Однако едва мы успели привести себя в порядок, как в дверь постучали, и на пороге появился широкоплечий мужчина, с внешностью постаревшего циркового борца и осанкой, наводящей на мысли об армии. При этом дорогой костюм сидел на нём настолько привычно, что у меня сразу появилась догадка насчёт того, кто бы это мог быть.
Я Бернар, представился он, окинув нас цепким взглядом.
Кеннер Арди. Моя жена Лена Менцева-Арди, представился в ответ я. Для нас честь принимать главу семейства.
Брось, Кеннер, небрежно махнул он рукой. Потомки тёти Ориэто семья. Кстати, она на самом деле моя тётя. Сестра отца.
Орианна Ардимоя прабабушка, в свою очередь пояснил я.
Орипрабабушка! засмеялся он. К такому я вряд ли смогу привыкнуть. А ты, получается, мой троюродный племянник. Ну, можешь звать меня дядей. А лучше зовите просто Бернаром, внутри семьи мы обычно обходимся без формальностей.
Договорились, дядя, улыбнулся ему я.
Собирайте вещи, распорядился он. В нашем доме хватит места и для вас. И не оскорбляйте меня отказомдля нас будет позором, если вы останетесь жить в гостинице.
Дом действительно был большим. Старинное двухэтажное здание в стиле высокой готики с уходящими вглубь участка флигелями лишь немного не дотягивало до звания дворца. Обстановка была ему под стать. Я почти ничего не знал о своих предках, но здесь и не требовалось ничего знать, чтобы понять, что семейство Арди было очень старым. Я совершенно не удивился бы, узнав, что Арди получили дворянство ещё во времена Меровингов[24].
[24Меровингипервая династия франкских королей.]
Семья оказалась немаленькойза огромным обеденным столом сидело человек тридцать. Нам, конечно, представили всех, но имена в голове у меня совершенно перепуталисьчто вполне ожидаемо, когда тебе представляют сразу тридцать человек. Запомнил я только Грету, жену Бернара, и его сына Геррита.
Разговор за столом шёл на отвлечённые темысобственно, как обычно и происходит, когда малознакомые люди только начинают притираться друг к другу и не рискуют затрагивать темы, которые могут оказаться неожиданно чувствительными. Однако одна такая тема всё-таки всплыла.
А в Мец вы не собираетесь? довольно неожиданно спросил Геррит. Отец бросил на него убийственный взгляд, и тот смутился. Все тут же замолчали.
Не собираюсь, улыбнулся ему я. Ко мне не так давно заезжал Огюст, и я решил, что не хочу в Мец.
Вся семья молча смотрела на меня. Похоже, тема Арди из Меца здесь не из самых простых. Мне не особенно хотелось её развивать, но сидеть в перекрестье взглядов было довольно неловко, я решил высказаться немного определённей:
Он настаивал, что мы являемся побочной ветвью, и должны подчиняться главной ветви, то есть им.
Стояла полная тишина, и напряжение в воздухе ощущалось даже физически.
Идея не нашла у меня понимания, улыбнулся я сразу всем присутствующим. Если я и встречусь с ними когда-нибудь ещё раз, то не вскоре, не в Меце, и не с Огюстом.
Вот же гадёныш, в сердцах выругался Бернар и тут же поднял руки вверх в ответ на укоризненные взгляды. Простите, дамы, старого солдата. Нет, и как у них хватает наглости называть себя главной ветвью!
Грета только вздохнула и покачала головой. Напряжение ушло, и постепенно разговоры возобновились.
* * *
Пойдём, Кеннер, покажу тебе свою коллекцию ружей, Бернар с лёгким кряхтеньем поднялся со стула. Пусть женщины спокойно поболтают о женском, не будем им мешать.
Вот дались им всем эти ружья! Такое чувство, будто вся империя помешалась на мушкетах, аркебузах, и на чём там ещё, из чего они палили друг в друга тысячу лет назад.
Любишь ружья? небрежно спросил я, идя с ним по коридору.
Нет, не люблю, вздохнул он. Но так принято, что гостям надо что-то показывать. А что ещё показывать, кроме ружей? Ну какие-нибудь сабли ещё можно, но по мне, разницы с ружьями никакой.
Неужели больше нет вариантов? удивился я. Заведи коллекцию марок, например.
У меня есть, прикупил по случаю пяток кляссеров. Но марки я женщинам показываю. Пять кляссеров даже много, ни разу до второго не доходили.
Действительно, что-то промахнулся я с марками, мужчинам их показывать не станешь. А мой дядюшка Бернар-то, похоже, большой шалуннаверняка сказываются французские корни.
Знаешь, Бернар, давай лучше просто погуляем в саду. А ружья при случае покажи моей жене. Она, правда, больше по ножам, но вообще всякое оружие любит.
Опасная? он с любопытством взглянул на меня.
Я бы не рискнул всерьёз с ней схватиться, вполне честно ответил я.
Это она с поляками разобралась?
С поляками? в полном замешательстве переспросил я. Нет, с поляками я.
Ты сам можешь такое сотворить, но с ней подраться не рискнул бы? он покачал головой. Ну и женщины у новгородских Арди.
Погоди, наконец опомнился я. Ты вообще откуда про эту историю с поляками знаешь?
Ты газеты читаешь?
Последние дни как-то возможности не было.
Сказать по правде, у меня вообще нет привычки читать газеты. Их читает Мира, а мне подаёт только сводку интересных публикаций с аналитическим обзором.
Тебе прислать подборку? Врут они, конечно, совершенно безбожно, но снимки с места событий впечатляют. А то можешь просто выйти за ворота, да узнать всё из первых рук. Там давно корреспонденты толпятсясразу налетели, как только прослышали, что ты у нас. Тебя, кстати, уже прозвали ливонским потрошителем. С твоей матерью они вели себя осторожнее, а тебя, видно, не так опасаются. В принципе, если ты их поубиваешь, архиепископ не особенно расстроится, они его тоже достали.
Нет, не буду никого убивать, отказался я. И газеты читать не хочу. Толку от этого никакого не будет, только настроение себе испорчу.
Мудрое решение, одобрил Бернар. Ну раз уж мы знакомимся, расскажи о вашей семье. Мы почти сразу потеряли связь с тётей Ори, так что о вас ничего не знаем. Да и сказать по правде, у нас было полно своих проблем. Как-то не до вас было, не сочти за обиду.
Да и мы точно так же были заняты своими проблемами, пожал я плечами. Так что никаких обид. А что касается нашей семьи ты слышал о Кеннере Ренском?
Немного, но слышал, кивнул Бернар.
У него было много дочерейи от жён, и на стороне, но только один сын, Ренольд. Довольно сильный одарённый, не как Кеннер, конечно, но сильный. По вашей классификации он назывался бы светлым паладином. Вот за Ренольда прабабушка Орианна и вышла замуж. Она была его единственной женой, что для таких сильных Владеющих большая редкость. Сама прабабушка, кстати, к тому времени стала Высшей.
Я так понимаю, её уже нет в живых? перебил меня Бернар.
Она умерла, кивнул я. Если так можно сказать о Высшей. Тогда случилась большая война родов, в которой погибли и Кеннер Ренский, и Ренольд с Орианной. Но деталей я не знаю, я вообще мало знаю о своих предках Ренских. Дело в том, что моя матьизгнанница, и я родился уже после её изгнания.
Бернар удивлённо поднял брови.
Для матери это всегда было больным местом, поэтому о Ренских она мне ничего не рассказывала. Разговоры о Ренских у нас вообще не приветствовалось. Но я отвлёкся. У Орианны и Ренольда было две дочериОльга и Стефа. Ольга вышла замуж за Даняту Хомского, и у них родилась дочь Милослава. Моя мать. Потом Ольга овдовела, поссорилась с дочерью и изгнала её из семьи. А поскольку она к тому времени стала Матерью рода, то сумела заодно продавить и изгнание из рода. Таким вот образом моя мать перестала быть Ренской, и ей пришлось выбирать другую фамилию. Она взяла фамилию своей бабушки Орианны. Мой отец бросил мать после изгнания, ну а я родился уже после всего этого. Вот, собственно, вся краткая история новгородских Арди.
Бернар задумчиво покивал.
То есть получается, что новгородских Арди всего трое? уточнил он. Считая твою очаровательную жену?
Вообще-то, есть ещё дочери Орианны, твои двоюродные сёстры. Но они Ренские, и судя по всему, ни Ольга, ни Стефа не особенно заинтересованы в контактах с вами.
Трудно вот так сразу сказать, пожал он плечами. Надо бы при случае всё-таки познакомиться. А ты с ними поддерживаешь отношения?
Со Стефой у меня отношения вполне дружеские. С бабкой мы не общаемсяне враждуем, но и не дружим. Но теперь твоя очередь рассказыватьчто у вас произошло, и почему семейство оказалось в упадке?
Бернар усмехнулся.
Да вот как раз из-за Орианны, ответил он.
Я вопросительно посмотрел на него. По правде сказать, я подозревал, что та история с бегством прабабушки прошла не так просто и подспудно ожидал чего-нибудь в таком роде.
Это не упрёк тебе, Кеннер, он отвернулся, глядя куда-то вдаль. Мы бы в любом случае сделали то, что сделали. Ты вообще её историю знаешь?
Только то, что она оказалась одарённой, и церковь хотела запереть её в монастыре. И что семья помогла ей бежать. Сомневаюсь, что моя мать знает больше, ну а у бабки не спросить.
В монастыре! усмехнулся он. Там дело шло к аутодафе.
Что за дикость! невольно вырвалось у меня. Разве такое ещё случается?
Дикость, согласился Бернар. Но такое право у церкви в определённых случаях есть. Сейчас это очень редко происходит, но всё-таки случается. Никаких костров на площадях, разумеется, для этого есть крематорий.
Бернар, я не понимаю, искренне признался я. Одарённость не настолько редкое явление, и одарённые даже служат церкви. Да всем известно, что я одарённый, но никого в империи это не смущает, и никто не пытается на меня святой водой брызгать. Моя мать даже самого папу лечила!
Любая одарённостьэто прикосновение дьявола, пояснил он, но есть разница. Большинство может жить как живёт, им нужно всего лишь молиться чаще и строже соблюдать посты. Некоторые живут под постоянным наблюдением священников. В более сложных случаях помогает только монашеская жизнь. Ну а в самых тяжёлых случаях, когда присутствие нечистого слишком сильноеочищение огнём.
Я потрясённо молчал. Когда мы слышим подобные истории про какие-то далёкие земли, мы на самом деле не относимся к ним всерьёз. Они воспринимаются скорее как досужие байки, потому что никак не связаны с нашей жизнью. Но когда такое происходит рядом с нами, это всегда шок.
Кто решает? наконец спросил я.
Комиссия из троих диаконов-инквизиторов проводит обследование, а затем трибунал по защите мирских душ на основе их заключения выносит решение. Друзья добыли нам копию заключения комиссии, и стало совершенно ясно, что Орианну сожгут.
И вы организовали бегство, утвердительно сказал я.
Мы не могли поступить иначе, пожал он плечами. Дело даже не в том, что это была любимая сестра главы семьи. Мой отец сделал бы это, будь она не любимой, и даже не сестрой. Если бы он позволил её сжечь, мы бы просто перестали быть семьёй.
Семья сильна единством, понимающе кивнул я.
Верно. Если семья жертвует своим членомневажно, во имя каких целей, каждый понимает, что он может стать тем, кем пожертвуют в следующий раз. А с каждым разом такие вещи проходят всё проще и проще. И семья превращается просто в группу людей. Или вообще разваливается.
А дальше вам пришлось за это расплачиваться, догадался я.
Трибунал открыл дело о гнезде дьяволопоклонников, усмехнулся он. Мы в конце концов сумели отбиться, но церковь вытащила у нас немало собственности. У нас всегда были плохие отношения с архиепископом Трирским, и он своей возможности не упустил. Церковь забрала бы всё, но нам помогли Арди из Меца. Мы переписали на них бóльшую часть имущества, и они им сейчас управляют. Церкви оно не досталось, но в результате у нас нет почти ничего своего, и живём мы на то, что нам выделяет ветвь из Меца.
Ничего себе! я чуть было не присвистнул совершенно по простонародному. А скажи, Бернар, не может ли такое быть, что как раз та ветвь это и затеяла?
Такой молодой, и такой циничный, Бернар осуждающе посмотрел на меня, и я сделал виноватое лицо. Мы тоже об этом в первую очередь подумали. Но никаких доказательств в пользу этой версии мы не нашли, а они всегда оскорблялись от таких намёков. К тому же именно они добыли копию заключения диаконов-инквизиторов.
Это только добавляет подозрений. Если бы Орианну сожгли, дело бы на этом и закончилось, а так она сбежала, и они получили кучу вашего имущества. Скажи, а каким образом они это заключение добыли?
Они, в отличие от нас, с церковью дружат, у них хорошие связи с архиепископом Трирским.
Это опять же говорит в пользу предположения, что они в этом деле замешаны, заметил я.
Да, мы тоже об этом думали, согласился тот. Но всё же этого недостаточно, чтобы делать выводы, а точно мы про их участие в этом деле не знаем, и наверное, никогда не узнаем.
Ну почему же не узнаем? У меня, правда, нет прямых доказательств
Ты что-то знаешь? Бернар резко остановился и повернулся ко мне.
Нельзя сказать, что я что-то именно знаю, вздохнул я. Но я расскажу тебе всё, а ты уже сам делай выводы.
Рассказывай!
Как он возбудился, однакочувствуется, что это для него больной вопрос. Хотя что тут удивлятьсясемья фактически стала полностью зависимой от той ветви, и вопрос их участия в деле Орианны сейчас является ключевым. Если ветвь из Меца действительно замешана, то они уже точно ничего обратно не отдадут. И выделяют какие-то деньги они лишь до тех пор, пока трирская ветвь им полезна.
У нас была промежуточная остановка в Дрездене и пфальцграф Саксонский пригласил нас с женой на обед
Чем ты мог заинтересовать пфальцграфа? поразился Бернар.
Ну, он надеется, что я уговорю тебя примкнуть к их партии, но в общем-то, я ему не особенно интересен. Скорее я интересен кардиналу Скорцезе. Я думаю, это кардинал попросил его пригласить меня.
Постой, постой Мне послышалось, будто ты сказал, что кардинал Скорцезе попросил пфальцграфа Саксонского пригласить тебя на обед
Ну да, я сразу заподозрил, что без него там не обошлось, а потом Лаук невзначай обмолвился, что Скорцезе меня ему отрекомендовал. А поскольку я говорил Скорцезе, что я буду проездом в Дрездене, то вывод напрашивается.
То есть ты в разговоре с кардиналом небрежно упомянул, что будешь в Дрездене, и он позвонил пфальцграфу Саксонскому, отрекомендовал тебя и попросил пригласить на обед, со странным выражением произнёс Бернар. Скажи мне, племянничекчего я о тебе не знаю?
Мы не о том говорим, досадливо поморщился я. Это история длинная и не особо интересная.
Как скажешь, согласился он, по-прежнему странно на меня глядя. Просто мне вот, к примеру, попасть на приём к кардиналу Скорцезе не так-то просто. И если я вдруг попаду, то он вряд ли будет интересоваться моим маршрутом, чтобы отрекомендовать меня подходящему пфальцграфу. Но раз ты говоришь, что эта история неинтересная, то я, конечно же, тебе верю, и нам её обсуждать незачем.
Я опять поморщилсяразговор явно ушёл куда-то не туда. Но если я сейчас возьмусь объяснять ему, что он всё неправильно понял, и дело обстояло совсем не так, то буду выглядеть довольно глупо.
Так вот, возвращаясь к теме Орианны Арди, вздохнув продолжил я, когда разговор мельком её коснулся, Лаук мне практически прямым текстом заявил, что Арди из Меца были в том деле замешаны. Он сказал так: это была неприятная история, о которой он всё знает, и которую он мне не советует раскапывать, потому что правда меня не обрадует. А затем совершенно без перехода заявил, что я вряд ли поеду в Мец к тем Арди. Более ясного намёка я не представляю, разве что он бы прямо это сказал.
Похоже на то, задумчиво кивнул Бернар. Тем более и мотив у них был очень ясный. Мы всегда были богаче, и их здорово задевало, что они намного беднее побочной ветвиточнее, той ветви, которую они предпочитают называть побочной. Но я всё же не понимаюоткуда пфальцграфу Саксонскому знать эту историю? Чем она могла его заинтересовать?
Ничем, конечно. Он просто выполнил просьбу Скорцезе, для которого узнать все подробности не составляет ни малейшего труда.
И зачем это Скорцезе?
Легко могу придумать сразу несколько причин, я начал загибать пальцы. Побудить тебя согласиться на моё предложение. Привязать тебя к своей партии. Могу ещё предположить, что архиепископ Трирский является его политическим противником, и ты в качестве союзника усилишь позиции Скорцезе в Трире. Насколько я знаю, ты пользуешься уважением дворянства, так что являешься достаточно ценным приобретением.