Четыре чемодана!посетовала Матильда.И хоть бы что.
Славик не знал, как чемоданы могут защитить от индуцированного психоза. Поэтому он развел руками, учуял шлейф табачной копоти, тянущийся за правой, и поспешно спросил:
А где у вас туалет?
***
Обойдя торговый зал, бабуля сдернула с полки роскошно изданные «Приключения Буратино» и принялась листать их, долго и жадно разглядывая каждую иллюстрацию. Страницы она подцепляла не пальцами, а ребром ладони, и они поддавались не сразу, но бабуля упорствовала, раз за разом повторяя одно и то же движение. Ее подбородок мелко дрожал, а на губах застыла улыбка. Иногда бабуля хихикала, и казалось, что это пузыри какого-то газа накапливаются у нее внутри, поднимаются кверху и выходят со звуком сдавленного смешка.
Дойдя до картинки с волшебной дверью за нарисованным очагом, бабуля посмотрела в противоположный конец зала и медленно моргнула одним глазом. Левым.
***
В крохотной каморке, выложенной кафелем, было так чисто, будто ею не пользовались по назначению. Закрыв дверь туалета на разболтанную задвижку, Славик достал из кармана телефон и обнаружил на нем полтора часа записи. Он включил воду и, поставив звук на минимум, поднес телефон к уху.
дама из кладовки, убийственное воображениееле слышно забубнил из динамика Ножкин.
Славик перемотал запись немного вперед, потом еще немного, потом посмотрел на себя в тусклое зеркалолицо стареющего мальчишки, так и не сумевшего стать настоящим взрослым, взгляд слегка диковатый, на щеке какая-то пыль. Ножкин, по крайней мере, был сумасшедшим, а меня-то как сюда занесло, подумал Славик. Вся эта авантюра была позорной глупостью, а теперьСлавик вспомнил тревогу в Женечкиных глазах, которая, кажется, была тревогой за неготеперь к глупости потихоньку начала примешиваться еще и подлость
Внезапно в его ухо ввинтился визгливый нарастающий звук, похожий на скрежет металла. От неожиданности Славик выронил телефонон упал в раковину, чуть не угодив прямо под струю воды. А когда Славик, матерясь, выхватил его оттуда и протериз динамика, как ни в чем не бывало, продолжал рассказывать свою сомнительную историю Виктор Павлович Ножкин.
***
Матильда, балансируя на верхней ступени маленькой стремянки, вешала обратно на стену большие золотистые часы с римскими цифрами. Судя по бурной Женечкиной жестикуляции, хрупкое создание пыталось давать ей какие-то советы, и это было очень забавно, учитывая то, что Матильда стояла к Женечке спиной. Выйдя из подсобки и увидев их, Славик рассмеялся, а Матильда возмущенно обернулась, явно собираясь высказать ему накипевшее.
И тут из глубины торгового зала послышался скрип дверных петель.
Часы остались висеть как придется, единицей кверху вместо положенных двенадцати. Матильда скатилась со стремянки и бросилась в зал.
Бабуля, уже стоявшая на пороге кабинета Хозяина, улыбнулась ей через плечо, меленько тряся подбородком, шагнула внутрь и прикрыла за собой дверь. Матильда рванула за ней с яростным криком:
Туда нельзя!
Славик мгновенно узнал эту интонациютак кричат на того, кого собираются бить. Неотвязное тиканье в ушах на мгновение заглушил тупой и влажный звук, с которым впечаталось в асфальт сочащееся кровью лицо бездомного. На секунду Славик застыл в растерянности и омерзении от всплывшей в памяти картины, а потом бросился за Матильдой, чтобы спасти от нее несчастную бабулю. Бабулю в голубом платочке, беззащитную, ломкую от остеопороза, доверчивую и непонятливую от подступающей деменции Славик был хорошим мальчиком, бабушкиным внучком, а Матильда была бешеной сукой.
***
Так они и оказались втроем в кабинете Хозяина: Славик, Матильда и бабуля, которая держала перед собой склянку из темного стекла с плотно притертой пробкой. И Матильда вдруг на мгновение стала совсем другойочень больной и очень старой.
Забери у нее,прошептала она.Пожалуйста!
И упала, словно тряпичная кукла. Славик успел заметить, как запрокидывается ее голова, и вспомнил учителя труда Петра Алексеевичатот так же внезапно рухнул у доски, и уроком семиклассникам стало таинство скоропостижной смерти. Тогда Славик впервые увидел кощунственный процесс мгновенного превращения живого человека в неодушевленный предмет, неспособный даже сохранить заданное положение, а потом классная сказала, что это был инсульт Бабуля хихикнула, выпуская очередной пузырь неведомого газа, и сделала шаг вперед, поводя перед собой склянкой. А Славик застыл на месте, совершенно не понимая, что делать дальше.
***
В склянке что-то блеснулословно луч фонаря на мгновение выхватил из темноты крупную снежинку. Это было красиво, напоминало о новогодних праздниках, зимней городской иллюминации, и Славик бездумно уставился на мерцающий огонек.
Бабуля сделала еще один шаг, неловко выставив ногу боком, и старушку повело влево. Ее водянистые глаза разъехались: правый смотрел на Славика, левый укатился к виску. Половина лица продолжала улыбаться, а другую, похоже, сводило судорогой, и губы, смыкаясь и размыкаясь, отчетливо чмокали. Изо рта торчал зубной протез, мокрый и розовый, словно кусок откушенного языка. Казалось, что управление собственным телом дается бабуле с трудом, и его части действуют как придется, сами по себе. Пальцы, сжимающие склянку, подрагивали.
Мерцающая искра под темным стеклом погасла, и это почему-то испугало Славика.
Отдайте, пожалуйста,ломким голосом попросил он.
Бабуля, хрустнув шеей, свесила голову набок. Славик медленно, шумно выдохнули направился к ней.
***
Опущенные шторы, крепко сцепленные руки на круглом столике, склоненные головы. На ближнейбелая ниточка пробора в блестящей каштановой массе. Волосы разделены надвое, мягкими валиками прикрывают уши, и ниточка сбегает вниз, ручейком впадая в белоснежную шею. От шеи пахнет сладким, янтарным, тягучим.
Здесь кто-нибудь есть?
Потом станет ясно, что это был запах опопанакса, особой ароматной смолы. Из нее делают снадобья, чтобы пахнуть не гниловато-соленым человеком, а лесом и цветами. Но тогда казалось, что тягучим янтарем пахнет сама белая, мягкая кожа. Это завораживало. Еще завораживал огонь, пляшущие жаркие язычки на высоких свечах. Канделябр не поместился на стол, и его поставили на комод у окна. Свечи нетерпеливо потрескивали, тянулись к тяжелым оконным драпировкам. Крохотные огненные капли почти вопили о том, как им хочется прильнуть к ткани, вгрызться в дерево, напитаться, вырасти
Кто-нибудь желает поговорить с нами?
Только не зови опять своего Толстого, он ломака!
Хихиканье.
Тс-с!..Каштановая голова поднялась.
Бледно-розовые крупные губы и строгий носик. Лицо нежное, фарфоровое, почти неживое в своей модной бледности (потом станет ясно, что модной). Лицо-камея. Такая кожа должна пахнуть прохладными кувшинками, а не янтарной смолой. Брови сосредоточенно нахмурены, глаза движутся под опущенными веками, но на самом деле она ничего не видит и не чувствует, она недоступна. Закрыта. Можно приблизиться к ней вплотную она ничего не почувствует. Теплая белокожая крепость, источающая запах опопанакса.
Если здесь кто-нибудь есть, подайте нам знак
Это ее сосед, молодой человек с полупрозрачными усиками. Он жадно стиснул маленькую руку белокожей крепости, и между их пальцами пляшут игривые искорки.
Одни утверждали, что здесь можно пропасть, другиечто счастливчикам достаются здесь сказочные богатства и возможности. И вот оно, благоухающее богатство с каштановыми волосами, сидит смирно, запертое на надежный замок собственной нечувствительности. Как хочется бережно снять эту белую кожураньше хотелось побыстрее содрать вот уже, уже перемены в поведениии накинуть, словно роскошный плащ. Завернуться, окуклиться, смакуя свою сладостную цельность, казавшуюся уже невозможной
Да, цельность восстановлена, безо всяких сомнений. Ноющей пустоты больше нет, ампутированный кусок на прежнем месте, раны затянулись бесследно.
Хозяин спрашивал, как это ощущается. И поморщился, получив ответ: будто вырвали сердце.
Крум с усиками, в отличие от белокожей крепости, распахнут настежь. Призывает, манит, поводит туда-сюда беспокойными щупальцами своего зова. Щупальца раскинуты далеко, и он ни малейшего понятия не имеет о том, что может к ним прицепиться. Он просто хочет щегольнуть перед белокожей крепостью своим даром, хотя и дара-то никакого нет одна открытость. Он весь зияет, не ведая о том, насколько беззащитен.
Насколько они все беззащитны, что сотворит огонь с этой роскошной кожей
***
Прежде драться с пенсионерами Славику не доводилось, поэтому сравнивать было не с чем, но все-таки он ожидал менее ожесточенного сопротивления. На грозные окрики бабуля не реагировала, попытки силой отобрать у нее склянку тоже успехом не увенчались, и в итоге они со Славиком сцепились и закружились по комнате, ударяясь то о диван, то о секретер. Причем ударялся в основном Славикбабуля с легкостью поворачивала его в нужном направлении, а в какой-то момент даже оторвала от пола, чтобы приложить о буфет. Глаза ее продолжали смотреть в разные стороны, тело конвульсивно подергивалось и совершало непонятные движения, но при этом бабуля, которая, казалось, состояла из одних острых костей под дряблой кожей, была сильна как черт.
Наконец, презрев все приличия и собрав все силы, Славик хорошенько впечатал старушку в письменный стол и постучал о край столешницы ее кулаком, сжимавшим склянку. Бабуля зашипела, выронила склянку и незамедлительно вцепилась освободившейся рукой ему в горло. Половина ее лица по-прежнему заискивающе улыбалась. Судорога перешла на шею и на правое плечо, узелки сведенных мышц вздулись под пергаментной кожей, но это, кажется, нисколько не мешало бабуле целеустремленно душить Славика. Тот чувствовал дрожь и птичью худобу ее сухих пальцеви тщетно пытался их расцепить, багровея от недостатка воздуха и от натуги. Так они медленно опустились на пол, и бабуля завертела головой в поисках склянки. Глаза ее вращались в орбитах, будто кукольные. Но склянки нигде не было видно, потому что на нее случайно уселся Славик. Он чувствовал, как она впивается в бедро, и от этого странный покой снизошел на его путающееся сознание, словно под темным стеклом призрачной снежинкой мерцала его собственная жизнь, и сейчас она была в безопасности
Раздался звонкий удар, бабуля плюхнулась на ковер и частично на Славика, а он, схватившись за горло, задышал взахлеб.
Хозяин медленно опустил трость и склонился над обоими:
Юноша, а вы тут опять какими судьбами?
Я тут работаюпросипел Славик. В голове у него было пусто, перед глазами зелено.
Хозяин не обратил на его слова никакого внимания. Скребя ногтями шею под синим шарфом, он смотрел на бабулю, и на лице его застыл даже не ужас, а свинцовая обреченность.
***
Это был он, самый значимый момент, после которого все изменилось до неузнаваемости и полетело под откос. Вот что умели делать часы инженера Войцеховского: они возвращали в такие моменты. Просто у бедного убийцы и кровосмесителя Ножкина этот момент оказался за пределами собственной жизни, и ему еще повезло, что он не стал сам себе дедушкой. Интересно, через сколько слоев прошли часы, прежде чем научились подобным фокусам, тут точно не один и даже не два
Шляпная коробка!
Черт!
Соберись, забудь, смотри. Этот мир давно изучен, понят и признан негодным. Обстоятельства поняты, слова подобраны, и давно уже ясно, что здесь произошло.
Произойдет.
Через несколько мгновений ты ответишь на беспечный зов крума с усиками и нырнешь внутрь. Его неудобное, липкое от испарины тело качнется на стуле, взмахнет руками и опрокинет канделябр. Ты запомнишь прикосновение нагретого металла к ладони и острое чувство необратимости. Сухие пыльные шторы займутся моментально, огонь взметнется по ним к потолку, жадно лизнет обои с королевскими лилиями.
Пожа-ар!чужим низким голосом закричит другая девушка, помоложе и не с каштановыми волосамии закашляется от быстро заполняющего комнату черного дыма. Окно закрыто, обои с королевскими лилиями пропитаны ядовитым красителем, и огонь высвобождает яд. Потом об этом будут трубить все газеты, мануфактурщики покаются, и производство именно этих обоев именно с этим рисунком будет прекращено навсегда. Краситель, разумеется, продолжат использоватьтаков этот мир.
Жоржик, помогите же!воскликнет белокожая крепость, и ты попытаешься поймать ее плохо повинующимися руками, но неожиданно окажешься на полу. Все пока очень неудобно и непонятно, а Жоржик отравлен, его легкие разрываются от кашля и удушья. Ты будешь лежать на ковре, бестолково дрыгая конечностями и слушаяименно слушая, в дыму уже совсем ничего не видно, веки слиплись от едких слез,как девушки мечутся по комнате, опрокидывают мебель, бьются в дверь. Они сами заперли ее на ключ, чтобы старшие домочадцы и прислуга не помешали спиритическому сеансу, но сейчас будто забыли об этом. А может, и вправду забыли.
Белокожая крепость упадет с протяжным криком, и тебе удастся приоткрыть глаза, чтобы увидеть, как на нее опрокидывается горящая китайская ширма. Неудобное тело дернется, словно от боли, и из самой глубины, de profundis того, что осталось от Жоржика, донесется горестный вопль:
Мати-и-и-ильда!..
***
Розмарин, лучше подсохший, но не нарезанный, соль самого крупного помола, связку полынидиктовал Хозяин.
Полынь разве в продуктовом бывает?засомневался Славик.
Полагаете, нет? Но должно же там быть что-нибудь с полыньюмороженое, приправа Чуинг-гам?..
Славик растерянно моргнул, и тут его осенило:
Аб абсент.
Прекрасно! И бутылку первосортного абсента. Все расходы я, разумеется, возмещу.
Матильда лежала на диване, запрокинув голову. Хозяин перенес ее туда после того, как Славик попытался сделать ей непрямой массаж сердца. Славик уверял, что прошел курсы первой помощи, но Хозяин обозвал его коновалом и подхватил Матильду на руки. Бабуля, тоже не подававшая признаков жизни, осталась на ковре, и Хозяин иногда посматривал на нее с брезгливой тревогойтак смотрят на спящего дикого зверя, опасного и кишащего паразитами.
Что это тикает?спросил он у Славика, который направился было к двери, но отчего-то остановился.
Это это психоз Из-за часов Ножкин принес, Виктор Павлович, сумасшедший Она сказалачетыре чемодана, и хоть бы чтозалепетал Славик.
Он вдруг заметил, что у Матильды приоткрыты глаза. Слепые закатившиеся белки поблескивали, будто стеклянные. Еще Славику показалось, что она не дышитвозможно, уже давно не дышит, и ему просто мерещилось, что ее грудь поднимается и опускается, потому что человеку невыносимо видеть другого человека абсолютно неподвижным, и воображение само начинает потихоньку его оживлять
Хозяин, опустившись на одно колено, выдвинул из-под дивана большой черный чемодан и щелкнул замками.
Юноша, поспешите, раз уж вы тут работаете!
И Славик, опомнившись, вылетел из кабинета в торговый зал. У книжного шкафа он заметил Женечку, но не успел разглядеть название книги, которую ему показывали.
***
В продуктовом через дорогу почему-то была очередь, и все покупали маленькие кексики. Кексики, завернутые в промасленную бумагу, были горками выложены на специальных стендах, а рекламные плакаты обещали, что в этом году к традиционным вкусам добавились банан и мультифрукт. Люди торопливо наполняли кексиками свои корзины, а две растрепанные, взбудораженные женщины даже поругались из-за последнего бананового, приглянувшегося обеим.
Сан-Владимыч, гля, и ты здесь?раздался у Славика за спиной чуть гудящий с похмелья и смутно знакомый голос.
Так эт самое, Гречневый рынок-то того, реновация,рассудительно ответили ему.
Пропустите, пожалуйста,не выдержал Славик.Там человеку плохо!
Протиснувшись сквозь недовольно вздыхающую толпу к кассе, торопливо выложил на ленту свою добычу: розмарин, соль, предательски булькнувшую зеленую бутыль с абсентом
Первая помощь! Ни стыда ни совести!громко и обиженно зашушукались в очереди.А знаете анекдот?.. Вбегает мужчина в аптеку: «Срочно! У меня там человек лежит!» И покупаетхи-хи!пачку презервативов
***
Пробегая мимо клумбы, Славик краем глаза снова увидел странное, но мозг обработал замеченное только у самой двери, и Славик замер как вкопанный. Потом осторожно обернулся.
Посреди клумбы стояла беседка.
Можно было, конечно, перепутать дуб с сиренью, тем более что особо Славик не приглядывался. Но принять за дерево эту нелепую кованую конструкцию, тесную и округлую, торчащую среди цветов, словно склеп?..