Мария Жозефа. Жозефина.
Он открывает глаза и в сумрачной полутьме маленькой спальни ее стоящей возле камина. На ней белое платье. Это не одно из тех скандальных платьев, что много лет назад носили в Мальмезоне некоторые из ее подруг, вроде тех, что при попадании воды становились прозрачными. Это одеяние императрицы. А на голове у нее золотой королевский венец, тот самый, что он сам на нее возложил. В ту ночь после коронации, когда они остались одни, она надела диадему специально для него.
Жозефина.
А вот и я, говорит она.
На вид ей немного за двадцать, как в тот день, когда они впервые встретились. В ушах мерцают жемчужины. Кожа свежая и цветущая. Красивая женщина. Единственная, кого он действительно любилпочти.
Ты совсем не скучал по мне, говорит она.
Всегда.
Нет, никогда, как только я постарела.
Ах, Жозефина. Но теперь ты снова молода.
Все это время я ждала тебя. Однажды я видела тебя в Мальмезоне, ты одиноко сидел на троне и горевал по мне. Неужели ты не хочешь быть со мной сейчас?
Больше, чем могу выразить словами, вздыхает он. Лежать в твоих объятиях. Отдыхать возле тебя.
Так почему бы тебе не прийти ко мне?
Что-то ударяет в негожестко, словно пуля. Старая рана в ахиллесовом сухожилиикак символичноначинает болеть. Он приподнимается на локте, ощущает болезненную пульсацию в животе и понимает, что полностью проснулся.
Кто ты?
Я Жозефина! Помнишь тот домик и красные герани, цветущие в горшках, цветы, привезенные мной с Мартиники. И Храм Любви в садах
Он пытается рывком соскочить с кровати, но встает с трудом. Голова кружится, опять эта лихорадочная слабость, обычная в зараженной малярией дыре, куда сослали его англичане, чтобы уморить наверняка.
Когда он наконец спускает ноги на вытертый ковер и поворачивает голову, она исчезает.
Да, это лихорадка. И ничего больше. Короткий приступ горячки. Но как это на нее похожезаставить его спешить к ней навстречу даже ценою жизниименно этого хотела бы призрачная Жозефина. Она всегда сначала пыталась отослать его подальше, чтобы самой развлекаться с другими. А потом, когда он влюбился в ту польскую девочку, Жозефина захотела быть с ним рядом. И теперь, появившись из потустороннего мира, которого не может быть, она нетерпеливо спрашивает: «Почему бы тебе не прийти ко мне?»
Он покачивает головой. Снаружи в небольшом разрыве между тучами поблескивают звезды. Он вспоминает, как однажды спросил: «Скажи, чего бы ты хотела, если бы не было творца, который создал все это?»
Когда свеча разгорается, он встает и идет осматривать то место, где стоял призрак. На полу, кажется, появился тончайший налет белого порошкапохоже на пудру, которой она покрывала лицо и плечи, но нет, ничего подобного, это наверняка осыпается штукатурка.
Тяжело дыша, он снова взбирается на кровать, нездоровая полнота, не имеющая ничего общего с перееданием, вызывает испарину. Острый приступ непереносимой боли хищными когтями рвет внутренности. Отвратительно. Он догадывается, что дальше будет еще хуже. Завтра, чтобы успокоить боль, он проведет несколько часов в горячей ванне.
Но и в таком состоянии он способен заставить себя уснуть, как дикое животное. Он засыпает и видит во сне Жозефину в окружении привезенных гераней. Рядом с ней бегает его маленький сын, подаренный вероломной австриячкой.
Над ним что-то проплывает, но он спит и не может этого видеть. Потом над кроватью колышется нанковая обивка. Утром в спальню войдут Рустам и Маршан, и оба заметят, что ткань на стене в этом месте приобрела зеленоватый оттенок. Естественно, в таком сыром климате и внутри и снаружи появляется плесень, даже мох.
Все его спутники здесь постоянно ссорились между собой, и кое-кто, в слезах или в гневе, приходил к нему с жалобами. В некоторых случаях они общались друг с другом только при помощи записок.
К чему все эти глупости? Его полотном был целый мир, а теперь он заперт в ореховой скорлупке со всеми этими людьми, не способными понять, что своей ничтожностью они только усиливают его вечные мучения. А, да бог с ними со всеми. Если только на свете есть Бог.
Он вспоминает два других острова. Заросшие лесом скалы страны его раннего детства и остров первой ссылки, покрытый мантией горных сосен и фиговых деревьев. Бродя среди его виноградников, он сетовал, что «это место слишком мало».
Вероятно, кто-то услышал его жалобы. Если не Бог, то какой-то другой слабоумный тиран. Если остров Эльба казался ему слишком маленьким, то что же говорить об этой крошечной точке?
И на Эльбу позволили приехать его матери, тогда она привезла ему все тщательно собранные деньги, позволившие финансировать возвращение к берегам Франции.
Он думает о верной гвардии, которую тогда ему разрешили взять с собой на Эльбу, об их восторженных криках, об армии, впоследствии перешедшей на его сторону. Он вспоминает марш на Париж, о высланных ему навстречу войсках, о тысячах и тысячах солдат, о том, как он выходил перед своими немногочисленными отрядами, стоял перед ними безоружный, в распахнутой шинели и кричал: «Если вы хотите убить своего императоравот он, перед вами!» И тогда все эти тысячи людей, словно спущенные с цепи псы, присоединялись к нему с криками «Жизнь за императора! Жизнь и слава!».
Он читает пьесу Софокла.
Он вспоминает коронацию и возложение на его голову лаврового венкана голову, увенчанную золотом и железом.
День заканчивается. Одиннадцать часов. Он может отдохнуть в кровати.
Когда он просыпается около трех часов утра, Жозефина уже здесь, лежит рядом с ним в постели.
Он заглядывает в ее орехового цвета глаза.
Уходи, негромко говорит он. Я и так уже скоро стану призраком. Но до тех пор я тебя не хочу. И эта кровать слишком узка для двоих.
Она исчезает, а он вспоминает ее маленькую левретку по кличке Удачаэтому животному и в самом деле повезло, что он ее не убил. Собака вечно ложилась между ними и ревниво кусала его.
К утреннему кофе опять не было сахара. Он стоит и смотрит на портрет своей австрийской жены и их сына, на серебряный будильник, когда-то принадлежавший могущественному королю Пруссии.
Из соседней комнаты слышится перебранка двух корсиканских слуг.
Завтра придет корабль и привезет еще книг.
Днем он идет обедать в казармы английских солдат. Они всегда рады его видеть и очень вежливы, несмотря на его слабое знание английского. Настоящие солдаты везде одинаковы. И им известны его триумфы и его ценность. Он был достойным противником. Достойным. Английский принц никогда не будет обращаться с ним подобающим образом. Он сдался на милосердие англичан, но не получил его.
В этой влажной и грязной жаре он вспоминает корабль «Беллерофон» (неприятное имяНоситель Дротиков) и то, как он склонил на свою сторону офицеров, так что те почти пообещали ему безопасное убежище в Англии.
Этого не произошло и никогда не произойдет, ведь когда-то он поклялся стереть с лица земли Англию и все воспоминания о ней, так что вряд ли Англия предоставит ему убежище.
В его голове звучит старый революционный гимн «Марсельеза», несмотря на то что он сам запретил его исполнение. Он сказал, что в гимне поется об излишней жестокости и ложных идеалах.
Что-то потревожило занавески. Легкий бриз. На мгновение перед его глазами возникает орудие, которым он командовал, оно движется по улицам навстречу гражданам Франциипротив обычной толпы, но это было давным-давно. Еще до того, как он стал их отцом и защитником.
Чтобы стереть воспоминание, он сосредоточивает взгляд на занавесках.
Как причудливо. Кажется, что ткань принимает формы его молодой австрийской императрицы. Она была такой пухленькойможно было даже не заметить легкие оспинки на ее щеках. Она прекрасно одета. И в атласных туфельках. С маленькими пряжками.
Глаза от усталости сыграли с ним злую шутку, поскольку фигура в оконных занавесках выглядит плотной, бело-розовой, с игривой, язвительной кошачьей усмешкой на губах.
Проклятая лихорадка. Вероятно, ее удастся выгнать при помощи верховой езды. Даже в пределах узкой двенадцатимильной полосы, как ему предписывают официальные ограничения.
Но когда ему выводят лошадь, он приказывает отвести ее обратно. Лошадь выглядит усталой и больной, такой же несчастной и унылой, как и он сам. И он замечает, что ее покусала крыса.
Общество изгнанников в убогом домике на плато стало намного меньше. Его верные помощники, они всегда покидают егоздоровье резко ухудшается или они срочно требуются в каких-то других местах. И конечно, у них есть возможность выбирать. Недавно уехал и единственный верный, надежный доктор О'Меара. Тот, что остался, определенно бесполезен.
Нельзя сказать, что он привык к видениям, которые теперь возникают даже во время бодрствования, но они и не были ему противны. Возможно, по этой самой причине он, который говорит и пишет обо всех аспектах своей захватывающей жизни и личности, все же не решается о них упоминать. Точно так же он отказывается рассказывать или слушать непристойные истории. Все это должно остаться в тайне, как отношения с избранными женщинами.
И возможно, он немного стыдится. Но только собственной слабости. В свои пятьдесят лет он ощущает себя старым, толстым, больным и вялым. Он скучает. Он имеет право на несколько личных видений.
Теперь они все приходят к нему, все его женщиныЖозефина и Тереза Австрийская, и Мария, его изящная кроткая возлюбленная из Польшиона, как и всегда, благородна и задумчива, хоть и принесла с собой иллюзию бальной залы, мерцание свечей и шампанского. Было и еще несколько других случайных женщин, блондинок и брюнеток.
Он прогоняет их всех. Их не приходится уговаривать. Жозефина исчезает словно бы по старой привычке. Тереза, по всей видимости, неохотно, но она даже во сне отказывается показать ему сына. Мария уходит с выражением нежности, что так соответствует ее нетребовательной и бесхитростной терпеливости. Остальным достаточно лишь щелкнуть пальцамищелк! и они пропадают. И все равно возвращаются опять.
Только сегодня в полдень он зашел в кабинет, перешагивая через прочитанные от корки до корки и разбросанные по полу книги, а Мария уже стояла на пороге спальни.
Что мне с тобой делать? спрашивает он. У тебя теперь хороший муж. Зачем украдкой убегать, чтобы взглянуть на старого толстяка, все потерявшего и сосланного на этот обломок скалы?
Но я скучаю по тебе, мягко возражает она, Почему бы мне тебя не навестить?
Внезапно возникает тревожная мысль.
Мария, ты больна? Скажи мне, что ты не умерла, как императрица Жозефина.
Она вспыхивает, словно услышав неожиданноежеланное любовное предложение.
Нет, нет, мой дорогой повелитель. Я здорова.
А твой сын?
У нее тоже родился его сын, но слишком поздно. Все слишком поздно.
И с ним все хорошо, мой дорогой мудрец.
Она любит его. Это ясно видно в ее сияющих глазах. Бедное дитя.
Мне кажется, наш сын зовет тебя, Мария, насмешливо произносит он, и женщина поворачивает свою хорошенькую головку, как будто действительно слышит чей-то зов, а потом окончательно отворачивается и бесследно исчезает.
А потом он жалеет об этом. Но вскоре решительно выпрямляется.
Он бьет рукой по деревянному столу. Его преследуют призраки умерших и живых людей. Безвредное развлечение? Или продолжительный приступ лихорадки?
Тогда прими лекарство.
Почувствуешь себя лучше.
Потому что все еще есть шанс, что его мир изменится, оковы разобьются, его орел снова раскроет крылья, чтобы взмыть в небо
Нет, старый глупец. Успокойся. Все кончено. Если даже Англия смягчит свое смертоносное жало и обезумевшая Франция снова обретет разум, что он, превратившийся в мешок жира и старых костей, сможет сделать? «Моя истинная тюрьмаэто мое тело».
Он подходит к зеркалу и вглядывается в отражение. «Когда-то я был очень похож на римского императора Августа. А на что похоже это чучело?»
В зеркале, поверх своего плеча, он видит и Марию. Обнаженная женщина, скромно прикрывшись шалью, лежит на его узкой кровати.
Он зажмуривается, потом снова открывает глаза. Она исчезла. Но вместо нее появился его старинный враг Талейран. Он сидит, изящно подогнув ноги в белых чулках, поигрывает золотым галуном и насмешливо пялится на него.
Кровь мгновенно вскипает в жилах. Он едва не бросился к умному и вероломному Талейрану, чтобы свернуть его цыплячью шею.
Но сдержался. Талейран ненастоящий.
Позже разразилась буря. И в пламени молний перед ним в двух комнатах, один за другим, появляются члены его семьи. Его мать, Летиция, сидит в кресле, рядом его братья, которых он сделал королями, и еще один брат, Люсьен, для которого он ничего не сделал, сидит в одной позе, словно намокшая птица. Его никчемные сестры одеты в платья, стоившие тысячи франков, падчерица в своих бриллиантах Злейший враг Бернадот марширует вдоль книжных полок, а Фуше выкрикивает свои нравоучения, пока молния не пробивает его насквозь, и тогда он рассыпается, словно стеклянный.
Об этом можно было бы поговорить с О'Меара, уехавшим врачом. Но больше здесь никого нет.
В голове опять появляются мысли о побегенеужели эти тщетные мечты никогда его не оставят? Как бы он смог сбежать, если только не станет невидимкой? Он угрюмо усмехается. Значит, единственный путь отсюдаэто смерть.
После бури появляется Маршан, чтобы доложить, что еще одно из недавно посаженных деревьев лишилось ветки. Он с беспокойством смотрит на него.
Да, этой ночью боль была особенно сильной, говорит он слуге. Но никуда не денешься. Только Наполеон может покорить Наполеона.
Сир
Ш-ш. Зажги свечи. Их задул ветер. В темноте происходят странные вещи. Стоит закрыть глаза, как передо мной проходят все мои ошибки. Целыми батальонами.
Сир, ваша благородная жизнь
Была сказкой, Маршан. Сагой. Герой всегда умирает.
Что-то
вот оно
Под обоями что-то топорщится, будто морская волна. Если бы кто-то встревожился, если бы они заметили, они бы взяли одну из свечей из подсвечника в форме орла и внимательно присмотрелись бы к пятнистой от сырости ткани на стене спальни.
Когда-то на ней был рисунок в китайском стиле, а теперь он выцвел, так что стал похож на следы огромных насекомых.
Обивка ярко-зеленая, почти такого же цвета, как старая шинель бывшего императора. На первый взгляд может показаться, что джунгли проросли сквозь ткань и штукатурку. Когда она шевелится, кажется, что шевелится, создается впечатление сильного ветра, потревожившего лес, или присутствия какого-то большого хищника.
Он лежит и ворочается у самой стены. Ему вспоминается поход в Альпах в потоке солдат, железная корона Ломбардии, мрачная крепость в пустыне, которая не поддается штурму. Он в одиночестве сидит на коне посреди бескрайних песков, пока его легионы уходят прочь, только у него хватает смелости посмотреть на то, что он не смог завоевать.
Нынешний доктор считает этого когда-то всемогущего человека лжецом, который по каким-то политическим причинам притворяется, что у него болят живот и зубы. Все симптомы доктор лечит при помощи горького снадобья, растворенного в воде. Но, при всей вечной сырости, чистая вода здесь редкость. Местный губернаторопять онпозаботился и об этом.
Но этот больной, мечущийся в кровати человек всегда способен заставить себя спать.
Что-то
вытекает из зелени стены.
Вот оно уже у самой кровати, задержалось там, все еще слегка колышется, словно поверхность озера под легким ветерком. Нельзя сказать, что оно стоит на полу. Оно просто
Оно бесформенное и полупрозрачное, чуть-чуть не такое зеленое, как образовавшееся на стене пятно. В комнате появляется легкий травяной аромат, похожий на запах свежескошенного сена или влажных растоптанных папоротников.
Очевидно, предыдущие контакты, хоть и незавершенные и не до конца осуществленные, придали сил этому существу, поскольку раньше оно было невидимым и обнаруживало свое присутствие лишь ощущением дуновения холодного воздуха, прикосновением шелка или неясной тенью. Даже если его видели, касание было невозможно.
И оно слегка подпитывалось остальными обитателями дома. Они от этого становились раздражительными, постоянно чувствовали усталость, легче поддавались болезням. Точно так же поступил бы он, если бы потребовалось. Но нельзя забывать, что от лихорадки и других болезней, населявших этот островок, погибли уже сотни людей. Само привидение было чем-то вроде лихорадки, терзавшей людейили животных, если человеческие жертвы оказывались недоступными. Его существование началось после высадки деревьев на голых скалах. Оно приблизилось к своей нынешней жертве, когда пленник работал в своем саду прямо у стен дома, усердно ухаживал за растениями и поливал их. С тех пор оно заглядывало в окна, скользило по стенам дома. Нуждалось ли оно в приглашении? Значит, обитатель дома его пригласил. Потребности и одного взывали к нуждам другого. Сотни людей погибли из-за каждого из нихиз-за бывшего императора, лежащего на узкой кровати, и из-за трепетавшего перед ним демона.