-Кому?Невинным тоном спросил я.
-Да фиг знает кому! По барабану мне, понял? На кой черт им здесь такая идиотская лаборатория?
-Мало ли зачем. Может, они на Ломоносова практикуются, великими химиками хотят стать, ядерщики они хреновы А что если устроить здесь капитальный погром? Я, честно, не против!
Первая колба взлетела, едва я прикоснулся к ней. Эйвелин хотела было сделать жест, чтобы я прекратил буянить. Но тут получила крученным пузырек прямо в лоб. К счастью, не завопила от боли
После этого пошли в ход яростные пинки, под ногами еще хуже запахло дурацкими химикатами. Я старался не разбрызгивать сомнительные на вид вещества. На вкус я бы их точно не попробовал, как и не тронул бы.
Буквально минут через десять остались одни младенцы, только в небольшом количестве. Я задыхался от наслаждения, от того, что разрушил содержимое этой комнаты.
Эйвелин смотрела на меня, как на сумасшедшего. Признаться, я чересчур разыгрался. И не заметил, как с той стороны, куда мы направлялись, приоткрылась дверь, которую в краске смерти мы не заметили. Мгновенно автоматически напряглись все чувства, мы застыли, вкопанные, как статуи, не дыша, не моргая, не двигаясь.
К нам направлялись, судя по телосложению и походке, двое мужчин в белых халатах и противоболезненных намордниках, резинкой натянутых на уши. Из-за пазухи торчало по револьверу, в руках сжаты большие шприцы с красноватой жидкостью для ввода в чей-нибудь организм.
Что делатьне знаю. Но знаю, что делать что-нибудь нужно.
Но, до того, как мы успели что-нибудь сделать, мужики распахнули рты в медицинских масочках в белую лесенку и прокуренным огрубевшим до ужаса голосом заговорили с нами:
-Вы уже здесь? Хозяин предупреждал нас, что вы можете придти в нашу лабораторию раньше назначенного времени, дети, - с иглы брызнули ручьем тонкие алые капли. Намерения незнакомцев нам сразу не понравились.
-Кто вы такие? И как мы сюда попали?Из Эйвелин машинально выливались накопившиеся за начавшуюся ночь вопросы.И что вам от нас нужно?!
Я на всякий случай вытащил нож, сдерживая его в ладони, подальше от глаз химиков с револьверами и шприцами, за запястьем. Взгляд подруги скользнул к покоящемуся на столе автомату. Я подумал, что лучше не использовать огнестрельное оружие, не хотелось поднимать много шума. База все-таки.
В нас смотрели дула отливающих на свету револьверов. Эйвелин при виде опасности, наоборот, расслабилась. Ее потемневшая кожа отливала синеватым отблеском.
Отблеском смерти.
-Когда мы подойдем к вам, то вы должны быть безоружны, а не то не поздоровится, - ласково потребовали мужчины. Я медленно покачал головой. Фиг вам! Живым не дамся, девушку тоже не отдам. Зачем вам? Одних младенцев не хватает?
Все, что произошло дальше, произошло слишком быстро, чтобы это детально описывать. Как только придурки в халатиках приблизились на уровень пинка, Эйвелин протянула обе ноги. Мужики среагировали быстро, оба выстрелили, но не попали в цель. С грохотом Нои повалились на пол, один из них задел ногой стол. Деревяшка, набитая расколовшимися колбами и пузырьками, опрокинулась на бок. Я не стал медлить и нож с запястья заскользил в крепко стиснутые ладони. Острие легко вошло в горловую плоть, чуть нажалпробило череп. Кровь, хлынувшая вслед за ударом, отфантанила с такой силой, что мужик мгновенно захлебнулся и остался валяться в собственной луже крови.
Вторым занялась Эйвелин. Опрокинув мужика, она пнула револьвер и шприц в сторону, села на него, уперев его ноги бедрами, руки в руки. Склониласьи давай его ласкать! Точнее, мне так показалось. Из горла незнакомца потекла кровь, на нем навсегда остался отпечаток острых зубов девушки. А может, и клыков след Мы расправились с ними за какие-то полминуты.
Кровавая слюна стекала с подбородка, зубы покраснели, глаза горели синевато-голубым огнем. Всепонял я, - тронулась девушка, совсем дура, рехнулась. Вытерев блестящее острое лезвие о белоснежный халат, я подсел к ней. Что такое можно сказать в такой неправдоподобной ситуации?
-И как вкус кровь?Нашелся я, что же спросить.
Тот же идиотский осуждающий взгляд, сплевывание крови и поочередное открывание, и закрывание челюстью рта, будто набитой натуральными шипами.
-Сам попробуй, - она, наконец, привстала и поглядела на меня так, словно не поняла, что сейчас сделала.Давай осмотрим то место, откуда они к нам пришли.
-А если там полным-полно таких же безжалостных тружеников базы?
Эйвелин побеждено опустила руки, но она не собиралась сдаваться. Шагнула в сторону приоткрытой двери, которую химики забыли прикрыть, вероятно, в душе надеясь прикрыть выход своими мертвыми тушами. Что ж, их мечта сбылась.
Она хотела отстраниться, но я, прижав ее к себе, вытер ее лицо и губы оторванным от халата одного из мужиков кусочком ткани.
-Я бы хотела, чтобы ты поменьше прижимался ко мне, - она отпихнула меня в сторону, нагнулась и сняла с мужчины халат, целый, но окровавленный.Так что меньше, Макс, протягивай ручки. Понял?
-Вот мне кажется, что я с тобой уже вечность целую знаком
-Все так говорят!Перебила меня Эйвелин.Пролетит час, а там уже целая вечность.
-Хорошо!Я в знак согласия поднял повыше руки.Согласен, но чтобы выбраться отсюда, необходимо слаженное и спланированное сотрудничество попавших в переделку сторон, а когда вокруг кровь, смерть и обнаженное телокак здесь нормально будешь ориентироваться?
Девушка невесело хохотнула, и хотела было покрутить пальцем у виска, но быстро одумалась. Зачем обижать своего нового друга? Опять чушь в голову лезет!
От стотонных мыслей моя голова отяжелела, как будто я не спал черт знает какое длительное время.
-Я забылна каком мы этаже должны находиться?Спросил я девушку.
-На десятом, - подсказала она.На самом по подсчетам последнем этаже этого здания.
За дверью не было комнат и каких-либо коридоров. Железный мостик тянулся во всю длину здания, далеко внизу работали люди в специальных рабочих формах. Они плавили металл, сверлили что-то, перерабатывали и обрабатывали.
-Что это за техника такаяиз раскаленного металла? - Шепотом спросил я.
-Это чтобы тебе в горло вместо освежающей воды влить, язык, короче, развязать!Громко ответила Эйвелин. Я поспешно зажал ей ладонью рот.Тьфу! Прекрати! Здесь воздух очень горячий и дышать трудновато.
-Ну да ладно. Только смотри, потише! Если нас заметят, то всем капут. Лестница вниз, скорее всего, есть на той стороне, а может, и вообще её нету.
-В смысле?Не поняла Эйвелин.
-Ну, в смысле она на той стороне здания, похожей на эту, с множеством пустых коридоров и комнат, как та, в которой ты успела искупаться.
Она погрустнела при упоминании злополучной комнаты ч той ванной с сомнительной жидкостью, где она потеряла одежду и свою невинность Одну вещь Второе еще просто не успела.
Ну ничего, есть время все исправить.
-Как ты думаешь, - спросил я девушку.Какого черта здесь все это творится? Кто за этим стоит?
-Мне по барабану, - огрызнулась она. Мы осторожно продвигались на другую сторону душной шахты по металлическому мостику на огромной высоте. Долго, долго тянулось время, так и мы старались не делать лишнего шума.
-Но если ты решишь добраться до дурацких олуховтелепортаторов, я всеми руками и ногамиза!Эйвелин посмотрела на меня так мягко. Как никогда с первого момента нашей роковой встречи.
Я в душе лишь немного улыбнулся и, кивнув, усерднее преодолел последнее расстояние до противоположной стороны, откуда мы пришли. Эйвелин была праваздесь нашлась дверь, которая куда-то вела. Куда, ни мне, ни ей неизвестно.
Несколько минут я ножом возился с двумя тяжелыми замками. Когда дверь была отперта, мы снова вступили в кромешную тьму. Наши глаза быстро привыкли к темноте. Здесь была какая-то приемная, судя по ужасно храпящему мужику в военной форме. Он закинул обе ноги одна на другую на раскидной стол, прикрепленный к отдельной части стены его небольшой будки. На груди покоился автомат. И какой-то значок с изображением скалящегося монстра не давал покоя. Из двух вариантов пришлось выбирать наихудший для ни в чем не повинного охранника. Вместо того, чтобы захлебываться от крови, он, едва приоткрыв глаза, смотрел на нас безжизненно. Мне стоило больших усилий всадить нож в череп, и теперь острый конец лезвия выглядывал из-под затылка. Глаза постепенно налились кровью, покраснели, словно ужаленные, и стали неразличимы в темноте. В несколько долгих мгновений одной проблемой стало меньше. Когда мы бесшумно прокрались, то поняли тут же, что угодили в очередную ловушку, причем вдвоем.
Лазерный луч, который наши ноги прорезали в бесшумной торопливости, включил сигнализацию. Звук сирены заставил нас подпрыгнуть к потолку.
Наше счастье, что, как нам показалось, тревога была не такая громкая. Это показалось мне странным. Хотел я это сказать Эйвелин, но двери, куда мы тщетно стремились тоскливые и кровавые несколько минут, резко распахнулись. Однако преследователи, не ожидавшие вторжения от двух нерадивых подростков, сбили нас с ног. Я с болью в голове рухнул на пол, да так, что помутилось сознание. Так бывает и когда со всей силы трескают головой о стену, я видел такие попытки расколоть череп, не сомневайтесь. Дальше все происходило непонятното ли медленно, то ли слишком быстро. Нас волокли, прижав к спине руки, довольно неудобно. В голове выкроилась мысль обязательно отомстить этим гадам, схватившим меня и мою новенькую подружку, завернутую в белоснежный халат с капельками крови спереди. Может, это случится, но не скоро. Нас связали, прикрепили куда-то в очень надежное место и оставили просыхать.
Длинная ночь как будто не хотела кончаться, забрав для себя целые сутки. Наверное, столько времени и прошло, когда я очнулся. Попытался заговоритьневозможно, хрипит горло, попытался оглядеться, нотемно, хоть глаза выколи. Я не видел Эйвелин, окружающую меня обстановку.
Черт-те что, подумал я отчаянно, они нас допрашивать, пытать или делать что-нибудь не собираются, что ли?
Но вот подумал об этомоткрытые глаза прорезал необычайно яркий свет, струящийся отовсюду.
Над Эйвелин склонился невысокий старичок с коротенькой бородкойэспаньолкой, в тонких очках на роговой оправе, свисающих с носа, в белом халате. Она еще не пришла в себя, но даже мне было слышно ее едва живое дыхание. Это продолжалось недолго. Потеряв интерес к спящей красавице, старик повернулся ко мне. Его черные глаза совершенно не были похожи на человеческие. М-да неспроста я с ней сюда взял да и попал.
-Кто вы?
После моего вопроса он злостно усмехнулся и протянул ко мне руки, проверил, хорошо ли привязаны на мне веревки.
Я понял неожиданно, что у нас отняли все то оружие, что мы всю ночь на загадочной базе добывали. Меня захватила волна ярости. Ну же, развяжите меня! Я вам голыми руками всем шеи сверну! Словно прочитав мои мысли, старичок отшатнулся, однако тут же взял себя в руки, поправили очки и, сделав вид, что напряженно думает, скосил взгляд куда-то правее меня и Эйвелин. Я тоже посмотрел туда. И ахнул бы, если сумел. Там, у стены, висела невероятных размеров металлическая клетка, к которой змейкой тянулись белые, желтые, красные и синие проводки. От клетки они уходили в глубину этого двадцатиметрового помещения и терялись в каких-то приборах, в которых с такого расстояния не судьба разобраться.
Разглядывая все это, я не заметил, как почему-то уснул. Просто показалось, что это естественно, ночь и все такое.
-Где я?
Мой голос стал словно чужим. Я сидел на коленях и тупо озирался, думая, как оказался в клетке. Правда, она была размером приличной комнаты, свободного пространства не могло не доставать, но сам факт моего дурацкого пленения за мгновение привел меня в ужас. И где я? В клетке, черт возьми! Ах, черти, черти Не вы ли, гады, во всём виноваты?
Помещение или огромный зал опустел. До ушей доходило попискивание приборов, далеких, как моя упорхнувшая ласточкасвобода, на экране что-то светилось, какие-то рисунки, чертежи, изредка всплывали слова, плывшие в глазах целым романом. Одно заменялось другим. Я закончил лицезреть технику и присмотрелся к клетке иопа!увидел автомат и нож, веревками привязанные чуть ли не к самому потолку зала. Но вот лезть до них, я прикинул. Не меньше шести метров. Клетка на два этажа, наверно.
Я осторожно переставлял конечности и раза три едва не соскользнул вниз. Падение было бы жестким. Когда я долез до самого верха, меня стали одолевать вдруг сомнения. Верно может быть, автомат и нож приклеили к клетке не просто так, они преследуют какую-то цель. Зачем запирать. Спрашивается, в клетку и оставлять в ней ранее отобранное оружие? Не вижу смысла. Глупо как-то с их стороны. А куда девали Эйвелин? Мало ли что с ней могли уже эти подонки сделать. Ведь мы убили не одного сотрудника их базы, но, конечно, к этому времени их могли и не найти. Или вообще не искать. Но где ее держат? В такой же клетке и в таком же ослепительно тюремном зале?
Пока я размышлял, в клетке произошли кое-какие изменения. От младенческого крика я едва не грохнулся вниз. Держась за металлические поручни, присмотрелся вниз. От жуткого вида клетки у меня закружилась голова. На дне ее действительно лежал недавно родившийся младенец и визжал, плакал без остановки. Я подумал, эти незнакомые мне подонки точно с дуба рухнули, раз подсунули мне в клетку еще крохотного младенца, завернутого в кучу разноцветных пеленок.
И что мне прикажете с этим делать?
Автомат проверил, есть ли патроны, заряжен ли он и на предохранителе ли, я повесил за плечо, дулом вниз, а нож решил сжимать в левой руке и ни за что не выпускать. Ни под каким предлогом.
Спускаясь тихо и неторопливо вниз к младенцу. Я отчетливо услышал, как жалобно запросил еды мой живот. И как всегдас повторной угрозой, что высосет все мои внутренности. Ну что? Пожелаю ему удачи в трудно пылесосной компании. Через секунду я уже забыл о своем желудке.
До дна клетки оставалась два-три метра. Я с непривычной мне осторожностью перебирал ногами острые выступы, по которым спускался. Опустив вниз ногу, я замер. Что-то еле слышно щелкнуло, и мгновенно у меня сработал инстинкт или рефлекс от страха. Любой подросток позавидовал бы моей молниеносной реакции, но я не позавидовал бы себе, если бы без ног остался. Я так и не понял, откуда взялось второе дно у огромной клетки, но до младенца мне оставалось опуститься пару метров. Как только решетка задвинула собой все квадратные края, я спрыгнул и лег на живот, впившись взглядом в лицо младенца. Уж что, а оно было слишком человеческое, не как у старичка, что побывал возле нас перед попаданием в эту проклятую клетку, висячую у самого потолка. Уши заложило от беспрестанных детских криков.
С трудом повернувшись к тому месту, откуда спускался, я начал шарить по металлу, надеясь быстрее найти то место, послужившее причиной появления второго дна.
Вслед за щелчком я полетел вниз
стон вырвался из меня без моего желания. Тело отдавалось болью: каждое движение, поворот или вздох. Я лежал, уткнувшись лицом в дно клетки. Нож остался сжатым в левой руке.
Крики ребенка заглохли. Я понял это потому, что держал руку с ножом прямо на нем. Пятно крови увеличивалось.
Я поднялся. На другом конце клетки свернувшись калачиком, лежала женщина средних лет. Одета она была в легкое цветочное платье, длинные завитые темнорусые волосы закрывали ее лицо. Откуда она здесь взялась, я себя спрашивать на стал. Вместо этого отдернул от мертвого младенца руку с окровавленным ножом. Появление женщины насторожило меняа не она ли мать младенца?
Глаза женщины смотрели на меня нескрываемым безумием.
-Ты что ты наделал? Убийца!
Волосы ее безумно встряхнулись, глаза голубые загорелись нехорошим блеском. Лицо исказила гримаса ненависти, та, что делает вдруг из человека неприличного камикадзе.
Женщина тут же вскочила и без промедлений бросилась на меня в отчаянных попытках задушить. У меня на это был свой козырь. Мне не оставалось ничего, кроме как всадить ей ножи в левую грудь, пронзить человеческое сердце. Женщина ахнула от удивления и от возмущения к судьбе, и она умерла с таким выражением на лице и открытыми глазами, будто и не собиралась она умирать. Только жизнь в ее глазах навсегда потухла.
На какое-то время я потерял сознание и чувствовал окружающее в режиме незаполненного сна.
Странно на этот раз я очнулся уже не в клетке, едва связанным к тому же месту, куда недавно привязывали. Было почти темно и кое-что можно в этом зале увидеть. Ту же клетку, где меня недавно держали. Рядом посапывала Эйвелин. Вероятно, нам вкололи снотворное. Протащили в клетку, заставили убить нескольких невинных человек и утащили обратно.
Автомат хорошо чувствовался за спиной, в руке я все еще сжимал нож. Им я не спеша обрезал на себе веревки, следующим делом я принялся за освобождение Эйвелин. Она была холодной и мокрой, не знаю отчего.
-Макс это кончилось?Еле разлипая глаза, прошептала она.
-Да, да, - успокаивал я ее.Это кончилось. Но успокойся, потому что начинается новое. Нам придется отсюда сбежать.
Она незаметно кивнула и нервно сглотнула застрявший в горле комок. «Ей пришлось не сладко, - подумал я.Если ее пытали, я их всех тут убью».
Чтобы обеспечить девушке опору, я обвил ее за талию и плечи и помог встать. Она едва держалась на ногах. Я решил, что стоит передохнуть минутки две и посадил ее обратно на пол сам. Сел рядом, снял с плеча автомат, с предохранителя и поставил палец на курок, другой рукой гладил спину Эйвелин.
Наконец она заговорила.
-Знаешь. Мне показалось. Что они делают из нас двоих безжалостных и холодных убийц.
-Каждый человек может пойти на это, - осевшим голосом сказал я.Убить то есть. Но мы и так уже похожи на убийц. Они добились своего.
-Думаешь?она слегка приподнялась, голова упала мне на плечи.Похоже, что да, добились. Но думают ли они, что мы можем убить их? Тебе в голову такая мысль не приходила?
Я поддакнул головой.
-Приходила. На это у них есть живое мясо, шестерки, если говорить точнее. Их может быть хоть сколько, хоть целая стена. И мы будем сквозь нее пробиваться? А как мы попадем домой?
-Это наверняка знают те, кто нас перенес сюда, - отвечала Эйвелин.Те, кому необходимо, чтобы мы стали убийцами. Все равно нам придется пробиваться сквозь эту стену, словно мы бурелом какой-то.
Мы просидели где-то минут десять, а потом пошли к той двери, что была с противоположной стороны, недалеко от висячей клетки. За дверью шел коридор, такой длинный, что конец терялся и был неразличим вдали и в свете настенных ламп.
-Здесь даже нет дверей, куда можно войти и где можно спрятаться!Пожаловалась девушка.
-Не хнычь, - ободрил я ее.Топаем отсюда и все! До конца, до самого конца
Глава 3Представители тьмы
Коридор мрачнее некуда. На стенах свисают изредка подмигивавшие или совсем потухшие лампы из трех свечек в каждой. На поворотах он сильно сужался, открывая еще одну часть своей бесконечности.
На базе царит мертвая тишина. Это видно по тому, что наши шаги как единственный признак живности разносятся по глухим коридорам владения Сатаны. Если не его, то когодругого?
Переговариваться между нами не было смысла, мы понимали друг друга по жестам, улыбкам и взглядам. Не привлекать внимание здесь теперь для нас считалось невозможностью. Возможно, теперь после всего случившегося о нас все знали, но какой все-таки ценой они надыбали для себя столь важную информацию! Будущие убийцы, пардон, убийцы шастают по их частной территории, можно сказать, с их разрешения. Беспрепятственно ходят по коридорам и ищут шанс оттуда выбраться.
Не очень скоро перед нами замаячила дверь. Прямо перед дверью часть пола занимала решетка, а за ней темнело вентиляционное отверстие. Прежде чем толкнуть дверь, Эйвелин не всякий случай проверила, легко ли отдвигается решетка. Пришлось на нее поднажать. Затем я взялся за ручку двери и осторожно повернул ее. Она открылась в обратную сторону. Эйвелин подтолкнула меня сзади в прощелину. Но как я хотел бы, чтобы она этого не делала
К нам резко повернулись две головы солдатов в хаки. В их руках на нас смотрели черные АК.
-Незаконное проникновение!Заголосили они хором, будто скороговорку читал кто быстрее.Автомат брось! Руки вверх, сосунки!
После первых выстрелов мы полетели обратно в коридор. Дверь украшали дырки, нас, слава Богу, они не настигли. Не дожидаясь повторного приглашения стреляющих, мы подняли решетку и бросили ее в дверь. Та немного приоткрылась. Новые выстрелы не пощадили дверь. Меня едва не задела шальная пуля. Первая вниз прыгнула Эйвелин, за ней, не выпуская нож, полетел я. И вправду полетел. Я кричал, стараясь не перебудить всех на базе. Мой крик застрял в горле, не слышал ничего, кроме себя (а орал я матом) и звука сдираемой одежды и кожи. Когда падение закончилось, мне показалось, что я прокатился по классным американским горкам, но ушибы и порезы да чтоб эти горки!..
Там, где я очутился, лился приятный неяркий свет. Это не было похоже на подвалы или на что-нибудь такое подземное. Пол был выложен из гладкой мраморной плитки, ровные бежевые стены сливались со стеклянными разноцветными фресками. Через каждые три метра повсюду пол соединялся с потолком правильными квадратными колоннами, низ которых закруглялся, как у витиеватой плюшки, а у потолка колонна расширялась, открывая просторы для новой классической вырезки. Откуда струился светбыло одним из многих загадочных явлений. У этого помещения были две арки с двух сторон. Там, где я стоял, внизу крепилась решетка в водосток.
Первым делом я стал звать Эйвелин, игнорируя все меры предосторожности. Просто наплевать на это. Ведь сейчас я убийца, немного и еле стоящий на ногах. Но убийца ведь!
После этих попыток я решил я решил прийти в одну из арок. Я все не мог понять, куда делась девушка. Мы летели вниз, онавпереди, а я вслед за ней. Не пути валялся ее изорванный халат.
За аркой было просторнее. Я не мог понять, что делает здесь мусорный контейнер, несколько окошек, зашторенных и заделанных проржавевшими решетками. Здесь валялась обнаженная Эйвелин.
-Проснись же!кричал я ей почти шепотом в самое ухо.Ты откроешь глаза или перед этим тебя хорошенько поносиловать? Мысль, конечно, не лишена маньячества, но у меня просто сдают нервы.
Я трепал ее за каштановые волосы, давал пощечины. Даже раздвинул губы. Вместо нормальных зубов там торчали острые волчьи клыки. Короче, все абсолютно острые: рвательночуть-чуть жевательноглотательные. Когда я пощупал ее хищнические клыки, она чуть не откусила мне руку.
-Ха! Почти попался!Она приподнялась и окинула подземное обиталище взглядом.Где это мы? В город попали?в глаза ей бросился закрытый мусорный бак и окошечки.
-Если только в подземный.поморщившись от исходящих от бака запахов, промямлил я.Интересно узнать, кто тут живет.
-Я не вижу дверей.
-Сейчас посмотрим!
Мы подошли ближе к окнам. Внутри на сто процентов горел свет.
-А что, если нам здесь не рады?Было мое предположение.
-Сначала узнать надо, а потом делать выводы. К тому же у нас есть некоторые средства обороны и все они у тебя.
Делать было нечего. Я понял ее недовольство и отдал ей нож.
Раз не входа, это значит, он где-то спрятан. Руки скользили по белым плиткам вдоль окон, между ними, под ними и далее. Окна оставались зашторенными, кто бы там ни жил, он не знал о нашем вторжении. Мы действовали так тихо, как только могли и почти не слышали друг друга.
Мои догадки оправдались: когда одна, всего лишь одна еле осязаемая маленькая плитка впилась в стену, словно нажалась на клавиатуре кнопка, стена разъехалась. Внутри горели черные восковые свечи, тени мрачно отплясывали танцы на стенах. «Здесь точно кто-то живет!» - подумали мы оба. Слева от нас стояла деревянная скамейка. Посередине стоял стол, на нем электрический чайник и несколько стаканов с темной дымящейся жидкостью. А за столом сидела высокая фигура в темном плаще. Лица не было видно, его закрывала длинная тень от шляпы. Концы башмаков торчали из-под стола.
Фигура смотрела на нас, не зажмуривая и не открывая темных глаз. От чашки в его руке валил как из трубы густой пар.
-Садитесь. Гостями будете.
Эйвелин, ставшая похожей на чернокожую, послушно села. Я огляделся по сторонам и приметил лестницу этажом выше.
-Мне бы э-э-э то есть ей ох одежды хотя бы лоскуток. Не найдется?
Незнакомец слабо кивнул. Протянул назад руку и ухватился за что-то черное и кожаное.
-Вот вам плащ, - он протянул одежду Эйвелин.Одевайте, я не спешу.
Я сдвинул брови. Рука внезапно дернулась, ей захотелось резко ухватиться за автомат.
На стене за незнакомцем тянулись шторы, закрывающие что-то, что нужно скрыть от глаз любопытных. Над скамейкой тикали старинные часы с кукушкой, его циферблат показывал половину третьего. Ночи.
Эйвелин накинула на себя плащ. Я сел подле нее на стул и тоже впился в безликого незнакомца.
-По нашим краям уже прокатился слух, что вы объявились. Вам здесь появляться опасно.
-Тогда зачем вы нас у себя держите?Спросила его Эйвелин.
-На улицах еще опаснее. Вас должны привести к Роктиферу.
-Это кто такой?Поинтересовался я.
-Могущественный слуга дьявола. Вельзевула, если как его дети вы хотите звать его по имени.
У нас глаза буквально на лоб полезли. Дети дьявола! Вы в такую чушь поверите?
-Вас выбрал наш хозяин. Одного из тысяч, двух из десятков тысяч. Многие нашумевшие маньяки и убийцы, психи всякиевсе выбранные им дети. Они, - он поднял указательный палец вверх, руки скрывали кожаные перчатки.Те, что на базе верхнего уровня, готовят из вас убийц. Здесь, на нижнем уровне, мои друзья закрепляют вам психику. Вы не сможете жить как обычные нормальные люди. Теперь вы дети Вельзевула!
Его громогласная речь потрясла стены. Часы с кукушкой брякнулись на скамейку, шторы дёрнулись и снова повисли. Стол, за которым мы сидели, хрустнул и опрокинулся на нас совсем изломанным. Когда мы сгрузили его, незнакомец стоял на ногах.
-Мой долг проводить вас к Роктиферу! Скоро о вас, смертные, узнает вся преисподняя!
Говорил он убедительно. Эйвелин не дала ему сделать и шага. Где-то через полсекунды нож торчал у незнакомца в горле.
-Не хотите по- хорошему?!
Он протянул руку. Она на сантиметров двадцать удлинилась. Удар по ней прикладом автомата не помог. Упырь не почувствовал боли.
-Ну-ка скушай конфетку!Заорал я и, едва прицелившись, надавил на курок. В лачуге загромыхало, прикладом меня больно ударило в грудь. «Чёрт! Только попробуй быть бессмертным! Если ты бессмертный, то зачем тебе нужна вечная жизнь?»
Переведя дыхание, я убрал автомат за спину. Мучения с незнакомцем закончились. Эйвелин, протяжно дыша, состроила улыбку, но получилось уж слишком нечеловеческая.
-Тебе плащик-то идёт, - сказал я ей.
-Мы шуму подняли, - она обернулась к лестнице.Давай посмотрим, что есть выше.
-Я не против.
Она извлекла из горла побеждённого нож и откинула шляпу. На нас смотрело ничто. Голова исчезла, перчатки валялись рядом с наполненным воздухом плащом.
У меня появились сомнения в существовании этого незнакомца. На призрак он больше был похож. Что самое плохоеникто не знает достоверно, как убить настоящего призрака. Далеко не галлюцинацию и не невидимого полтергейста.
-Он говорил о преисподне, - напомнила Эйвелин.
-Картинка сходится. Я стоял около своего дачного дома, а потом по чёртовой злой воле провалился в преисподнюю. Ты, - я указал на неё.Кстати, тоже. Только бред какой-то. Зачем в обители мёртвых живые люди? Неужели эти гады не могут сделать из нас убийц в нашем родном человеческом мире?
-Спроси это у них. У мёртвых.
Мы сидели на стульях у поломанного стола и думали. Что делать дальше. Сидеть и ничего не делать намного легче, чем делать то, результат чего может оказаться очень неожиданным. Несмотря на волчьи клыки, несмотря на изменившуюся кожу, на то, что и она убийца, я хотел протянуть Эйвелин к себе она смотрела на меня и думала о чём-то.
Незаметно для себя я взял её за руки и присмотрелся. Раньше я этого не заметилна ней появились глубокие порезы.
-Откуда это?
-Это я в клетке была, - отмахнулась девушка.
-Я тоже был и и убил младенца с какой-то женщиной. Случайно вышло, - а сам подумал: «Ничего себе случайности!»
Говорить ей стало явно труднее.
-Меня заставили драться с вампиром. Со взрослым, сильным вампиром. Он меня во время битвы и поцарапал.
Мне стало жалко, что её распирает от гордости.
-Ладно, Макс. Айда наверх.
-Стоп!Я остановил её.Я ужасно голодный, а этот нечистый гад тут чай попивал спокойно. Секундочку подождёшь?запах чая меня привлекал, а желудок урчал, как проклятый.Очень классный чай на вкус.
Внутри всё согревало, будто только отопление подключили. Эйвелин выхватила у меня чашку и принюхалась, хлебнула чуточку.
-Ой! Кажется, это кипячёная кровь.
-Что?Мне стало жутко от того, что я не поперхнулся от этого заявления.Откуда ты знаешь так хорошо вкус кипячёной крови? Входит в семейный рацион, в меню на обед?