Так-то оно так, согласился Антон, немного подумав. Только как-то странно все это. Никогда не падал, а тут вдруг Причем после того, как узнал какую-то тайну и кому-то угрожал! Это может быть не случайно!
Ты побольше детективы и ужасы смотри! возразил Алешка. Верить в то, что эта смерть была не случайной, он пока что категорически отказывался. Потому что, если бы это оказалось так, то Это значило бы, что вокруг происходит нечто странное, пугающее и непонятное, причем они с Антоном были в это замешаны самым прямым образом.
Думай что хочешь, но что-то тут нечисто! ответил Антон. И надо бы все разузнать.
Ты пока что посиди здесь, а я на кладбище сгоняю, посмотрю, что там и как.
Что же мне еще остается делать, как не сидеть здесь! невесело усмехнулся Алеша. Ты только давай побыстрее, а потом расскажи мне что к чему.
Я мигом! ответил Антон и затопал вниз по лестнице.
Алеша погрузился в раздумье. Ему было очень жаль дядю Семена, над которым он столько раз посмеивался! А еще он понимал, что ему становится страшно. Сейчас ему смертельно не хотелось оставаться одному. Мальчику начинало казаться, что его подстерегает какая-то опасность.
Антон тем временем уже был на кладбище. Тело несчастного пьяницы уже унесли, но место трагедии найти было нетрудно. Неподалеку от одного из памятников дежурил скучающий милиционер, а вокруг стояло с десяток зевак. Они негромко переговаривались, обсуждая подробности случившегося.
В основном мнения сводились к тому, что погибший был пьян, а потому сам виноват в случившемся. По-видимому, милиция придерживалась такого же мнения, а расследование проводилось формально, для порядка. Наверное, это было правильно, если учесть, что вокруг не было видно никаких других следов, кроме следов несчастного дяди Семена. Все говорило о том, что произошел самый обыкновенный несчастный случай.
Жаль его. Еще нестарый был, сказала одна из сердобольных бабулек.
И человек хороший. Мне вот оградку задаром помог подправить, подхватила другая. Вот только непутевый И она сокрушенно покачала головой.
Раз он такой хороший, так чего же сюда с кирпичом пришел! заявил вдруг сердитый мужчина лет пятидесяти.
С каким кирпичом? спросила одна из любопытных бабушек.
С самым обыкновенным кирпичом! ответил мужчина. Для чего тут на кладбище кирпич? Драться с кем-то или памятники ломать?
Так он же их чинил! возразил кто-то из толпы.
Вот-вот! Сначала сломает, а потом идет чинить! с каким-то злорадством ответил мужчина. Знаем мы таких! Слышали небось, что в последнее время кто-то старые кресты и ограды повадился ломать?
А ты-то откуда про кирпич знаешь? спросила бабулька, защищавшая покойного.
Откуда! Я его сам и нашел! ответил он. Иду себе спокойно, а потом смотрюлежит кто-то возле нашего участка. Я сперва подумал, что пьяный, а потом присмотрелсяон весь в крови, и не дышит уже. А в рукекирпич.
А может, на него напал кто-то? Вот он и защищался? высказал предположение один из любопытных. Поднял кирпич для этого?
Тут что, кирпичи валяются? Тут их и близко нет! возразил подозрительный мужчина. Кирпич он с собой притащил!
Милиция разберется зачем! решила одна из бабушек.
Скучающий милиционер поднял голову, обвел толпу внимательным взглядом, но так ничего и не сказал. Очевидно, он не разделял оптимизма старушки. Да и кирпич в руках трупа его, похоже, не слишком заинтересовал. У него уже целых пять минут как кончилось дежурство, а оставить пост все еще не разрешали, и это в данный момент беспокоило его больше, чем обстоятельства смерти погибшего здесь пьяницы.
Едва услышав про кирпич, Антон еще больше навострил уши. Он-то как раз хорошо представлял себе, откуда кирпич мог взяться в руках покойного. Ведь дядя Семен, когда был на улице, как раз держал в руках осколок того кирпича, который едва не свалился Антону на голову. Видимо, после этого сосед, забыв от возбуждения бросить то, что держал в руках, зачем-то отправился на кладбище. Вот только что он там собирался делать? Ведь до этого он просто сидел у себя дома и, как видно, никуда не собирался.
Антон стал вспоминать, что же дядя Семен говорил ему во дворе. Похоже, он кричал что-то вроде того, что «медлить больше нельзя» и «сейчас я с ним разберусь». Эх, прислушаться бы тогда к его словам повнимательнее! А еще лучше пойти следом! Правда, в этом случае не факт, что все для него самого не закончилось бы точно так же.
Наконец рация у милиционера затрещала, и строгий голос сообщил, что он может покинуть пост. Очевидно, все необходимое в таких случаях уже было проделано до прихода Антона, а исследовать место трагедии подробнее никто не собирался. Повеселевший милиционер бодрым шагом направился к выходу. Остальные собравшиеся, поняв, что ничего интересного здесь больше не предвидится, тоже стали не спеша расходиться. И вскоре на этом месте остался один Антон.
Сам не зная, что он здесь ищет, мальчик еще долго всматривался в место трагедии. Но смотреть, по сути, было уже не на что. На земле были очерчены контуры тела, которые казались каким-то детским рисунком. Да еще на углу памятника выделялось ржаво-красное пятно крови. Очевидно, как раз об этот угол и ударился головой дядя Семен. Начинал накрапывать мелкий дождик, и становилось ясно, что вскоре и эти следы будут смыты и ничего не будет напоминать о том, что тут недавно произошло.
Антон зачем-то обошел вокруг памятника. Он был довольно старинным, но хорошо сохранившимся. Имя и фамилия покоящегося здесь человека ничего мальчику не говорили. Неподалеку валялся небольшой кусочек кирпича. Очевидно, кирпич, который был в руках у дяди Семена, раскололся при падении. Антон для чего-то поднял осколок и положил в карман.
Вдруг ему почудилось, что вокруг как-то уж очень резко похолодало. Конечно, начинался дождь, но ведь не зима же на улице! Да и ветра совсем не чувствовалось. Зябко поежившись, Антон поспешил с кладбища. Еще не хватает по-настоящему простудиться! И так уже кашель замучал! Он уже представлял, как сейчас с удовольствием напьется дома у Алешки горячего кофе (чай он не очень любил). Ну и заодно расскажет другу о том, что увидел и услышал.
Антон уже подходил к выходу, как вдруг ноги у него словно сами заплелись, и ему показалось, что он ощутил явственный толчок в спину. Этот толчок оказался таким сильным, что удержаться на ногах мальчик не смог. Он увидел, что падает прямо на какую-то ограду, из которой торчали острые штыри. Мальчика спасла лишь его хорошая реакция. Антон сумел сгруппироваться, выставить вперед руку и ухватиться за ограду. Его лицо остановилось всего в какой-то паре сантиметров от металлических прутьев. Причем один из них находился точно напротив левого глаза. Что случилось бы, не успей Антон выбросить вперед руку, лучше было и не думать.
Антон быстро вскочил, сжал кулаки и оглянулся, чтобы посмотреть, кто же его толкнул, и как следует врезать обидчику. Но вокруг не было ни души. Мальчик стоял и растерянно оглядывался по сторонам, не понимая, что произошло. Он посмотрел под ноги, но дорога была достаточно гладкой, и из земли не торчало ничего такого, обо что можно было бы споткнуться. Рука была довольно здорово ушиблена и поцарапана, но сейчас Антон не чувствовал боли. Он заметил только, что после падения озноб моментально прошел, как будто температура воздуха резко поднялась. Антон очень осторожно ушел с кладбища, внимательно глядя себе под ноги и пытаясь понять, что же с ним произошло.
Глава VIСинхронные сны
Когда Антон поведал Алешке об обстоятельствах смерти дяди Семена, мальчик погрузился в глубокое раздумье.
Может, все-таки случайно так получилось? спросил он с надеждой в голосе, слегка поразмыслив.
Да уж, случайность! запальчиво ответил Антон и рассказал о том, что случилось с ним самим. Сначала он об этом умолчал; как-то стыдно было рассказывать о собственных страхах.
Едва он закончил рассказ, как и Алешка рассказал о том, что ощущал на лестнице. Ребята переглянулись. Уж слишком много было общего. Оба еле-еле спаслись. Страшно представить, что же будет дальше. И если Алешка уже свое получил, то за Антона было тревожно вдвойне. Ведь он-то пока Жив-здоров! А против того, с чем они столкнулись, не может никакой бокс помочь, будь ты хоть самим Кличко!
Надо бы остальных порасспросить, промолвил наконец Алеша. Может, они тоже что-то такое испытывали, только сказать стесняются.
Вот так вот все и молчим! согласился Антон. Ладно, пойду я, пожалуй, народ обходить!
Ты что, спятил?! воскликнул Алешка. Обходить он собрался! Тебе сейчас надо дома сидеть и не высовываться! А то того и гляди опять кирпич на башку свалится! Теперь и предупредить-то некому!
А что ты предлагаешь? возмутился Антон. Сидеть дома и ждать? Так это и дома может люстра на башку свалиться! Или телевизор взорвется!
Я предлагаю всех обзвонить, вот что! ответил Алеша.
Так тебе и скажут по телефону! возразил Антон. Ты сам бы сказал? Тут надо лично беседовать. А то решат, что разыгрываешь, а потом над ними ржать будешь!
Надо с себя начинать. Тогда ничего такого не подумают! сказал Алешка.
А если у других ничего странного нет? засомневался Антон.
Ну, посмеются немного. Решат, что головой ударился. Ничего, переживу, ответил Алешка представив себе однако, что попасть в такую ситуацию было бы совсем неприятно. Так и прослывешь чокнутым или фантазером!
И все-таки надо обходить! решил Антон. Тех, кто дома, еще обзвонить можно, а вот кто в божницу попал, с теми по телефону толком не поговоришь. Давай сейчас всех больных поделим. Одних ты обзванивать будешь, а к другим я пойду.
Алешка, несмотря на тревогу за друга, нехотя согласился с этим предложением. Ведь Антон пообещал быть осторожным. Да и опасность, если она действительно существовала и не была плодом их фантазий, и дома была ненамного меньше. К тому же представить себе Антона, терпеливо названивающего по телефону человеку, до которого минут пять ходу, вместо того чтобы к нему бежать, он не мог. Да он и сам бы, наверное, предпочел говорить с глазу на глаз, если бы не нога.
Опасения Алешки и Антона подтверждались. Ребята неохотно делились с ними подробностями своих заболеваний и несчастных случаев. Но кто-то все-таки начинал говорить откровенно, когда понимал, что его не разыгрывают, а кто-то так уходил ОТ ответов, что приходилось предполагать, что тут дело нечисто и человеку есть что скрывать.
Звонок Ане Алешка откладывал очень долго, оставив его напоследок. Он все никак не решался набрать этот номер. Наконец он набрал знакомые цифры. При этом он держал руку на рычаге телефонного аппарата, готовый в любой момент нажать на него и отсоединиться, если к телефону подойдет кто-то другой. Конечно, он понимал, что такое поведение просто глупо, но ничего с собой поделать не мог.
Алло! прозвучал в трубке тихий голос, после нескольких сигналов, когда Алешка готов уже был повесить трубку. Сначала он даже не узнал Анин голос. Обычно звонкий и задорный, сейчас он звучал как-то глуховато и тихо, и только в интонациях и тембре послышалось что-то знакомое.
Алло, здравствуй, это я, с волнением произнес в трубку мальчик.
Кто это «я»? последовал резонный вопрос.
Ну, я. То есть Алешка Романов, произнес наконец он. От волнения он даже забыл представиться, а его взволнованный голос узнать по телефону было нелегко.
А, это ты, привет! обрадованно сказала Аня. Как видно, сидеть дома во время каникул ей было тоже не слишком-то весело. Ну, как твоя нога?
Нога ничего, заживает! Скоро бегать буду! Алешка изо всех сил старался казаться оптимистичным, хотя в душе он совсем не был уверен в своем скором выздоровлении. Ты лучше скажи, что с тобой случилось.
Сама не знаю, вздохнула Аня. Вроде ничего не болит, и температура нормальная. Как будто симулирую, невесело рассмеялась она. Только силникаких. Едва до телефона дошла.
Ой, извини, что заставил тебя встать! смутился Алеша.
Вот еще глупости! возмутилась Аня. Что же это я, совсем инвалид, что ли?! Я очень рада, что хоть кто-то позвонил. А то лежи туг целыми днями одна и пялься на этот дурацкий портрет!
Портрет?! воскликнул Алеша, едва не поперхнувшись.
Ну да, портрет. Помнишь того фотографа? спросила Аня.
Еще бы не помнить! пробормотал Алеша, пытаясь собраться с мыслями. Он никак не ожидал такого совпадения с его собственными ощущениями.
Ну да! продолжила Аня. Мама его, конечно, на самое видное место повесила. Мне он тоже сначала понравился. А сейчас так бесит, просто не представляешь. Я даже снять его хотела, да чуть со стула не грохнулась. Оставила пока все как есть.
А ты бы родителей попросила!
Да ну! Чего их расстраивать зря! И так все испереживались. А так решат, что у меня еще и с нервами что-то.
Анин портрет Алеша отлично запомнил. Он показался ему самой удачной работой странного фотографа. Анька на снимке была очень хорошапрямо кинозвезда. Неудивительно, что ее мама была в восторге. Да и сама Аня, как понял Алешка, сначала очень обрадовалась. Она вообще обожала фотографироваться, а своим подружкам по секрету говорила, что не прочь стать фотомоделью.
И что же тебе не нравится? спросил Алеша.
Черт его знает! ответила Аня. Просто раздражает, и все. Наверное, потому, что смотрю на него целыми днями. Вот и Кешке он не нравится.
А ты откуда знаешь? спросил Алешка. Он что, сказал тебе? Кешка был Аниным попугаем.
Он на него ни разу не сел, ответила она. Даже близко не подлетает.
Обычно Кешка летал по всей комнате и очень любил садиться на всякие картины, зеркала и вообще всюду, за что только мог уцепиться.
Мой Маркиз тоже портрет не любит, сказал Алеша. Даже шипит на него иногда.
Значит, у тебя тоже? Аня как будто даже обрадовалась этому факту. Ну а сам ты как?
Я тоже не очень-то его люблю, признался Алешка.
Ну, слава богу! воскликнула девочка. А то я уже думала, что это у меня крыша едет! Заклинило меня на этом фото.
Значит, у нас обоих крыша поехала, невесело пошутил Алешка.
Может, это из-за рамки? подумала вслух Аня. Уж больно она какая-то тяжелая и неприятная. В такой только портреты покойников вешать!
А животным-то что от рамки! возразил Алешка. Разве что каким-то составом специальным все это обрабатывалось, вот звери и чуют.
Ага, ядовитым! продолжила Аня. Вот мы и заболели.
А я от этого ногу сломал? рассмеялся Алешка.
Да, точно! согласилась Аня. Вообще, у нас получается какая-то беседа двух психов: рамки, портреты, животные
Тут действительно спятишь скоро! решился наконец Алеша перейти к той теме, ради которой первоначально и затевался этот разговор.
Да? А что такое? насторожилась Аня, и мальчик по интонации одноклассницы понял, что она тоже что-то держит при себе и недоговаривает.
Да мерещится тут всякое, уклончиво начал Алеша, но постепенно разговорился.
Сначала мне казалось, что кто-то меня толкнул, когда я падал, начал он. И потом еще раз на том же месте едва не свалился. И опять то же самое чувство. И еще: как будто холод какой-то
Мальчик прервался, опасаясь услышать смех и ехидные замечания, но Аня слушала очень серьезно и его не прерывала. Это ободрило Алешку, и он продолжил.
А еще сны какие-то дурацкие снятся! смущенно проговорил он, словно оправдываясь за то, что рассказывает такие глупости. Все какие-то кошмары, а потом просыпаюсь, и как будто что-то остается Алешка прервался, ожидая реакции.
Со снами у меня тоже не все в порядке, тихо сказала Аня после долгой паузы. Я думала, что это от болезни
А что происходит? спросил Алеша, когда молчание сделалось слишком долгим.
Да нет, ерунда, наверное, ответила Аня. Просто снятся такие ситуации, из которых не могу выбраться. А утром просыпаюсь совсем без сил, как будто все это на самом деле произошло. И мерзну, как будто не июнь, а январь.
А что все-таки снится? настаивал Алешка. Он понимал, что сам едва ли бы стал рассказывать про всякие кошмары. Мало ли что кому городится! Но ему почему-то казалось, что девочке это сделать гораздо легче; ведь принято считать, что женщины придают снам куда большее значение, чем мужчины. И все-таки он не очень-то рассчитывал на Анино согласие. Тем не менее она вдруг начала рассказ.