- Ну, хорошо, - сказал секретарь, и перевел свой взгляд на настоящего защитника, Менворка - Мистер Менворк, Вы подали заявление о том, что бы сделать судебное заседание закрытым...
- Не совсем так, господин секретарь, - промурлыкал Менворк в тон своему "подзащитному" - Я подал заявление на то, что бы судебный процесс проходил частично закрыто. Военное и Экспедиционное Бюро, на которое работает организация, и которую, в свою очередь, представляет мой подзащитный, настаивает на том, что бы из зала суда были выведены пресса, радио и телевидение, а так же лица, не имеющие отношения к самому судебному процессу.
- О, чёрт подери, - рыкнул Джорджи сдавленно - Они, кажется, сумели извернуться...
- В каком смысле, - переспросил Гринсфилд, чувствуя, как у него всё похолодело где-то на уровне кишечника.
- Если у них хватило денег, что бы их представлял сам Тинси, то у них хватит денег и на то, что бы подкупить и каждого из присяжных заседателей.
- Но ты сказал, что тот длинный парень...
- Я сказал, что он суровый, Джо, но не говорил, что он неподкупный.
- И что же теперь?
- Не имею никакого понятия. Будем ждать, какие материалы они подготовили ещё.
-... Но Вы, как я понимаю, должны всё-таки сознавать, - продолжил секретарь, тем временем - Что Вы подали документ с прошением слишком поздно, что бы суд мог принять это во внимание. Мы же не можем изменять порядок судебного заседания в самые последние минуты.
- Да, господин секретарь, и я вместе со своим подзащитным заранее прошу у всей коллегии извинений, но дело обстоит так, что оно не требует отлагательств, а Бюро, к сожалению, слишком долго тянуло с выдвижением своих требований, и мы получили их только сегодня вечером.
Секретарь, вновь пошептавшись с судьей, наконец, решил с ним что-то, после чего, обведя своим застеклённым взглядом уже весь зал, поднялся и сказал в снятый со стойки микрофон:
- Прошу внимания! Решением суда процесс переведен в полузакрытую форму. Лица, не имеющие к делу отношения, должны покинуть помещение, остаются лишь стороны истца и ответчика, их свидетели, судебная коллегия, члены суда присяжных, и задействованные в исполнении побочных занятий люди...
По залу, между прочем, битком набитому людьми, до этого просто сидевшими в некотором напряжении, прокатилась волна недовольства. Репортеров различных газет, радиостанций и телевидения там было более, чем предостаточно - Джорджи ещё во вчерашнем с ним разговоре сказал ему, что за последние пару дней он успел дать интервью трем газетам и одному телевизионному каналуправда, последнее было, судя по всему, довольно короткое, данное новостному выпуску. Гринсфилд и сам - как, впрочем, и все члены их, если её можно было назвать таковой, "веселой" компании - не избежал этого сомнительного удовольствия быть овеянным вниманием средств массового информирования, в последнее время он даже предпочитал отвечать их представителям резким отказом, потому как воспоминания о недавно произошедшем и без того лезли в его голову без всякого спроса, а когда их ещё и начинали инициировать без спроса посторонние люди, на душе его становилось и вовсе тяжко. Естественно, что они присутствовали и тут, и в весьма большом количестве, и, вполне само собой разумелось, что принятие подобного решения судом вызвало у них возмущение. "Эй, какого черта?!" - кричали из зала возмущенно - "Сперва вы делаете так, а потом - эдак! А как насчет свободы слова и печати, господин судья?! Я обязательно напишу о вашем произволе в свою газету!". Не выдержав этого возмущенного гомона, судья привстал с места, и постучав по кафедре деревянным молотком, и потребовал тишины.
- Пересмотр порядка судебного заседания, на усмотрение судьи, можно учинить в течение полутора часов после начала оного - провозгласил он менторским тоном - Лица, не имеющие отношение к самому процессу, и нарушающие установленный порядок судебного заседания считаются хулиганами, и приговариваются к денежному штрафу в размере пятисот долларов республики Промисленда.
Его слова подняли лишь ещё одну волну недовольства, однако люди, хотя и продолжали возмущаться, начали вставать с мест, и неспешно удаляться из зала судебных заседаний. Некоторые продолжали выкрикивать угрозы и ругательства, но теперь это не имело никакого значения, и Гринсфилд увидел, что лицо Тинси, до этого слегка напряженное, стало удовлетворенно разглаживаться.
- Черт подери, - произнес старший из Андерсонов, сидящий по правую руку от Гринсфилда - Что-то это дурно попахивает. Что у этого хмыря за документ, которым он сумел разогнать всех присутствующих?
Ему не ответили. Люди вытекали из зала вместе со своими негодующими восклицаниями и угрозами, и вокруг постепенно становилось всё тише и тише, пока вокруг не воцарилась прямо-таки какая-то мертвенная тишина. Секретарь с отчего-то пожелтевшим лицом, вновь склонился к микрофону и объявил о продолжении судебного процесса.
- Первое слово предоставляется адвокату истца, - пробормотал он быстро, и опустив бегающий за стеклами очков взгляд на лежащие перед ним бумаги.
Джорджи, поправив галстук, с несколько неуверенным видом встал со своего места, затем прошел к трибуне, предназначенной для выступлений.
- Уважаемые судья, его помощники, суд присяжных заседателей, сторона ответчика, и прочие присутствующие, - начал он с легкой дрожью в голосе, которую тут же умело подавил - ** ** ***-го года после Конца Экспансии Промисленд постигло страшное горе. В результате страшной катастрофы загадочного характера с лица нашего мира был стерт целый населенный пункт с населением в более чем сто тысяч человек. Из всех людей, там проживавших, в живых не осталось практически никого, за исключением считанных единиц. Вполне вероятно, что единственные его бывшие жители - это те, от чьего имени я выступаю. Название этого города - Нокксвиль, и название это будет черными буквами записано в траурной книге летописей нашей страны, - он на секунду замялся, словно бы потерял нить своего повествования, вздохнул, а потом, расширив глаза, продолжил - Официальная версия разрушения города - природная катастрофа, произошедшая в результате выброса и воспламенения подземных горючих газов. Но у меня, и моих подзащитных есть версия, которая немало отличается от неё. Если суд не возражает, я хотел бы вызвать первого и главного моего подзащитного и свидетеля - моего тезку и коллегу - Джорджа Гринсфилда.
Гринсфилд встал с места, и пройдя через место пока ещё находившегося на трибуне Джорджи, в абсолютной тишине прошел ему на смену.
- Давай, не подведи меня, парень, - пробормотал Джорджи, уступая ему место за трибуной, и уходя на своё место. Голос его был далек от уверенности, Гринсфилд даже сказал бы, пожалуй, что в эти несколько секунд его старый знакомый готов поверить в то, что пол под их ногами расколется в щепки, и они всем собранием упадут вниз, в подвальное помещение, быстрее, нежели в успешное развитие событий в этом деле.... Но потом, когда Гринсфилд в практически полном отчаянье посмотрел на него напоследок, Джорджи оглянулся и подмигнул ему. Отчаянье в душе Джорджи, хотя и не хотя, сменилось уверенностью в том, что им нужно бороться до конца.
- Итак, Джордж, - сказал Джорджи, повернувшись к нему всем лицом, и встав немного в стороне от трибуны - Расскажи нам, с чего это всё началось.
- Я... Приехал в город около десяти часов утра, поэтому я не могу знать всех подробностей, - произнес Гринсфилд неуверенно, про себя досадуя от того, что главным свидетелем был назначен именно он, а не, к примеру, старший Андерсон, который знал об этом дне всё от начала до конца - Накануне город посетила буря с дождем, весьма странная для этого засушливого времени года в нашей местности. Кругом, где бы я не ехал, были сломанные, а то и вырванные с корнем деревья, некоторые дома были сильно повреждены, ну, и всё такое... Я испугался, что с моим может случится что-то похожее, и, поскольку дела, ради которых я решил заехать в Нокксвиль, должны были начаться только в пять часов пополудни, я решил завернуть сначала к нему, и посмотреть, всё ли с ним в порядке...
- Ты заметил что-либо странное по дороге домой?
- Нет, по дороге домой я не заметил ничего такого. Я ехал слишком быстро, да и озирался по сторонам не более, чем того требуют правила дорожного движения... Видел, правда, несколько автомобильных аварий, в которые, очевидно, попали некоторые из тех, кто ехал на работу, но не придал этому никакого значения... Ну, думал, что они могли врезаться в поваленные бурей столбы или деревья...
- А что было дальше?
- Дальше я пришел домой, убедился, что всё в порядке, поел и включил телевизор. Где-то до двух часов дня я смотрел какой-то общенациональный канал, а потом переключил на городской... Ну, там, в общем-то, всё и увидел.
- Что конкретно ты увидел тогда по городскому каналу Нокксвиля, - настойчиво уточнил Джорджи.
- То, что в городе появилась некая неведомая болезнь. Люди начали слепнуть один за другим... Я, конечно же, не спец в вопросах медицины, но тогда, как я понял, подразумевалось нечто вроде коньюктивита, только гораздо сильнее, и опаснее... И заразнее.
- И этот факт освещался по телевидению?
- Да... По местному телевидению...
- И на телевидении это явление с чем-то связывали?
- Ну, они же были всего лишь телевизионщики, а не эпидемиологи... Да и происходило это слишком стремительно, что бы кто-то сторонний мог сделать какие-то немедленные выводы...
- Ну, а у тебя самого появились тогда какие-либо подозрения?
Гринсфилд помолчал, задумавшись. Он с самого начала настроил себя на то, что произошедшее с ним было на самом деле, и приукрашивать и выдумывать что-то дополнительно ему нет никакого смысла, а потому и отвечать на все вопросы он должен отвечать по максимуму правдиво.
- Ну, сначала я вообще подумал, что это - какая-то шутка, а потом решил, что это не вообще не болезнь, а массовое отравление. И в новостях, кстати, сказали тоже самое. Во-первых, отравлением это можно было назвать, потому что нет и не было такой болезни, которая распространялась так быстро, а во-вторых, в новостях же сказали, что накануне ночной бури в небе над городом видели какое-то свечение, и логично было предположить, что в атмосфере был распылён или какой-то газ, или взвесь ядовитых спор или бактерий...
- Ну а скажи нам, Джо, ты мог тогда предположить, что у этого явления есть какие-то реально существующие виновники?
- Ну, - улыбнулся Гринсфилд кривенько - Тогда это были только лишь мои личные домыслы, но мне на ум тут же пришла эта самая военная база, Фортвингз, что располагается недалеко от пределов городской черты Нокксвиля. Они занимались, кажется, чем-то вроде хранения списанных в утиль боевых веществ, вот я и подумал...
- Я протестую, - воскликнул защитник ответчика голосом кошки, которой наступили на хвост - Свидетель сам признался, что это были всего лишь его домыслы, а поэтому все его обвинения являются безосновательными...
- Но потом эти домыслы были подтверждены, - возразил Гринсфилд робко, но судья, слегка ударив молотком по трибуне, заявил, что протест принят.
- Ну, хорошо, - сказал Джорджи, слегка смущенно - Эти твои домыслы были как-то подтверждены после?
- Протестую, - опять взвился Менворк, а судья, вновь взявшись за молоток, отклонил протест, не дослушав, и предложил ему вести себя менее рьяно, дабы не превращать судебное заседание в балаган. Наверное, ему стало интересно, и он передумал.
- Истец, продолжайте свои показания, - предложил секретарь за уже севшего на место судью.
- Дело в том, что когда я смотрел показ городских новостей, я увидел в них случайно снятого оператором человека, и узнал в нём того парня, в целях интересов которого и приехал. Его тоже госпитализировали, ослепшего, как я понял, и я решил проехать к главной городской больнице, дабы справиться насчет его состояния. А когда приехал - выяснилось, что я сделал это слишком поздно, больница была уже до отказа забита ослепшими, страдающими от боли и страха людьми, и меня просто не пустили на порог, ссылаясь на то, что человек, которого я хочу увидеть, всё равно даже не поймет, кто к нему прибыл, и зачем, а у врачей и медперсонала и без меня довольно хлопот, так, что им, возможно, не хватит времени и на то, что бы просмотреть списки заболевших. Я бесплодно околачивался там где-то до трех, а потом, решив, что всё это - бессмысленное занятие, просто уехал оттуда, планируя тут же выбраться из города, что бы вернуться в Сэйлплейс, в котором я сейчас живу.
- Но тебе это не удалось?
- Нет, не удалось, потому что уже к тому времени все въезды и выезды были перегорожены военными и их техникой, которые сказали мне, что город закрыт на карантин, ввиду внезапного и сильного распространения опасной инфекции неведомого происхождения.
- Тогда-то ты всё и понял?
- Нет, но подозрения мои, безусловно увеличились. Тогда я решил просто, что дело в том, что военные взяли на себя комендантские функции по просьбе городских властей, но когда мне довелось проехать мимо ещё одного из этих спешно организованных КПП, я обо всём догадался, так как увидел - правда, издали - огромный военный грузовик с кузовом, в который, нисколько, и никого не стесняясь, военные погружали изуродованных болезнью людей. Большинство из них, судя по тому, как они двигались, всё ещё были живы, - Гринсфилд сглотнул мгновенно образовавшийся в горле ком, и закончил, немного опасливо смотря на Тинси, слушающего его речь с вежливой, но прохладной ухмылкой - Однако... Однако это не мешало им грузить их вилами. К-как мешки с соломой.
Тинси рассматривал его, словно какой-то занимательный экспонат в музее заспиртованных уродцев, но ни он сам, ни его "защитник" Менворк не произнесли не слова протеста, очевидно, на сей раз ожидая, когда наступит их время.
- Вы уверенны, что они были именно живы, а не мертвы, - взял слово секретарь вместо них. Глаза его были круглыми и большими за и без того увеличивающими толстыми линзами очков, словно у внезапно атакованного каким-то крупным хищником ночного филина.
- Они... Они шевелили своими конечностями, господин секретарь... И, конечно, мне, опять же могло показаться, но я слышал их приглушенные крики.
Глаза секретаря сделались не просто большими и круглыми, а квадратными, как оправа его очков. На скамье присяжных горячо зашептались, при этом каждый из них словно бы втянув голову в плечи. Секретарь, склонившись к слегка побледневшему с лица судье, прошептал ему что-то, тот что-то ответил, пожав плечами, и секретарь, вернувшись в прежнее положение, сказал:
- Продолжайте.
- У меня больше нет вопросов к этому свидетелю, - сообщил Джорджи в ответ - Может, они будут у защиты ответчика?
- Сторона, защищающая ответчика, - сказал секретарь менторским тоном, глядя не в сторону места, занятого Тинси и Менворком, а куда-то мимо, и в никуда - У вас есть вопросы к этому свидетелю?
Тинси, тонкогубо ухмыляясь, посмотрел на "защитника", и Менворк встал, утвердительно кивая головой.
- Да, господин секретарь, есть, - он посмотрел на ожидающего его вопросов Гринсфилда, и принялся их задавать - Скажите для начала, мистер Гринсфилд, у Вас хорошее зрение?
- Нормальное, - пробормотал Гринсфилд - Не так давно я проходил повторное ежегодное медицинское обследование, как водитель транспортного средства, и врачебная комиссия подтвердила то, что мое зрение в норме.
- Ну, хорошо, а Вы можете сказать то же и про свою психику?...
- Уважаемый суд, я протестую, - вытаращился на Менворка удивленный столь непотребным для суда поведением Джорджи - Учитывая правила справедливого судебного процесса, заложенные в незапамятные времена отцами-основателями Промисленда, подобные вопросы - суть нечто на грани преднамеренного оскорбления...
- Протест принят, - отозвался судья с кислой миной - Действительно, Менворк, не забывайте о том, что перед началом процесса все его участники написали каждый от руки соглашение о том, что будут выполнять в нём своей функции в здравом уме и твердой памяти, зная о последствии ложных показаний. Ваши вопросы после этого и в самом деле выглядят несколько оскорбительно, так что впредь я бы попросил Вас не забывать о вежливости...
- Ну, хорошо, - произнес Менворк - Я просто хотел спросить у свидетеля насчет того, мог ли он на тот момент отдавать себе отчет в том, что он видел...
- В таком случае, формулируйте свои вопросы точнее, - предложил судья ещё более строгим тоном, чем прежде - Вы не только оскорбляете таким образом противную сторону, но и задерживаете сам процесс. У вас есть ещё вопросы к свидетелю?
- Да, - Менворк, стараясь не глядеть на Гринсфилда, в непонятном жесте дотронулся до шеи, и спросил - Скажите... Мистер Гринсфилд... Вы могли разобрать знаки различия чинов и родов войск на одежде тех, кто занимался... Мнэ-э... Погрузкой людей в машину?
- Я видел их униформу, их противогазы, их автомобиль - поверьте, мне это хватило более, чем достаточно. Вблизи от Нокксвиля просто нет других военных баз, и других военных нет на сотни миль в округе...
- Ну, это ещё пока не могло говорить Вам, что эти люди - именно военные. Что они военные вообще.
- Протестую, - поднял руку Джорджи - Защита ответчика пытается сделать выводы за моего свидетеля...
На сей раз судья, качая головой, отклонил протест, но Гринсфилд, впрочем, сумел выкрутиться самостоятельно.
- Нет, это были именно военные, и именно военные с Фортвингз. Дождитесь выступления других свидетелей, у них есть прямые тому доказательства...
- Лично же у Вас их нет?
- Есть, - продолжал извиваться Гринсфилд - Но для этого мне придется рассказать Вам всё от начала до конца. Вам же, в свою очередь, выслушать этот рассказ ещё от нескольких свидетелей - таким образом, весь процесс затянется на неопределенный период. Лично я глубоко сомневаюсь, что это кому-то нужно из здесь присутствующих.
Менворк промолчал, пожевав губами, а затем, подняв глаза на судью, сказал, что у него пока больше нет вопросов к этому свидетелю.
- Защита истца, вызывайте следующего своего свидетеля, - сказал секретарь, обращаясь к правой стороне зала, где заседал Джорджи и все прочие, кроме Гринсфилда, выжившие жители Нокксвиля. Гринсфилд же, в свою очередь, вышел из-за трибуны, и спустился вниз, к своему месту, наблюдать за тем, как процесс будет развиваться дальше.
Джорджи встал с места, дав ему возможность пройти на своё, и подождав, пока всё "уляжется", объявил своего следующего свидетеля.
Им был Фергюсон, начальник теперь уже не существующей в природе центральной Нокксвильской больницы.
- Итак, Том, - сказал Джорджи, обращаясь к нему всем тем же панибратским тоном, очевидно, желая показать, что не делает различий между своими свидетелями - Как начался тот день у Вас?
- Как и любой другой рабочий день, мистер адвокат, - сообщил ему Фергюсон с вымученной улыбкой - С того, что я спозаранку встал со своей постели, позавтракал, и отправился на работу. Мой рабочий график вынуждал меня к тому, что бы я вставал в семь утра, а на работу прибывал ровно в восемь, что бы я мог дать добро на открытие своего учреждения в половину девятого, и имел возможность встретить появление первого нашего клиента, в случае чего, во всеоружии. Но в тот день я, хоть и пришел вовремя, всё равно опоздал - больницу уже открыли без меня, и многие ведущие врачи уже были за работой, в то время, как меня даже не уведомили о происходящем в ней. Уже тогда я увидел, что в больнице до черта военных, не столь много, конечно же, как в последующие часы, но десятка два, это точно, а вместе с ними прибыл и майор Пайнт - ответчик наверняка знает, кто это - и он каким-то образом уже оказался в моем кабинете, и ждал меня там. Он сказал, что к нам доставили нескольких заболевших с их военной базы, и что он хочет моего личного надзора за ними. Потом, он и большинство военных куда-то исчезли, и когда я принялся за обход больницы, я понял, что большинство из положенных в неё не имеют никакого отношения к военным, наоборот, всё это - по большей части - обычные горожане, и военных там было, дай Бог было, от силы шутки три, не более, при этом все они, если я правильно тогда их понял, были присланы в помощь городской полиции, для ночного патрулирования, то есть, в тот момент, когда им потребовалась медицинская помощь, они находились внутри города, как и все остальные заболевшие. Я подумал, что этот чертов Пайнт имел ввиду именно их, но решил уточнить, что бы не снискать проблем позже, однако в тот самый момент, пока я искал телефонный номер их дурацкой базы в справочнике, больные буквально начали валить в нашу клинику валом...
- Постойте, мистер Фергюсон, - перебил его Джорджи, вдруг разом забыв о всяческом панибратстве - Эта первая партия больных - что у них были за проблемы?
- Ну, мы сперва думали, что это какая-то форма простуды или синдрома Эйни, он иногда встречается в наших краях, и тоже довольно заразный, и некоторые его формы так же вызывают слепоту с нагноениями, но потом, когда все эти зараженные...
- Нет, я имею ввиду, с какими симптомами они оказались в вашей больнице?
- Слепота, сильное, очень сильное раздражение слизистой век и коньюктивы, нагноения, повышенная сухость кожи, воспаление слизистых рта и носа, кое-где - эрозия и даже язвы на этих самых слизистых и коже. В общем, если сравнивать, то похоже именно на синдром Эйни. Позже же, как я говорил, всё это сменилось гораздо худшими вещами... Гораздо более худшими и непонятными.
- Ладно, мистер Фергюсон, - произнес Джорджи, коротко взмахнув рукой - То, что было позже - то было позже, и давайте пока не будем ставить повозку впереди лошади... Какие средства вы применяли по отношению ко всем этим больным для их выздоровления?
- Стандартные в этом случае средства - кожные и глазные мази, уколы антибиотиков типа 2020, примочки трехпроцентным раствором пероксида водорода, препараты "Экстравизин" и "Экстравизин профи плюс"... Я составил список задействованных медикаментов, и он, кажется, находится в папке с вашими документами, господин адвокат...
- Да, верно... Я хотел бы спросить Вас, мистер Фергюсон, применялся ли вашим персоналом препарат под названием "Суправизин"?
- Нет, господин адвокат, не применялся...
- Были ли запасы оного в Вашей больнице?
- Нет, господин адвокат, к тому времени запасы этого лекарства кончились, а новых запасов ещё не было приобретено. Тут, безусловно, мне следует взять вину на себя - мы закупали суправизин ограниченными партиями, так как препарат этот довольно дорог, и, поскольку доселе он был известен исключительно косметической офтальмологии, применялся он нами крайне редко, и исчезал из наших запасов столь же неожиданно, сколь долго расходовался. Я просто не представлял, в каком случае могли пригодиться столь... Хм... Стратегические его запасы...
- Понятно, - в противоположном конце судебного зала хлопнула дверь, и в него, сопровождаемые охранниками и взорами оглянувшихся на хлопок людей вошли двое - женщина лет под сорок с интеллигентной прической и деловом костюме, и странное, уродливое существо с кое-как зачесанными на затылок волосами, тощее, безглазое, с каким-то жутким шрамом вместо рта. Несмотря на свою безглазость, двигалось оно на удивление уверенно, спокойным ровным шагом, не запинаясь и не цепляясь за спинки скамеек сбоку от пути его хода. На нём были обычные белая рубашка с короткими рукавами (пожалуй, что даже слишком короткими для его длиннющих, достающих едва ли не до колен рук), аккуратно повязанный болотно-зелёный галстук, классические светло-серые брюки... А вот ботинок не было, потому что на длинные и плоские, как у шимпанзе, стопы нельзя было бы подобрать ничего, кроме огромных клоунских ботов из магазина маскарадной одежды - но в таком виде его навряд ли впустили в зал судебных заседаний. При их виде по оставшимся в комнате суда людям прошел легкий шепот, а судья, вытащив из лежащего перед ним чехла очки, на пару секунд надел их на переносицу, что бы разглядеть гостей получше.
- Миссис Кавьера и мистер Квинкли, если я не ошибаюсь, - решил он поприветствовать их лично.
- Да, господин судья, это мы, - подтвердила женщина, остановившись рядом со второй, за спинами Гринсфилда и пока ещё сидящих на своих местах Андерсонов, скамейкой. Уродливый подросток остановился рядом, и она положила руку на его плечо - Извините за опоздание, дело в том, что мальчику, Ллойду, нужно было некоторое время на отдых после процедур, и поэтому мы...
- Знаю, знаю, - отмахнулся судья от них с каким-то вялым старческим ворчанием - Садитесь рядом с остальными свидетелями со стороны истца.
- Продолжайте, адвокат, - сказал секретарь, обращаясь к Джорджи (и стараясь при этом не глядеть на страшного, как божий грех, мальца на самом краю скамьи истца).
- Так вот, мистер Фергюсон, - продолжил Джорджи - Эти ваши препараты, мази, антибиотик, примочки - они оказали какое-то положительное действие на больных?
- В большинстве своем - абсолютно никакого, - ответил ему бывший врач - Только, наверное "экстравизин профи плюс" - но его благотворное действие заканчивалось где-то через час после приема, да долговременное воздействие раствором пероксида водорода - последнее было эффективнее, но не намного, и вообще... Мы боялись, что такие частые примочки могут привести к ожогам глаз и сделать всё ещё хуже, чем прежде, а это вообще привело к... К каким-то абсолютно непредсказуемым последствиям...
- А вы пытались проводить самостоятельные исследования этой неведомой болезни?
- Безусловно, господин адвокат, пытались, и даже начали делать это в нашей биохимической лаборатории, когда осознали, что ситуация вышла из-под контроля, и мы не знаем, как нам бороться с этой чертовщиной. Но разобраться так и не успели, так как нам позвонили с военной базы Фортвингз, и попросили не продолжать исследования.
- И чем же они аргументировали эту свою просьбу?
- Сказали, что они там что-то случайно упустили, а это что-то - государственная тайна. Вроде того, что очень важно, что бы гражданские лица ничего о ней не знали.
- А Вы, конечно же, тогда и не вспомнили, что на этом плане - всего одно государство, и ни воевать, ни хранить от кого-то другого свои тайны ему попросту не имеет смысла?
- Да, господин адвокат, - вздохнул Фергюсон устало - Но дело в том, что они ещё и успели чертовски напугать меня... Я вообще был чертовски напуган происходящим, я думаю, что возникни у них идея заявить мне, что город атаковали инопланетяне, то...
- Они вам угрожали?
- Нет, но я думаю, что если бы я... В общем, они в любом случае были способны...
- Способны или были готовы пойти на это?
- Господин судья, я возражаю, - подскочил на месте Менворк, как ужаленный - Защита истца пытается намеренно выставить факты в том свете, в каком это выгодно выставить ей...
- Возражение принято, - кивнул судья - Господин Лайти, будьте так добры, сформулируйте свой вопрос корректнее.
Джорджи, ухмыльнулся, кивнул, однако у него был вид человека, который потерял нить разговора.
- Ладно, - пробормотал он смущенно - Мистер Фергюсон, скажите, когда в Вашу больницу начал поступать основной поток больных?
- Где-то в половину второго больница уже была переполнена, - ответил тот - А в три я уже понял, что ситуация настолько серьезна, что о ней необходимо сообщать городским властям, что бы те, в свою очередь начали предпринимать меры: информировали о ней власти округа, штата, ну, и так далее...
- Но вам не дали?
- Нет, власти города были информированы об этом сами, это во-первых, а во-вторых... Да, наверное, правильнее сказать, что лично мне запретили сообщать об этом кому-то вне города...
- Под тем же предлогом, что и запретили проводить собственные исследования?
- Да, ну, разумеется. Кроме того, майор Пайнт снова навестил мою больницу лично, и заверил меня, что об этом уже и без того знают все, кому нужно знать, и... В общем, помощь вроде бы как близко...
- И, по Вашему, они не солгали?
- Ну, если считать помощью то, что они... Кхм... Помогли больнице разгрузиться от больных... Путем того, что загружали их в свои огромные машины, словно дрова... Или словно уже умерших...
Присяжные вновь запереговаривались с друг-другом, глядя то на сторону истца, то на сторону ответчика, то на Фергюсона, то на судью, но вскоре настороженно стихли, ожидая, что же будет дальше.
- То есть, - сказал Джорджи, чуть помедлив, - Слова мистера Гринсфилда были более, чем верны, когда он говорил о том, что он видел у одного из выездов города?
- Да, более чем...
Шум среди присяжных поднялся повторно, на сей раз громче, чем до этого, так, что Гринсфилд сумел различить отдельные их возгласы. Если судить по ним, то выходило так, что большинство из них даже и не ожидало, что их пригласят на обсуждение этакого дела.
- Господа присяжные, я прошу вас вести себя немного тише, - предложил судья, для порядка несколько раз ударив своим молотком.
Судя по его виду, он и сам не мало нервничал, явно не понимая, какое тут нужно принимать решение, и на чью сторону склониться. Гринсфилда посетило недоброе предчувствие, что тут кто-то кому-то всё-таки успел надавить на ушные перепонки, и этот кое-кто номер два теперь не мало боится кое-кого, номер первого.
- Ну, хорошо, - произнес Джорджи - Мистер Фергюсон, Вы можете сказать что-нибудь по поводу того, каким образом о ситуации в Нокксвилле узнала миссис Хелен Кавьера?