Призраки - Ричард Матесон 4 стр.

Дэвид со вздохом отвернулся.

 Могу сказать, что это действительно

Он умолк на полуслове, поняв, что остался один. Встревоженный, кинулся к темному проему двери и через мгновение оказался в мастерской. Марианна стояла у окна и смотрела наружу. Дэвид щелчком отбросил спичку и спросил:

 Мне закрыть дверь?

 Как хотите,  отозвалась она.

Тон ее был настолько апатичным, что Дэвида пронзила боль тревоги. Сам не зная почему, он чувствовал себя обязанным доставить этой женщине радость. Не в силах оторвать глаз от ее лица, полуобернулся и толчком затворил дверь. Затем двинулся к окну, у которого она стояла. Марианна, казалось, не сознавала его присутствия. Дэвид поежился. Ее безразличие больно ранило его. Еще несколько минут назад их отношения были полны взаимопонимания, а теперь она словно ускользнула от него и оказалась на недосягаемом расстоянии. Он тщетно напрягал разум, пытаясь найти слова, которые могли бы вернуть ее обратно.

 Какой э-э какой очаровательный медальон у вас на шее,  наконец выдавил он из себя.

Она обернулась, и, хотя он стремился всего лишь выправить ситуацию, ее ответная улыбка поразила его: между ними опять воцарилась близость.

 Вы хотели бы взглянуть на него?

 Очень хотел бы.

В тот же момент он как бы увидел себя со стороны. Воображение услужливо изобразило его в качестве персонажа бесчисленных телевизионных дрампроклятие, наложенное на него профессией телесценариста. Но это видение тотчас исчезло, как только Марианна потянула ворот свитера и перед его взором на мгновение предстали, повергнув его едва ли не в трепет, округлости ее груди. Нервно сглотнув, он принял из ее руки медальон и с подчеркнутым вниманием принялся его рассматривать. В лунном свете можно было лишь разглядеть, что медальон сделан из золота, а в центре его сверкает крупный камень. Дэвид поднял глаза на женщину.

 Это бриллиант?

 Да. Его подарил мне Терри.

Он кивнул, улыбнулся и тут же вспомнил, как много раз в своих сочинениях называл такую улыбку «храброй». Итак, храбро улыбнувшись, Дэвид продолжил:

 Должно быть, он очень любил вас.

Марианна резко отвернулась.

 Он вовсе не любил меня,  проговорила она.  Любил бы, не уехал.

Дэвид продолжал смотреть на нее. Ее слова взбудоражили его и вывели из обычного равновесия. Правда, он ожидал чего-нибудь примерно в этом духе, но все же вздрогнул, когда Марианна вдруг резко повернулась и направилась к выходу из студии.

 Теперь мне пора уходить,  послышался ее голос.

 Но  Он оборвал себя, почувствовав, что не должен произносить те слова, которые сейчас просились ему на язык: «Когда я вас снова увижу?»

 До свидания,  произнесла Марианна.

Дэвид невольно протянул руку ей вослед, как бы намереваясь удержать ее, и снова, в который уже раз, остановил себя. Он не имеет права следовать за этой женщиной. И эта мысль наполнила все его существо чувством такой невосполнимой потери, что он, как пораженный громом, лишь молча стоял и провожал глазами ее удаляющийся силуэт. Затем услышал звук захлопнувшейся входной двери, тяжело вздохнул и вернулся к окну, надеясь увидеть ее.

Секунды проходили одна за другой, а перед ним все расстилался пустой, залитый лунным светом берег. Плечи Дэвида поникли. Он постоял еще несколько минут у окна, затем с сокрушенным вздохом медленно прошел через студию и прикрыл за собой дверь. Он чувствовал себя буквально растерзанным. Принялся взбираться по ступеням лестницы в спальню, и этот подъем лишил его последних сил.

Едва дойдя до кровати, Дэвид бессильно рухнул на нее и в это мгновение вдруг обнаружил, что до сих пор сжимает в руке ее медальон. Поднес медальон к глазам, рассматривая, затем, словно по наитию, просунул ноготь большого пальца в щель между двумя его половинками. Он даже не ожидал, что медальон сможет раскрыться, и вздрогнул, когда обе створки вдруг со щелчком отскочили друг от друга. Чиркнув спичкой, Дэвид посмотрел на одну из фотографий и нахмурился: вовсе не похож он на этого Терри. И тут его взгляд скользнул к другому портрету. Это было лицо Марианны.

Звук, который вырвался у него, будто из сердца, поразил его самого. Он был похож на стон, которым только совсем юное, едва вышедшее из детского возраста создание могло бы отозваться на первые муки любви.

ПЯТНИЦА

Дэвид медленно открыл глаза и сонным взглядом уставился в потолок. Некоторое время он лежал не шевелясь, прислушиваясь к бормотанию прибоя, затем повернул голову, чтобы посмотреть на Эллен, и едва не подскочил от неприятного сюрприза: рядом с ним никого не было. Более того, было похоже, что жена и не ложилась спать.

Откинув одеяло, он опустил ноги на пол и, вскочив с кровати, заторопился к ближайшему окну мансарды. Машины тоже не было на месте. Дэвид непонимающе поглядел на глубокие следы шин и почувствовал, как на виске у него тревожно забилась жилка. Резко отвернувшись от окна, направился к двери, но, не пройдя и нескольких шагов, заметил на прикроватном столике прислоненный к ночнику листок бумаги и чуть не вскрикнул от удивления.

Записка развеяла тревогу, он благодарно улыбнулся, но секундой позже вздрогнул: ведь на какую-то долю минуты он поверил, что жена бросила его. Ушла навсегда. «Такова мера моей уверенности»,  грустно отметил он про себя.

Почувствовав, как замерзли на ледяном полу ноги, Дэвид уселся обратно на кровать, поджал их под себя и стал искать глазами тапки. На часах было больше девяти утра. Должно быть, вчера он заснул, как только коснулся головой подушки. Вроде и спать-то сразу не собирался, но тем не менее заснул. Может быть, оттого, что происшедшее с ним не годилось для того, чтобы поделиться им с Эллен? Особенно в качестве интригующего рассказа, ломающего ледок в их отношениях.

Дэвид опять нахмурился, пытаясь понять, хотел ли он действительно рассказать Эллен о своей встрече с Марианной. Помнится, он вернулся из студии почти хмельной от безрассудного влечения к той женщине. При таких обстоятельствах, возможно, и к лучшему, что он отключился до возвращения жены с прогулки. Ибо она вполне могла бы распознать в его голосе нотки плохо скрытого восхищения незнакомкой. А это отнюдь не способствовало бы их примирению.

Пока Дэвид одевался, кожа его от холода пошла пупырышками. Он опять выглянул в окно. Утро было серым и пасмурным, задул ветер. «Торопитесь посетить романтичный курорт Логен-Бич в морозные дни»,  усмехнулся он мысленно. Каким же идиотом надо быть, чтобы предложить эту поездку! Неделя в Палм-Спрингс могла бы гораздо лучше послужить их целям.

Надевая рубашку, Дэвид вдруг услышал негромкий стук упавшего на пол предмета. Это был медальон Марианны. Подбирая его с пола, он сказал себе, что еще за секунду до этого был склонен считать свое ночное приключение лишь плодом собственного воображения, максимумгаллюцинацией. Сейчас же явно приходилось смириться с существованием Марианны как с реальным фактом. Разумеется, эта женщина не может быть и вполовину так прекрасна, как ему показалось вчера вечером. Резким движением он раскрыл обе половинки медальона, чтобы подтвердить свое сомнение, и, потрясенный, покачал головой.

Господь милостивый, до чего же она красива! Ничуть не менее прекрасна, чем тот образ, что сохранила его память. Первое впечатление ничуть не обмануло его. Только долгое время спустя он сумел оторвать взгляд от ее лица и взглянуть на фотографию Терри. Тут таилось какое-то странное недоразумение. Как могла ей прийти в голову мысль о его сходстве с этим человеком, было совершенно непонятно. У него, Дэвида, темно-русые волосы, а этот Терри такой же жгучий брюнет, как сама Марианна. Его, Дэвида, физиономия круглая и румяная, Терри же бледен и тощ лицом, к тому же с недоброй усмешкой и, кажется, коварного нрава.

Приглядевшись внимательнее, Дэвид заметил некоторую расфокусированность взгляда и решил, что художник носит контактные линзы, причем, похоже, довольно толстые. Дэвид злорадно ухмыльнулся. Рост у Терри, кажется, не больше пяти футов двух дюймов, в то время как сам он ростом шесть футов и два дюйма и имеет телосложение футболиста, каковым он и являлся в прошлом. «В общем, сходство потрясающее,  отметил он.  Мы почти сиамские близнецы».

Его улыбка растаяла. Он медленно опустил медальон в карман рубашки, закончил одеваться, вышел из спальни и, задержавшись ненадолго в ванной, спустился по ступеням лестницы в гостиную.

Оказавшись в комнате, он застыл на месте, заметив, что на диване лежит одеяло: значит, Эллен провела всю ночь здесь, а не в спальне. Дэвид поморщился. Похоже, она расстроена больше, чем он мог предполагать. Он задался вопросом, не нарочно ли здесь оставлено одеяло, в качестве, так сказать, обвинения, но затем решил, что такие подозрения недостойны его. Аккуратно сложил одеяло и положил на кресло. «Бедная малышка, как же она тут мерзла»,  подумал он, и улыбка на его губах превратилась в сокрушенную. «Малышка! Хм, надеждавечно юная дева». Мужчина средних лет объявляет, что идет на встречу с «ребятами», немолодая женщина составляет график игры в бридж с «девочками». Он покачал головой. Вот где проходят самые горячие, самые нескончаемые боисражение человека со временем.

Как только огонь разгорелся, Дэвида стало угнетать беспокойство. Он попытался направить свои мысли в какое-нибудь русло; прикинул возможную длительность отсутствия Эллен. Порт-Джефферсон находится от этого коттеджа на расстоянии двадцати семи миль. Это означает путь в пятьдесят четыре мили плюс расстояние до магазина. Дэвид застонал от разочарования. Эти подсчеты можно отбросить, они лишь усиливают беспокойство. Эллен вполне могла уехать за несколько минут до того, как он проснулся, но с таким же успехом могла отсутствовать к моменту его пробуждения уже несколько часов.

Что ж ему теперь делать? Можно попробовать отправиться на рыбалку, но это не самое приятное занятие на пустой желудок. Почитать? Он скорчил недовольную гримасу. Тоже не тянет. Остается одноотправиться на прогулку. Что он и сделает.

Через минуту Дэвид уже натянул куртку и вышел из дома, жадно втягивая ноздрями воздух. Этот зимний морской дух даже пьянил его. В нем была такая чистота и свежесть, что воздух долины Сан-Фернандо даже сравниться с ним не мог. Жителю тамошних мест можно просто-напросто забыть, на что и похож чистый воздух, привыкнув к кисловатому привкусу смога. Если бы Дэвид уже позавтракал, умяв, например, хорошую отбивную, он бы сейчас с огромным удовольствием отправился в долгую прогулку на машине вдоль берега.

Он подошел к самой воде, постоял, потом запрокинул голову и глянул в высокое небо. «Непременно разразится дождь,  подумал было он, но тут же к нему пришла еще одна мысль:Похоже, что дождь был вчера». Сказывались привычки жителя штата Калифорния. Его лос-анджелесский опыт трактовал дожди как чрезвычайно редкое атмосферное явление. Но как бывший житель Нью-Йорка он имел представление о восточных ливнях, и ему было совершенно ясно, что в здешних местах дожди не проливаются из каждой появившейся тучки. Он начисто забыл об этом. Посмотрев вдаль, Дэвид выхватил взглядом изменчивый сине-серый силуэт Саунда, затем безлюдную полоску пляжа впереди и спросил себя: «Что на свете может быть более грустным, чем зрелище летнего курорта зимой?»

Теперь он уже подходил к утесу над морем, рассматривая дом, стоявший на вершине. «Кто же там все-таки живет?»не в первый раз подумал он. Здание было очень впечатляющим. Наверное, из него открывался вид, уму непостижимый. «Примерно в таких замках и должны обитать писатели,  заняла его новая мысль.  Щеголять в смокингах, с задумчивым видом потягивать трубку и вынашивать замыслы великих творений, которые иначе как в лучших кожаных переплетах и не издаются». В его же опрятном и современном домике в Шерман-Оукс было что-то непередаваемо бесплодное, что-то по сути своей чуждое творчеству.

Дэвид передернул плечами и скривился, стараясь отогнать подальше неприятные ассоциации. «Только не сегодня»,  строго сказал он себе и стал разглядывать огромное здание на вершине скалы, представляя его обитателей: отошедший от дел магнат с ухоженной внешностью и несметными доходами; его увядшая, но сохранившая следы былой красоты седая супруга, которая совершает долгие прогулки по огромному особняку, постукивая тростью с серебряным набалдашником. Нет, пусть это лучше будет бывшая театральная дива, богиня европейских подмостков времен королевы Виктории, а нынетихая старушка, коротающая одинокий век среди старинных платьев и воспоминаний, наедине с верной Бабеттой, постаревшей, но по-прежнему преданной француженкой-горничной. «Что за ерунда лезет мне в голову»,  оборвал Дэвид поток своих фантазий. Видно, он слишком много времени провел, мысля литературными клише, разного рода шаблонами. Вполне возможно, что тут обитает на покое пожилой хозяин посудной лавки и

Причудливый поток его выдумок прервался, когда он неожиданно увидел женскую фигуру, стоявшую на краю утеса. Теперь он разглядел и деревянную лестницу, которая вела вниз, к пляжу, и которой раньше в тени огромной сосны не было видно. Не замедляя шага, Дэвид принялся рассматривать женщину. Была ли это Марианна? Точно он не мог сказать, но у него сложилось впечатление, что эта женщина постарше. Теперь он даже видел, как трепещет легкий шарф у нее на шее.

Дэвид невольно нахмурился. Не похоже, что это Марианна. Она ведь сказала, что живет за утесом, дальше по пляжу. Он упорно смотрел на женщину, стоявшую на вершине, и ему показалось, что она тоже смотрит на него. Может ли это быть? Нет, толком не разобрать, возможно и смотрит. Какая разница? Время в здешних местах течет медленно, перемены редки, и вид нового человека, оказавшегося на привычном пустынном берегу, станет для нее событием дня. Дэвид улыбнулся, покачав головой, и отвел глаза в сторону.

Начинался отлив, и он обходил подножие почти вертикальной громады утеса, следуя по тропке между камнями, густо поросшими колониями мидий. Неожиданно он заметил коттедж, находившийся примерно в половине мили от него дальше по берегу. Непрошеная мысль о том, что Марианна и вправду живет здесь, в тот же миг пришедшая ему на ум, почти напугала его. С чего бы? Оказывается, подсознательно он сомневался в том, что она сказала ему правду. Думал, что солгала, чтобы иметь возможность никогда больше с ним не встретиться.

Добравшись до полоски плотно утрамбованного песка, Дэвид зашагал быстрее, пытаясь, хоть и тщетно, не обращать внимания на ускоренное сердцебиение. Противоречивые чувства разрывали его грудь. С одной стороны, он негодовал на свое юношеское нетерпение, с которым жаждал вновь встретиться с Марианной. С другойэто нетерпение радовало его. Ему ведь уже ни много ни мало, а сорок шесть, и он давно отбросил надежду на то, что испытает когда-нибудь вновь подобные чувства.

Чтобы унять сумятицу мыслей, он начал придумывать варианты его встречи с девушкой. Вот, услышав его стук, она открывает дверь коттеджа. Он с обаятельной улыбкой протягивает ей медальон. Она восхищенно произносит: «О, привет!» Разумеется, в доме больше никого нет. Разыгравшаяся фантазия не предусматривала присутствия посторонних. Разве что прикованная к постели старая тетушка в мансарде да в спальне отец, вернувшийся с ночной работы. Нет, черт побери, пусть лучше она будет дома одна. Когда-то, в один несчастный день, вся ее семья погибла в буре. И Марианна умеет варить чудесный кофе.

Дэвид настолько погрузился в свои мечты, отчасти напоминавшие мечты Дон Кихота, что не заметил, как добрался до коттеджа. К своему немалому удивлению, он увидел, что ставни наглухо закрыты и на всем облике дома лежит печать полного запустения. Недоуменно нахмурившись, он ускорил шаги. Лучше бы не слишком торопиться, это неосторожно. В конце концов, она, может быть, находится в этом доме и следит за его приближением. Но не прошло и нескольких секунд, как ему стало окончательно ясно, что коттедж пуст уже долгие годы, а если и обитаем, то владелец не уделяет никакого внимания его внешнему виду. Это никак не согласовывалось с представлением Дэвида о Марианне.

Чтобы отбросить последние сомнения, он дважды постучал в переднюю дверь домика, затем обошел его и постучал с заднего крыльца. Стало ясно, что ответа не будет. Несколько раз Дэвид обошел вокруг коттеджа и в результате был вынужден признать, что его обманули. Совершенно ясно, что она никогда не жила здесь, а другого дома поблизости не было, за исключением особняка на вершине утеса. Вероятно ли, что она живет там и что та женщина, которую он видел, была все-таки Марианной? Дэвид вздохнул. Что ему за дело до того, где она живет? Совершенно очевидно, что она больше не хочет его видеть.