Спортивный пиджак с раскрытым ртом смотрел то на Гудини, то на свои все еще поднятые кулаки, которые теперь сжимали воздух.
Боже мой у него получилось!
Толпа почти разошлась, но полицейский дождался, пока утихнут аплодисменты оставшихся зевак, прежде чем извиниться за их поведение.
Прошу прощения, мистер Гудини. Если желаете, сэр, я могу вас проводить.
Гудини отрицательно покачал головой и натянул шляпу на глаза.
Не нужно, офицер. Мне осталось дойти всего лишь до конца улицы, но все равно спасибо. За все.
Не стоит благодарности, сэр. И если позволите, я водил семью посмотреть ваше последнее представление, и, что я могу сказать, сэр, оно было просто чудесным. Всего вам хорошего, сэр.
Гудини смотрел вслед полицейскому, пока тот не пропал в мутных осенних сумерках, и только потом повернулся к элегантному особняку через два дома вверх по улице.
Почти целый год прошел после публикации в «Сайнтифик Америкэн» его памфлета о Маржери, в котором он разоблачил знаменитую чикагскую женщину-медиума как шарлатанку и потерял, как ему казалось навсегда, дорогого друга.
Почти год. Еще один год.
Мамэ. Еще один год, после ее смерти их прошло уже одиннадцать.
Гудини сделал глубокий вздох и прогнал незваную мысль прочь. Сегодня он не мог позволить себе выглядеть уязвимым только не сегодня. И ни в коем случае не перед тем человеком, который хотел его увидеть.
Утром пришло письмо, написанное на плотной веленевой бумаге с золотой каймой, адрес на конверте выведен уверенной мужской рукой. Сама записка отличалась лаконичностью:
Гудини,
У меня есть доказательство, которое даже Вы не сможете опровергнуть. Ожидаю Вас сегодня вечером в семь часов.
АКДАртур Конан Дойл. Сэр Артур, чью дружбу он считал потерянной навсегда. Умнейший, практичный человек, и тем не менее он все еще продолжал верить в то, что мертвые могут общаться с живыми.
Будто такое возможно, прошептал Гудини, только чтобы лишний раз напомнить себе о нелепости подобного предположения. Ведь если бы мертвые могли вернуться из-за завесы небытия, давно бы уже это сделала.
Ветер поменял направление и трепал его пальто. Гудини расправил плечи, вынул из кармана конверт и сверил адрес с блестящей медной табличкой особняка, перед которым стоял. В окнах фасада сиял свет, он просачивался сквозь кружевные занавески и оплетал золотистой паутиной двух львов, что стерегли крыльцо. Поднимаясь по ступенькам, Гудини потрепал одного из них по голове. Когда он потянулся за дверным молотком в виде бараньей головы, свет хрустальной лампы на крыльце высветил на миг тонкое золотое кольцо на его мизинце. Оно принадлежало его матери и было единственным, что от нее осталось.
Несмотря на мнимое англичанина.
Открывший ему дворецкий поприветствовал Гудини наклоном головы, взял у него пальто и шляпу и немедленно проводил в отделанную темным деревом гостиную, где его ожидал, глядя на угасающий в камине огонь, тот человек, которого он когда-то считал добрым другом. Только отблески огня двигались по комнате, человек же казался высеченным из мрамора. Отлично вышколенный дворецкий прочистил горло, прежде чем объявить:
К вам мистер Гудини, милорд.
Гудини провел пальцем по губам, чтобы скрыть улыбку. Насколько же в духе этого человека придерживаться аристократических церемоний, даже обитая в снятом на время доме.
Гарри! Как я рад вас видеть!
С помощью отделанной серебром трости пожилой мужчина в бордовом домашнем костюме из парчи поднялся на ноги. Они не виделись всего несколько лет, но за это время возраст подобрался к англичанину, подобно ползучей лозе.
«Интересно, насколько старым выгляжу в его глазах я?»подумал Гудини, когда их руки встретились в крепком пожатии.
Секундой позже взгляд сэра Артура упал на порванный нагрудный карман пиджака Гудини, и его улыбка поблекла.
Я вижу, вы еще в трауре.
Он не осуждал, просто отмечал увиденное. Гудини кивнул и разомкнул рукопожатие.
Как и всегда, сэр Артур. Вы хорошо выглядите.
Светские любезности, вежливые и ни к чему не обязывающие, как раз то, что нужно, чтобы проверить почву.
В газетах ничего не писали о вашем приезде в город. Готовите новую книгу?
Англичанин с улыбкой покачал головой и указал на кресло напротив того, с которого только что поднялся.
Готовлю кое-что, да, но не для книги. Нет, на сей раз я здесь ради вас, Гарри, чтобы предъявить вам неопровержимое, безоговорочное доказательство существования спиритуалистического мира.
Вы упоминали об этом в записке. Гудини присел, стараясь держать себя в руках, но он чувствовал, как пульсирует под воротником вена. Неопровержимое? Безоговорочное? Несомненно, вы имели в виду доказательство, которое невозможно опровергнуть, не так ли, сэр Артур? Я считал, что после всего случившегося мы похоронили эту тему навсегда.
Чудесная игра слов, хмыкнул за его спиной сэр Артур. Он наклонился над небольшим круглым столиком, наливая в два высоких бокала херес. Вам следовало стать писателем, Гарри.
Я и так писатель.
Сэр Артур протянул Гудини бокал и осушил собственный перед тем, как снова опуститься в кресло.
Ах, ну как же, те статьи для «Сайнтифик Америкэн». Я прекрасно понимаю причины, которые побудили вас их опубликовать, но по-прежнему придерживаюсь мнения, что та бедная леди настолько переживала и старалась произвести на вас впечатление, что
Гудини отпил глоток вина, чтобы удержать при себе мнение. Уже в который раз.
она совершила ошибку. Я по-прежнему верю в ее способности, но я пригласил вас сегодня не ради Маржери.
Гудини опустил свой бокал.
Если доказательство, о котором вы упоминали, имеет какое-то отношение к той леди, я надеюсь, вы простите меня, если
Сэр Артур жестом попросил его опуститься в кресло.
Нет, Гарри, оно не имеет отношения к Маржери, хотя вполне возможно, что когда-нибудь мы снова поговорим о ней. Мое доказательство убедит даже такого законченного скептика, как вы
Бокал выскользнул из пальцев Гудини, выплеснув последние капли вина на толстый персидский ковер у его ног. Она всегда называла егоникто другой не звал его так, даже Бесс.
Мамэ.
Как?
Но снова англичанин остановил его жестом.
Вы подтверждаете имя, Гарри?
Гудини откинулся в кресле и сложил руки на коленях, чтобы скрыть дрожь.
Да. Но узнать его не так уж и сложно, сэр Артур.
А я и не думал, что убедить вас будет легко.
Нагнувшись вперед, сэр Артур опустил руку в нагрудный карман своего парчового домашнего пиджака и, медленно и осторожно, под стать любому заправскому иллюзионисту, вытащил оттуда вышитый шелковый платок.
Гудини закрыл глаза, но все равно видел крошечные голубые незабудки, что украшали один уголок над вышитыми сиреневой нитью инициалами: Ц. В.
Цецилия Вайсс.
Этот платок принадлежал вашей матери?
Когда Гудини открыл глаза, комната вокруг него плыла, и он отстраненно смотрел, как его бледная, трясущаяся рука берет платок и подносит к лицу. Запах «Арлекинейда», любимых духов матери, защекотал ноздри. Он держал в руках ее платоктот самый, что она вышила за год до смерти; тот самый, что он лично подложил ей под руки, когда ее положили в гроб. Это было последнее, что он успел сделать перед тем, как опустили крышку.
Каким образом кто-то сумел забрать его оттуда?
Это ее платок, так ведь, Гарри?
Ее. Гудини погладил тонкую ткань. Как он к вам попал?
Широкая улыбка встопорщила серебристые, похожие на моржовые усы сэра Артура, и он ткнул тростью в толстый ворс ковра. Звук получился пустым и гулким, как последние удары сердца умирающего.
Тогда это правда все правда! Платок вашей матери!
Гудини вскочил на ноги. Легкая материя скомкалась в кулаке, которым он тряс перед лицом все еще улыбающегося англичанина.
Я спросил, как он к вам попал!
От одного человека. От спиритуалиста.
Вы хотите сказать, от грабителя могил!
Гарри, прошу вас, сядьте и выслушайте меня.
Когда Гудини стало ясно, что, пока он не подчинится, продолжения не услышать, он сделал успокаивающий вздох и присел. Сэр Артур кивнул:
Месяц назад в Лондоне, в доме лорда и леди Банкрофт, я видел, как человек, о котором я упомянул, вытащил этот платок из воздуха. Он сидел в кресле, в окружении дюжины людей, среди которых находился и я. Ни один из нас не приближался достаточно, чтобы дотронуться до него, и он не мог дотянуться до сидящих. Это было
Как по мановению волшебной палочки, перебил Гудини, и на глазах сэра Артура платок в его руках исчез и появился снова. Первый трюк, который выучивает любой фокусник, сэр Артур. И если ваше доказательство основывается на нем
Вовсе нет, и уж будьте так добры, отдайте мне должное. Я видел и ваши выступления, и достаточно других фокусников, чтобы заметить разницу. И то, что показывал он, ничуть на них не походило. Через миг после появления платка послышался голосбестелесный, он как бы парил в воздухе вокруг нас, женский голос. И он очень походил на голос вашей матери, каким я его помню.
Боже правый! Гудини даже не пытался подавить смех или скрыть сарказм в голосе. Ловкость рук и записанный женский голос, который, возможно, мог принадлежать моей
Вашей матери. И этот голос передал сообщение для вас и называл вас Энрихом. Прошу прощения за мое произношение. Сэр Артур прочистил горло, и на лице его наконец проглянуло смущенное раскаяние, Сообщение такое: «Нит азой гих, майн зун». Боюсь, что не понимаю, что оно означает.
Гудини опустил глаза и осторожно разжал руку с платком.
Оно означает: «Не надо так торопиться, сын». Последние слова матери перед тем, как я отплыл в Европу. Я побежал по сходням, чтобы поцеловать ее напоследок, и едва не поскользнулся. Она пожурила меня за это. Шепотом. Я думал, что ее никто не слышал. Что это за спиритуалист, сэр Артур?
Его зовут Йелдгрейв.
Самый нелепый сценический псевдоним из всех, что мне доводилось встречать, но очень подходящее имя для грабителя могил. Приглушенно хмыкнув, Гудини сложил платок и спрятал его в жилетный карман. Прошу меня извинить, сэр Артур, но если это и есть ваше доказательство, то его легко объяснить. Выкраденный платок, подслушанный разговор между матерью и сыном и актриса, готовая записать свой голос и выдать его за духа. Могу вас заверить, что моя кампания против подобных самозваных медиумов, которая так полюбилась прессе, принесла достаточно похожих вызовов, но я удивлен, что вы попались на такую жалкую приманку, сэр Артур. Тот человек всего лишь хорошо подготовился, вот и все.
Но англичанин упрямо качал головой после каждого приводимого Гудини довода.
Нет. Это далеко не все, Гарри. Я был там, я видел, как платок появился, будто
Гудини протянул пустую руку, чуть повернул запястье и через миг уже держал в пальцах бокал, упавший ранее на ковер.
Будто по волшебству, сэр Артур. Он протянул англичанину бокал и встал, опустив голову в поклоне. Вы видели сценическое волшебство, больше ничего. Оно является не бблее веским доказательством спиритуалистического мира, чем ловкая ножка Маржери, которой та постукивала по «ящику духов» под моим стулом. Сэр Артур, вас провели, как босоногого мальчишку на первой в его жизни ярмарке. Этот Йелдгрейв не кто иной, как очередной салонный шарлатан, играющий на наивной доверчивости высшего света. Он самозванец.
Внезапный холодок пробежал по спине и шее Гудини.
Я нахожу это прозвище обидным сэр.
Глубокий голос звучал мягко, акцент выдавал человека культурного и образованногопрекрасное подражание коренному англичанину, благодаря которому он сумел убедить сэра Артура, что тот имеет дело с соотечественником. Но Гудини уловил хоть и едва заметные, но знакомые интонации под светским лоском и ответил, поворачиваясь:
Meu a-si cere iertare, domnule.
Вошедший мужчина стоял на самом пороге комнаты, его лицо терялось в пляшущих тенях, которые отбрасывали огонь в камине и закрытые абажурами лампы, но Гудини заметил, как бледные, с длинными пальцами руки на мгновение сжались в кулаки.
Извинение принято, ответил культурный голос.
Вы Сэр Артур поднялся на ноги и направился мимо Гудини к мужчине, все еще сжимая в руке бокал из-под хереса. Вы говорите
На румынском, закончил мужчина и сделал шаг в комнату. У меня дар к языкам, мистер Дойл, и я говорю на многих.
Остроумный, язвительный ответ умер на губах Гудини, когда Йелдгрейв ступил на свет. Перед ним стоял ходячий труп. Он был худ настолько, что выглядел изморенным голодом, а его кожа по цвету напоминала свернувшееся молоко; темно-синий бархатный халат только подчеркивал впадины вокруг угольно-черных глаз. Только губы сохранили цветкрасный, как цвет сырого мяса.
Когда мужчина протянул руку, Гудини непроизвольно подался назад. Он уже видел подобное ранее: сперва на родине, а потом в трущобах, где обитала его семья по приезде в Америку. Стоящий перед ним мужчина умирал от пристрастия к опиуму.
От прикосновения длинных холодных пальцев по руке Гудини поползли мурашки.
Ялорд Йелдгрейв, и наша встречаэто большая честь для меня, мистер Гудини, с улыбкой поклонился мужчина. Очевидно, он слышал замечание Гудини по поводу своего имени. Я в течение многих лет следил за вашей работой и поэтому осведомлен о проявившемся у вас недавно таланте духовных дел разоблачителя. Для меня будет неописуемым удовольствием стать тем единственным огнем, что осветит ваш путь.
Гудини выдернул свою руку и поспешил к камину, чтобы ненароком не ударить Йелдгрейва. Пылающая в нем злость с лихвой могла возместить недостаток тепла от едва тлеющего очага.
Каким образом? Ограбив еще несколько могил?
Едва заметный румянец расцвел на запавших щеках Йелдгрейва.
Я никогда не грабил могил, Гудини. Когда я общался с вашей матерью, она передала мне этот платок, а также прошептала те слова
МОШЕННИК!
Гудини не помнил, как дернулся от камина или как ударил самозванца, но секунду спустя он стоял, расставив ноги и сжав кулаки, и смотрел вниз на улыбающееся лицо Йелдгрейва. Из-за небольшой бескровной ранки в левом углу его и без того широкий рот казался еще шире.
Гарри! Что вы наделали! Бормоча извинения, сэр Артур помог Йелдгрейву подняться на ноги. Он заметил, что все еще держит в руке бокал из-под хереса, и предложил медиуму что-нибудь покрепче.
Спасибо, не нужно, сэр Артур. Я не общаюсь с духами из бутылок. С вежливым кивком Йелдгрейв отмахнулся от попыток его утешить и повернулся к Гудини. Я недооценил вас, Гудини, но будьте уверены, что второй раз я своей ошибки не повторю.
От желания снова ударить его у Гудини тряслись руки.
Вы не получите такой возможности. Я видел достаточно, чтобы понять, что вы собой представляете.
Нет, усмехнулся медиум, я так не думаю.
О, я думаю
Хватит! Ножка бокала треснула в руке сэра Артура. Он шагнул к спорящим. Этот человекмой гость, и вы должны обращаться к нему с приличествующим уважением или
Тихо.
Единственное слово было произнесено мягким тоном, но сэр Артур отпрянул, будто его ударили.
Я умею постоять за себя, сказал Йелдгрейв, но обращался он к Гудини, а не к хозяину. Как я уже говорил, я наблюдал за вашей карьерой со скукой несколько меньшей, чем я обычно испытываю при взгляде на население мира в целом. Вы превосходный артист, Гудини, но вы позволили этому единственному таланту разрастись в заносчивость и самонадеянность. А сейчас вы еще и натянули на себя мантию защитника людей от, как вы выразились, их собственной «наивной доверчивости»? Как правило, меня не беспокоят подобные пустякиили люди, но я решил поселиться в этом городе надолго и даже мельчайшая заноза со временем начинает приносить немалое раздражение.
Йелдгрейв подался вперед настолько, что Гудини мог разглядеть в-черных глазах свое отражение.
И вы, кудесник, вполне можете стать такой занозой. Медиум шагнул назад и грациозно направился к камину. Поэтому я считаю своим убедить вас не только в общении между живыми и мертвыми, но и в немалых талантах в этом отношении, коими я обладаю. И я не сомневаюсь, что, увидев их воочию, вы станете моим самым верным поклонником.