Осталось немного, подбодрила его она. Совсем чуть-чуть.
Я хочу пить.
Я знаю.
Мама, сказал он, можно мне в туалет?
Грейс открыла рот, чтобы ответить. Она не услышала первый выстрел. Что-то ударило её в бедро с такой силой, что она упала на бок, сбив Натана с ног. Несколько мгновений она в полном ошеломлении лежала на земле, прежде чем её слуха достиг звук второю выстрелабезошибочный грохот и эхо.
Беги! крикнула она. БЕГИ, Натан!
Глава 3
Алек проснулся с эрекцией. Конечно, ему снилась Джанин. Джанин, которая делала ему минет. Чертовски глупый сон. Он сомневался в том, чтобы Джанин делала кому-нибудь минет хотя бы раз в своей жизни.
Она не была похожа на женщину, которая делает минет.
Холодный душ привёл его в чувствохотя он не сделал бы такой выбор, если бы у него была альтернатива. Очевидно, Алек являлся не единственным постояльцем, который хотел принять душ. Трубы, по которым шла горячая вода шумели и стонали где-то в отдалении, но, после того, как он прождал три или четыре минуты, подставив ладонь под тепловатые капли, Алек понял, что он неправильно рассчитал время. Как всегда, чёрт возьми.
Видимо, в этом месте горячая вода была наградой за ранний подъём.
Но он не мог больше ждать, если собирался ехать вместе с Кенни. Поэтому он сжал зубы, провёл под душем почти минуту, смывая вчерашний пот, и выскочил из душевой кабины раньше, чем ледяной ливень смог бы нанести серьёзный вред его здоровью.
Одевание не заняло у него много времени. Он засунул расчёску, зубную щётку и пасту в карман брюкна этом сборы были закончены. В восемь часов утра он стоял за дверью своей комнаты, ожидая Кенни. Сегодня будет жаркий день, подумал он.
Ещё один жаркий день.
Кении был из тех парней, кто завязывает дружбу со всеми подряд, с каждым парнем, который ищет работу, номер телефона или новые тормозные колодки. Казалось, что он ни на секунду не переставал говорить или курить. Он водил один из старых, мощных грузовиков марки «форд» или «холден», украшенных антеннами, которые он ремонтировал собственными руками в свободное время. Кении считал себя в какой-то степени наставником. Он взял Алека под своё крыло после первого рейса в Милдуру и без умолку болтал о проездных деньгах, скорости, дорожном синдроме и душевной усталости, пока для них накапливалась работа. Казалось, что Кенни знают все. Большинство соглашалось с тем, что он мог научить многому по части двигателей, если быть готовым к выслушиванию его бесконечной болтовни. Даже Пэт, кузина Алека, знала Кенни «Сумасшедший, как раненая змея», прозвучал её вердикт, но она тоже признавала, что он был хорошим механиком. И щедрой душой. Может быть, даже слишком щедройособенно на советы.
Великодушный Кенни настоял на том, чтобы утром отвезти Алека назад в своём грузовике. Он приехал в две минуты девятого на жёлтой перегруженной «кортине», дымя сигаретой и держа в руке чашку кофе. Он спросил Алека, как он спал. Алек (на которого нахлынули мысли о Джанин, усердно работавшей над его членом) сказал, что прекрасно. Он прекрасно спал ночью. Взревел двигатель, и Кенни выехал со стоянки.
Сломан глушитель, решил Алек.
Ночью было не слишком шумно? осведомился Кенни.
Нет.
Это из-за того, что сейчас середина недели.
Да.
Ты уже завтракал?
Я позавтракаю потом.
Но Кенни имел собственную точку зрения на роль завтрака в жизни человека. Он настоял на остановке, чтобы купить Алеку сэндвич, и описал сложные процессы, которые происходят при трансформации еды в энергию. Алек уже привык к Кенни и слушал его вполуха. Поскольку сам он был немногословным человеком, то часто не сходился с людьми, похожими на Кенни. Людьми, которые любят поговорить. Это не волновало Алекане особенно. Он позволял потоку слов свободно течь мимо него. «Сонный» Маллер снова жил в собственном маленьком мире.
В мире, наполненном мыслями о Джанин.
Кенни иногда спрашивал Алека о его личной жизни таким же тоном, как он спрашивал его о работе, семье и условиях жизни. Он искал способ всё упорядочить. Алек предпочитал, чтобы другие не вмешивались в его делаособенно теперь, когда Мишель его бросила. Ему было нечего рассказатьнечем похвастаться. Большую часть времени ему удавалось избегать глубинного анализа своей ситуации, потому что его приятели были молоды, беспечны и совершенно не заинтересованы в обсуждении личных проблем с людьми, которых они встречали только в баре и по дороге на работу. Однако у Кенни была невыносимая привычка внезапно затрагивать сложные психологические вопросы во время обычного разговора о рабочих сменах или налогах. Например, отношения между мужчиной и женщиной. Проблемы отцов и детей. Алек жевал бутерброд с ветчиной, когда Кенни повернулся к нему, прервав свою лекцию о содержании холестерина в яйцах, и спросил:
Ты до сих пор живёшь у своего брата?
Алек чуть не подавился.
Э-э-э Да.
И как?
Нормально.
Кенни метнул на Алека проницательный взгляд. Через некоторое время он спросил:
Как долго ты намерен там оставаться?
Э-э-э
Ты же не хочешь задерживаться там надолго, сынок? Это не очень хорошо для тебя и не очень хорошо для них.
Я знаю, пробормотал Алек. Он ненавидел, когда его называли «сынок»даже если это делал его собственный отец.
Во-первых, ты не можешь приглашать подружек к себе домой, ведь так? Кенни заехал во двор и припарковался. Ты не можешь устраивать свою жизнь в чужом доме. И они тоже не могут делать то, что хотят, если ты постоянно попадаешься им на глаза.
Алек кивнул, чувствуя, как пылает его лицо. Ему удалось взять себя в руки только после того, как Кенни обрисовал ему будущую жизнь. Для начала Алек должен найти другое место. Лучше квартиру или, в крайнем случае, комнату. Затем он должен сесть и подумать, что он на самом деле хочет видеть в женщинеесли ему вообще нужна женщина. Когда он это поймёт, ему следует обратиться к Кенни. Кенни укажет ему правильное направление.
Только когда ты выяснишь, что именно тебе нужно, ты узнаешь, где это искать, объявил Кенни. Морская рыба не водится в Дарлинге, понимаешь меня? Ты должен выбрать цель.
Ладно.
Держись меня, сынок. Кенни похлопал Алека по плечу. Со мной не пропадёшь.
Прибыв на место, Алек взял грузовик и отправился на своём Дизельном Псе в автомобильный парк, где он загрузил цемент для шахты «Пасминко». Обычная процедура Он мог бы сделать её с закрытыми глазами. Он выехал около половины девятого, пересёк реку и оказался на шоссе, направляясь к границе Нового Южного Уэльса и не переставая думать о том, что сказал ему Кенни. В этом был определённый смысл. Если бездумно плыть по течению и надеяться на то, что тебе встретится прекрасная женщина, вряд ли ты найдёшь идеальную пару. С другой стороны, если планировать шаги в этом направлении так, как обычно планируют отпуск, то результат может оказаться более эффективным.
Беда в том что Алек не мог организовать даже отпуск, не говоря уже о собственной жизни. Это было частью его проблемы. Именно поэтому его бросила Мишель. А что касается выяснения того, что ему нужно, Алек знал это совершенно точно. Ему нужна Джанин.
И как он мог это знать до встречи с ней?
Он попытался представить, что никогда не встречал Джанин. Он попытался подумать о том, какую женщину он бы искал, если бы рядом не было Джанин. Он вспомнил, что пару раз во время пьяных вечеринок в баре они с приятелями обсуждали этот предмет. Это произошло ещё до того, как он встретил Мишель, не говоря уже о Джанин. Он припомнил разговор о длинных волосахвсем нравились длинные волосы. И побритые ноги. И умеренность в алкоголе. Но когда Алек позволил своему разуму углубиться в представления о моральном облике идеальной женщины, разве в его воображении не появилась прекрасная маленькая домохозяйка с коллекцией фарфоровых белочек и грудью, которая едва стоила упоминания?
Нет, не появилась.
Алек приехал в Коомбу около десяти часов утра. Он остановился у придорожной закусочной, потому что ему захотелось в туалет, и купил кофе, потому что там не разрешалось пользоваться туалетом, не сделав покупки (это было как-то связано с недостатком воды). В десять пятнадцать он снова сидел за рулём, до сих пор размышляя над вечной тайной любви.
До встречи с Джанин Алек не искал женщину, хотя бы отдалённо напоминавшую её. То же самое было с Мишель. Мишель была в такой же степени крупной, в какой Джанин была миниатюрной: крепкая широкоплечая девушка с густыми каштановыми волосами и огромными карими глазами. Она часто откидывала назад голосу и громко, раскатисто смеялась, показывая все зубы. Она неуклюже ходила по дому, и её тяжёлая грудь колыхалась под тонким сатином или прозрачным газом. Она часто привлекала кратковременный интерес, но была слишком своевольной для большинства парней. Они называли её бой-бабой. Они считали Алека подкаблучником.
Возможно, они были правы, хотя в то время он не думал об этом. Но одно оставалось несомненнымон не искал высокую красотку с пышными формами и сильным характером, точно так же как не искал хрупкую плоскогрудую блондинку, похожую на Джанин. Они просто встретились ему.
Может быть, потому что он не определил, что именно ему нужно?
Алек подумал, можно ли на самом деле разумно организовать свою личную жизнь. Определить, что тебе нужно, и отбросить всё неподходящее. Вероятно, кто-то мог это сделать. А он сам? Он так не считал. Во-первых, ему нравились почти все женщины. Он не мог выделить какой-то особенный тип. Во-вторых, даже если список его требований окажется довольно расплывчатым и общим (например, верность или личная гигиена), что, если он встретит женщину, которая подойдёт ему, но не обратит на него ни малейшего внимания? Это было более чем вероятным. Алеку пришло в голову, что у него не было своего «типа», потому что он не мог его себе позволить. Ему приходилось довольствоваться тем, что он получал. На самом деле, что он мог предложить? Он не был похож на Даррила. Он даже не был похож на Кенни. По крайней мере, Кенни умел заговаривать зубы.
Двигаясь вперёд, Алек не обращал внимания на местность, проносившуюся мимо него. Такой пейзаж было легко не замечатьвысохшая красная земля, разбросанные тут и там пучки травы, дорожные знаки, проволочное заграждение, которое крепилось на железных столбиках. Справа, у самого горизонта, виднелось расплывчатое зелёное пятно, обозначавшее растительность у ручья. Слева тянулись столбы электропередач, приближаясь к шоссе. Через семьдесят километров от Брокен-Хилла местность начала слегка меняться. Ручей Пайн-Крик, окружённый старыми и раскидистыми камедными деревьями, поворачивал к дороге и пересекал её. Чуть дальше столбы электропередач тоже пересекали шоссе, уходя в противоположном направлении. Пейзаж становился другим. Появилось больше растительности, меньше каменных гряд, промелькнул почтовый ящик. Ручей, оказавшийся теперь слева от шоссе, проходил почти у самой обочины, и деревья были хорошо видны из кабины.
Алек ничего не замечал. После долгого раздумья он пришёл к выводу, что совет Кенни насчёт женщин ему не подходит. Ничего хорошего из этого не выйдет. Алек имел только одно преимущество перед остальными парнями. Пусть у него нет денег, дома и хорошо подвешенного языка, но его было легко удовлетворить. Он был счастлив, когда ему удавалось найти женщину, похожую на Мишельиз тех, какие отпугивали большинство мужчин, потому что он не ожидал многого. Зачем ограничивать свой выбор списком требований? Это было всё равно, что выстрелить себе в ногу.
Вместе с тем второй совет Кенни попал в самую точку. Алек больше не мог оставаться у своего брата. Пора убираться оттуда или он испортит всё, что только можно испортить. Ладно, Джанин добавила света в его жизнь. Но всё было слишком плохо. Она была замужем за его братом, и у него не было никакой надежды.
Чем быстрее он уедет от неё, тем быстрее он исцелит своё разбитое сердце.
Увидев на левой полосе дороги раздутое тело кенгуру, Алек принял мгновенное решение проехать по нему. Очнувшись от своих мыслей, он посмотрел на часы. Почти одиннадцать.
Скоро он будет дома.
* * *
Сайрин патрулировал окрестности дома когда услышал выстрел. Он уже установил, что телефонные провода были перерезаны в том месте, где они уходили под крышу. Крыша дома была довольно низкой, поэтому не требовалось больших усилий, чтобы это сделать: возможно, понадобился табурет, или ящик, или бидон из-под молока. Или просто мачете с длинным лезвием. Хотя вряд ли это был мачете. Мачете повредил бы фасад дома. Возможно, даже водосточную трубу. И был бы шум. Кто бы ни перерезал провод, он сделал это тихо и осторожно, пользуясь секатором или кусачками.
Сайрин был рассержен и удивлён. У него не укладывалось в голове, зачем взрослый человек посвятил столько времени и усилий тому, чтобы перерезать его телефонный провод. Какой сумасшедший стал бы подкрадываться ночью к его дому с ящиком, ножницами и, по всей видимости, с фонариком? Сайрину пришло в голову, что тот парень, кто бы он ни был, не мог рисковать и подъезжать к дому слишком близко, чтобы никого не разбудить. Ему пришлось идти не меньше полукилометра, в полной темноте, через колючие заросли кустарника с тяжёлой ношей, мимо бог знает скольких змей и пауков, прежде чем он приблизился к ограде. Ему явно пришлось где-то разбить лагерьвозможно, на земле Рикеттса. Он не мог разжечь костёр, чтобы никто не увидел огонь и не почувствовал запах дыма. И собаки. Если он и отравил собак, тогда он должен был находиться здесь уже несколько дней. Держаться подальше от дома. Подкрадываться, словно лиса, довольствоваться холодной едой, внимательно вглядываться в облака пыли, которые могли означать приближение автомобиля или движение стада овец. И где он мог бы спрятать свою машину? У шоссе? Это была пустынная местность, но не настолько пустынная. Нельзя быть уверенным в том, что какой-нибудь фермер, занятый починкой ограды или перегоном овец, не заметит машину, оставленную посреди пустыни.
Поразмышляв об этом ещё немного, Сайрин пришёл к заключению, что затраченные усилия не имели почти никакого результата. Чего добился этот странный преследователь? За исключением того, что до смерти перепугал Грейс, он навлёк на себя всю тяжесть закона. Сайрин был уверен, что тот не рискнет покушаться на его имуществоесли Сайрин останется здесь. Пока у Сайрина есть ружьё, дом в безопасности. Конечно, если бы этот ублюдок ночью проник в дом и попытался убить их во сне, тогда в этом был бы какой-то смысл. Тогда результат стоил бы потраченных сил. Но это? Убитые собаки? Обрезанные провода? Что всё это значит?
Сайрину пришло в голову, что тот человек действовал после часа ночи. В это время он сам выходил во двор и являлся лёгкой добычей для притаившегося злоумышленника; он относил труп Гарри к собачьей конуре. Что если рядом с ним кто-то был? Что если внезапное появление Сайрина нарушило планы этого человека и помешало ему войти в дом?
Нет, это не имело смысла. Была ещё собака. Кто бы ни был этот таинственный сумасшедший, он принёс с собой не только фонарик, ящик и пару кусачек, но ещё и мёртвую собаку. Мёртвую собаку. А Бита нельзя назвать маленьким. Проклятому маньяку понадобилась бы тачка или что-нибудь в этом роде.
Зрение Сайрина уже начинало подводить его, но его глаза были не настолько плохи, чтобы не заметить следов, оставленных на земле. Он пытался найти их, но потерпел неудачу; возможно, полицейским повезёт больше. Если бы его собаки были живы, то они почувствовали бы незнакомый запах и взяли бы след. Но сейчас ему оставалось только патрулировать границы своих владений, прислушиваясь к подозрительным звукам и держа палец на спусковом крючке ружья.
Он как раз остановился, чтобы поправить покосившийся столбик ограды, когда услышал выстрел. Он мгновенно понял, что происходит; звук выстрела так напугал его, что он чуть не выронил свою винтовку. Затем раздался второй выстрел. Ему показалось, что он слышал крикслабый и отдалённый, но он не был до конца уверен, потому что в этот момент он уже бежал. Второй выстрел указал ему направление движения. Он раздался со стороны дороги. Сайрин проклинал своё больное колено и то, как оно сгибалось под тяжестью его тела Он замедлил бег; боль отвлекала его. Его сердце тоже было не в порядке, оно металось в грудной клетке так, словно хотело оттуда выскочить. Кровь громко стучала в ушах, заглушая все остальные звуки. Когда он добежал до ворот, то уже задыхался. Чертовски трудно было открыть замок, не выпуская ружья из рук. Боже, боже! Ещё один выстрел.