- Нет, как она именно узнала об этом, я не совсем в курсе. Могу лишь рассказать, как я узнал о том, что она узнала...
- Сделайте одолжение, мистер Фергюсон.
Фергюсон вкратце рассказал об этом, при этом неуклюже пытаясь сгладить углы, когда рассказывал о своем испуге и о том, как Кавьера "прижала" его в углу, думая, что он - в сговоре с виновниками всего этого, а может быть, даже и руководит всем этим.
- Вы рассказали обо всём этом военным, мистер Фергюсон?
- Да, господин адвокат, только это в принципе, не возымело на них никакого действия. Зато где-то через пару часов после этого во всём городе отключилась телефонная связь.
- И Вы полагаете, что вина в этом лежала на военных?
- Ну, а на ком же ещё? Не само же это всё отключились, верно?
- Так, господин Фергюсон, - сказал Джорджи - У меня к Вам последний вопрос, и наверное, Вы будете свободны: что происходило с больными на последней стадии их болезни?
- Полная деформация всего организма, господин адвокат. Они теряли возможность говорить, видеть, их кости удлинялись, система пищеварения в том классическом виде, к какому мы все привыкли, отмирала, и заменялась на систему тонких каппиляроподобных трубочек, которые, в свою очередь, соединялись с кровеносной системой, и уже в неё, в свою очередь, напрямую всасывались все питательные вещества. Кроме того, вследствие того, что на последней стадии сущест... То есть, простите, больные, теряли возможности к устному общению, у большинства из них развивалась возможность к некоему подобию телепатии... Но только в среде подобных им... Я составил подробный отчет о том, что наблюдалось при развитии болезни, так что, я думаю, что если кто-то из вас, господин судья, господин адвокат или господа присяжные, захочет ознакомится с тем, что с ними происходило, то они могут сделать это посредством чтения моего отчета...
- Ясно, - кивнул Джорджи - Что же, господин судья, у меня больше нет вопросов к этому свидетелю...
- Защита ответчика, у вас есть какие-то вопросы к свидетелю Фергюсону?
- Да, господин секретарь, - встал Менворк со своего места - Господин Фергюсон, скажите: проявляли ли больные на последней стадии своего заболевания агрессию по отношению к здоровым людям?
- Нет, господин, - Фергюсон на секунду замялся - Адвокат... Не более, чем в том случае, если бы они сами были абсолютно здоровы...
- Но у нас есть другие данные... Они нападали на здоровых ещё тогда, когда находились, в большинстве своем, в больнице, а кроме того, сумели массово сбежать из неё, угнали военную технику, присланную для того, что бы перевезти их же в специализированный госпиталь, и, наконец, когда вся эта... Гм... История начала подходить к концу, зараженные массово напали на целый отряд военных рядом с выходом у города...
Фергюсон, дослушав все перечисления, странно побледнел, и, без того, не мало похудевший за всё прошедшее время, осунулся, а взгляд его стал ядовитым, как отравленные иглы.
- На Вашем месте, господин адвокат, я бы поинтересовался у своего подзащитного, с какой целью этот отряд выехал туда, где его прикончили...
В ответ адвокат побледнел тоже, однако гораздо меньше, чем сам Фергюсон, а вот мистер Тинси и вовсе не подал виду, словно бы его не то что бы не беспокоили дела, совершенные лицами, которых он представлял, а напротив, он даже немного гордился этим.
- Господин Фергюсон, отвечайте, пожалуйста, на прямо поставленный Вам вопрос, - сказал Менворк неумолимым тоном.
- Я не понял Вашего вопроса, - мрачно ответствовал Фергюсон, отводя полный плохо скрываемой злостью взгляд в сторону - Что Вы у меня спросили, повторите, если... Если не затруднит...
- Я спрашиваю: как соотнести Ваше заявление о внутренней нормальности зараженных болезнью на последней стадии с вышеописанными мной случаями?
Фергюсон некоторое время молчал, а потом, постепенно наливаясь пунцовым цветом (при этом покраснело не только лицо, но и руки), сказал, медленно и не спеша, проговаривая каждое слово:
- Я... Я хочу, что бы сейчас меня слушали все, не только Вы, мистер адвокат, но и господа присяжные, и господа судья с секретарём... Мы тут все знаем, что в нашем мире существует одно государство, целое, не поделенное ни на области, ни на автономные территории, и кровь во всех нас, жителях Промисленда, примерно одинаковая, потому как мы все - потомки выходцев из теперь чуждого нам мира, теперь называемого Исходником. У нас нет так называемых внешних врагов, не с кем вести войну, и некому развязывать войну против нас... Но скажите, пожалуйста, если бы они, эти внешние враги были, и они стали убивать нас, наших детей, наших жен, сжигать наши города, уродовали наши лица и тела, лишая нас глаз и языка, разве не появилось бы ни у кого из нас, даже ослепшего и немого, отомстить им? Разве подобное желание является ненормальным? Разве подобную агрессию можно назвать животной, аномальной, дикой? Эти люди всего лишь хотели защитить себя и свои семьи от преступников, которые, забыв о своей первоначальном предназначении, превратились в торгашей, запродавших их души каким-то неведомым дьяволам из каких-то неведомых преисподней... Разве они не имели право на месть, после того, как эти люди, майор Пайнт и его подопечные, так обошлись с ними?
После этой прямо-таки пламенной речи в зале суда воцарилась мертвенная тишина. Никто не выражал в ее адрес ни одобрения, ни осуждения, судья изучал поверхность стола перед собой, секретарь одним пальцем поглаживал стойку своего микрофона, Тинси таращился в пространство перед собой, Менворк копался в своих бумагах, очевидно, всё ещё пытаясь найти к Фергюсону что-нибудь ещё. Присяжные, в своей массе, выглядели как-то одновременно расстроенно и сосредоточенно, словно все они разом потеряли нечто крайне ценное, потеряли практически безнадежно - но, тем не менее, всё ещё надеялись это найти.
- Защита ответчика, - наконец, обратился судья ко всё ещё копошащемуся в бумагах Менворку - У Вас всё, или есть ещё какие-то вопросы к этому свидетелю?
Тот покопался в бумагах ещё некоторое время - может быть, для приличия, может быть, по инерции - а затем сказал, что нет.
- Ладно, - пробормотал судья, как показалось Гринсфилду, с облегчением - Защита истца, вызывайте следующего своего свидетеля.
Джорджи, кивнув Фергюсону, что бы он спускался обратно, сообщил всем присутствующим, что вызывает свидетеля Эрнста Андерсона.
Эрнст, неуклюже обойдя собственного сына, Турта, и миссис Кавьеру с подопечным, разминулся с идущим обратно Фергюсоном, и, наконец-таки, оказался за трибуной свидетелей сам.
- Итак, - сказал Джорджи - Как начался тот страшный день для Вас, господин Андерсон?
Эрнст рассказал, вкратце, как они со своим сыном, Джейсоном, хотели убрать мусор в своём саду, и вывезти его на своей машине на городскую свалку, но передумали, и решили вызвать для этого работников и транспорт из местной конторы хозяйственных работ, а пока он это делал, он внезапно ослеп, и едва не сошел с ума от страха в результате от этого. Джорджи, выслушав эту его историю, спросил, пользовался ли он чем-то, для того, что бы избавиться от этой напасти. Эрнст сказал, что да, но сперва это было даже не лекарство, а какая-то косметическая ерунда, вроде лосьона после бритья, и она даже немного помогла, но потом, когда ситуация стала хуже, они решили воспользоваться суправизином, флакончик с которым стоял у них в домашней аптечке.
- Но его было действительно немного, - прибавил Эрнст, разведя руками, и мы решили позвонить моей жене, что бы она сказала миз Кавьере, её подруге, дать ей этого лекарства с собой, когда она будет возвращаться обратно.
- А она собиралась вернуться в этот же день?
Андерсон-старший кивнул, добавив при этом, что впоследствии это им с сыном пришлось ехать к ней в Сэйлплейс из Нокксвиля, а не ей к ним, и наоборот.
- Вы тогда ещё не знали, что в городе началась эпидемия?
Нет, отвечал Андерсон-старший, и прибавил, что в первые часы её им было вообще не до этого, и что уже только потом, когда их проблемы были решены полностью, они стали сознавать, что в городе происходит что-то неладное.
- Что же вы тогда оба предприняли?
А ничего особенного они не предприняли. Эрнст, простой банковский служащий, прекрасно знал, думал, по крайней мере, что лично от него в такой ситуации зависит мало, и целиком и полностью положился на власти города, которые по его словам, и без того занимались какой-то весьма активной деятельностью, ему, сидящему вместе с сыном в своих четырех стенах, не совсем понятной. Правда, когда в городе обрезали телефонную связь, у него появились сомнения по этому поводу, а когда в их дом незванно явились гости, и попытались использовать окна его чердака для обстрела живущих через дорогу соседей, он понял, что все жители Нокксвиля вляпались в какую-то крайне дурную историю.
- Для обстрела Ваших соседей, - переспросил Джорджи, картинно округлив глаза - Вот с этого места, будьте добры, поподробней.
- О, - улыбнулся Андерсон-старший зловещей ухмылкой человека, сумевшего пережить некий неизбывный ужас - Я не забуду этих троих никогда в жизни. Двое из них вроде были люди как люди, за исключением разве что странных ружей, которыми они пользовались, но вот третий... Знаете, господа адвокаты, свидетели, судья и присяжные заседатели, было бы гораздо проще описать этого монстра, если я выскажу свою теорию по поводу того, откуда он появился в нашем мире. Я думаю, что господа военные с Фортвингз попросту путались с кем-то из чужих планов, где государств не одно, а множество, и следовательно, могут быть войны, и вполне вероятно применение биологического оружия. Там... Ну, в том чужом плане, наверное, были какие-то издержки производства, и...
- Ладно, ладно, мистер Андерсон, - взмахнул Джорджи рукой торопливо, видя, как Менворк нервозно заерзал на своем месте - Ваша теория, безусловно, заслуживает внимания, но нам здесь в суде не положено быть голословными... Давайте лучше поговорим о том другом... Третьем... Так как он выглядел?
- Да как выходец с того света - вот как он выглядел. Единственным человеческим в нём была разве что его фигура, а остальное: кожа, зубы, его пропорции, глаза... Глаз, например, у него не было вовсе, только какие-то жуткие ямы-глазницы... Он был абсолютно лысым, безглазым, со ртом-щелью, и зубами, как... Как... В общем, зубы у него были, как у какой-нибудь страшенной глубоководной рыбы, острые и длинные, точно иголки, а кроме того, он был страшно худым и высоким... Да тут любой бы обомлел, увидев этакое чудо...
- Замечательно, мистер Андерсон, - пробормотал Джорджи - С какой же целью они все к Вам явились?
- Говорю же: они хотели использовать мой дом в качестве точки для снайперского обстрела соседнего дома, находившегося через дорогу. Сказали, что им нужно уничтожить моих соседей, которые вздумали, по их словам, нарушить установленный в городе комендантский час, и покинуть зону карантина...
- Именно уничтожить? Вы не ошиблись? Может быть, просто задержать?
- Едва ли кого-то можно просто задержать путём обстрела его автомобиля и последующего его превращения в груду пылающих искореженных обломков...
Опять шепоток, легким дуновением пробежавший среди присяжных.
- Скажите, а Вы не пытались остановить их, сказать, что есть лекарство, которое могло бы помочь всем в этой ситуации? Ведь оно же Вам помогло, когда Вы ослепли, я же не ошибаюсь?
- Ничуть не ошибаетесь, господин адвокат. И, хотя я сам и не пытался сообщить этим троим о нём, мой сын сделал это не раз, и не два... Но это не произвело на них никакого впечатления. Им как будто бы было всё равно, вылечится кто-нибудь пострадавший от этой эпидемии, или нет... Правда, потом, когда мы уже пришли на чердак, это чудище заявило нам, что на одном из въездов в город был задержан автомобиль с целым кузовом этого самого суправизина, но если исходить из результатов всей этой истории, то нужно было понимать, что всё это так и не использовали...
- Понятно... А что касается этих людей, которых они обстреляли - они не выжили?
- К счастью, выжили... Они сумели обвести этих мерзавцев вокруг пальца, выведя при помощи дистанционного управления из ворот своего двора пустой старый автомобиль, а сами удрали на другом... Впрочем, оставив одного из них там, откуда они выехали. Позже я и мой сын познакомились с ним лично - это мистер Джордж Гринсфилд, и он присутствует здесь, в зале суда.
- Мистер Гринсфилд, - обернулся Джорджи к нему - Вы можете подтвердить тот факт, что Вас и Ваших компаньонов пытались обстрелять с чердака дома мистера Андерсона?
Он мог, и подтвердил это.
- Ещё кто-то, кроме Вас, может подтвердить это?
Гринсфилд сказал, что да, присутствующий здесь же мистер Эдвин Турт был одним из этих компаньонов.
- А кроме Вас, мистер Андерсон, кто-то может подтвердить тот факт, что у Вас в тот вечер...
- Скорее, тогда уже было дело к ночи, мистер адвокат...
- Хорошоподтвердить то, что, в ту ночь у вас в гостях побывали трое людей с Фортвингз и пытались убить людей, которые хотели сбежать из города?
- Мой сын, Джейсон...
- Хорошо. Господин судья, у меня больше нет вопросов к этому свидетелю.
- Защита ответчика...
- Да, - тут же подскочил Менворк на месте - У меня, по сути, один-единственный вопрос, однако, вполне возможно, что он вызовет у мистера Андерсона некоторое смущение... В последствие... Итак, я хочу спросить у Вас - что же было дальше, после того, как с чердака Вашего Дома произвели обстрел.
- Потом они ушли, - нервно дернув плечами, сообщил Эрнст - А уж после этого до поры до времени не происходило ничего особенного... Пока к нам не пришел мистер Гринсфилд и не обратился к нам за помощью.
- Какого рода помощью?
- Ему нужен был автомобиль, что бы догнать своих друзей и уехать из города. Я же, кажется, говорил о том, что произошло до этого, так что же? Не за щепоткой же соли он пришел, верно?
Менворк миролюбиво пожал плечами, а затем как ни в чём не бывало, поинтересовался, согласился Андерсон-старший выполнить эту просьбу. Да, подтвердил тот это, после некоторых раздумий - я согласился помочь ему. Кстати, сказал вдруг Менворк с таким видом, словно случайно забыл самое главное, ведь у Вас же есть пистолет, мистер Андерсон, не так ли? Эрнст подтвердил это, на всякий случай, добавив, что в этом штате ношение пистолета является легальным, если у тебя нет психических расстройств и судимостей. Менворк ехидно предложил говорить ему дальше.
- Дальше, сказал Андерсон-старший - дальше мы - я, мой сын и мистер Гринсфилд решили, что поедем к тоннелю над высохшим ручьем Колд-энд-ривер, где мистер Гринсфилд до этого условился встретиться со своими товарищами - мистером Туртом и ещё одним, здесь не присутствующим. Все они собрались в дорогу, и на его, Эрнста, машине, приехали к пресловутому тоннелю. Там-то, то что называется, всё и разрешилось.
- Постойте, постойте, - воскликнул Менворк, картинно округлив глаза, точно Эрнст, уходя от него, забыл нечто весьма важное - Вы упустили из виду самое главное!
Эрнст, помрачнев, спрятал взгляд, опустив его вниз.
- Что Вы имеете в виду, - спросил он еле слышно, однако злость в его голосе была куда громче его голоса, и настолько густа, что её можно было бы намотать на палец, как горячую жевательную резинку.
- Я имею ввиду тот эпизод, когда Вы, Ваш сын и мистер Гринсфилд только выехали из Вашего дома и, попав в тот парк... Как он там назывался?
- Глорилэнд-парк...
- Да, точно, Глорилэнд-парк. Вы ехали по его аллее, и сбили одного из членов патруля, организованного людьми с Фортвингз, а когда другой, оставшийся в живых член патруля пустился за вами в погоню, вы прикончили и его тоже.
- Черт подери, да, прикончили, - рявкнул Эрнст внезапно так громко, что от неожиданности Гринсфилд аж подскочил на месте - Но мы же защищали свои жизни. Вы, мистер адвокат, если на Вас нападет змея, разве не ударите её ногой, да так, что бы она испустила дух?
- Они на Вас не нападали. Тот человек, которого вы сбили своим автомобилем, всего лишь спустился в парк, что бы, уж простите за подробности, справить свои естественные нужды - так, по крайней мере, показало его вскрытие и последующее обнаружение переполненного мочевого пузыря... А если бы они и захотели остановить вас, то едва ли они начали действовать, как убийцы - у них просто не было таких указаний. Максимум плохого, что они могли с вами сделать - это препроводить в участок и выписать штраф за нарушение режима...
- И, что мы сидели бы в каталажке до тех пор, пока эти дьяволы в человеческом обличье не подняли бы на воздух весь город, и нас вместе с ним?
- Мистер Андерсон, никто ничего не подымал на воздух, - у адвоката был такой тон, словно он объяснял что-либо до ужаса объективное умственно отсталому ребенку - Взорвалось подземное природное хранилище ядовитого и горючего газа. Эксперты проводили исследования...
- Да клал я на ваших экспертов с прибором, - рявкнул Эрнст, подавшись вперед - Что ещё выяснили эти ваши эксперты? То, что я и моя семья развлекаемся отстрелом копов по ночам? Подпольно торгуем наркотиками? Эти ублюдки чуть не застрелили моего сына, превратили его, по крайней мере, в инвалида второй степени! Что мне оставалось делать ещё? Бросать цветы под, мать их, гребаные ноги?!
- Свидетель, - грохнул судья молотком по трибуне - Уймитесь и следите за своим языком. Здесь Вам не увеселительное заведение, а зал суда...
- Извините, господин судья, - густо покраснел Эрнст, и сел за трибуной в прежнем положении.
- Так, стало быть, Вы отказываетесь признавать за собой вину в убийстве? - всё никак не мог угомониться Менсворк.
- Не признаю даже под пытками, - отрезал Эрнст - Это была чистой воды самозащита при нападении самых настоящих убийц и преступников.
- Хорошо. Господин судья, у меня больше нет вопросов к этому свидетелю.
- Хорошо. Защита истца, вызывайте своего следующего свидетеля.
Джорджи вызвал сына Эрнста, Джейсона, и тот, один за другим подтвердил все рассказанные его отцом факты, а затем продемонстрировал всем присутствующим свою покалеченную руку. Когда у защиты истца закончились вопросы, за дело вновь принялся Менсворк - он спросил о медицинском исследовании ранения Джейсона, затем полюбопытствовал: не показалось ли этому свидетелю, что это именно его отец, а не какие-то там военные, потрудился над тем, что бы обстрелять его соседей. Парень с плохо сдерживаемым гневом полюбопытствовал, не считает ли мистер адвокат, что его отец - невменяемый, а потом, когда от него потребовали конкретных ответов, резко и прямо заявил: "Нет". Теперь вопросов к нему не осталось и у защиты ответчика.
Следующим вызвали Эдвина «Эдди» Турта. По просьбе Джорджи, он рассказал о том, как сперва неведомая болезнь поразила их шофера, а затем перекинулась и на его товарища Сэма Карри, после этого рассказал, как они приехали к нему в дом, где сначала повстречали присоединившегося к ним Гринсфилда, а затем военных, которые исследовали город на предмет оставшихся в своих домах больных.
- Я сразу сообразил, что тут что-то нечисто, - сообщил Эдди всем присутствующим - Потому что такими вещами должны заниматься экстренные службы здравоохранения, на крайний случай - спасатели или копы, но никак не военные. Если этим занимаются военные, то, значит, по сути, они и виновны во всей этой хрени. А если и виновны, то, значит, разъезжают тут, для того, что бы прибрать за собой следы. А, согласно тому, что видел мистер Гринсфилд, такая уборка не самое приятное и полезное действо для любого из ныне живущих... Особенно в том случае, если убирают тебя самого.
Дальше он рассказал, как водил пришедших к нему военных по дому, но они так и никого, кроме него, там не увидели, потому что Сэм и Гринсфилд сумели вовремя спрятаться в его жилом подвале. После того, как они ушли, они пытались решить, что же им делать дальше, однако ничего толком и не решили, потому что в дом вновь ввалились военные, которые заставили их вновь затаится. Кроме того, среди этой, уже новой их партии, был некто, которого, судя по всему, Фергюсон и называл "выходцем с того света".
- Но они называли его "Рядовой", - почему тут же решил уточнить Эдди - И я сперва подумал, что этот тип - точно такой же, как и остальные, с ним пришедшие... Но потом один из тех, кто пришёл с ним вместе, зачем-то начал ему грубить, и вскользь заметил что-то насчет иного плана, имея в виду, что этот парень, Рядовой, не то прибыл из него, не то был в нем для прохождения какого-то там обучения.
- И Вы уверенны, что не ошиблись? - переспросил у него Джорджи, кажется, и сам не мало удивленный этим высказыванием... Хотя, по сути, это, скорее всего, было некоей нарочитой наигранностью, так как историю о жутких пришельцах, явившихся в их план из другого, или откуда-то там ещё, Джорджи успел выслушать от членов их банды уцелевших не раз и не два, и уж точно где-то вначале успел удивиться (или испугаться) по настоящему - Пути к другим планам были закрыты полторы сотни лет тому назад, после того, как на Исходнике произошла экологическая катастрофа, и с этих самых пор никто не мог пройти барьеры - мы, потому что у нас не было технологии, а остальные - потому что опасались, что вся гадость, накопившаяся в Исходнике, могла просочиться через нас к ним...
- Ну, я не знаю, - пожал Эдди плечами - Может быть, этот парень, когда докопался до того, странного, он имел в виду что-то другое... Да, и ещё, - встрепенулся он, припомнив ещё что-то - Сэм, мой приятель, которого здесь нет, сказал, что может ощущать его перемещения наверху, даже не видя его.
- Это как же? По запаху?
- Ну... Я не могу сказать, что это, с полной уверенностью, каким образом он это делал, но делал он это совершенно безошибочно... Этот тип для него был словно снабженный каким-то маячком - мы тоже, конечно же, слышали их разговоры, шаги, но Сэм чувствовал не только это, а... Ну, я не знаю... Его эмоции или намерения... В общем, Бог весть...
- Ясно. Это что-то, по Вашему, должно было означать?
- Вообще, тогда я подумал, что ему это всё лишь мерещится, но уже потом, когда его изменения стали выходить за грани разумного, когда у него зарос рот и появились все эти... Когти и прочее... А он сам начал говорить, что слышит голоса остальных заражённых... Вот тогда-то я понял, что он едва ли столкнулся с галлюцинациями, и говорит о вещах, которые существуют на самом деле.
- И он действительно слышал всё это? - не то спросил, не то потребовал подтверждения Джорджи.
- Я спросил его насчет кое-чего, что бы убедиться в том, что он не бредит, а эта его болезнь не довела его до безумия, и он доказал мне, что это не так, так как привел мне факты, переданные одним из его "мысленных собеседников", о которых не знал он сам, но о которых знал я.
- Надо понимать, что и этот неизвестный человек, пришедший в Ваш дом вместе с военными, так же был родственен Вашему знакомому... Ну, родственен тем, что тоже имел эту болезнь в своём организме...
- Видите ли, господин адвокат, - замялся Эдвин с неуверенной улыбкой на лице - Я не вполне уверен, что эту штуковину было бы правильно называть болезнью, потому что, как объяснили мне невидимые друзья Сэма - через самого Сэма, разумеется - эта штуковина не разрушала их организм, а, скорее, вступала с ним в насильственный союз, что-то отнимая у них, но, тем не менее, и что-то даруя взамен. Они называли этот метод каким-то мудреным словечком, я не могу вспомнить его сейчас, там что-то вроде сиамизма... Или симпоза...
- Быть может, речь шла о симбиозе?
- Да, да, точно, о симбиозе, спасибо, что напомнили. Именно про него и шла речь... Так вот, по поводу этого парня сверху, которого чувствовал Сэм... Мне думается, что он тоже был симбиозником, но не таким, как те, кто жили в нашем городе, и заразились в тот день, а застарелым... Возможно, это происходило не с первым поколением его семьи, если, конечно же, у таких, как он, бывают семьи... И ещё - я солидарен с мистером Андерсоном в том, что эта хреновина явилась к нам из чужих краев, с тем, что эти придурки-военные по незнанию затащили её к нам из других планов, а, может быть, из Terra Inkognita, но не смогли с ней справиться, и им пришлось вести сюда консультантов оттуда, где люди уже смирились с этой фигней, и научились сосуществовать с ней. И лично я думаю, что источник всей этой хреноты - именно Terra Inkognita. Эти парни, конечно же, упоминали тогда другой план, но мне кажется, что это - не более, чем легенда для для рядового персонала - до неизведанных территорий в нашем плане добраться куда легче, чем, до какого-нибудь другого мира, в котором человечество могло находиться лишь на правах гостей, да и то недолго, потому что он вовсе не годится для того, что бы там существовало что-то похожее на нас с вами... И этих территорий невероятно много - говорят, что мир этого плана на четверть больше, чем сам Исходник...
- Ладно, мистер Турт, давайте пока не будем о Вашей теории происхождения всего этих бедствий. Меня интересует другое - если я понял Вас правильно, то Вы считаете всех имевших несчастье подхватить эту... Болезнь... Вы считаете, что их разум, в последствии не пострадал до серьезных нарушений в психике?
- Ничуть, господин адвокат, и об этом вам может сказать любой из нас, потому что все мы, так или иначе, общались с зараженными, и это общение доказало нам, что в результате заражения человек не становится ни безумным, ни недееспособным, более того, может общаться и взаимодействовать с не заразившимися членами общества, может шевелить мозгами не хуже любого здорового, и прекрасно ориентируется на местности, несмотря на отсутствие глаз и рта. Более того - но это уже лично моё мнение - вполне вероятно, что если таковым зараженным удастся оказаться в изолированной местности, то вскоре у них появится некое подобие общества, похожего на наше, и не отстающего от нашего в развитии ... Но только своего.
- То есть, физическое насилие, направленное на их техническое устранение... Ну, во имя безопасности остальных - не могло быть допустимым?
- Нет, разумеется! Эти ребята были не опаснее обычных людей. Они даже не были заразными - я столько времени провел рядом со своим "больным" товарищем, но, как видите, со мной ничего не произошло. Я не ослеп, и не исхудал до состояния мумии...
- Хорошо. Господин судья, у меня больше нет вопросов к этому свидетелю.
- Адвокат ответчика, у Вас есть вопросы к этому свидетелю?
Менсворк ответил утвердительно, и, встав с места, повторил свой вопрос, который уже задавал Фергюсону - насчет того, как относиться к последнему деянию заражённых, которые вырезали целый отряд военных, которые были присланы вернуть их в город. Турт повторил ему практически всё тоже самое, чем ответил на этот вопрос Фергюсон, правда, менее эмоционально, и с более тщательно завуалированной неприязнью.
- А что Вы скажете по поводу последующей пропажи Вашего товарища? Он присоединился к остальным заболевшим?
- Да, думаю, что так оно и было...
- И он говорил Вам о их планах? О том, что, они желают напасть на сотрудников военной базы, что бы те не мешали покинуть им город.
- Ну, - пробормотал тот неуверенно - Я, пожалуй, не буду лгать Вам, и скажу, что да, говорил. Но, учтите, что хотя сейчас я и считаю, что они поступили верно, тогда я всячески пытался отговорить его от этого. Я полагал, что они сильно рискуют, собираясь делать это.
- А вопрос законности этого тогда Вас не волновал?
- Опять же, ни хочу никому лгать тут, но я думал тогда, что происходящая тогда ситуация находилась уже где-то вне закона, и вопросы законности меня волновали меньше всего. Больше всего я тогда беспокоился за жизнь товарища...
- Очень интересно было бы знать, откуда у Вас появилось такое мнение... -
- Ну, господин адвокат, если Вы бы вдруг осознали, что, сядь Вы в не ту машину, Вы могли бы запросто лишиться жизни от руки людей, по сути, и представлявших закон, и охраняющих его, Вы бы точно так же забыли и конституцию, и свод законов, и уголовный кодекс; и президент, и конгресс, и верховный суд стали бы для Вас не более, чем миражами, даже не вызывающими любопытства...
- Мм... Что Вы имели сейчас ввиду под этим?
- Ну, свидетель, выходивший тут до меня, кажется говорил Вам о том, что нас обстреляли из слуховых окон чердака его дома...
- Но, собственно, откуда у Вас такая уверенность, что вина лежит именно на военных с Фортвингз, которых, если я всё правильно понимаю, Вы и назвали служителями Закона и Порядка?
- Ну, а кто же это мог быть ещё?!
- Да, например, сами Андерсоны...
Услышав это, Андерсон-старший побледнел лицом, а Турт же выпучил глаза от удивления, а затем, прыснув, громогласно расхохотался. Он хохотал так добрую четверть минуты, пока судья, не выдержав, не грохнул молотком по трибуне, и не призвал его к порядку в зале судебных слушаний.
- Из... Извините, господин судья, - пробормотал Турт, вытирая с глаз выступившие от смеха слезы - Это просто выглядело бы так... Нелепо... Эрнст Андерсон и его сын взяли снайперские винтовки, и обстреливают проезжающие мимо автомобили из слухового окошка чердака своего дома... Нет, я хорошо знаю мистера Андерсона, и его семью, и с полной уверенностью могу сказать, что любому из них было бы проблематично пристрелить даже пустынного кролика, поставь их жизнь перед такой необходимостью...
- Ну, когда жизнь поставила мистера Андерсона стрелять по автомобилю пытающихся задержать их военных, сомнений у него не возникло...
- Нет, нет, Вы не с тем сравниваете, господин адвокат. Страх заставил бы палить из пистолета даже маленького ребенка, и кроме того, сам мистер Андерсон говорил мне, что стрелял он не по непосредственно едущим в автомобиле людям, а по его колесам...