Он едва достает мне до подбородка и довольно пухлый. Так что синдром коротышки тоже нашим хорошим отношениям не способствует.
Вот еще одна причина, почему у вервольфов и вампов такая фиговая репутация. Всегда мы попадаемся властям, шныряя на месте преступления, и у них сложилось мнение, что мы из плохих парней.
Я отпил кофе.
А я тебя так же часто. Правда, забавно, Вимс?
Я без смешочков. Он сложил руки на груди. Ты что тут делаешь?
Ищу того хмыря из больницы, который мою сестру стукнул.
Он слегка помягчал именно что слегка.
С ней все путем, с твоей сестрой.
Намек, что со мной совсем не.
Вимс, не валяй дурака. Я хотел этого гада здесь перехватить.
А мы-то что делаем? На миг мне показалось, что либо он меня сейчас стукнет, либо его хватит удар. Он сжал кулаки, а морда у него так заалела, что портные Санта-Клауса могли бы позавидовать.
Да ты меня понял. Я старался выглядеть отчаянно получалось без напряжения в такой ситуации. Брось, Вимс, это же Клодия!
Рассказы заставляют поверить, что вампиры необыкновенно притягательны. Это так, они выделяют феромон, от которого окружающим становится очень уютно, и это помогает вампирам в лечебной работе. И еще приличная доза эмпатии, и да, есть у вампиров определенная притягательность для нормалов, которые эту притягательность считают сексуальной.
В Клодии есть нечто такое, что когда-то сильно поразило Вимса прямо так между глаз. Ей бы очень не понравилось, что я так ее бросаю под автобус, но если так можно будет добиться, чтобы он не щетинился
Я видел, что Вимс разрывается между двумя желаниями, но он не хотел пропускать ни одной возможности хорошо выглядеть перед Клодией.
У нас одна жертва, замоченная. Только уже сильно подсохшая, пару дней назад было дело. Вимс слегка позеленел: он не выносил вида крови. Взрезана грудная клетка сердце изъято.
О господи. Я проглотил слюну. Идентифицировали?
Бездомный. Я думаю, либо дрых в этом сарае, либо его туда заманили.
Ты сказал взрезана?
Штойбен, ты упырь. Он вздохнул. Эксперт говорит большой нож, судя по виду повреждений. Им нужны еще анализы.
Я кивнул. Если есть что-то, насчет чего мы согласны с Вимсом, то это насчет нежелания экспертов раскрывать детали.
Он замялся.
Грудная клетка вскрыта, как будто а, черт. Это мне напомнило календарь рождественского поста такой, с окошками. Кожа вырезана квадратом, ребра сломаны, чтобы вытащить сердце.
Может, ему не понравилось, что я его увидел в расстройстве, а может, он пожалел, что так много рассказал. Но лицо его вдруг посуровело:
Штойбен, проваливай отсюда. И если увижу, что ты тут ошиваешься, ты у меня очень пожалеешь.
И тебе счастливого Рождества, Вимс.
И я уехал.
Найден труп, сказал я, войдя в дом Клодии.
Да, я знаю. Клодия была взволнована. Только что в новостях слышала.
У Кло был выходной, и она, ожидая каких-нибудь серьезных новостей от семьи с ума сходившей из-за этих новостей, составляла психологический профиль Смита. Быть может, она этой работой занялась по той же причине, что и я: не думать о том, что наш мир выворачивается наизнанку. У меня все еще держалось чувство, будто из-под меня вышибли подпорки, и эта неопределенность была невыносима.
В «Виллоуз»? спросил я, удивившись.
Быстро узнали.
Нет, вытащили из гавани. Она нахмурилась. Эта женщина пролежала там неделю. Сказали «изувечена». Обычно это означает нечто худшее.
У меня то же самое. Я ей рассказал узнанное от Вимса. Ее опознали?
Сказали только, что местная проститутка.
Есть вероятность, что это не один и тот же убийца. Не наш, сказал я.
Я бы на это не поставила.
Я тоже.
Он выбирает людей с периферии общества, сказала Клодия. Охотится на тех, кто на радаре не виден.
Я вспомнил, куда привел меня след: заброшенный наркопритон, затишье в приемном отделении, и о черт! Три пропавших кошки в округе это слишком много для совпадения. Я рассказал Клодии и добавил:
Кажется, он уже не первый день этим занимается.
Она кивнула:
И по нарастающей. Он отрабатывает ритуал, наглеет, нападает на менее уязвимых и более заметных жертв. То, что он начал с животных, типично. Ее лицо не предвещало Смиту ничего хорошего после того, как мы его поймаем. Джерри, дальше будет только хуже. Я полагаю, что он придает какое-то особое значение этой дате полнолуние, или Рождество
Вдруг я понял.
Рождество, ответил я и пересказал ей, что говорил Вимс о трупе, насчет календаря поста. Не похоже на то, о чем ты говоришь? Небольшие лакомства перед большим праздником?
Она кивнула:
Да, Рождество. Надо присматривать за Вимсом.
Я фыркнул:
Он мой кумир. Но до Рождества оставалось всего два дня. Интересует меня вопрос: почему Смиту пришлось вызывать такси?
У него не было машины, ответила она сразу же. Его привозил Вимс.
Я состроил ей гримасу:
Но если в убийствах виноват Смит, у него должна бить машина.
Он не может показывать ее на публике. Слишком многие тогда увидят а что увидят?
Пятна крови? Разбитое окно?
Слишком заметно, возразила она. Грузовик с эмблемой фирмы, доставщики, подрядчики
Ну, да, должна быть обычная машина, но не для личных целей. Я минуту подумал, и меня осенило: Полицейская машина, например. Может, это и не Смит вовсе! Это Вимс!
Джерри, не сходи с ума. Вимс твой любимчик, и он идиот, но он не тот, кого мы ищем.
Он был в больнице. Я стал загибать пальцы, радуясь мысли, что Смит может быть обычным психом, и след его перепутался с Вимсом. Он был в пончиковой. Он весь день гонялся по моим следам, и я каждый раз, как его видел, испытывал тягу к перемене.
Вполне естественные места появления для копа, расследующего то же дело, что и мы. Тебе когда-нибудь раньше хотелось перемениться из-за присутствия Вимса? Она положила ладонь мне на руку горячую ладонь, как из тостера. Ты его недолюбливаешь, и сейчас просто увлекся. Ты всегда так во всем уверен
Вот тут и проблема: я не могу быть уверен больше ни в чем, если Смит Фэнгборн.
Я высвободил руку:
Не думаю. Я считаю, что ты, когда восприняла его вибрации, имела дело с каким-то обычным рядовым психом, и потому и решила, будто вибрации от этого Смита и идут.
Ошибаешься, возразила она. Вимс никак сюда не замешан. А ты хочешь, чтобы это был Вимс, чтобы не надо было думать, будто есть какое-то зло, нам неизвестное. Я тебя понимаю, Джер: ты хочешь, чтобы все всегда было как положено. Но мы теперь знаем знаем, что так не будет.
Ладно, поговорили. Я отвернулся.
Джерри, не надо так.
Знаете про традиционный конфликт между вервольфами и вампирами? Так на самом деле это братско-сестринские ссоры.
Клодия, если ты думаешь
Тише! Она показывала на телевизор.
Там шли новости. Пропал школьный автобус, шестеро детей и водитель.
Итак, сказал я. У нас есть липовый адрес в Пойнт, убийство в Виллоуз и тело в гавани. Добавим сюда пропавших кошек и получается, что преступник держится поближе к побережью. Это два крупных района.
Ему нужно место, и такое, где не будет слышно криков. Клодия смотрела на расстеленную перед нами карту. Он придерживается знакомых мест, что для нас хорошо, но он не просто психопат, а психопат организованный. Что плохо.
Вот здесь и здесь дома слишком близко друг к другу, показал я на две зоны на карте. Остаются склады в промышленной зоне в Пойнт, и угольный склад вот здесь.
Я показал на район, который был близко, если по воде, и на той стороне города, если по суше.
Школьный автобус и там и там будет сильно выделяться, заметила Клодия. Он хочет их вывезти в море?
Если да, то мы приплыли, ответил я. А мимикрия? Куда можно отвезти шесть ревущих детей и школьный автобус так, чтобы никто не заметил?
Мы переглянулись, потом одновременно посмотрели на один только что забракованный район. Недалеко от моего дома, отделенная от прочих большой парковкой и стадионом, стояла школа, опустевшая в каникулы.
Луна нам для превращения не то чтобы нужна, хотя, в общем-то, помогает. Куда легче бегать волком, когда вокруг нет народу. Проще поймать ускользающий след, когда осядет поднятая за день пыль. Луна нам для превращения не то чтобы нужна, но мне почему-то она облегчает его, как солнце помогает вампирам вроде Клодии избавиться от яда. Подробнее можно выяснить у наших ученых, которые заняты вопросом, как же действуют организмы у нас, Фэнгборнов, но если вы себе представите что-то вроде того, как на голой голове грифа погибают бактерии, попавшие туда с падали, или как при фотосинтезе от солнца образуются питательные вещества, то окажетесь недалеко от истины. Я знаю только, что Клодия умеет исследовать кровь на вкус, очищать ее, прижигать рану и заглушать об этом память без необходимости заряжаться от солнца. И точно так же только не спрашивайте меня, как именно, я не из яйцеголовых, меня перезаряжает луна.
Кроме того, многие из плохих парней для работы дожидаются ночи. Так что для нас всех так легче.
Когда мы припарковались рядом со школой, луна была полная и стояла низко над горизонтом. Мы снова повторили собственный план: проверить школу, и если что-нибудь найдем, вызвать копов.
Если мы правы, то просто. Если нет, то поздно.
Ничего не забыла? спросил я.
Клодия кивнула, подняла поводок необходимо при выходе с такой большой собакой и заряженный мобильник. А я терпеть не могу все эти издевательства над животными дни рождения, педикюры, костюмы на Хеллоуин, но очень благодарен дурацкой моде на собачью одежду. И еще благодарен тому, кто изобрел растягивающуюся ткань: лайкровая собачья куртка невероятно облегчает жизнь, когда приходится обратно превращаться в человека, и не хочется быть в чем мать родила.
Клодия подтянула шнурки, убрала волосы назад, и мы пошли на школьный двор.
Автобус был там. Стоял с краю, холодный и безмолвный, как пустая могила. Школа, естественно, была закрыта, потому что ночь, но кто обратит внимание на школьный автобус, стоящий возле школы? По двору прошел снегоочиститель, хотя и халтурно, и хороших следов не было, но поиск задней двери со сломанным замком занял у меня не больше минуты.
Не успел я ее отворить, как в нос ударила вонь, и на этот раз я не стал сопротивляться перемене. Прилив адреналина, эндорфинов и прочих гормонов заглушил боль, которую могли бы причинить хрустящие в суставах кости, проходящие эволюционный рост в секунды. Природа не так жестока, чтобы возложить на нас это бремя без всякой компенсации. От жажды крови тоже не больно, и лишь рука Клодии на холке заставила меня сдержать вой от ее появления. След Смита был хуже всего, что мне приходилось обонять. Вонь заглушала остатки запаха нового линолеума, старой мастики, учебников. Для моего волчьего носа она была почти невыносимой, но даже ее заглушала простая кровожадная радость, лишенная всех человеческих страхов и сомнений.
Пришла пора выслеживать врага и драть его в клочья.
Я шагнул прочь из ботинок, оглянулся на Клодию, упавшую на одно колено: ее тоже достал этот смрад. Для нее это труднее: у вампиров нет того химического буфера, что защищает волков. Кожа ее приняла фиолетовый оттенок даже в темноте, и глаза стали большими и блестящими. Лицо стало шире, нос укоротился, пальцы вытянулись.
Она встала, встряхнулась, кивнула. Уложила мои ботинки в рюкзак и стало видно, как вытянулись клыки, как у гадюки, уличный свет отразился от тонкого узора чешуи брони избыточной, утолстившейся кожи. Змеи всегда ассоциируются с исцелением и превращением и вот почему они на жезле Асклепия, но они также считаются очень опасными.
Я заскулил, глядя на ее шею. Она подняла руку, нащупала жемчужное ожерелье, которое забыла снять.
Шпашшибо, сказала она, стараясь не шипеть. Она в основном осталась гуманоидом, и клыки с раздвоенным языком затрудняют речь, но не делают ее невозможной. Сунув ожерелье в сумочку, Клодия кивнула.
Я пошел вперед, крадучись как тень. Обежал все, остановился, перевел дыхание и попытался снова, но без толку. Не было ни одного следа. Смит пробыл здесь достаточно долго и так насытил воздух своей вонью, что я едва дышал.
Детей я не мог учуять. И надеялся только, что мы не опоздали.
Клодия кивком показала на ближайшую дверь. Мы прислушались ничего.
Она попробовала заперто.
Следующая дверь незапертый чулан. Там тоже воняло, но меньше. И туда засунули водителя автобуса. Пульс у него был нитевидный, пропадающий.
Клодия пустила в ход клыки, вызвала 911, и мы пошли дальше.
Следующая дверь открылась бесшумно. Я услышал запах керосина, которым полили петли. Сообщить об этом Кло я никак не мог, но она показала мне на клейкую ленту поперек замка, и я кивнул. Мы вошли.
Дети были здесь. И даже через мерзость Смита я учуял, что они все живы. И испытал всплеск радости.
Их опоили, они были всего лишь в полусознании. Свет в игровой комнате был так тускл, что нормальный глаз мог бы различить только контуры без подробностей. Нос мне сообщил о наполненных памперсах, страхе и детском шампуне.
Смита здесь не было. Мы шли тихо, на всякий случай.
Постой-ка, сказала Клодия и переменилась обратно примерно наполовину так, чтобы силы ее были в готовности, но чтобы дети, пробудившись, не увидели бледно-лиловую даму без носа и с огромными зубами.
Она подошла к ним быстрым шагом.
Как вы, ребята? Сейчас вас чуть подлечим и повезем по домам, окей? А мой пес Зубастик вам покажет, что он умеет. Он очень большой, но очень, очень дружелюбный. Зубастик, ко мне!
Я понял, что от меня требуется. Надо прикинуться глупым и милым, чтобы внимание детей было приковано ко мне, и тогда они меньше испугаются, если заметят Клодию за ее пиявочным лечением. Я в этой жизни сражаюсь со злом, а не репетирую салонные фокусы, но всякий раз, когда я переворачивался, дети смеялись, так что все получалось. И каждый раз, когда Клодия развязывала очередного ребенка, чиркнув по клейкой ленте острыми скальпелями ногтей, я уже был его лучшим другом, и детеныш так меня усердно гладил, что забывал бояться. Клодия работала, делая вид, что осматривает их раненые руки. Кусала их в запястья, унимала боль, усмиряла ужас, высасывала наркотики, которые залил им Смит, стирала воспоминание. Я чувствовал, как реагирует ее тело на принимаемую кровь и эмоции, как подергиваются мышцы, и почти все человеческие черты уходили с ее лица, когда она лечила малышей.
Она едва успела закончить с последним, как на нее налетел он. Я едва успел уловить новый запах снег в смеси с прокисшим молоком и гнилыми рыбьими головами, как Смит обрушился прямо на нее. Она покатилась в сторону, как можно дальше от нас.
Несмотря на всю работу Клодии, дети захныкали. Я схватил последнюю девчонку за капюшон и осторожно подтащил ее ко всей группе. Потом встал между ними и дракой, подталкивая их себе за спину и мысленно благодаря Диснея, что они не боятся больших диких зверей.
Вся сила воли мне понадобилась, чтобы не прыгнуть в схватку и не разодрать Смита на части, но я должен был обеспечить безопасность детей. К тому же мало что может остановить мою сестру, когда она разозлится и переменится. При ее твидовых юбках и книжности она воин не в меньшей степени, чем я.
Смит драку устроил отличную и умел, гад, пускать в дело нож: Клодии придется неделю пролежать на крыше, выздоравливая. Я был рад темноте и тому, что у детей глаза не такие острые, как у меня: они не видели, сколько крови пускала Клодия.
Она брала верх. Может быть, Смит и не Фэнгборн просто какая-то жуткая человеческая аномалия
Чувствовалось, как затраченная ею энергия заполняет комнату, как шипит и искрится воздух, будто каждый Фэнгборн Новой Англии проходил перемену рядом со мной.
Клодия вскрикнула.
Смит переменился. Нечестивое превращение, нечто невиданное в известном мне мире: зло, принявшее облик вервольфа.
Будь у меня время на рациональную человеческую мысль, я бы замешкался в недоумении, потому что этого не могло происходить, но порыв к нападению был так силен, что я чуть не выскочил из шкуры, прыгая вверх и бросаясь на Смита.
Клодия откатилась с дороги, когда я вылетел из комнаты, сцепившись с другим волком. Нас вынесло в коридор юзом на гладком цементном полу зацепиться было не за что. Скребя когтями, я вскочил, но он был на секунду быстрее и сбил меня снова, щелкнул зубами, метя в глаза. Я полоснул его за брюхо и успел отдернуть голову, почуяв на ушах его жаркое дыхание и капли слюны. Резко метнувшись, я попытался схватить его за морду: я был крупнее, и он едва не успел убраться до того, как я сомкнул челюсти. Мои зубы сомкнулись на самом кончике его носа и мягкой шкуре под нижней челюстью. Они проткнули кожу, и я сжал их, не выпуская. Он попытался оттолкнуть меня передними лапами, но больший эффект дали задние, которыми он драл мне брюхо.