Алик медленно вынул из кармана «паркер» и снова полез в карман. На стол легла стодолларовая купюра. Алик пририсовал к сумме четыре нуля и придвинул купюру Косте:
Держи. Хочу, чтобы место прямо сегодня освободили.
Костя в ответ посмотрел долго и укоризненно. Ничего хорошего такой взгляд не предвещал. Но Алик уже закусил удила и уступать не собирался. В его случае можно было идти только вперед. Когда тебя подозревают, особенно.
«Гиннес» есть?не обращая внимания ни на купюру, ни на Алика, спросил бармена Костя.
Алик поднялся и не прощаясь спустился с террасы на улицу. Миша уже выехал из-за угла и развернулся у входа.
Домой он вернулся только к вечеру. Дверь открыла Наташа с бледным от тревоги лицом. Молча покормив мужа, она сходила в детскую, вынесла оттуда Динины рисунки и разложила на только что убранном столе. Последний рисунок изображал черный квадратный автомобиль, в котором было напихано много черных голов, но одна голова была лимонного цвета. Автомобиль преследовал двух маленьких принцесс в бальных платьях.
Динкину подружку сегодня прокатили. А потом возле нашего двора выкинули. Перепутали?
Алик внимательно рассмотрел картинки и подал Наташе телефонную трубку.
Звони Свете, пусть выходит во двор, мы за ней заедем. Пойду будить Дину.
Что это значит?испугалась Наташа.
Пусть пока поживут в другом месте.Алик поднялся и ушел в комнату с мобильным в руке.
Черев десять минут подъехали Миша с Толиком.
Точно никого?спросил Алик.
Артур проверил Костиных. Кони в стойлах, наездники по барам-ресторанам. На своих двоих им не угнаться,Миша хмыкнул.
Не скалься,пресек веселье Алик.Бери Дину, поехали.
Света уже ждала их у бабушкиного дома, ежась от холодного осеннего ветра. Наташа вышла из машины, обняла ее и затолкала в «мерседес». Там уже сидела недовольная ночным приключением Дина. Ехали они недолго, минут двадцать по почти пустому городу с зажегшимися фонарями. Наташа уговаривала Свету побыть с Диной до завтра, пока не прояснится история с Олей Яницкой. Алик с Мишей молчали. Они въехали в незнакомый двор. Там уже вертелся Толик и как всегда подмигнул Свете: «Чего, не дают поспать, колбаса?» Света смерила его презрительным взглядом, не удостоив ответом.
Все поднялись на четвертый этаж пешком, почему-то не обращая внимания на лифт, и Толик, отодвинув бумажку с печатью, покопался в замке и неслышно отпер дверь. Свет зажегся, все встали посреди коридора, разглядывая огромную квартиру. Везде были жутковатые картины, шторы отливали синим от света уличного фонаря. По углам растопыривали длинные пальцы пальмы в кадках. Двери из коридора вели во все стороны. Квартира Дине не понравилась.
Значит, так, остаетесь здесь,заявил Алик.Шторы не трогать, свет не зажигать, по телефону не разговаривать. Понятно?
Продукты вот,встрял Толик, показывая пакеты, прежде чем положить их в холодильник.
У меня с утра тренировка,возразила Света. Ей в квартире сразу стало не по себе и как-то тревожно. Ведь они без взрослых еще ни разу не оставались. Тем более в таком зловеще-синем доме.
Я тебя сам потом потренирую,произнес Алик неприятным, как посчитала Дина, голосом.
Я со Светкой не останусь,запротестовала она.
Останешься и будешь слушаться,отчеканил Алик. Голос стал еще неприятней. Дина мрачно огляделась. Стены были в каких-то разводах. Как будто их плохо вымыли.
А чего тут воняет?сердито осведомилась она.
Алик, я с ними останусь,вдруг вмешалась Наташа.
Спокойно,пресек женскую панику Алик.Ты со мной едешь. Все должно быть как обычно: мыдома, детиу родственников. Завтра все решим.Алик направился к дверям, но приостановился и громко втянул воздух.
Что-то правда запах какой-то.
Толик быстро обошел квартиру и вынес откуда- то аквариум.
Рыбки тут... испортились...пояснил он на ходу и направился в туалет. Раздался шум воды, и Дина зажала нос.
Доченьки,уговаривала Наташа.Ложитесь спать. Завтра я приеду.
А если хозяева вернутся?спросила Света.
Не бойся, не вернутся,заверил ее Алик.Хозяин умер недавно.
Пока, девчонки, до завтра,попрощался Толик и подмигнул Свете.
Наташа уходила, все время беспокойно оглядываясь и как-то просительно глядя на Алика.
Закрыв дверь, Толик снова аккуратно поставил печать на бумажку и прилепил на место.
Шторы были плотно закрыты, Света включила телевизор и принялась изучать видеокассеты. Нашла Цоя и одобрила про себя вкус хозяина, который «умер недавно». Найдет же этот Алик, чем утешить. Тем, что хозяин умер и беспокоиться не о чем.
Из ванной вышла Дина. Губы и глаза у нее были ярко накрашены, на голове красовалась небольшая шляпка. Выглядела она, как маленькая потаскушка.
Ты зачем накрасилась?строго спросила Света.
Нравится мне так.
Где помаду взяла?
В ванной.
Иди смой.
Дина не пошевелилась, только прибавила громкость в телевизоре. Еще чего! Не будет она тут командовать.
Света поднялась, вырубила звук и набрала телефонный номер.
Тебе, кажется, сказали, по телефону не разговаривать,подала голос младшая.
Можно помолчать? Бабушка, это я. Как дела, не спишь еще? Не надо, не жди, я на даче у Климкиных, сегодня электричку отменили, я завтра приеду. Не знаю... пока точно не могу сказать. Не надо за меня волноваться. Лекарства выпила? Ну все, пока.
Дина, прослушав разговор, заметила:
А врать нехорошо, ты что, не знаешь?
Да? Надо же... Кто тебе сказал?
Папа.
А папа твой не сказал, почему тебя украсть хотели? Тебя, а не Олю Яницкую.
Сейчас вообще много детей воруют,ответила Дина. Она немного подумала, вздохнула и добавила:Лучше б меня украли. Я бы тут с тобой не сидела. В квартире мертвеца какого-то.
Она покосилась на темный пустой коридор и пересела поближе к Свете. Потом откинулась на подушку и попробовала заснуть. Но тут ей на глаза попался кактус на подставке, и в голову полезли всякие страшные истории, которые ей рассказывала Оля Яницкая. Одна история как раз была про кактус. Женщина жила в гостинице, и ей было там неуютно, она пошла в магазин, купила себе кактус и поставила на окно. А на следующее утро в номер пришел официант и обнаружил ее мертвой. Заявили в милицию, а директор запретил селить приезжих в этот номер. Но одна женщина напросилась, и ее пустили, а наутро явилась милиция и обнаружила и эту женщину мертвой. Посадили в тюрьму того, кто ее пустил в номер, а директора уволили.
А один милиционер, когда расследовали, взял и воткнул нож в горшок с кактусом, и вдруг нож ушел в землю по рукоятку. Тогда разрыли землю и увидели, что на днечерная рука, прицепленная к корню. Содрали с нее перчатку, а рука резиновая. Тогда стали следить за всеми подозрительными и, наконец, выследили старика, который в парке заходил прямо в будку с током. Один милиционер тоже пошел к будке, но провалился под землю. Тогда милиционеры пошли туда вшестером, открыли будку, нажали там кнопку, и открылось подземелье. В этом подземелье милиция нашла много горшков с резиновыми руками и прочих поделок. Старика арестовалион оказался убийцей-шпионом.
Дина отвернулась от жуткого кактуса., но это не помогло: все равно казалось, что там, на дне, прячется резиновая рука, которая, если заснешь, выберется из-под корня и задушит. Дина перевернулась на другой бок, но страшные истории вспоминались одна за одной. И про черное пятно на стене, про девушку с зелеными ногами, убившую своего жениха, про лак для ногтей, которым одна девочка надышалась и отравилась до смерти. Лак, кстати, в ванной тоже был, такой красный, с золотой наклейкой и иностранными буквами.
Дина села и сердито посмотрела на Свету, которая спокойно смотрела телевизор:
Тебе бы только Цоя своего слушать. Он умер уже сто лет назад.
Во-первых, не умер, а погиб. Из-за такой, как ты, кстати. Какая-то дура на дорогу выскочила... Ее спас, а сам разбился...ответила Света.
Дина обиженно повернулась спиной и стала думать, что Света, наверное, потому злая, что ее любимый певец умер. Выбрала бы себе живого и любила. Например, Киркорова. Он хоть одет красиво, не то что Цой. Нет, надо оборванца любить, а у него лицо продавленное. И вообще он монгол, а монголы... Только Дина задумалась о монголах, как внезапно подкрался сон и сморил ее.
Шиза с дочкой Мирзы лоханулся. По привычке сел со стороны водителя, и затаскивать девчонку в машину пришлось Цыпе. Тот прихватил крайнюю, и вышел прокол. Шиза черноглазую Дину запомнил хорошо. Еще у тюрьмы, наблюдая, как девчонка рванула из «мерса» навстречу Алику, он сообразил, что у железного татарина Мирзы есть слабое местосемья. Жена-красотка и куколка-дочка. С них и надо было начинать. Костя план одобрил и теперь ждал, когда можно будет перерезать Мирзе жилы. Приговор Алику был уже подписан, оставалось снять деньги.
Но после сегодняшнего девчонку будут прятать, это понятно. Шиза, сообразив, что начнутся догонялки, нагнал наркомов, чтобы не светиться самим. Обещал скостить долг и подбросить дешевого кайфу, если наведут точно. Если не наведут, поклялся сделать все наоборот. Но когда ему сообщили, что Мирза отвез девчонок в квартиру Димы Чуфарова, Шиза только присвистнул. Это было все равно что на могилу нассать.
Диму все уважали и побаивались, он был в авторитете. Похоронили по понятиям, как положено, памятник заказали. Погиб Фараон неожиданно, на мокрой дороге после дождя перевернулся, смерть от кровоизлияния в мозг, и подкопаться было не к чему, разве только к тому, что Алик еще до гибели затребовал Димино место, заявив, что кассу Дима ему оставил. А с какой стати живой и здоровый Дима будет оставлять кому-то кассу? Это и не его делораспоряжаться чужим. Костя сразу распсиховался. Такого смотрящего, как Алик, никому не надо было, прыщ это с гнойным нарывом, а не смотрящий.
Шиза не сказать, чтобы уважал авторитетов, ему они были по барабану, но история Фараона его занимала, потому что тот жил с Алкой. Алку, танцовщицу-наркоманку из «Ганса», сорок семь килограммов бабской стервозности, давно бы замочили, если б не Дима. Нарывалась она по полной. Но Фараон с ней сладил, сдал в лечебницу, возился, как с больной собакой, и приручил. Он вообще следил, чтоб не зарывались ни кавказцы, ни свои. Тертый был волк, опытный. Тридцать с небольшим, но матерый, с перебитым носом. Не пижон, ездил на древнем БМВ, ходил всегда в одном пальто. После него только Алика и не хватало. Мирза и так стоял всем, как рыбья кость, поперек горла.
Шиза обзвонил своих, как только получил информацию от наркомов. Визит был назначен на пять утра, и он, привычно спрятав пистолет, выключил видеомагнитофон с певучими и сладкими продажными девушками и спустился, тихо прикрыв за собой дверь. Уже начинало светать, было влажно, даже зябко, и он поднял воротник. Шиза думал о том, что сейчас он поедет к Диме Чуфарову, в его квартиру, где этот выползок Мирза прячет своего гаденыша, чтобы не отдавать украденную кассу.
Дина заснула, а Света не могла. Она думала, во что вляпалась. Понятно, что Олю Яницкую прихватили по ошибке, а хотели Дину. Теперь придется прятаться, и Света тоже оказалась замешана в Аликовых делах. Он и не спрашивал, хочет она сидеть с Диной в чужой квартире или пет. Распорядился по-хозяйски. А кто он такой? Он ей не отец, чтобы распоряжаться, пусть командует собственной дочерью. Хватит того, что мать ходит перед ним на цыпочках. Все из-за нее. Не могла найти порядочного, любит бандита, который только деньги гребет, ворует и всех подставляет. Хорошо бы был ад, подумала Света, должно же быть место для этой братвы, где бы их помучили, как они мучают других. Она поставила кассету «Песня без слов» и слушала, приглушив звук, чтобы не разбудить Дину. Ей не нужна была громкость, она знала слова наизусть и беззвучно шевелила губами под едва слышную музыку:
Каждой звездесвой неба кусок,
Каждому морюдождя глоток,
Каждому яблокуместо упасть,
Каждому ворувозможность украсть,
Каждой собакепалку и кость,
Каждому волкузубы и злость.
Потом она взглянула в окно, где начинало светать и серое утро казалось из-за цвета штор синим, и допела уже вполголоса:
Снова за окнами белый день,
День вызывает меня на бой,
Я чувствую, открывая глаза:
Весь мир идет на меня войной.
Песня закончилась, и Свете стало немного легче. Как будто сжатая до отказа пружина, спрятанная где-то глубоко внутри нее, распрямилась со слабым звоном. Она посмотрела на беззаботно спящую Динку. Ну что ж, на бой, так на бой. Значит, придется обороняться... В Израиле, говорил Климкин, девушек к этому в армии готовят.
В следующую минуту она услышала тихий шелест шин под окнами и осторожно посмотрела сквозь тюль. Промелькнула мысль: «Ну, ладно, я готова, но не так же быстро, ну подождали бы хоть чуть-чуть». Машина, остановившаяся возле подъезда, была ей незнакома, зато один из тех, кто из нее вышел, был лимонноголовый. «Яичный желток», как она его прозвала, тот, что караулил в их подъезде... Корешок армейский.
Света беспомощно оглянулась на спящую Дину и почувствовала себя по-настоящему одинокой. Рыбкой в аквариуме, оставшейся без хозяина. Она заметалась по огромной квартире. Сколько шкафов, углов, диванов, а спрятаться негденайдут. Она в панике выскочила на балкон, посмотрела. Четвертый этаж, внизуасфальт. Ей казалось, что она слышит шаги на лестнице. Они уже на втором. Света метнулась в комнату и принялась трясти Дину. Та открыла непонимающие глаза:
Чего?
Быстрее, вставай.
Ну Света-а,заныла Дина.Я спать хочу.И перевернулась на другой бок.
Быстро!
Света сорвала с нее одеяло и дернула за руку. Дина поняла, что сопротивляться бесполезно, и послушно отправилась на балкон, куда ее подтолкнули. Света схватила ее одежду, одеяло и перекинула на соседний. Потом Света перелезла сама. Дина смотрела на это с опаской. Вниз вообще решила не глядеть. Ее Света перетащила, больно ухватив под мышки. Они, завернувшись в одеяло, присели на корточки и вжались в угол высокого каменного балкона. Обе дрожали от холода и страха, Света, обняв сестру, слушала, как сильно колотится ее маленькое сердце.
По лестнице поднялись Шиза с командой. Остановившись возле опечатанной двери, он немного поковырялся в замке. Бесшумными стремительными тенями все разлетелись по комнатам. В огромной квартире стоял запах чего-то протухшего. Шиза, оглядевшись, вспомнил, как Фараон говорил, что купил квартиру со всей начинкой у художника, отбывшего в Нью-Йорк, и оставил там все, как есть. Квартира и правда выглядела странновато, картины писал больной на всю голову, это точно. Шиза открыл холодильникзатарились, значит. Стояла тишина, на расправленной кровати никого не было. Он пощупал подушкутеплая. Теплым был и экран телевизора. Девчонки были здесь совсем недавно.
Продолжая заглядывать под кушетки, он включил автоответчик. Сообщений было много, и все старые, для хозяина: «Димочка, я уже соскучилась...», «Дмитрий Валерьевич, из автосервиса беспокоят, фильтры поменяли, когда пригонять...», «Дима, позвони мне, это мама, бабушка в больницу попала...»
Человек на кладбище, а сообщения все копятся. И еще будут звонить те, кто не знает.
Шиза еще раз внимательно обошел квартиру, все шкафы были уже нараспашку.
Успели, значит, забрать. Кто-то предупредил? Шиза чертыхнулся: сколько раз училинельзя связываться с наркомами, сдают за дозу моментально. Дождутся, падлы.
Шиза вышел на балкон и посмотрел вниз. Высоко. Не спрыгнешь. Значит, успели забрать за те десять минут, что они ехали.
Он дал знак, и все четверо бесшумно покинули квартиру.
Девочки сидели на соседнем балконе, вжавшись в каменный угол. Света, обхватив Дину, закутанную в одеяло, на всякий случай зажимала ей рот. Она слышала, как на балкон, с которого они только что перелезли, вышел человек, слышала его дыхание. Сердце у нее билось, как бешеное. Казалось, что тот, на балконе, вот-вот услышит его стук. Сонная Дина почти ничего не понимала, но хотя бы не вырывалась.
Потом Света услышала шелест шин под балконом и не сразу поняла, что они уехали. Она поднялась тяжело, точно сама превратилась в камень: спина затекла от напряжения. Начала трясти Дину, чтобы та поторапливалась. Нужно было бежать подальше от этого места...
Дина сперва недовольно ворчала, потом стала собираться, припомнив, что кое-что нужно прихватить с собой из ванной. Например, помаду. Все равно хозяин умер и никто не узнает, куда она делась. Дина посмотрела на кактус, но тот был совсем обычным и вряд ли там скрывалась резиновая рука. Если б скрывалась, то их бы уже на свете не было. Они бы уже были ангелами на небе и плавали в белых платьях среди облаков. Себя в белом платье с распущенными волосами Дина представляла хорошо, а Свету не очень. Она ни разу не видела Светиных ног, может, они у нее кривые, потому она и ходит в штанах.