Ты не видел Рейни? спрашивала она сатира, пока его руки, как моль, трепыхались под тканью ее роскошного халата.
Я ищу Рейни, объясняла она египетскому рабу, в то время как тот склонял свою шакалью голову к ее бедрам.
Ты знаешь Рейни? спрашивала она Короля Дураков.
Король выкидывал коленца и орал:
Недостаточно хорошо, чтобы выйти под дождь из-под крыши!
Под дождь из-под крыши. От дождя под крышу. Рейни? Идет дождь, льет как из ведра, храпит старик
Это игра. Все ищут, у каждого есть ключ к отгадке, никто не знает, что искать. Это так весело! Чертенок находит пуговицу, оторвавшуюся от чьего-то костюма, она кричит от восторга, она заслужила приз! Потом она прорывается сквозь толпу и оставляет за спиной возможных преследователей. Перепрятать! Перепрятать! Содрогаясь от беззвучного смеха, чертенок проскальзывает в темный холл, крадется за угол и видит переговаривающихся между собой охотника с лисьим лицом и алхимика с лицом летучей мыши.
Летучая мышь: Это неправильно.
Лис: Согласен, если она вырвется, она придет сюда.
Летучая мышь: Ты знаешь, о чем я говорю. Все это неправильно.
Лис: А потерять Рейни, по-твоему, правильно? Эта девчонка
Вот именно! кричит чертенок. Давайте, ребята, разве мы не будем танцевать?
Человек-птица подал знак музыкантам, и грянула музыка.
Принц-чертенок танцует, онапринц, персидский джинн, факир с Востока. Танцует, танцует восточная ночь обжигает как огонь, над головой звезды-люстры. Ее двордикое место, вопли, крики, хрип, и над всем этим парит белая птица, ее черные глаза торжествующе сверкают. Хищная птица с красным клювом, влажным от сока персидских фруктов и ягод, выхваченных из раскаленных углей. Все танцуют, танцуют, пока горячка не гонит их из дома в холод и мрак, в пьянящую ночь, где лис дует в охотничий рог, милая летучая мышь распевает песни, ледяная женщина бежит под дождем, а чертенок-принц выигрывает игру, пуговицу, бутылку, медведя!
И наливает всем по стакану красного, красного, красного, как кровь, вина.
К концу месяца, когда зима была уже на пороге, Сейди больше не желала, чтобы ее игнорировали.
Она ждала два дня, три дня, у нее кончалось терпение. Она так нервничала днем, что не могла устоять на своем месте на углу и все ходила и ходила, надеясь услышать в толпе чистые голоса друзей, и совсем не собирала милостыню. Ночью, слишком голодная, чтобы уснуть, она бродила по освещенным тротуарам, не обращая внимания на полицейские машины (нет нужды скрываться от тех, кому нет до тебя дела) и слишком взбешенная, чтобы прятаться от тех, кто охотится на бездомных.
Хотя, возможно, "взбешенная"не то слово. Уязвленная? Да, но очень сильно. Все было очень сильнымголод, обида, даже страх. Вероятно, чертенок внутри нее, дважды отведав свободы, больше не желал прятаться под ее будничным лицом. Наконец в середине недели она бросила клянчить мелочь на пропитание и спустилась в переход к Маллейн-парку.
Резкий свет флуоресцентных ламп освещал собравшихся там людей. Конклав бездомных. Они прилипли к стенам туннеля, словно листья, смытые дождем в сточную трубу, и между ними оставался только узкий проход. Кто-то стоял, кто-то растянулся на полу, кто-то сидел на корточках. Запахи пота, старой мочи, окурков и перегара, приглушенный звук сиплых голосов, хрип разрушенных легких
Странная вещьдождя не было.
Сейди шла под взглядами мутных, сумасшедших, скорбных глаз и была немного возбуждена, но совсем не напугана. Эти мужчины и женщины больше подходили на роль жертв, чем на роль преступников, подходили даже сильнее, чем Сейди. Ближе к выходу в парк один человек в прожженной во многих местах шинели, приветствуя Сейди, поднял бутылку и сказал:
Чудесная ночка.
Чудесная ночка, от дождя под крышу, издевательским тоном ответила она.
Мужчина вытаращился на Сейди и прижал бутылку к груди, глаза его расширились от от чего?.. От страха от узнавания от чего-то, что, в свою очередь, потрясло Сейди.
Вдохновленная их диалогом женщина, которая все это время пряталась за спиной мужчины, протянула Сейди ладошку:
Простите, мэм
Но мужчина в шинели дернул ее за руку и зашептал что-то ей на ухо. Женщина сцепила руки под подбородком и выпучила глаза.
Простите, сказала она.
"Простите", "простите" эхом прокатилось по переходу, и Сейди заспешила вверх по лестнице в парк.
Не у нее, сказал своей товарке псих в шинели, звук его голоса усиливали обшитые стальными листами стены туннеля, онаодна из голодных.
Днем светило солнце, и с наступлением вечера небо над фонарями было темно-синим, в воздухе чувствовалось приближение заморозков. Простые горожане, пользуясь временным наступлением хорошей погоды и непривычным отсутствием попрошаек, неспешно прогуливались по улицам. Сейди поймала несколько настороженных взглядов (беспризорная девчонка, следи за своим кошельком), но ни один из них не был похож на выражение глаз бездомных в туннеле. Онаодна из голодных. Какой-то любитель побегать после работы тяжело трусил по дорожке, его спортивный свитер, когда он пробегал под фонарями, из серого превращался в синий и снова в серый. У Сейди закружилась голова.
Серый бегун превращался в синего, синий в серого.
Из тени в человека и обратно в тень.
Не у нее. Она из голодных.
Борода, сморщенная кожа, глаза слезятся от страха.
Пуговица, бутылка, медведь!
Вспышка, еще одна вспышка, словно мерцающий огонь выхватывает из темноты картинку, света хватает только на то, чтобы представить образ. Что это означает?
Красное, как кровь, вино.
Сейди сгибается пополам, ее рвет. Слишком долго без еды, слишком долго без сна. В парке темнеет, становится безлюдно. Сейди сплевывает горькую от желчи слюну и выпрямляется, никто ее не видит. Поблизости никого. Она вытирает рот, вытирает мокрое от пота лицо. Проводит языком по нечищеным зубам.
Онаодна из
Тряхнула головой, чтобы избавиться от бредовых слов психа из перехода и от головокружения, которое порождает этот бред. Просто свихнувшийся бродяга. Просто бездомная девчонка, которая очень давно не ела. Очень давно одна, одна без друзей. Она идет по дорожке к фонтану и пьет, вода заполняет желудок и помогает тверже стоять на ногах. Потом бредет обратно, туда, где встречала их прежде. Под уличный фонарь. Гравий скрипит под ногами, легкий ветерок шуршит в остатках листвы. Парк заполняет гудение автомобилей, но голые ветви деревьев порождают тишину, кажется, они призывают к молчанию, прислушиваются. Но не умиротворяют, не успокаивают. Сейди идет по диаметру круга света от фонаря. Отмеряет шагами окружность. Геометрия ожидания ни к чему не приводит. Ни к чему.
Чертенок рвется наружу.
Быстрым уверенным шагом, словно знает, что делает, Сейди уходит из парка. Но не через переход. Через улицу на другой стороне.
В сторону дома мистера Неро.
Кругом дети. Дети в хэллоуинских костюмахневинные ведьмы, пригожие монстры, трехлетние герои, румяные привидения. Маленькие фигурки в разноцветных одежках, зажавшие в руках мешочки с сокровищами. Гости идут на вечеринку, думает Сейди и тут же поеживается от ознобанет никаких детей, во всяком случае, в доме мистера Неро. Она совсем запуталась, не заметила или забыла, какой наступил день. Какая наступила ночь. Она попыталась припомнить вкус тающего на языке шоколада, но почувствовала только привкус теплого вина, медовый запах свечей и ванильный аромат мыльной пены, который слаще конфет и теплее тыквенных фонариков, что улыбаются ей на каждом шагу. Бдительный, как пастуший пес в краю, где водятся волки, родитель обводит вокруг нее свое стадо "кинозвезд" и "воришек", и Сейди понимает, что стоит посреди тротуара. Прямо перед нейворота, узкая дорожка, слабо освещенная изнутри застекленная дверь. Она отводит взгляд от папаши-пастуха и направляется к крыльцу.
Стучать? Позвонить? Звонка нигде не видно. Ее кулачок нависает над едва видной мордой существа на витраже, касается холодного стекла, касается слишком слабо, чтобы произвести шум. Она делает шажок вперед и прижимается ухом к двери. Кажется, что стекло гудит, но от шума проезжающих мимо машин или от музыки и голосов внутри дома? Дети кричат по всей улице. Трудно понять, раздаются ли в доме какие-либо звуки. Она берется за дверную ручку. Поворачивает. Дверь открывается, она входит.
Вечеринка, если сегодня будет вечеринка (а она, конечно же, будет), еще не началась.
Поднявшись по лестнице, она внезапно слышит голоса и замирает на месте. Сердце колотится в груди, но запах пчелиного воска и вина вселяет уверенность. Она даже чувствует непривычное воодушевление. Это не борьба за выживание, понимает она. Этоприключение!
Наверху хлопает дверь, кто-то пробегает по холлуСейди не может двинуться с места, Лео бежит вниз по лестнице.
Сейди! Он резко останавливается на ступеньке выше ее.
Сейди поднимает голову, чтобы посмотреть ему в глаза, она не уверена, следует ей рассмеяться или убежать.
Дверь была открыта.
Господи! Лео хлопнул себя по губам, его глаза смотрели мимо неена кого-то, на что-то еще. Какого черта ты здесь делаешь?
Тебя ищу, сказала Сейди, а потом, представив, как это звучит, добавила:Вас с Рейни.
Глаза Лео наконец остановились на Сейди. Он стукнул кулаком в открытую ладонь, потом протянул руку и коснулся щеки Сейди. Он был таким высоким, а она к тому же стояла на ступеньку ниже. Рядом с ним она казалась маленьким ребенком.
Послушай, Сейди очень серьезно начал он.
В этот момент послышались шаги, приближающиеся от задних дверей дома.
Дьявол, сказал Лео. Давай, пошли. Он схватил ее за руку и потянул вверх по лестнице, но тут наверху хлопнула дверь, Лео мгновенно среагировалраспахнул ближайшую дверь и впихнул Сейди внутрь.
Сиди здесь, пока я не приду. Поняла? Не двигайся и молчи!
Лео закрыл за собой дверь, и она осталась одна. Темнота, только голоса снаружи.
Голос Рейни:
Ты туда не ходил? Не ходил?
Лео:
Нет. Ладно, ходил. Я хожу иногда, просто посмотреть. А ты нет?
Рейни:
Больше не хожу. Короткая пауза.
Лео:
Они ждут.
Рейни:
Лео Пауза.
Рейни:
Я знаю, ты на меня злишься.
Лео:
Не злюсь.
Рейни:
Я тебя не виню. Мне тоже все это не нравится. Ты же не думаешь, что я этого хотела, не думаешь?
Лео со вздохом:
Нет.
Рейни:
Это все Том, он привел нас сюда.
Лео:
Не сваливай все на Тома! Мы все сюда хотели. Все
Рейни:
Да, все. И сейчас хотим, правда ведь? Долгая пауза.
Рейни:
Правда?
Лео:
Да.
Рейни:
Значит, Сейди может надеть маску в третий раз, и я
Лео обрывает:
Хватит, пошли, мы уже опаздываем. Звук удаляющихся шагов.
Сейди прислоняется спиной к стене и соскальзывает на пол. Я могу надеть маску в третий раз, и она Свет от уличного фонаря проникает в комнату через незашторенное окно. Постепенно она привыкает к темноте и начинает различать окружающие ее со всех сторон рты и глаза. Комната масок. Широко распахнутые глаза, разинутые рты, бессмысленные, окаменевшие, безжизненные. Сейди трясет, она обхватывает руками колени.
Они все этого хотят чего хотят?
В полумраке комнаты кажется, что маски наступают со всех сторон. Клювы, рога, чешуя, вой, крик, хохот многоликая ночь наблюдает, ждет ждет, когда кто-то когда Сейди наденет одно из ее лиц. Наденет ночь. Танцующий принц, юное создание при дворе царствующей особы. Сейди, чертенок, надевай ночь и беги.
Не у нее. Она одна из голодных.
Голодная. Что ж, да, она такая, такая же голодная, как все, такая же пустая. Пустые глаза, пустые рты, пустые, пустые кроме кроме кого? На столе возле окнамаска, она на подставке и смотрит сверху вниз на скрючившуюся на полу Сейди. Раскосые смеющиеся глаза светятся, оглядывают ее с ног до головы, словно яркие фары проезжающей мимо машины. Рот извивается в улыбке, призрачно поблескивают зубы и кончик языка. Ветер раскачивает дерево за окном, и левый глаз маски подмигивает. Сейди, чертенок, надевай ночь и беги.
Сейди вскакивает на ноги и упирается спиной в стену у двери. Одна маска падает, еще одна, слышится стук рассыпающихся по полу бусин. Потом она нащупывает выключатель, и на стенах вспыхивают лампочки.
Когда Лео возвращается, она стоит у окна и наблюдает за детьми, которые, несмотря на позднее время, все еще гуляют по улице. Лицо с маской чертенка под столом.
Лео проскальзывает в комнату.
Ты не должна была включать свет.
Темно было.
Ты не представляешь, что с тобой будет, если он узнает, что ты здесь. Тем более в этой комнате. Лео обводит взглядом маски на стенах, словно она могла их не заметить.
Это ты открыл комнату.
Я не хотел, чтобы тебя увидела Рейни. Ты не должна быть здесь!
Ты хочешь сказать, я еще не должна быть здесь. Или меня не собирались приглашать сегодня ночью?
Лео молчит.
Почему ты не хотел, чтобы меня увидела Рейни? Разве она не мой друг?
Это был вызов. Лео зашипел, чтобы она говорила не так громко.
Так друг или нет?
Лео закрыл руками глаза. Рот его скривился, казалось, он плачет.
Черт. Черт. Черт.
Лео Сейди ждала ответа. Потом взяла за ленточки маску чертенка и протянула ее в сторону Лео. Скажи, что произойдет, когда я надену это в третий раз?
Он убрал руки от лица и мрачно взглянул на маску. Она вертелась на ленточках, оглядывая обжитые другими масками стены.
То же самое, что и первые два раза, сказал Лео.
А что У Сейди перехватило горло, она закашлялась. Что было первые два раза?
Ты мы ты вела танец. И охоту.
Маска замерла и уставилась вниз на ноги Лео.
Охота, отозвалась Сейди. Медведь. Только медведь был не медведь. Так? Лео?
Лицо Лео постарело, стало жестче, плечи опустились, он прислонился к двери.
В третий раз не так, как прежде, верно, не так?
Так же. Он облизнул губы. Только потом не будет никакого потом. Ты не сможешь ее снять. Ты поведешь танец, охоту, и так будет всегда.
Всегда?
Пока это не убьет пока что-то кто-то
Пока кто-то из вас не убьет меня.
Чтобы освободиться, прошептал Лео. Если мы когда-нибудь захотим освободиться.
Они смотрели в глаза друг другу. Немая публикамаскинаблюдала за ними. Сейди опустила руку, чертенок в нетерпении приплясывал на ленточках.
Почему? спросила она. Почему я?
Потому что ее носила Рейни. Лео прерывисто вздохнул, прислонился затылком к двери и закрыл глаза. Рейни носила ее дважды. Нам нравилось это, мы любили танцевать, любили охотиться. Но ты знаешь, как это бывает.
Сейди прикусила губу. Она знала.
Он тоже это любит. Мистер Неро. Он живет ради этого. Том догадался, что он ждет, когда Рейни наденет это третий раз, и тогда сезон охоты никогда не кончится, а мы боже!., мы любим это, но ее мы любим больше.
И тогда вы нашли кого-то на замену. Того, кто вам безразличен, кто будет носить это за нее, за всех вас. Последние слова Сейди произнесла шепотом.
Лео зажмурился, открыл глаза и встретился с ней взглядом.
Да, просто сказал он. Да.
Рука Сейди дрогнула, и чертенок завертелся вокруг оси.
Значит, так это и происходит.
Так и происходит.
Рты на стенах изливали молчание, их молчание заполнило уши Сейди. Сможет ли она после этого слышать, сможет говорить? Что еще осталось сказать?
Это сказал Лео.
Мы должны были пойти встречать тебя, но я заманил их в кухню. Дай мне две минуты, потом спускайся, только тихо, и уходи. Он оторвался от двери и взялся за ручку. Две минуты. Все поняла?
Но отозвалась Сейди, но
Пожалуйста, сделай одолжение. Глаза Лео сузились, обнажились зубы, ему было трудно сказать это:Возьми это с собой. Сожги и смой пепел в сточную канаву. Сделай это для меня, сможешь, Сейди?
Сейди прерывисто вздохнула. Ленточки чертенка запутались у нее в пальцах. Его подбородок тыкался ей в ноги.
Сейди?
Да.
Лео кивнул и открыл дверь.
Две минуты, сказал он и вышел из комнаты.
Вниз по лестнице, за дверь, бегом по улице. Ночной воздух, резкий, холодный. Белая луна плывет в обрывках облаков, детские голоса выкрикивают сезонное предложение. Или это розыгрыш? Сейди бежит, чертенок вращается на ленточках. Она бежит, потому что может бежать, потому что кровь огнем разливается по жилам и ей нужен глоток холодного воздуха. Снова свободна.
Лео! Ей хочется кричать. Рейни! Том!