Синьора Агуэда только ахала.
- Вот ведь... негодяи!
- Не то слово, - поддержала Сарита. И еще раз вспомнила незлым словом супруга.
Негодяи.
И Освальдо, и дед его... ведь можно, можно же развестись! Просто это время, потому как церковь крайне неохотно разрешает разводы. Особенно, если в браке есть дети.
Это силы, нервы, это репутация... да, и деньги тоже.
Проще убить. Нет человека - нет проблемы.
Сволочи!
Сарита почувствовала на своих волосах ласковые пальцы.
- Тихо-тихо, все плохое уже прошло, не нервничаем...
И откинула назад голову. Она жива, а остальное пока неважно. Разберемся по ходу жизни...
И кто бы сомневался, разговор зашел о Лассара.
Монахи? Да, монахи там живут. Антония Лассара очень благочестивая девочка, тесно сотрудничает с Храмом, предоставила им свой замок для проживания... жаль, что сейчас здесь никто не живет. Такие места красивые...
Анна Мария легко поддержала эту тему.
- Да, места у нас замечательные. Жаль, что последняя из Лассара здесь не живет.
- Ей надо как-то судьбу устраивать. Как Даэлис.
- Да уж, устроила судьбу бедная девочка! Это ж надо, так неудачно замуж выйти...
- Что вы! Муж ее любил до безумия! Они с Даэроном были замечательной парой! - Сарита в глаза того мужа не видела, равно, как и Даэлис. Но врать не запретишь!
- Так не в любви ж дело, в защите, - вздохнула Анна Мария.
- В защите? - насторожилась Сарита. - Даэлис кто-то угрожал?
Парикмахерша замялась. И Сарита подтолкнула.
- Вы поймите правильно, синьора. Это не любопытство. Но если это коснется и Антонии? Девочка одна, в столице... это ведь не родственники? Которые Араконы?
- Нет, что вы!
Анна Мария Агуэда тоже хотела посплетничать об этом деле. Сколько уж лет, сколько зим... и все равно - не забылось! Только вот тогда сказать было некому. И слушать бы ее никто не стал. И...
- Мы с Даэлис не то, чтобы дружили, семья у нее такая, сложная. Но ведь иногда и с девушками надо поболтать! Сами понимаете...
Сарита понимала.
Вот как ни крути - нельзя без подруг. И посплетничать, и пошептаться, и платье обсудить, и мужчин, и косметику...
Хочется!
А если не с кем?
Тогда в роли подруги может выступить и симпатичная девочка-парикмахерша. Как раз тогда молоденькая Анна начинала работать вместе с матерью. То есть работала-то она с детства. Подать, принести, убрать, помыть... потом начала смешивать краску, потом... так и до клиентов ее допустили. А в тот день...
Так получилось.
Мама Анны Марии, которая и работала в парикмахерской, покушала несвежей рыбки и сильно маялась животом. Анна Мария работала самостоятельно. Вот и села к ней в кресло Даэлис Лассара.
- Какая ж она была хорошенькая, - вздыхала Анна Мария. - Волосы что шелк, глаза громадные, сама вся точеная... словно дорогая фарфоровая куколка. И добрая такая, никогда не скажешь, что Лассара.
Не то, чтобы девушки сплетничали о мужчинах. Скорее, Даэлис делилась наболевшим, а Анна Мария - своими переживаниями. Так уж получилось, парень, который нравился Анне Марии, ухаживал за другой девушкой. А он ведь нравился...
У Даэлис была своя беда. Ей не нравился никто.
А род-то продолжать надо?
И как тут выбрать достойного? Чтобы и умный, и красивый, и самое главное, чтобы согласился стать Лассара? Чтобы некромантов не боялся? Это ж тоже серьезно...
Потом Даэлис уехала в столицу. Вернулась с мужем. Жила, родила детей...
И... умерла.
Казалось бы, что удивительного? А вот то! Некромант, который помер от болезни, это не некромант, а дрянь! Уж что-что, а со смертью эти друзья договариваются очень быстро. И Даэлис тоже могла. Но ничего не сделала. Ни для себя, ни для малыша - почему?
Она в жизни не болела. Ничем и никогда. Антония, кстати, тоже. Не то б не выжила малявка...
Если бы лесная ведьма девочку к себе не взяла, Анна Мария бы точно помогла. Не смогла бы отвернуться. Но дело-то не в том.
Почему умерла Даэлис?
Ответа у Анны Марии не было. Но было...
- Даэлис заходила ко мне, незадолго до болезни. Дней за десять...
- Вот даже как?
- Она очень за собой следила. Очень... а в тот раз, она была в гневе. Я даже не могла спокойно ее волосами заниматься.
- Что такого случилось?
Анна Мария Агуэда прикрыла глаза, вспоминая тот давний день. Такой обычный. Такой запомнившийся...
Даэлис пришла в парикмахерскую не с утра. Ближе к обеду. Почти упала в кресло, швырнула шляпку и сумочку на диван, порвала ленту на шляпке.
- Сволочи!
- Даэлис?
- Сволочи, сказала!
Анна Мария решила, что женщина скоро дополнит свои слова, и принялась за ее волосы. И не ошиблась.
- Как они могли.... Как он посмел мне такое предложить... Грррр! Прокляну!!!
Дословно Анна Мария уже не помнила. Но по рассказу Даэлис, ей сделали предложение. Серьезное. Именно для некромантки. И для ее сына, да...
Не для мужа, не для дочери, Антония пока этих неизвестных не интересовала. Дар у девочки проявился позднее...
Анна Мария не знала, что дар-то проявился с детства. Но Даэлис старательно прятала его. И дочь учила. Люди неприязненно относятся к детям, которые могут поднимать мертвых. А ей хотелось, чтобы у дочки было счастливое детство. Да и муж...
Он стал Лассара. Но зачем ему слишком многое взваливать на плечи?
Вот и считали все, что Антония Лассара - слабосилок. Неспособная. А потом и Долорес это заблуждение поддерживала, и амулеты для девочки делала.
Так вот, Даэлис предложили уйти от мужа. И уехать вместе с сыном.
Ее примут, осыплют золотом, у нее будет все... деньги, власть... все, что она пожелает.
Что взамен? Дети.
Другой муж, другая семья... эта? А пусть живут, как хотят.
Понятно, Даэлис в гневе отказалась. А через несколько дней слегла с болезнью. И умерла, чего уж вовсе никто не ожидал.
Сарита задумалась.
- Вы полагаете... убийство?
- А кто ж его знает. Теперь-то, через столько лет? Уж и косточки истлели...
- Хм, - Сарита не знала о беседе Антонии с матерью, не знала про Ла Муэрте. Но ведь и логику никто не отменял.
- А Даэлис не называла имени этого загадочного господина? Который ей такое предложил?
- Нет. Не называла.
- Ну, может, что-то говорила, как-то старалась на него указать?
Анна Мария серьезно задумалась.
- Нет... наверное, нет. Разве что смеялась, что он как есть - петух.
- Петух?
- Почему-то она заговорила именно так... я уж дословно, наверное, не вспомню... или вспомню? Она смеялась, мол, разнаряжен, как петух на гербе.
Сарита искренне поблагодарила.
Понятно, может, это и ложный след. А может, и нет?
Петух на гербе? Это есть у нескольких дворянских родов. Яркая красивая птица, которая прогоняет нечисть, приветствует солнце, символ боя и борьбы. *
*- Вожак птичьей стаи неизменно олицетворяет сноровку, мужество, предвидение, надежность и даже, если хотите, - религиозное воодушевление, являясь эталоном атаки и борьбы, избран символом свободолюбивой Франции, появился на печати Наполеона I Бонапарта. По сей день встречается в гербах городов. Прим. авт.
Сарита постановила себе проглядеть гербовник. А дальше будет видно.
И кто, и что, и как...
- Вот, посмотрите?
Женщина прильнула к зеркалу и поняла, почему Даэлис предпочитала именно этого мастера. Анна Мария сотворила чудо.
Волосы были подстрижены и красивой каштановой шапочкой облегали голову. Прикрывали ушки. Спускались челочкой на лоб и клином на шею.
Выглядела она просто на десять лет моложе. Пряди переливались золотистыми бликами, Сарита встряхнула головой, они взлетели - и легли снова.
- Великолепно!
- Я рада, что вам понравилось.
- Вы просто волшебница!
Анна Мария довольно улыбнулась. Приятно же, когда тебя ценят...
Из парикмахерской Сарита уходила беднее на несколько золотых монет. Но зато довольная и счастливая. А это тоже чего-то да стоит, разве нет?
И на чьем же гербе нарисован петух?
***
В задумчивости Сарита пребывала до самого вечера.
Пока приехала в поместье, пока готовила, пока отправилась в библиотеку, где самым обыденным образом наткнулась на брата Теобальдо...
- Что-то случилось, чадо Творца?
Сарита скрывать и не подумала. Честно пересказала свой разговор с Анной Марией и поинтересовалась, есть ли в библиотеке гербовник.
Брат Теобальдо даже не задумался. Конечно, гербовник был. Он выдал его Сарите - и вышел вон.
А Сарита принялась копаться в нем, задумчиво разглядывая гербы. И вот ведь проблема... 'петухов' было целых шесть штук.
Она выписала их на листочек, и решила отправить телеграмму Эрнесто. Пусть Риалон поговорит с тем призраком. Может, что и сложится?
Сарита искренне хотела помочь Тони.
***
- Как твое самочувствие?
Амадо затравленно поглядел на отца.
Врачи сотворили чудо. Его буквально вытащили из могилы. Сбили воспаление, прокололи кучу уколов, обработали раны...
Амадо был близок к выздоровлению - физически. А вот душевное состояние парня балансировало на грани между 'плохо' и 'полный кошмар'. Чтобы не сказать конкретнее.
К распаду личности Амадо не приближался. Но по ночам орал от страха. И плохо ему было всерьез.
Страшно, жутко, спать он не мог, чудились кошмарные морды, казалось, что вот сейчас он закроет глаза, и...
И - все.
Снотворное тоже не помогало. Тело проваливалось в черный омут, а душа - душа кричала и корчилась от боли и страха. И как ему помочь, Эрнесто не представлял. Наверное потому, что сам-то ничего и не боялся.
Некромант же!
Дитя смерти...
- Сынок, - Эрнесто присел рядом, погладил парня по голове. - Все пройдет. Верь мне...
- Отец...
Амадо вытащил руку из-под одеяла, сжал ладонь отца. Рука была... жуткой. В гробу - краше лежат. Все вены набухли, все кости наружу...
- Я попросил выписать для тебя хорошего доктора.
- Психиатра?
- Что-то вроде, - не стал спорить Эрнесто. - Я знаю, что ты полностью психически здоров. Я знаю, кто именно тебя похитил. Я просто не знаю, где они сидят.
- Д-да?
- Дай время. Мы до них доберемся.
Вольно или невольно, но слова Эрнесто нашел подходящие. Амадо даже чуточку оживился.
- Кто? Кто они?
Эрнесто махнул рукой на тайну следствия и принялся рассказывать сыну про измененных. Про то, что с ними сотворили.
Про то, что им нужна некромантка.
Ла Муэрте поймет. Да и не такая уж это тайна, если рассудить.
Амадо внимательно слушал. Потом вздохнул.
- Так они... уже давно?
- Да, сын. Все это имеет объяснение. Просто мы раньше о них не знали. А теперь они вышли из тени, и мы их найдем. И уничтожим.
- Правда?
- Я тебе обещаю. Если я тебе пару голов принесу - станет легче?
- Да.
- Тогда я обязательно их принесу. А пока ты должен набираться сил и выздоравливать. И побеседуешь с врачом, от тебя не убудет.
Амадо кивнул.
Когда страхи получают логическое объяснение, они становятся меньше. И незначительнее. Все же, в парне было многое от его отца. Просто не проявлялось раньше. А сейчас...
- Я поговорю. Спасибо, отец.
- Не за что.
- А мама где?
Эрнесто замялся. Да уж... скажешь так! С другой стороны, врать - только хуже станет...
- Мама уехала, - просто ответил он. - Оставила письмо, из которого следует, что я ей надоел, а ты вырос. Она хочет счастья для себя.
- Что!?
- Я тоже думаю, что это вранье. И разберусь с этим. Только выздоравливай. Не добавляй мне хлопот.
- Не буду, - усмехнулся Амадо.
- Ты хочешь кого-то видеть? Из друзей, знакомых?
Амадо качнул головой.
- Нет.
- Что-то вкусное?
- Н-нет... пожалуй, нет.
- А варенья из крыжовника и апельсинов? - вспомнил Эрнесто любимое детское лакомство сына.
Амадо невольно улыбнулся.
- Ты помнишь?
- Помню. Принести?
- И свежего хлеба.
Эрнесто рассмеялся и растрепал сыну волосы.
- Выправляйся, сынок. Будет тебе варенье. Завтра привезу.
И вышел из палаты.
Да уж! Порода есть порода! Может, Амадо и не одарен силой некроманта, но сломать-то его тоже не удалось! Есть, чем гордиться!
***
Тони сидела в магазине. Перебирала мелкие вещицы, разглядывала их. Какие-то сжимала в руке, какие-то отпускала в шкатулки, едва коснувшись...
Ей было интересно.
Вещи рассказывали свои истории.
Иногда печальные, иногда веселые, но никогда не повторяющиеся. И Тони знала, что она найдет им новых хозяев.
Вещи созданы людьми и для людей. Созданы для служения. И им грустно без тепла человеческих рук. Им не нравится просто так лежать на полках.
Звякнул колокольчик.
На пороге лавки стоял мужчина. Лет сорока - сорока пяти на вид, невысокий, черноволосый, крепкий, руки в карманах...
- Синьор? - вопросительно посмотрела Тони.
- Антония Лассара?
- Д-да...
Мужчина вытащил руку из кармана. Пистолет блеснул ледяной вороненной сталью.
Тони даже не испугалась. Она, словно завороженная, смотрела в черное дуло, откуда должна была вылететь смерть. Она даже не поняла, что ее сейчас убьют...
А кое-кто другой понял.
- МАААААУУУУУ!
Синьор Мендоса прыгнул метко. Вам на голову никогда десять килограмм кота не прилетало? Радуйтесь, и скальп не сняли, и глаза целы...
А тут...
Когда оно прилетает вам на голову, крепко полосует когтями, да по глазам, да по голове, так, что никакая прическа не спасает, а потом спрыгивает, не дав времени и шанса его схватить, и рвет когти в угол... да, именно рвет. Прыгает-то кошачье счастье, так же, отталкиваясь от головы несчастного, да с пробуксовкой, а когти там...
Ой-ой-ой...
Вой был такой, что Тони даже звать на помощь не потребовалось. Сами все прибежали.
И полиция, и соседи, и даже Эрнесто Риалон, который гнал из больницы, что есть сил, как еще никого не задавил?
Предчувствия?
Да, у некромантов они тоже бывают.
А Тони так и не испугалась. Не смогла.
Наверное, потому что внутри нее была сила Ла Муэрте. И девушка просто не могла бояться. Ну как ты станешь бояться своей руки, или ноги... за что? А сила тяжело и прохладно ворочалась где-то внутри нее, напоминая легким покалыванием о своем присутствии. Морозными искрами...
Убийцу скрутили, связали и увезли.
Разошелся народ, взбудораженный происходящим. И Эрнесто остался вдвоем с Тони. Плюнул, да и сгреб девушку в охапку.
- Тони... живая! Хвата Творцу, живая...
Тони ткнулась ему куда-то под мышку.
- Да.
От Эрнесто приятно и привычно пахло. Такой спокойный запах. Уютный, почти родной...
- Я бы с ума сошел, если бы...
- Синьор Мендоса успел.
- Я его до конца дней печенкой кормить буду! - поклялся Эрнесто.
Кот мявкнул из-под шкафа, намекая, что не забудет. Одну хозяйку он пролопоушил, а вот вторую на расправу не отдаст! Кто сказал, что не бывает сторожевых котов? Да за свое они порвут не хуже тигров!
- Я... кто этот человек? Что ему вообще от меня надо?
- Завтра узнаем, - пообещал Эрнесто.
Сегодня это действительно не представлялось возможным. Раненного надо было везти в больницу. Может, хоть один глаз ему спасут? Один-то кот так разодрал когтями, что шансов не было. Да и крови там вытекло...
Раны на лице вообще сильно кровоточат.
- Ничего не понимаю. Это из-за... нашей поездки к богине? Поэтому меня решили убить?
- Не знаю, девочка. Но обязательно узнаю.
И этому кому-то не поздоровится. Эрнесто в этом был сильно уверен.
Тони глубже зарылась лицом в его пиджак.
- Страшно, - донеслось до мужчины.
Эрнесто плюнул на все, и подхватил легонькое тело на руки.
- Давай я отнесу тебя в спальню. Выпьешь горячего молока с медом и попробуешь поспать.
- Хорошо.
- Я посижу с тобой, пока ты не уснешь. Обещаю.
- Спасибо, - поблагодарила Тони. Искренне.
Эрнесто коснулся губами ее лба.
- Не стоит благодарности, девочка. Не стоит...
И почему эти секунды не могут длиться вечность?
Недоработка...
***
Тони лежала в кровати. На кухне гремел посудой Эрнесто Риалон. Не доводилось некроманту греть молоко. Ну... как?
Иногда он что-то пытался сделать на кухне.
Иногда даже получалось.
Но обычно молоко убегало, приготовленная пища пригорала к стенам кастрюль и сковородок, а про вкусовые качества лучше не упоминать. Жить хочется...
Максимум способностей Эрнесто заключались в разогревании уже приготовленного.
- Еще убийц мне не хватало, - пробормотала Тони, глядя в стену. - Казалось бы, только с богиней побеседовала - и ать!
- Ошибаешься, - из стены выплыл Шальвен. - Это из-за твоего наследства.
- Лассара? - удивилась Тони.
- Нет. Антикварного магазина.
Тони удивленно подняла брови.
- То есть?
- Джастин Эсперо Кристобаль. Помнишь?
- Помню, - Тони даже зубами скрипнула.
- Вот... я подозреваю, что это он.
- Он?!
Шальвен развел руками.