Глаза Хаптета расширились.
Бехамид! Старый разбойник. Да, он мне как брат. Пожалуйста, присоединяйся. Это мои друзья. Что будешь пить? Хаптет все еще радостно улыбался. Сколько лет! Бехамид здесь с тобой? На полуострове он не показывался уже лет десять.
Мариям уселась на подушки и улыбнулась. Похоже, новости в этих краях распространялись медленно. Старик Бехамид, капитан траулера, вот уже пять лет как лежал в земле, но, помнится, говорил, что она всегда может сослаться на него, а на полуострове его имя чего-то да стоит. По крайней мере, насчет этого он не врал.
Алкоголь пульсировал по венам теплыми потоками. Она разглядывала помещение, слушая рассказы Хаптета о бурной молодости в экипаже яхты, которой командовал Бехамид еще до войны. Мариям смеялась вместе со всемии иногда вполне искренне. Таким Бехамида она не знала. В рассказах Хаптета он представал скорее безбашенным идиотом, чем героем равнин Маратисты.
Интерьер «Морской звезды» вполне соответствовал названию. Стены покрывали пять остроконечных узоров, выполненные эмалью и кружевом одновременно. Над столиками растянулась рыболовная сеть, щедро унизанная высушенными морскими гадами, слегка подкрашенными в пастельные тона.
Мариям изо всех сил старалась не смотреть на женщину без глаза, которую, как выяснилось, звали Джахира, но задача оказалась не из легких. Джахира была красивой и безобразной одновременно. «Должно быть, привыкла к перешептываниям, пристальным взглядам и жалости на лицах посторонних», подумала Мариям, решив рассмотреть остальных: привлекательные, ухоженные мужчины и женщины, их имена ей запоминать совсем не обязательно. Судя по всему, давно и близко знакомые, об этом свидетельствовали прикосновения и то, как они наклонялись друг к другу во время разговора. Такая близость Чувства внезапно захлестнули Мариям. На глазах выступили слезы, но она подавила печаль. Это не ее люди. Не ее дом.
Туристы повсюду! вдруг воскликнул Хаптет, затянувшись кальяном, из-за чего угли загорелись ярче.
Джахира и Мариям наблюдали за клубами дыма в стеклянной колбе, пустившимися в пляс, стоило ему выдохнуть. Хаптет показал рукой на группу, сидевшую в дальнем конце бара:
Слетаются сюда только на время состязаний, набивают карманы побрякушками и суют свой нос куда не следует.
Но наверняка вы рады деньгам, которые мы, туристы, с собой привозим, притворяясь обиженной, возразила Мариям и взмахом руки подозвала официанта. Может, ты и родился здесь, Хаптет, но образование явно получил на материке, так же как и я. Так же, как и я. Акцент выдает тебя. Вероятно, между нами больше сходства, чем ты думаешь.
К столику подошел юноша в белой льняной рубахе, с бокалом на подносе. Мариям взяла бокал. Монетка, брошенная Хаптетом, завертелась, звякая о блестящий металл подноса.
Ты меня раскусила, ответил Хаптет, лукаво подмигивая ей. Но теперь и ты должна поведать нам, из какого великого города на материке ты родом?
Я родилась в Макасе, сказала Мариям. Держу пари, мальчишки бредят об Университете Аллама или о любом другом. Их не меньше дюжины в нашем древнем городе.
Может быть, отозвался Хаптет, а может быть, и нет. Саммариндапорт, и выбор здесь велик. Если парень хочет пойти в Аллама, отец найдет способ отправить туда сына. Но не многие из нас навечно оседают в других городах. Ты знала об этом?
Мариям не знала. Но, в конце концов, ей не так уж и много было известно о Саммаринде и ее обитателях. С какой легкостью эти люди приняли ее в свою компанию. Хаптет был прав: всего лишь туристка и к тому же не слишком осведомленная. Она приехала в Саммаринду положить конец своим мучениям. Уезжая из дома, больше ни о чем другом и думать не могла.
Почему ты приехала на Саммаринду? поинтересовался Хаптет. Что хочешь здесь найти?
Разнообразия, ответила она, на мгновение задумавшись. Разве не его ищут все путешественники?
Она говорила и наблюдала за Хаптетом, но его отвлек человек, сидевший за столиком у двери. Торговец с материка, бедуин, одетый в тяжеловесные широкие одежды обитателей пустынь.
Глядя на беседующих мужчин, Мариям вдруг осознала, что и сама находится под чьим-то пристальным взором: Джахира сосредоточенно уставилась на нее единственным глазом. Мариям машинально отпила из бокала. Куда смотреть? Рана на лице женщины была настолько заметной, очевидной. Почему она не носит повязку или вуаль? Мариям с нетерпением ждала, что Хаптет придет ей на помощь, но он всерьез увлекся разговором с бедуином, позабыв даже про кальян, мундштук которого был зажат в его руке. Вновь переведя взгляд в сторону Джахиры, она заметила, что та по-прежнему внимательно изучает ее. Мариям слабо улыбнуласьв еле уловимом движении губ сквозило явное снисхождение и сожалениеи быстро отвела глаза. «Черт возьми, пронеслось в голове, но я ничего не могла с собой поделать!» Она принялась рассматривать узоры на одежде спутников, ожидая, когда кривая общего разговора затронет ее вновь.
Чья-то рука мягко сжала ее плечо. Мариям подняла глаза и увидела перед собой искалеченное лицо Джахиры, успевшей угнездиться на подушках рядом с Мариям. Вблизи рана выглядела во сто крат ужаснее, чем на расстоянии.
Пожалуйста, произнесла Джахира, позвольте мне объяснить.
Мариям уставилась на пустую глазницу, а затем на здоровый глаз, подобно сапфиру, горевший незамутненным, ярким светом. Только сейчас Мариям заметила толстый слой косметики, который Джахира нанесла на единственный глаз, чтобы подчеркнуть его красоту. Губы накрашены, на щеках румяна, веко обведено черным карандашом и покрыто тонким слоем золотистой пудры.
Мариям проглотила остатки медовой водки.
Вы подруга Хаптета? спросила Джахира.
Мариям кивнула, сразу же заинтересовавшись, кем приходится ему эта женщина. «Любовницей? Вряд ли. Может, сестрой?»
Мой глаз, начала она, указывая на выступающие розовые рубцы, это моя дань.
Что?
Женщина открыла рот, приготовившись объяснить, но ее слова утонули в гвалте, поднятом верблюдами, стреноженными в нескольких метрах от входа. Мужчины перекрикивались друг с другом через низкие столики и разноцветные подушки. Мариям посмотрела на Хаптета, тот в свою очередь следил за людьми с материка, которые вскочили и устремились к рассерженным животным с такой заботой и вниманием, будто им предстояло успокоить обиженного ребенка.
Обычно мы не обсуждаем такие вещи с чужаками, заметил Хаптет позже, когда они с Мариям прогуливались по берегу искусственного озера.
Обе луны уже показались на небе, прямо над их головами повисло созвездие КасхВоин с головой собаки. Мариям пристально вглядывалась в него, как будто пыталась определить форму и значение. Хаптет в свою очередь изучал ее лицо.
Джахира сказала, что изувеченный глазэто ее дань, но я не представляю, что это значит, сказала Мариям.
Хаптет кивнул:
Дань, отдаваемая саммариндцем, дело глубоко личное. Как правило, мы не бросаемся разъяснять этот ритуал каждому встречному туристу. Но поскольку ты подруга Бехамида Он поднял глаза в небо, будто искал вдохновения у Касха. Когда житель Саммаринды достигает совершеннолетия, он должен принести дань. Это может быть что-то незначительное или большое. Каждый делает свой выбор.
Хаптет остановился. Схватил задний край рубашки, потянул его вверх и повернулся, показывая голую спину. Толстый рубец извивался змеей от левой лопатки почти до основания позвоночника.
Мариям с изумлением посмотрела на него:
Остался с войны?
Нет, ответил Хаптет, опуская рубашку и снова поворачиваясь к ней лицом. Этот шрам и есть моя дань. Когда пришло время, я попросил двух друзей крепко держать меня, а третьеговзмахнуть косой.
Свет лун бросал жемчужные отблески на ее кожу. Мариям нахмурилась:
И тывыбралшрам на всю спину? Поверить не могу, неужели ты серьезно?
И тут до нее дошло. Глаз Джахиры. У Мариям челюсть отвисла от изумления, она поднесла ладонь ко рту.
Ты не обязана понимать наши традиции, сказал Хаптет, указывая на тропинку впереди. Для кого-то данью является шрам. Для другихжертва. Расставание с чем-то очень ценным. Ты напрасно жалеешь Джахируона вовсе не нуждается в сочувствии. Ее дань может показаться ужасающей, но уверяю тебя, жители этого города так не думают.
Дальше вдоль озера шли молча, наслаждаясь ночным спокойствием.
Мариям, зачем ты приехала в Саммаринду? неожиданно спросил Хаптет. Неужели на водный турнир? Сезон только начинается, но тебе, кажется, совсем не любопытно. Твои мысли очень далеко.
Мариям вновь посмотрела на Касха, как будто в первый раз разглядев его собачью голову во всех подробностях.
Да, сказала она, на турнир. Я приехала посмотреть на сражения.
Хаптет понял, что она что-то недоговаривает.
На севере есть остров, где женщины ткут тончайшую ткань. Тебе непременно нужно купить отрезтакой ты больше нигде не найдешь, уж это точно.
Мариям кивнула, позволяя Джахире увлечь ее в деловитую толчею утреннего базара. Они не спешили. В этой части света никто никуда не торопился. Саммариндцы умели находить время для мелочей. Увлеченные слушатели, тонкие наблюдатели. Здесь придавали значение деталямвот разница между жизнью и простым существованием.
Теперь Мариям повсюду замечала следы дани, принесенной жителями Саммаринды. В ходу были шрамы, хотя настолько отвратительными и бросающимися в глаза, как у Джахиры, украшали себя не многие. Она узнала, что на полуострове припеваючи живет целая каста врачей, работа которых сводится исключительно к нанесению ран здоровым людям по достижении теми совершеннолетия.
Мариям взяла ткань и повертела ее в руках. Вплетенные в полотно серебряные нити переливались на свету.
Мне всегда хотелось побывать в Макасе, сказала Джахира, потянувшись к другому рулону и легким жестом отгоняя торговца. Ты там подружилась с Хаптетом? В Макасе?
Мариям сделала вид, что не слышит, пристально вглядываясь в толпу в поисках знакомого лица. «Все напраснок гадалке не ходи». Человек, которого она разыскивала, не стал бы прогуливаться по такому рынку. «Он сейчас наверняка готовится к вечерним торжествам, тренирует равновесие или оттачивает искусство фехтования. Может, его вообще здесь нет.Нужно было приехать лет десять назад. Даже если удастся найти егослишком поздно».
Мариям смотрела на прихрамывающего человека и девушку с рассеченной губой, настолько худую, что одежда свисала с ее костей, словно лохмотья. Как она могла не замечать этого в первый раз?
Хочешь, пойдем посмотрим другие товары? Джахира заметила, что взгляд Мариям блуждает где-то далеко от расшитых тканей на столе. Кожу? Украшения? Могу отвести в квартал серебряных дел мастеров, если, конечно, тебя не смущает шум.
Мариям улыбнулась:
Мне и здесь нравится.
Джахира кивнула:
Тогда пойдем вон туда. Мне нужно кое-что купить.
Мариям почувствовала, что солнце начало припекать. Женщины прокладывали себе путь через толкущиеся толпы покупателей и развозчиков, туристов и торговцев. То и дело на них налетали с криками несущиеся на абордаж дети, настолько увлеченные играми в догонялки и пятнашки, что и сгущающиеся толпы народу были им не помеха. Мариям настиг острый запах незнакомых ароматов. Торговцы специями согнулись в дверных проемах, возле плетеных корзин, доверху наполненных порошками разных оттенков охры.
Близость океана чувствовалась во всем: в фигурках рыб, вырезанных на дверях; в змеях, вышитых на верхней одежде; в ракушках, покрытых красками из драгоценных металлов и собранных в ожерелья на золотых и серебряных цепочках, которые теперь обвивали тонкие шеи.
Но больше всего поражали аптеки: в их окнах висели гирлянды из застывших в причудливых позах морских гадов, о происхождении которых Мариям могла только догадываться. Некоторые походили на уродливое скопище клыков и костей. Неужели природа способна породить столь неестественные сочетания? Мариям положила одну руку на плечо Джахиры, указывая другой на безобразную тварь, свисавшую с красной веревки около сети с сушеными лягушками.
Джахира пожала плечами:
Это из Саммариндской впадины. Некоторые диковинные существа, которых выбрасывает из расщелины, обладают лечебными свойствами. Другие смертельно ядовиты. Многие аптекари зарабатывают на жизнь, только и делая, что отделяя одних от других.
Мариям тянуло ступить в прохладный мрак дверного проема и окунуться в оскалившуюся сотнями клыков бездну, но Джахира уже направилась дальше, гонимая желанием добраться до рядов со свежими товарами, пока все не разобрали.
В голове у Мариям роились картинки хищных зубов и изогнутых костей. Она завернула за угол и увидела стайку одетых в черное женщин, сидевших на корточках в тени перекошенного навеса, с товарами, которые были разложены перед ними на выцветшей материи. Джахира с корзиной маячила впереди. Мариям заметила ее сквозь арку, ведущую к бесконечным рядам с горами фруктов.
Сидевшие на корточках женщины не обращали на нее никакого внимания, пока Мариям не наклонилась и не указала тонким пальцем на вереницу стеклянных пузырьков на ткани. В склянках было мерцающее и сверкающее даже в тени вещество.
Что там? спросила она.
Женщины обвели ее холодным взглядом, даже не подумав скрыть презрение. Мариям задала вопрос снова, на этот раз на бартерском, помогая себе жестами. Женщина рядом неохотно ответила, но из ее слов Мариям ничего не поняла. Может, это название на местном наречии. Слово, эквивалента которому нет в других языках и уж точнонет в родном языке Мариям.
Она осторожно взяла пузырек и посмотрела на свет. Внутри мерцали и переливались разные цвета. Что такоенепонятно, но очень красиво.
На лицо Мариям легла тень.
Безделушки для туристов, пояснила Джахира, глядя на женщин сверху вниз с нескрываемым раздражением. Давай лучше отведу тебя в квартал ремесленников, если тебя так интересуют побрякушки.
Мариям поднялась, смахивая песок с юбки.
Но что все-таки внутри?
Джахира ответила не сразу:
Чешуйки с Хрустальной скалы. На этих старых развратниц уже никто не клюет, вот они потихоньку и разворовывают наше давно заброшенное наследие.
Одна из женщин что-то сказала Джахире. Та резко ответила на родном языке:
Торговать этим противозаконно! Мне придется сообщить о них портовому инспектору.
Нет, не надо, взмолилась Мариям. Она зажала в руке склянку и нырнула в кошелек за монеткой. Столько хватит?
Более чем, не замедлила с ответом Джахира. Не стоит поощрять их.
Мариям бросила монетку на ткань, и лица трех торговок расплылись в радостных улыбках.
Они столько и за неделю не зарабатывают. Ну ладно. Давай отведу тебя туда, где можно потратить деньги с большей выгодой.
Этим вечером в «Морской звезде» Мариям вместе с Джахирой, Хаптетом и их друзьями устремили взгляды на океан с разлитым в водной ряби золотом двух лун, Неме и Крил.
Мариям нащупала в кармане пузырек и стала перекатывать гладкое стекло кончиками пальцев.
Что ж, начал Хаптет, поднимая кувшин с вином, завтра начинаются состязания. Ты уже определилась с победителем? Сделала ставку?
Мариям покачала головой:
Странный ритуал. Зачем он вообще нужен? Почему мужчины дерутся друг с другом?
Рядом с ней сидела Джахира, а за ней незнакомый мужчина. Левая сторона его лица была украшена причудливым узором, спускавшимся к шее и окончательно исчезавшим в темных волосах под рубашкой. «Интересно, это его дань или искусство? попыталась догадаться Мариям. И какая между ними разница?»
Джахира прислонилась к его плечу, отпивая из бокала на длинной ножке.
Когда-то турнир был событием политическим, сейчас все свелось к спортивным соревнованиям, ответила темнокожая женщина в соблазнительном бирюзово-золотистом наряде. Уже несколько лет Саммаринда живет мирно. Никто больше не воюет.
Я поставлю на Ориаса, громко заявила Джахира. Три года подряд выигрывала деньги, и все благодаря его уверенности и ловкости.
Ориас.Мариям застыла при звуках имени, но только на мгновение. Никто не заметил. Никто не смотрел на нее.
Ставка на принцадругого мы от тебя и не ожидали, сказала женщина в бирюзовом.
Джахира театрально всплеснула руками, изображая возмущение таким предположением.
Ориасне просто принц! Ориасгерой войны!