просил адрес мастера красоты для моих сестер. Не хочешь меня видеть? Понимаю... Ничего, я умею просить прощения. Просто раньше не приходилось. Сухая бархатистость губ, еле заметный след от моего удара... Я обцеловываю каждую линию и черточку, словно стирая следы от своей грубости. Так ведь не больно? Шея, плечи... Одежда давно полетела к демонам, и это к лучшему. Кожа солоноватая. Я успел забыть, как одуряюще ты пахнешь, когда пахнешь только собой и желанием. По очереди обвожу языком соски. Помню, что ореолы совсем не чувствительны, на них и время тратить не стоитзато сам сосок... Нет, сейчас прикусывать не буду. А вот чу-у-уть позже...
Наконец, дыхание учащается. И сразу же я возвращаюсь вверх, к лицу, продолжая по пути вычерчивать языком всю рунную азбуку на твоей коже. Плечи, шея, губы... Убедившись, что продолжения не предвидится, ты все-таки открываешь глаза. Молчишь. Легонько провожу пальцем по контуру губ, очерчиваю скулу.
Точно не больно?
Молча покачивает головой, подается мне навстречу, выпутываясь из покрывала, кладет руки мне на плечи. Волосы падают ей на лицо, челка рассыпалась, скрывая глаза, но я и так знаю, что они закрыты. С кем ты сейчас, хорошая моя? Со мной или все-таки с ним? Легонько нажав, я укладываю Кельтари на спину, раздвигаю колени. Приникаю губами к сокровенному местечку и чувствую, как Кель протестующе дергается.
Лен... Не надо...
Ну, вот зачем меня отвлекать? А ты думала, что я позволю себя использовать, как игрушку из Радужного дворца? Нет, сладкая моя, играть мы будем по моим правилам.
Не надо,повторяет она, вцепившись мне в плечи. Приходится прерваться.
Ваше высочество, вам никогда не говорили, что неучтиво и опасно мешать в подобных случаях?интересуюсь чопорно и сдержанно.А если я зубами неудачно щелкну?
Неуверенный полувсхлип-полусмешок, пальцы разжимаются.
Так-то лучше,соглашаюсь я, вдумчиво проводя языком по скользкому горячему атласу внутренних губок.Лежи спокойно, будь послушной девочкой.
Вверх-вниз, мой язык рисует круги и спирали, доставая до самых укромных уголков. Тихие беспомощные всхлипы заводят сильнее, чем... Чем что угодно! Обета целомудрия я не давал, и постель наместника редко пустует. Но никогда, ни с кем у меня не было такого пьянящего чувства обладания. Я вбираю губами упругую скользкую горошинку, стараясь не прикусить нежную кожицу, ласкаю языком. Кель дрожит всем телом, стонет, стараясь сдержаться, ерзает, сминая простыни. Сладкая моя... Хо-ро-шая...
Ленар!
Вот, чуть не упустил момент! Она уже выгибается, тяжело дыша... Рано, сладкая, ра-но... Прижимаю здесь, поглаживаю там... Это на людях ты высокородная принцесса и третья драгоценность короны. А в постели решаю я. И никакой сверхъестественный хранитель ложадемоны его забери!не помешает мне об этом напомнить моей девочке.
Ленар,скулит она, всхлипывая.
Продолжая поглаживать горячую шелковистую кожу живота и бедер, я поднимаюсь наверх, по-хозяйски целую покорно подставленные губы. Так-то лучше! Она нетерпеливо извивается, обнимая меня за плечи и гладя спину. Сама разводит колени.
Так что ты там говорила насчет просьб и дуэлей?мурлычу в горячее ухо.
Н-не помню... Пожалуйста, Лен!
М-м-м... Не слышу.
Ох, ну хватит! Пожалуйста! Я прошу! Ле-е-ен...
Сладкая... моя!выдыхаю, входя в неё.
Долго мы оба не продержимся, это понятно. Но я все-таки тяну, как могу, двигаясь мучительно медленно, и при каждом толчке она еще сильнее впивается мне в плечи не по-девичьи жесткими пальцами. Время останавливается. Предложи мне сейчас боги престол Императорая бы и не посмотрел в их сторону. Есть только Кель. Рваное резкое дыхание, сводящий с ума запах, капли слез на щеках, откинутая назад голова... Короткий гортанный вскрик, как от смертельного удара, и напрягающееся струной тело... Мне хватает одного толчка, чтобы догнать её. И рассыпающийся на части мир соединяет нас вместедва осколка, спаянных воедино.
Потом мы лежим рядом, обнаженные, как в день творения, не только телами, но и душами.
Знаешь,шепчу я то ли ей, то ли в пустоту.В одном я все-таки не врал. Никогда не врал, клянусь. В постели мне всегда было все равно, чья ты дочь.
Спасибо,помолчав, отвечает она.
Спустя вечность я встаю и одеваюсь, застегивая пуговицы непослушными пальцами. Приглаживаю волосы, перевязываю их очередным мятым платком с её запахом. Кель лежит на боку, не сводя с меня взгляда. Одевшись, присаживаюсь на край кровати, легонько глажу мокрые волосы своей принцессы.
А ты изменилась. Повзрослела. Если бы я встретил тебя сейчас, сошел бы с ума на всю жизнь. Не говори ничего. Я жалею, что причинил тебе боль. Но я никогда не пожалею ни о чем другом, что между нами было.
Лен...
Я же сказал, помолчи. И уезжай завтра, хорошо? Кому они нужны, эти гребаные шахты? Все равно они в порядке. Я паршивый возлюбленный, а вот наместник неплохой.
Я знаю,отзывается она.Я же их осмотрела. И бумаги проверила.
Дочь своего отца, ничего не скажешь. И это радует. Интересно, можно ли меня загнать дальше Дильи? И когда наступит момент, ради которого все затевалось? И решит ли тогда третья драгоценность короны, что я ей все еще нужен? И соглашусь ли я на это? Вопросы, вопросы, вопросы... Интересно-то как!
Улыбаясь, я наклоняюсь и легонько целую её в губы.
Говорят,сообщаю небрежно,боги даруют каждому три шанса. Будем считать, что еще одна попытка за мной. Извини, что не приду провожать.
Не дожидаясь ответа, выхожу, почти бегом. Меня колотит. Изнутри поднимается что-то отвратительное, незнакомое: то ли невыносимая горечь, то ли беспомощность пополам с виной, то ли ярость... Я не хочу, чтобы она уезжала! Не хочу, чтоб она смотрела на эту проклятую нечисть, как должна смотреть на меня, чтоб улыбаласьтак улыбалась!кому-то еще. Меня разрывает на части при одной мысли, что завтра кто-то другой будет обнимать то, что мое! Мое! И плевать, сколько поколений предков Кель сидели на троне. Я все равно добьюсь своего... Просто придется подождать. Ждать я тоже умею.