Тем не менее он остается принцеми все дамы ставят на него, заметил Хаптет. А еще он блестящий опытный воин, поэтому победа ему гарантирована. Ставьне прогадаешь.
Он и правда принц? спросила Мариям, беспокоясь, как бы кто не заметил дрожь в ее голосе. И сама удивилась, что слова не застряли у нее в горле. Не знала, что на Саммаринде есть королевская семья.
И не одна. Их здесь десятки, рассмеялся в ответ Хаптет. Но Ориасмой друг. Я тебя познакомлю. Он мне как брат. Сражался в битве при Маратисте.
Неужели?! воскликнула Мариям. Воевал? Похоже, он настоящий герой. Я слышала, что не многие в тот день ушли с поля боя живыми.
Ты знаешь о Маратисте? Теперь настала очередь Хаптета удивиться.
Я была там.
В Маратисте? Серьезно?
Мгновение Хаптет и Мариям не сводили друг с друга глаз. Но официант начал убирать со стола, и момент растворился в звяканье бокалов и новых заказах.
На пляже под возгласы детей и тявканье собак взрывались фейерверки.
Сегодня Джахира рассказывала о Хрустальной скале, сказала Мариям, повышая голос. Очень хочется на нее посмотреть. Не отвезешь меня к ней?
Хаптет кивнул, с любопытством разглядывая ее.
Завтра, сказал он. Я отвезу тебя туда завтра.
На расстоянии Мариям показалось, что Хрустальную скалу следовало бы назвать иначе. Никакого хрусталя здесь и в помине не было и ничего хотя бы отдаленно напоминавшего его. Казалось, минералназовите его как хотитевпитывал в себя небесный свет, выделяясь на фоне остальных скал темным пятном.
Хочется потрогать ее, сказала Мариям.
Нет, ответил Хаптет. Прикасаться запрещено.
Но старухи соскабливали с нее чешуйки на продажу.
Возможно, ответил Хаптет. Так или иначе, этого делать нельзяна то есть свои причины.
Она подумала, что с их первой встречи Хаптет сильно помрачнел. «Не из-за заигрываний ли Джахиры с незнакомцем в татуировках? Вряд ли, рассудила Мариям. Этих людей не волнуют тайные связи на стороне. Нет, это из-за Хрустальной скалы ему стало не по себе».
Дотрагиваться нельзя, забираться наверх тоже. Но хотя бы узнать ее историю можно? спросила она, поглаживая кончиками пальцев спрятанный в кармане пузырек с переливающимися частицами.
Они вскарабкались чуть выше по горному хребту и теперь стояли прямо напротив скалы. Две выходящие на поверхность вершины, разделенные полоской воды. Казалось, Хрустальная скала манила, заставляла вглядываться в себя, хотя смотреть, по сути, было не на что.
Под Хрустальной скалой находится впадина, уходящая вглубь на многие мили. Измерить ее никому не удалось. Никто не добирался до дна.
Мариям шагнула к краю выступа, дальше идти она не осмелилась. Вода кристально чистая и прозрачная, как и вокруг всего полуострова Саммаринда. Но под Хрустальной скалой океан темнел, как небо в безлунную ночь.
Наши предки отправлялись на Хрустальную скалу, когда последние надежды были потеряны. Они обмазывали тела маслами и блестящими чешуйками со скалы и становились на самый край.
А потом кидались вниз? Кончали с собой?
Они ныряли в воду, но не погибали. Хотя те, кто не смог войти в воду плавно, ломали шеи и тонули.
Мариям не сводила глаз с черного пятна на водной глади.
Ныряльщики погружались в Саммариндскую впадину. На некоторое время исчезали во тьме, а затем поднимались на поверхность переменившимися, закончил свой рассказ Хаптет.
Переменившимися? Как?
Хаптет нахмурился, подыскивая нужные слова:
Сильно изменившимися. Трудно сказать определенно. Никто бы не взялся предсказать, что именно случится. Иногда человек выныривал с другим лицом. В иных случаях внешность оставалась прежней, но человек перерождался внутренне. Люди верили, что всему виной частицы самой скалы. Старухи, которые торгуют ими на базаре, принадлежат к особому племени. Традиция уходит корнями в глубокое прошлое.
Мариям вспомнила изогнутые остовы морских гадов, висящие в окнах аптек.
Прикасаться к Хрустальной скале запрещено законом, продолжал Хаптет. Никто не поднимался на ее вершину вот уже лет сто.
Она упорно смотрела на ту сторону пролива, и воображение рисовало гибкую, стремительную фигурку ныряльщика, описывавшего в воздухе мерцающую дугу, прежде чем погрузиться в океанскую бездну.
Почему закон не разрешает нырять? не унималась Мариям.
Хаптет покачал головой:
Изменения. Слишком неестественные. Слишком быстрые. Слишком жестокие. Если нам суждено преобразиться, мы должны делать это медленно, постепенно. Впадина сотворила из нас монстров. Мы чуть не погибли из-за силы того, что находится под водой.
Мариям кивнула. Она пристально вглядывалась в темное пятно на воде.
Хаптет откашлялся:
Мариям, вчера ты сказала, что была в Маратисте. Можно спросить
Давно, отозвалась она. Много лет назад. Я не хочу об этом говорить. Она все еще не отрывала глаз от мрачных подводных глубин.
Позади пронзительно загудел рог: протяжный, угрюмый звук.
Хаптет, довольный переменой, оживился.
Скоро начнутся состязания, сказал он. Отсюда отличный вид.
Он повел ее обратно тем же путем, а затем вниз через еще одну череду крутых утесов.
Похожая сверху на тростинку, вереница узких суденышек перегородила тихую гавань. У каждого баркаса был свой отличительный цвет.
Принц, о котором ты говорил вчера, сказала Мариям, под какими флагами идет он?
Принц Ориас? У него темно-синие.
Цвет Саммариндской впадины?
Хаптет остановился и повернулся к ней:
Любопытное замечание. Саммариндская впадина такая одна, ничто на свете не может быть с ней одного цвета.Ничто.Синий у принца Ориасаглубокий и насыщенный, но он не поглощает свет!
Мариям кивнула:
Я не против взглянуть на баркасы поближе. И с удовольствием познакомлюсь с принцем.
Хаптет улыбнулся:
Я так и знал. И уже все устроил. Ты влюбишься в него с первого взглядауж поверь мне. Еще ни одна женщина не устояла перед его чарами.
Не сомневаюсь, сказала она, пытаясь скрыть горечь в голосе, и первая стала спускаться по каменистой тропе, вьющейся по склону утеса к пляжу.
Мариям почувствовала, что безудержное вращение многослойных юбок на танцовщицах вогнало ее в легкий фане. Все жители Саммаринды собрались у кромки воды на открытие фестиваля в честь турнира. В толпе поговаривали, что шуточные сражения баркасов, которые должны были состояться завтра, призваны напомнить о давней войне. Выжившие в той кровавой схватке поселились на унылой части побережья и бросили все свои силы и умения на разведение рыбы и морских гадов.
Мариям казалось, что саммариндцы каждый вечер находили повод для праздников. Пылающие факелы согревали теплым светом развеселившихся людей, наблюдавших за мальчишками, которые примеряли на себя длинные палки для состязаний на траве. Юноши и девушки с татуировками в виде разноцветных завитков и узоров, покачиваясь между столиками, несли корзины со сладостями в пестрых бумажных фантиках. Они бросали их в толпу или вкладывали в ладошки детей.
Теперь жалею, что в молодости не научилась танцевать, прокричала Мариям Джахире.
Еще не поздно, отозвалась та. Почему бы тебе не остаться у нас подольше? Я знаю одного человека, он мог бы тебя научить. Возрастне помеха.
Мариям откинулась на стуле, потягивая напиток. Мимо змейкой просочилась вереница смеющихся и визжащих от радости девчонок в розовых и зеленых платьях, с ракушками в волосах и браслетами на запястьях.
Никого не смущала упавшая и разбившаяся вдребезги посуда под ногами. Никакой тревогитолько чистая, незамутненная, пульсирующая потоками энергии радость.
Баркасы стояли на якоре поодаль от берега Их палубы были украшены бумажными фонариками. Небо освещали огни фейерверков, еще более красочные и яркие, чем в предыдущую ночь.
Вдруг слева от их столика раздались крики приветствия и аплодисменты. Фонари загорелись сильнее, и толпа начала понемногу расступаться, освобождая путь воинам, которые должны были принять участие в завтрашних состязаниях. Каждый был облачен в умело скроенное по фигуре роскошное одеяние цвета своей команды. Высокие и стройные, воины гордо шагали вперед, ловя на себе восхищенные взгляды собравшихся.
Я влюбилась в Ориаса несколько лет назад, прошептала Джахира, схватив Мариям за руку.
Мариям кивнула, сердце ее забилось сильнее.
Должно быть, его жене очень повезло.
Джахира покачала головой, печально улыбаясь:
Ориас так и не женился. Он не позволяет себе влюбляться, как простые смертные. Это его дань.
Мариям схватила руку Джахиры:
Что значитне позволяет себе влюбляться?
Джахира посмотрела на нее, и Мариям почувствовала, как сильно сжались ее пальцы. От зияющей дыры на месте глаза подруги ее по-прежнему брала оторопь.
Ты же знаешь об обычае приносить дань. Мы с Хаптетом все тебе объяснили.
Мариям покачала головой:
У вас шрамы. Это я могу понять. Но
Не у всех шрамы видны на теле, сказала Джахира. Ориас носит свои на сердце. Говорят, во время войны он сильно любил одну женщину. Они воевали вместе, бок о бок. Но их взяли в плен и бросили в крепость Фаллам. Оба сильно пострадали от рук врага.
Неожиданно взорвавшийся над ними праздничный снаряд распустился волшебным цветком и, померцав недолго, растворился в воздухе.
Но они не сдались, Ориас и его возлюбленная. Выжили и смогли бежать в Маратисту и там отомстили своим врагам. Ориас тогда был очень молод. Когда война закончилась, он понял, что раны на теле для дани недостаточно. Для него существовала лишь одна ценностьлюбимая женщина. Ориас пожертвовал ею ради дани и вернулся на Саммаринду. Так рассказывают люди. Со мной он о подобных вещах никогда не говорит.
Сверху падали блестящие розы. Мариям пронзила боль от предательства, будто скорпион впился в нее своим смертоносным жалом. Внутри что-то оборвалось. Ориас бросил ее, не сказав и слова на прощание. Принес ее в дань обычаям, о существовании которых она и не подозревала.«Почему не сказал мне? Уж лучше мне было умереть в темнице Фаллама, чем жить и мучиться все эти годы одной, не понимая, почему ты ушел, не зная и сотой доли всей правды»
В горле клокотал застрявший крик, а сердце стучало все громче и громче, вторя приближающимся звукам уверенных мужских шагов. Ориас.«Принц тьмы, Повелитель боли и отчаяния».Она еще не видела его лица, только силуэт на фоне озаренного фейерверками неба и медленно пошатывающейся пестрой толпы.
Все эти годы она мечтала о единственном и совершенном мгновении, подбирала подходящие слова.
И вот оно настало. Расстояние между ними смыкалось, и время замедляло свой ход. Годы, стоявшие между ними, рассеялись, растаяли, как дым в светящемся небе.
«Ты должен был просто сказать мне. Правда освободила бы нас обоих».
Все участники турнира прошагали мимо, приветствуя радостную публику. Сверху в безудержном танце кружили конфетти. Время потекло еще медленнее и стало тягучим, как мед. Ориас сделал следующий шаг, и она наконец увидела его. Их глаза встретились. Время замерло, и в это мгновение, длившееся целую вечность, Ориас увидел ее душу, обнаженную, испещренную шрамами. Он узнал настоящую цену своей дани. Ориас помнил все: каждый миг, проведенный вместе, отпечатался в его памяти так же четко, как и годы разлуки. Между ними пролегла тень, в холодном наэлектризованном воздухе лихорадочно гасли огни фейерверков, и разноцветные бумажки падали на землю, как мертвые листья.
А потом все кончилось. Мариям отвела взгляд, и воины продолжили героическое шествие. Время вернулось в обычный ритм. Когда она повернулась вновь, он уже исчез.
Крапинки света мерцали на водной глади. Баркасы заняли исходную позицию. Сверху на утесе расположились зрители, с удобством устроившись на деревянных стульях или развалившись на пестрых подстилках.
Место рядом с Джахирой пустовало. Она начала беспокоиться:
Ты уверен, что Мариям не говорила, куда пойдет? А как же состязания? Зачем еще надо было ехать в такую даль из Макасы?
Хаптет вздохнул:
Она и не заикалась о турнире, пока я сам о нем не упомянул. Странно, конечно, но меня не покидает чувство, что приехала она вовсе не из-за соревнований.
Джахира вытянула шею, всматриваясь в толпу:
Может, она потерялась. Ты ее лучше знаешь, Хаптет. Мариям из тех, кто может заблудиться в такой суматохе?
Хаптет пожал плечами:
Я знаю ее не дольше твоего. И могу только догадываться, что она за человек.
Джахира уставилась него:
Разве вы не старые друзья? А я-то думала, вы сто лет знакомы!
Она окинула взглядом остальных, и все недоуменно пожали плечами.
Хаптет покачал головой:
В первый раз я увидел ее в «Морской звезде». Ты тоже была там. Она еще спросила про твой глаз. Помнишь?
Да, но я решила
Нет, прервал он. Мы не были знакомы до того вечера. Правда, она упомянула, что знает Бехамида. Теперь я начинаю думать: а не слишком ли много мы ей доверили
Она приехала сюда, чтобы найти Ориаса, сказала Джахира, натягивая хлопковое покрывало на плечи, хотя было не холодно. Это не просто домыслыя уверена. Прошлой ночью на празднике. Вы видели, что случилось, когда они встретились?
Смотрите!
Толпа затаила дыхание, все разом повернули головы к утесам за пляжем. Одинокая фигурка стояла на вершине Хрустальной скалы, кожа мерцала в панцире из блестящих чешуек и масла. Несмотря на расстояние, никто не сомневался, что это женщина, изгиб бедер четко вырисовывался на фоне непроглядной тени, которую отбрасывала черная скала. И всем было понятно ее намерение. Женщина готовилась нырнуть в Саммариндскую впадину. Приготовившись к прыжку, она стояла спокойно, как сама скала, глаза опущены вниз, и ждала подходящего момента. Ждала, пока толпа не затихнет.
Хаптет, зашептала Джахира, мне кажется, Мариямэто она. Та, что сподвигла Ориаса на дань. Мариямженщина с войны.
Глаза Хаптета расширились.
Нет, не может быть! Где он? Уже на воде? Уже зашел на баркас с остальными?
Джахира промолчала, не спеша обсуждать происходящее с друзьями. Она прекрасно все понимала. Видела темную волну, пронесшуюся между Мариям и Ориасом прошлой ночью, неуловимый удар тока, от которого вокруг них посыпались искры. Поняла, что они не чужие друг другу. Хотя и не друзья. Какая-то мощная сила связала их воедино, закрутила в вихре и не давала освободиться. Мариям приехала на Саммаринду разбить эти оковы раз и навсегда. Она заплатила собой за его дань. И теперь не желала ничего, кроме свободы.
Прости, я не поняла, прошептала Джахира. Я бы поступила точно так же.
Один из баркасов рванул с места и устремился к берегу. «Синий цвет Ориаса, отметила Джахира. Узнала ли его Мариям? Если да, то и виду не подала».
Ропот усилился, стоило собравшимся заприметить баркас и одинокую фигуру мужчины в полном воинском облачении, который прыгнул с носа на мелководье и, вспенивая вокруг себя воду, упрямо пошел к берегу. Оказавшись на суше, он помчался к скалам и, на бегу стаскивая с себя инкрустированные драгоценными камнями кожаные одежды, замедлял шаг, но продолжал рваться вперед с неменьшей решимостью.
На вершине Хрустальной скалы женщина подошла к краю. Дрожала ли она от страха, вглядываясь в бездну? Или спокойно оценивала обстановку? По неподвижной фигуре не скажешь. Никто и никогда не узнает всей правды.
Собравшиеся запричитали громче, когда Ориас начал карабкаться по хребту, маленькие камешки и куски земли градом летели вниз из-под его ног. Коричневые горы уступали в твердости холодной основательности Хрустальной скалы. Ориас продолжал лезть вверх.
Все как один ахнули, когда нырялыцица подняла руки над головой.Нет. Подожди его, ты должна подождать. Он почти на вершине.
Она не стала ждать. Согнулась, оттолкнуласьи тело взмыло вверх, подалось вперед, грациозно разрезав воздух и упав вниз, словно копье. Она чисто вошла в воду, как клинок, метко пронзающий цель смертоносным ударом. Океанская гладь едва зарябила.
Но стоило кругам на воде раствориться, все задрали головы и устремили взоры на гору. Принц цеплялся за нее, словно паук, медленно продвигаясь вперед и вверх, умудряясь находить опоры для рук там, где их не было. Все зрители сопереживали ему. Он опоздал. Не успел остановить ее, но откуда ему было знать. Ведь Ориас не видел, что она уже нырнула.