Альта на такой ответ лишь рассмеялась и прижалась к мужу, пока тот свободной рукой продолжал протирать стаканы. К стойке подошёл приземистый мужчина, что сидел за центральным столиком, и попросив стакан рома посмотрел на Альту.
Это ваша сестра? с улыбкой в уголках губ спросил он.
Нет, Мавиус усмехнулся, наливая в небольшой стакан ром, жена.
Прошу прощения, мужчина отвесил поклон. Не сочтите за грубость, но рядом с вашим мужем, вы выглядите крайне молодо.
Спасибо, Альта рассмеялась, посмотрев на мужа, лицо которого вытянулась в изумление. Я обязательно что-нибудь сделаю, чтобы мы оба хорошо выглядели на фоне друг друга.
Настойки на травах, мечтательно протянул мужчина, забирая из рук хозяина стакан. Одну, а лучше две стопочки в обед и чувствовать себя будете на десять лет моложе.
Он выпятил грудь, вновь улыбнувшись, и побрел к своему столику. Когда мужчина уселся за свой стол, медленно потягивая ром, Альта посмотрела на мужа, лицо которого исказилось в недовольстве и смятение.
Я что, правда так плохо выгляжу?
Это всё твоя щетина, жена ласкова провела рукой по лицу мужа. Она добавляет тебе суровости, но при этом ты выглядишь старше своих лет.
Правда? Мавиус задумчиво почесал подбородок. Что же, тогда стоит об этом позаботиться.
Альта улыбнулась и поцеловала мужа в колючую щеку.
Не слушай его, промурлыкала она, мне и так нравится.
Да? изумился хозяин трактира. Тогда стоит подумать над этим вопросом немного подольше.
Подумай, вновь помурлыкала Альта, а после повернулся к двери кухни. Что-то Вель там долго. Неужели в тихую конфеты берет.
Альта уже было собиралась пойти проверить, как из двери вновь вылетела Лойра, только в этот раз её лицо было белым и искаженно в нешуточном испуге.
Госпожа, господин, затараторила официантка. Там Вельда Она
Не став дослушивать сбивчивую речь, муж с женой бросились на кухню, от чего Лойре пришлось пискнуть и отпрыгнуть от двери. Влетев на кухню оба родителя, словно дикие звери, бешено оглядели кухню и увидев Гельмиру, стоявшую возле стола, бросились к ней. Лицо кухарки было переполнено испугом, а в глазах был ужас вперемешку со слезами. Обежав стол, Альта застыла, вскрикнула, прикрыв рот руками, а Мавиус, замешкавшись лишь на секунду, оценивая ситуацию, подбежал к Гельмире, которая лишь причитала и прибывая в полном шоке не знала, что делать. Вельда лежала на полу, её лицо было наполнено болью, а по щекам текли слезы. Она тихо стонала и тяжело дышала, а попытка поднять руку или голову, вызывали у неё явные приступы боли.
Вель, Мавиус упал на колени рядом с дочерью, потянулся к ней и резко отдёрнул руки, при этом на лице его выступил страх. У неё очень сильный жар.
Я не знаю, лепетала Гельмира, чьи глаза уже были красные от слёз, а руки сильно дрожали. Она сидела, кушала, а потом внезапно упала и
Вель, не слушая кухарку вновь позвал Мавиус. Дорогая, не плачь, всё хорошо, мы тебя вылечим.
Дорогой, дрожащим голосом проговорила Альта. Этого не может быть. Она не может
Беги за Вилионом, отрезал муж жену, которая вот-вот должна была сорваться на истерику. Пусть возьмёт все свои лекарства, чуть замешкавшись, Мавиус подхватил свою дочку, чем заставил её очень жалобно вскрикнуть, а после посмотрел на жену так, что по её спине прошли мурашки. Прошу, торопись.
***
Альта сидела на втором этаже напротив комнаты номер два прямо на полу и на отрез отказывалась куда-либо уходить. Её муж пытался отвести её в их комнату, предлагал травяные чаи, но она отказывалась. По началу она пыталась прорваться в комнату, но Мавиус запретил ей и Шэну туда заходить, сказав, что они будут только мешать Вилиону. С момента, как Вель упала в столовой прошло уже больше четырех часов, но жар не спал ни на градус. Она всё также прибывала в полубреде и любое прикосновение к её телу вызывали у неё приступы боли. Старик Вилион пришёл сразу же, как только Альта прибежала в его дом с лицом, перекошенным в страхе и глазами, полными слез и боли. Старый лекарь зашёл в комнату четыре часа назад и за это время ни разу её не покинул. Единственным, кто выходил и заходил в комнату, был Мавиус, а когда Альта поднимала на него глаза, полные печали и тревоги, он лишь смотрел на неё глазами, не менее печальным чем у неё, и уходил куда-то по поручениям старика.
Когда к концу подходил пятый час, ручка двери комнаты номер два вновь дрогнула и из неё вышел хозяин трактира. Лицо его было осунувшимся, тело его словно придавило пудовым камнем, а в глазах, кроме пустоты, ничего нельзя было различить. Альта, всё также сидевшая напротив, не поддаваясь на уговоры сына прерваться хотя бы на легкий перекус или отдых, в очередной раз подняла глаза на мужа, надеясь увидеть хоть лучик надежды, но материнское сердце подсказывало, что кроме тьмы она ничего не увидит.
Как она? еле слышно проронила Альта.
Всё также, бесцветным голосом ответил Мавиус. Вилион перепробовал все известные ему методы, использовал все свои травы и настои, но
Это драконица, Альта истерично усмехнулась и почувствовала, как глаза её в очередной раз начало жечь. Но она же не была с тем юношей Она даже не знала о его присутствие Как так получилось?
Я не знаю, голова мужа упала на грудь, а кулаки сжались от бессильной злобы. Я не знаю.
Это мы виноваты, зловещи прошептала Альта, смотря на мужа пустым взглядом и с лицом, на котором выскочила нервная улыбка. Мы её заразили Мы убили нашу дочь
Альта! Мавиус неожиданно крикнул, да так громок и злобно, что жена его подпрыгнула. Мы не виноваты, взяв себя в руки, хозяин трактира заговорил спокойным тоном. Зилимэр говорил, что заразится на прямую шанс больше, а раз мы с тобой здоровы.
Тогда как? Альта подняла на мужа глаза, которые до краев наполнились болью и страхом.
Не знаю, Мавиус глубокой задышал, явно пытаясь сдержать слезы и гнев, что обуял его. Я не знаю
Он уже было собрался вернуться в комнату, туда где лежала их маленькая дочурка, но остановился, услышав громкий топот на лестнице. Через несколько секунд красный, словно рак, и тяжело дышавший наверх вбежал Норинг.
Вилион, задыхаясь заговорил он, он у вас?
Да, кивнул Мавиус, совершенно забыв поздороваться. Что случилось?
Лоне стало хуже, всё еще тяжело дыша заговорил плотник. Температура подскочила, можно руку обжечь. Я подумал
О чем думал Норинг Альта уже не услышала, земля ушла из-под ног, глаза покрылись мутной пеленой, а после на них опустилась кромешная тьма. И в этой тьме она видела лишь два образа. Её маленькая дочка, в чисто белом платье, а рядом с ней стоял некто облаченный во всё черное. В руках его были песочные часы из белого дерева, а весь красный песок, что находился в них, лежал в нижней чаше.
ГЛАВА 5. ПРОЩАНИЕ И ВСТРЕЧА
Альта сидела на кровати в своей комнате и смотрела в окно. На улице дул холодный осенний ветер, а на небе ходили низкие серые тучи, но хозяйке трактира до этого не было никакого дела. Альта сейчас была полностью погружена в себя, её мысли были заняты только одним, а взгляд смотрел не вперед, а в прошлое. Перед глазами у неё пролетали отрывки из той жизни, где она и вся её семья были счастливы, где они вместе смеялись, плакали и радовались, и от этих воспоминаний ей становился только больнее. Плакать она больше не могла, за три дня она выплакала всё что могла и сорвала голос в истерики до такой степени, что теперь могла лишь хрипеть. На протяжение всех этих дней, которые прошли словно в забвение, её много раз пытались успокоить сын и муж, но они, прибывающее в ненамного лучшем состояние, чем их мать и жена, успехов не добились.
В дверь кто-то тихонько постучал и даже спросил разрешения войти, но не получив ответа, аккуратно приоткрыли дверь. В комнату проник Шэнтер, одетый во все черное, с распухшим носом и красными глазами, под которыми были мешки. Он медленно подошёл к матери, присел рядом с ней на кровать и приобнял её. Она не реагировала на него, а он не пытался привлечь её внимание, он просто сидел рядом и пытался собраться с духом и силами, чтобы сказать эту страшную фразу.
Мам, дрогнувшим голосом наконец проронил он. Отец ждет внизу, он стиснул зубы и прикрыл глаза, пытаясь сдержать слезы. Нам нужно с ней попрощаться.
Альта моргнула, затем ещё раз, после чего перевела взгляд на сына. Она посмотрела на него пустыми глазами, в которых не было даже намека на жизнь, сейчас в них была лишь пустота, словно это были не глаза человека, а кукольные бусинки, черные и бездушные. Но несмотря на все это, Альта, скорее на машинальном уровне, чем на осознанном, поднялась, что тоже далось ей крайне непросто, плохо слушающимися руками оправила чёрное платье, после чего с пятой попытки попала ногами в черные туфли, и медленной походкой направилась к двери. Шэн пошёл за ней, взяв со стола черный платок, который его мама забыла. По лестнице хозяйка трактира спускалась медленно, пустым взглядом смотря вперёд, но никак не под ноги, которые сейчас больше походили на две деревяшки, прямые и негнущиеся. Её сын шёл за ней, ничего не говоря и не подгоняя свою мать, прекрасно понимая, что ей сейчас и без такого очень плохо.
Спустившись в главный зал, Альта, шагая словно заводной солдатик, пошла вперед, прямо к входной двери, возле которой её ждал муж. Мавиус ожидал супругу и сына будучи облаченным в черный свитер и мешковатые штаны темно-синего цвета, другой одежды траурного цвета у него просто не было. Когда Альта встала возле него, он хотел ей сказать что-то такое, что приободрило бы её, но увидев её пустой взгляд, передумал. Приняв из рук сына платок, Мавиус аккуратно накинул его на плечи жены, на что та никак не отреагировала, открыл дверь и пропустил её вперед.
До моста через речку все трое шли молча. Альта шла впереди, а два её мужчины на шаг позади. Шэн смотря на маму чувствовал боль и горечь, которая от неё исходит, а когда он смотрел на отца, выглядевшего очень серьёзным, но при этом с неутолимой печалью в уголках глаз, скорбь начинала разъедать его с двойной силой. Когда они перешли мост и шли мимо насаждений, растущими вдоль дороги на погост, Шэнтер хотел догнать маму, обнять её и сказать что-то такое, что смогло бы вывести её из этого жуткого транса, но не успел он сделать и шагу, как на плечо легка рука отца. Шэн поднял голову, посмотрел в глаза отца и смог прочитать в них лишь одно слово не стоит.
Каменная арка, ведущая на кладбище, показалась сразу же, как только Альта сделал первый и единственный поворот налево, который был на этой дорожке. На вершине арки, свесив одну ногу, а другую прижав к телу, сидел каменный ангел, весь покрытый маленькими трещинами и сколами. Лицо его было печальным, а в руках он держал два цветка. Пройдя через арку, которая служила вратами, между миром живых и мертвых, состояние Альты резко ухудшилось. Как только она ступила на земли мёртвых, она замерла, словно вкопанная, а неподвижные глаза, что продолжали смотреть куда-то в себя, наполнились слезами.
Альта, с левой стороны раздался тихий голос мужа. С тобой всё хорошо?
Нет, едва слышно ответила она. Но я справлюсь. Я должна ради неё.
Больше Альта не сказала ни слова, она лишь пару раз моргнула, смахивая слезы, и пошла дальше. За очередным склепом, принадлежавшему некогда жившей в деревне семье, показалась толпа. Все жители деревни, одетые в траурные одежды, стояли вокруг двух свежих вырытых могил, а рядом, на невысоких деревянных опорах, стояли два гроба, крышки которых еще были открыты. Вокруг них ходил худощавый мужчина в бело-красной рясе, в руках его было кадило, а лицо было сосредоточенным и печальным одновременно. Это был один из служителей церкви из города Ларкис, который приезжал в деревню только по церковным праздникам или же на прощание с усопшими. Несколько секунд понаблюдав за тем, как церковки обходит гробы, окуривая их каким-то травами и маслами, Альта на одеревеневших ногах пошла в сторону скорбящих и с каждым шагом её сердце всё больше сжималось от боли, в голове пролетали мысли, которые ранили её, а воздух вокруг становился таким тяжелым, что дышать становилось невыносимо.
Когда Альта подошла к толпе, все лишь безмолвно расступались, пропуская её, мужа и сына к двум гробам. Когда Альта оказалась возле них, слезы, что она старалась сдерживать, полились из её глаз с новой силой, а сердце, которое и так невыносимо болело уже несколько дней, защемило с такой силой, что в глазах потемнело, а ноги начали подкашиваться. В ближайшем к Альте гробу лежала Лона, дочь Норинга и Вильмы. Она была в белом саване, вокруг неё лежали цветы и игрушки, одной из которых была кукла в синем платьице, которую ей сделал отец. На руках и шее девочки виднелись последствия болезни, которая унесла её жизнь. Загрубевшие участки кожи, похожие на змеиную кожу, были очень большими и черными, отчего они выглядели намного хуже, чем у того безымянного юноши. В соседнем от неё гробу лежала Вельда, в таком же белом саване, как и её подруга. Вокруг неё также лежали цветы и игрушки, но среди всего прочего выделялось желтое платье в белые горошек, то самое, которое ей купил отец, и которое она так и не успела показать матери. Красная драконица оставила шрамы на её теле куда сильнее и грубее, чем на Лоне или том юноше. Почти все руки, ноги и шея были в загрубевшей чешуи, а цвет они имели угольно-черный.
Альта больше не могла смотреть на свою дочь, ведь её глаза закрыли слезы, а ноги окончательно ослабли, от чего она упала на колени и заплакала. В голове у неё жужжали мысли, которые жалили так сильно и больно, что Альте начало казаться, что они её убьют.
Почему она! кричал в голове истеричный, пропитанный болью голос. Почему не я! Она же невинна! За что её так наказали!
Когда Альта убрала руки от лица, вместе с тем смахнув слезы, она увидела рядом с собой Мавиуса, который приобнял её за плечи, своего сына, выглядевшего крайне испуганным, священника, который с печальным видом что-то бормотал, и старика Вилиона.
Сейчас, тараторил лекарь, копаясь в своей сумке, с которой никогда не расставался. Сейчас будет легче, он достал из кармашка своей уже изрядно потрепанная сумки какой-то сверток, развернув который явил на свет шарик зелёного цвета. Открой рот. сказал он Альте.
Подчинившись приказу на инстинктивном уровне, хозяйка трактира открыла рот, и старый лекарь аккуратно положил ей под язык странный шарик. Через несколько секунд во рту стало прохладно и появился вкус травы, но вместе с этим сердце, что разрывалось на части, стало выравнивать свой ритм, а камень в горле, который встал у неё едва она пересекла черту кладбища, стал медленно сходить на нет.
Это успокоительное, пояснил Вилион. Оно поможет успокоить нервы.
На это Альта лишь кивнула и опершись на руку Мавиуса, который стоял рядом, с уже менее перепуганным лицом, встала на ноги. Когда хозяйка трактира вновь оказалась на ногах, то её взгляд невольно упал на два гроба. Сердце матери сжалось, но не так сильно, как минуту назад, травяной шарик уже начал действовать.
Если тебе плохо, заговорил шёпотом Мавиус, ведя её к сыну, что уже стоял в первых рядах, то мы можем уйти.
Нет, надломившемся голосом ответила Альта. Мы должны с ней проститься.
Больше Мавиус ничего говорить не стал. Встав в первом ряду, между сыном и мужем, Альта огляделась вокруг. Украдкой пробегая глазами толпу Альта никак не могла увидеть среди знакомых лиц Норинга и Вильму, таких же безутешных родителей, которые так же, как и они потеряли дочь.
Вильме очень плохо, тихо пояснил Вилион, вставший рядом с Мавиусом. Я был у них не так давно и скажу вам, Вильма держится куда хуже вас, Альта.
Альта тоже страдает, Мавиус как-то не добро посмотрел на лекаря. Все здесь страдают по-своему.
Простите, Вилион кивнул и скосился на хозяйку трактира. Я не хотел вас обидеть. Примите мои извинения и соболезнования.
Альта хотела бы сказать, что всё в порядке и она не обижена, но не успела. В центр образовавшегося круга вышел мужчина, немного младшим лекаря, являющийся старостой деревни.
Сегодня мы собрались здесь по очень печальному и трагическому поводу, голос Гельштэта был тихим, но в мёртвой тишине кладбища его было прекрасно слышно. Сегодня мы вынуждены простится с двумя юными девами, покинувшими наш мир на зоре своей жизни. Лона Анвэй и Ве́льда Борнгард стали жертвами страшной и неведомой болезни, которая погасила их жизни за считанные дни. Я и все присутствующие жители нашей деревни выражаем соболезнования семьям погибших. Наших слез не хватит, чтобы оплакать такую тяжелую и невосполнимую утрату, а слова, что сейчас известны человечеству, не выразят ту скорбь и боль, которую испытываем все мы.