Но ты и есть необыкновенный, Исайя, подбодрила его сестра Уолкер и передала еще один «Медовый ломтик».
Местами! поддразнил его Мемфис. Положив руку брату на голову, он взъерошил ему волосы. Вот, например, голова как футбольный мяч. И такая же пустая и резиновая!
Эй, у меня там мозг! Исайя ужом заерзал под мертвой хваткой старшего брата.
Неужели? А я-то думал, что ты там конфеты прячешь.
Исайя бросился на Мемфиса, но тот со смехом уклонился. Тогда Исайя замахнулся, чтобы пнуть его, и чуть не столкнул настольную лампу.
Сестра Уолкер повела их на выход.
Так, джентльмены, прошу вас бесчинствовать на улице и оставить мой дом в целости и сохранности.
Простите, сестра, сказал Мемфис. Исайя уже тянул его на крыльцо. До встречи на следующей неделе.
Тетя Октавия поджидала их, сидя в полутемной гостиной. Она не сняла фартука и выглядела очень недовольной.
Где вы двое пропадали? Вы же знаете, что ужин в шесть пятнадцать, и если вы опоздаете, то останетесь без еды.
Прости, тетушка. Сестра Уолкер хотела убедиться в том, что Исайя действительно разобрался с заданием по арифметике. И Мемфис многозначительно посмотрел на Исайю.
Маргарет Уолкер, скептически хмыкнула Октавия и взмахнула половником. Не знаю, стоит ли позволять вам общаться с этой женщиной. Недавно я слышала о ней такие вещи, которые никак не улягутся у меня в голове.
Например? поинтересовался Исайя.
Например, она не ходит в церковь.
А вот и ходит! Онаприхожанка Абиссинской Баптистской церкви.
Ха! торжествующе воскликнула Октавия. Сэльма Джонсон, которая ходит туда же, говорит, что Маргарет Уолкер крайне редко переступает порог церкви. Сам Господь Бог не узнал бы ее, покажи ему фотографию. У тебя больше шансов встретить в церкви сумасшедшего слепца Билла Джонсона, чем эту Маргарет Уолкер.
Мемфис надеялся, что ему удастся отвлечь тетю со скользкой темы и избежать срыва. Иногда она пускалась в длинные тирады о людях с надуманными изъянами и притянутыми за уши грешками: «Господь Бог не узнал бы такую-то, покажи ему фотографию Бог наделил Барнабаса Дэмсона интеллектом крекера, если хочешь знать мое мнение Коринн Колинз не должна преподавать в воскресной школеона даже с собственными детьми не может сладить, они бегают, как мартышки в зоопарке А знаешь, я встретила Свузи Терелл в бакалее, она вела себя крайне высокомерно, а ведь я испекла ей сливовый пирог, когда ее мать заболела»
Интересно, какую пустяковую оплошность совершила сестра Уолкер, что Октавия на нее так взъелась.
Поговаривают, что Маргарет Уолкер попала в серьезную передрягу несколько лет назад, продолжила между тем Октавия. Она сидела в тюрьме, а позже переехала сюда, чтобы начать новую жизнь. Не будь она старой подругой твоей матери, я бы с ней даже не здоровалась.
Сестра Уолкеруголовница? Исайя вытаращил глаза.
Ты не знаешь, правда это или нет, поэтому не надо повторять за другими, снеговик, оборвал его Мемфис.
Ты тоже не можешь знать всего, Мемфис Джон! Тетя Октавия посмотрела на него в упор. Мне об этом рассказала Ида Хэмптон, а уж она-то знает побольше тебя.
Мемфис умолчал о том, что Ида Хэмптон вряд ли также рассказывает всем о своей небольшой игорной зависимости.
Я слышала, что она ввязывается в достаточно сомнительные дела.
«Довольно сомнительные», поправил про себя Мемфис.
Она даже занимается вуду.
Сестра Уолкер не практикует вуду! Она помогает Исайе делать задания по математике.
В общем, я не знаю, стоит ли вам с ней общаться. Октавия повернулась к Исайе, с угрожающим видом уперев руки в бока. Она ничего такого с тобой не делала, Исайя? Не колдовала над картами, не накладывала руки на хрустальный шар, чтобы поговорить с духами? Ничего подобного?
Мемфис постарался дать брату знак глазами: не смей ничего рассказывать.
Нет, мэм.
Смотри мне в глаза, когда отвечаешь. Посмотри на меня и скажи еще раз.
Исайя легонько повернул голову, стараясь избежать взгляда Октавии и сохранить контакт с Мемфисом. Почувствовав это, тетка загородила его собой.
Не надо смотреть на брата. Это я тебя спрашиваю, так что смотри на меня.
Мемфис затаил дыхание. Он даже мог слышать, как шумит кровь в его ушах.
Она помогает мне делать задание по математике, ответил Исайя.
Тетя Октавия помедлила еще пару мгновений.
Ладно. Будьте с ней осторожнее, вы поняли меня?
Мемфис тихо выдохнул.
Да, мэм, одновременно сказали они с Исайей.
Мемфис, я верю, что ты не станешь втягивать брата в дьявольские козни. И Октавия пригвоздила его к месту тяжелым взглядом. Только не после всего, что пришлось пережить нашей семье.
Мемфис стиснул зубы.
Нет, тетушка. Конечно, не стану.
Октавия испытующе посмотрела на него, затем принялась разливать холодный чай по стаканам.
Я обещала вашей матери, что присмотрю за вами. Я не смогу спокойно жить, если с кем-нибудь из вас что-то случится.
Октавия обняла Исайю и поцеловала его в лоб.
Идите мойте руки. Мемфис, ты прочтешь молитву перед едой. А после возьмешь из шкафа Библию, чтобы почитать сегодня. Мемфис ничего не ответил, и Октавия громко окликнула его из кухни:Ты слышал меня, Мемфис Джон Кэмпбелл?
Да, мэм, проворчал Мемфис. Когда-нибудь они выберутся отсюда.
После того как они умылись, братья сели за старый обеденный столсвадебный подарок деда-плотника своей молодой жене. Все трое склонили головы.
Господи Боже, благослови нас и эти дары, которые по благости Твоей вкушать будем Мемфис произносил слова безо всякого трепета. Он не собирался благодарить за еду, только за награду, которую грезил получить в будущем. Он молил о своем месте под солнцем: о собственных стихах в книге, выступлении на салоне на Стриверс-роу, о месте за столом рядом с Уитменом, Калленом и Хьюзом. через Христа, Господа нашего. Аминь.
Октавия поставила на стол кастрюлю сладкой печеной картошки.
Я хочу, чтобы вы были крайне внимательны и осторожны на улице. Слышали, что случилось под мостом?
Ребята покачали головами.
Я знала, что нет. Мне рассказала Бесси Уоткинс, которая услыхала от Делайлы Робинсон, а ее муж работает в доках. Он только что ей позвонил. Какой-то сумасшедший зарезал там девушку.
О таком за столом не разговаривают, это неприлично! пробубнил Исайя с набитым картошкой ртом.
Сними локти со стола и не говори с полным ртом. Вот что действительно неприлично. Октавия покачала головой, намазывая хлеб маслом. Не знаю, куда вообще мир катится. Кажется, что нас всех несет прямо в Судный день.
Мемфис ненавидел, когда тетка начинала говорить на эти темы. Она не упускала ни единого шанса посудачить о том, что вот-вот наступит Армагеддон, также как возможности заразить окружающих собственной паникой.
Так что я прошу вас быть очень осторожными. Исайя, ты не должен выходить один после того, как стемнеет. Мемфис, ты отвечаешь за него.
Мемфис проглотил кусок картошки.
Я? Разве Марвин не тебя оставил за главную?
Не говори со мной в таком тоне. И не называй отца Марвином.
А что, его зовут как-то по-другому?
Если хочешь знать, сегодня я получила от него письмо.
Он возвращается? подпрыгнул Исайя.
Октавия натянула привычную улыбку в стиле «все в порядке», и Мемфис тут же понял, о чем говорилось в письме.
Нет, милый. Он еще не обустроился.
Он обустраивается там уже почти три года, заметил Мемфис, сердито стряхнув половник вареной фасоли себе на тарелку.
Он много работает, чтобы пересылать вам двоим деньги. Не суди о том, чего не знаешь, Мемфис Джон.
А что случилось с той девушкой под мостом? спросил Исайя, и Мемфис неодобрительно покосился на тетю.
Забудь об этом. Давай ешь свою фасоль. И пей молоко, иначе не вырастешь.
И тогда мы назовем тебя Креветкой! Старик Креветка Кэмпбелл, поддразнил Мемфис, стараясь отвлечь брата от неприятной темы. Ты будешь такой крошечный, что друзьям придется таскать тебя с собой на тосте или в наперстке. Такой малюсенький, что будешь носить шляпу из зуба. Такой малипусенький, что даже головастики тебе будут сочувствовать!
Исайя поперхнулся молоком от смеха. Октавия принялась их отчитывать, с трудом сдерживая улыбку. И Мемфис продолжал сочинять на ходу, расправляя нити своего рассказа, будто пытаясь свить всю семью воедино и удержать одной силой слова, как путами.
* * *
Сестра Уолкер прошла на кухню и включила радио. Сначала оно шипело и хрипело, но затем ожило и начало рассказывать о преимуществах сервиса в стоматологической клинике Паркера. Она не стала переключать. Гадкий кашель опять возвращался, так что она выудила лечебную пастилку из коробки рядом с сахарницей и поставила чайник. Она многого ожидала от работы с Исайей. Очень перспективный парень. Ей уже давно не встречалось никого с подобными способностями, и поэтому она старалась не радоваться раньше времени. Сестра Уолкер хорошо знала, что подобный дар может возникнуть ниоткуда, затем ослабеть и угаснуть, как и было с Мемфисом.
Вернувшись в гостиную, сестра Уолкер зажгла лампу. Электрический свет разогнал вечерние тени по углам. Она сняла с крючка картину с парижским пейзажем и аккуратно поставила на пол. За картиной скрывалась небольшая прямоугольная плитка, вмурованная в штукатурку. Приподняв плитку, сестра Уолкер извлекла из тайника толстое портфолио. Затем примостилась на скрипучей софе и пролистала файлы, перечитывая материал и прикидывая, что еще она могла упустить. И тут на кухне засвистел чайник. Сестра Уолкер подскочила от неожиданности и потом засмеялась над собственной трусостью. Она закрыла портфолио, спрятала его в тайник и поправила картину на стене. Горячий чай успокоил неприятное болезненное клокотание в груди. Согревшись, она принялась пролистывать собранные газетные вырезки.
Если чутье ее не обманывало, сила возвращалась. Но что это значило? И где остальные, похожие на него? На что они способны?
И что они успеют сотворить прежде, чем их найдут?
Глава 13Сердца людей
Эви, Уилл и Джерихо вернулись в музей гораздо позже, чем рассчитывали. Дядя Уилл, встав на специальную передвижную лестницу, принялся искать что-то на книжных полках, водя пальцем по старым корешкам. Некоторые из книг он передавал Джерихо.
Посмотрим, сможешь ли ты отыскать здесь Библию. Одна точно должна быть в зале, где выставлены коллекции.
Эви не очень-то хотелось идти туда, особенно ночью.
А Джерихо не может это сделать? Он лучше ориентируется в музее, чем я.
Джерихо сейчас помогает мне, к тому же, насколько я знаю, у тебя есть ноги и ты способна самостоятельно передвигаться. Ты сама захотела поехать сегодня с нами, так ведь?
Да, но
Тогда приноси хоть какую-нибудь пользу.
Эви быстрым шагом миновала одну за другой комнаты музея, на ходу включая все возможные светильники. Ей было плевать, если счет за свет окажется неподъемным: сейчас главным было, чтобы ее путь стал светел, как Бродвей. Замерев на пороге зала с коллекциями, Эви положилась только на свои глаза: ей ужасно не хотелось заходить внутрь, в окружение этих жутких вещей. Когда стало ясно, что этого не избежать, Эви включила старый граммофон, чтобы тот разогнал ее страхи. Это оказалась нечеткая, шуршащая запись рэгтайма на пианино. Веселая мелодия приободрила Эви, и она приступила к своим поискам. В самом углу, у камина, она споткнулась обо что-то, спрятанное под персидским ковром. Приподняв угол ковра, Эви обнаружила в полу маленький люк с металлическим кольцомподземное убежище? В любом случае люк выглядел слишком тяжелым, чтобы она могла открыть его в одиночку, к тому же к нему не притрагивались долгие годы. Эви прикрыла ковром свою находку. На боковом столике Эви увидела Библию, служившую подставкой для папоротника в глиняном горшке.
И мама еще говорит, что я безбожница.
Музыка тем временем прекратилась. Несколько секунд длилось шуршащее молчание записи, и потом заговорил какой-то человек.
«Я мог видеть призраки мертвых, сколько себя помню, протянул он. В большинстве своем они, конечно, ищут покоя и мира. Но не все. Не в общем плане. В нашем мире существует зло, оно жило в сердцах людей и продолжает жить»
Эви рывком сняла иглу с пластинки и выбежала из комнаты, не выключив света.
Ты где так долго пропадала? спросил Уилл, когда Эви, запыхавшись, вбежала в комнату. Они с Джерихо собрали стопку книг, которую теперь пытались запихать в дипломат Уилла.
Ходила пешком в Иерусалим, за Библией. Я подумала, вдруг ты захочешь оригинал, парировала Эви. А ты знал, что там есть люк в полу?
Да, спокойно ответил Уилл.
И куда же он ведет? раздраженно спросила Эви.
Там лестница, спускающаяся в подпол, и туннель. Здесь находилась остановка подземной железной дороги. Соджорнер Трут лично прятала здесь бывших рабов, пояснил Уилл. Он взял Библию и положил ее в дипломат. Теперь это пристанище для крыс и гор пыли. Пойдем?
Эви с Джерихо ждали на просторном каменном крыльце, пока дядя Уилл запрет музей. Фонари уже зажглись, окутав Центральный парк мистическим светом. Уголком глаза она заметила что-то постороннее, что привлекло ее внимание, и повернулась.
Что там? спросил Джерихо. Он посмотрел в ту же сторону.
Мне показалось, что за нами кто-то следит, сказала Эви, пристально вглядываясь в полумрак. Теперь в той стороне действительно никого не было. Наверное, глаза меня подвели.
У нас был очень длинный и тяжелый день, мягко сказал Джерихо. Так что нет ничего удивительного в том, если тебе что-то покажется.
Наверное, ты прав, согласилась Эви, но у нее сохранилось непреодолимое ощущение, что это был не кто иной, как Сэм Лойд. Ей даже показалось, что он стоял, опираясь боком на дерево, в той самой самоуверенной позе, которая ее так раздражала. Но Джерихо был правтам пусто, только фонарный столб и темный парк.
* * *
Сэм прятался за огромным зазубренным булыжником до тех пор, пока они не ушли. Она его заметила! Всего на секунду, но этого было более чем достаточно. Что в этой девчонке заставляет его полностью растерять все свои уличные фишки? Он пришел в музей, надеясь уболтать Эви, чтобы она по-хорошему отдала его куртку. Но тут Сэм заметил детектива и решил вернуться попозжекогда в музее уже никого не будет, чтобы украсть куртку и еще пару вещиц, которые ему могут пригодиться.
Сэм дожидался подходящего момента в сутолоке и суматохе Таймс-сквер. Он присмотрел себе жертвуморячка, неуверенно топчущегося на углу Бродвея и Сорок пятой. На улицах было не протолкнутьсялюди спешили домой с работы. Большинство щипачей считали это время самым удачнымвсе слишком погружены в свои мысли, внимание рассеяно. Но у Сэма был особый талант: загадочная возможность ходить у людей под носом абсолютно незамеченным. Он не был невидимкой, скорее, ему удавалось перенаправлять мысли людей так, что они просто не видели его в упор. Ему стоило только подумать «ты меня не видишь», и человек будто его слушался. Кроме того, Сэм был очень юрким и стремительным, проворным, как кот. В эти моменты он не слышал ничего, кроме собственного ровного дыхания, и спокойно доставал кошельки из карманов, подбирал сумочки со столов в ресторане, стягивал хлеб прямо с прилавка. Он не знал, почему это работает и как, но никогда не сомневался в своем даре. Благодаря ему Сэму удавалось выжить уже два года.
Он помнил первый случай, когда его дар обнаружился, с такой четкостью, будто это случилось только вчера. Сэм был еще мальчикомдесяти, может быть, одиннадцати лет, и его недавно оставила мама. Его отец держал при себе часы, принадлежавшие еще прадеду, и Сэму было строго-настрого запрещено их трогать. Конечно же, именно поэтому часы стали такими привлекательнымизапретный плод сладок. Как-то раз Сэм стянул их из ящика письменного стола и, бережно завернув сокровище во внутренний карман теплого пальто, отнес в школу: показать остальным мальчишкам в надежде, что они оценят и перестанут дразнить его за акцент, нелепую одежду и маленький рост. Но вместо этого они принялись высмеивать его.
Что это за дешевая побрякушка? сказал предводитель мальчишеской шайки и разбил их об асфальт.
Сэм боялся возвратиться домой и посмотреть в глаза отцу. Сидя на диване в гостиной, он от всего сердца пожелал найти место, в котором можно было бы надежно спрятаться. Когда папа вернулся домой, Сэм места себе не находил от страха. Он снова почувствовал себя малышом, который играючи закрывает глаза ладонями и думает, что его никто не видит. Сэм слышал папины шаги, как папа зовет его по имени.
«Ты меня не видишь», подумал Сэм. «Не видишь меня, не видишь», повторял он, как заклинание. И затем случилось непостижимое: отец посмотрел прямо ему в глаза и пошел дальше, подзывая его к себе, словно его сын оказался призраком.