Ну, в общем, да. Алик возил. Только мне не понравилось.
Повезло тебе,Света горько усмехнулась. Все как-то несправедливо. Маме совсем не нужны эти лыжи, а достается почему-то ей.
Тебе надо было мальчиком родиться,задумчиво произнесла Наташа.Стрельба, лыжи... Как у тебя в секции?
В секции...Света фыркнула.Еще скажи «в кружке». Нормально. Уже месяц как кандидат в мастера.
Поздравляю.Наташа подула на ногти.Прикури мне сигаретку, пожалуйста. Только балкон открой.
Света встала, открыла дверь, посмотрела на клен под балконом, сильно пожелтевший. День был солнечный и теплый. Бабье лето, а скоро начнутся дожди, дожди, дожди... Она подала Наташе прикуренную сигарету.
Динку тоже бы надо в какую-нибудь секцию отправить...
Не мешало бы,отозвалась Света.А то растет как сорняк.
Скажешь тоже, сорняк. Она на скрипке занимается, рисует...удивилась Наташа.
Ты ее рисунки видела? Ей уже к психоаналитику пора.
Наташа, подсушив ногти, принялась перелистывать глянцевый журнал. Мельком взглянула на экран. Там продолжался биатлон.
Вроде Алик обещал в Австрию поехать, на лыжах кататься...
Шею там себе не сверни только. Я с Динкой сидеть не буду.
Да нет, все вместе вроде...
«Все вместе,подумала Света,но без нее, втроем». Она тоже взяла журнал, равнодушно перелистала страницы, где глянцевые красавицы изгибали загорелые спины, выкатив грудь вперед, и неожиданно спросила про Алика:
Любишь его, мам?
Люблю.Наташа глубоко затянулась, глаза ее сразу потемнели.
А за что?
Наташа замолчала. Как это объяснить девочке?
Он мой муж.
Наташа вспомнила, как в школе учительница им рассказывала про Чехова. В «Трех сестрах» он написал целый монолог несчастного мужа, а потом вычеркнул и вместо десяти строчек написал одну только фразу: «Жена есть жена...» Когда невозможно объяснить, объяснять ничего не нужно. Не может же она рассказать Свете, что значит для нее Алик. Что, может, сам по себе он не красавец и не звезда, но ей с ним рядом хорошо и спокойно. Он настоящий, и в кустах не затеряется, и семью в обиду не даст. В Библии сказано, что женщина должна рожать в муках, а мужчина в поте лица зарабатывать свой хлеб. А как он зарабатывает, не ее забота.
Наташу, конечно, беспокоили его телефонные переговоры на языке, который нельзя назвать русским. А также долгие поездки и ночные отлучки. Но то, что он ее любил и хотел, она знала твердо, а вмешиваться в свои дела он бы все равно не позволил. Дела его в последнее время, с весны, шли неважно, а потом его вдруг посадили. Адвокат оказался надежным и нашел нарушения. Какиеоб этом тоже все помалкивали, делами занимались Толик с Мишей, она лишь бумаги подписывала. Выяснилось, что Алик вообще ни- при чем, а виноват во всем убитый Чуфаров... Тоже непонятно. По рассказам Толика, вроде приличный был, о матери заботился, Алку свою, танцовщицу из ресторана, одевал как куклу. Чего ему не хватало?
А мой отец кто был?внезапно перебила Наташины размышления Света.
А отца у тебя считай что не было,отрезала та.
Света упрямо опустила голову. С этим она согласиться не могла. Мужа можно любить или не любить, жить с ним или не жить, можно развестись, если не нравится, но с отцами все иначе. Какой бы он ни был. Любой. Она бы согласилась на любого, но ее никто не спросил. Потому что с детьми не советуются, когда решают разойтись. Хорошо бы они знали, что дети всегда против разводов. Заранее против.
Света, помолчав, небрежно обронила:
Я недавно слышала сицилийскую поговорку: «Дай нищему коняи он отправится в ад».
Наташа дрогнула. Это был снайперский выстрел. «Она мне мстит за отца»,подумалось ей. Со Светкой вечно так. Только расслабишься и все хорошовдруг удар по больному месту. Спокойная жизнь не так легко дается, трудишься, собираешь, миришься сама и остальных все время друг с другом миришь, а тут рази тебе напомнили, что все не так уж здорово, что усилия твои напрасны, что ткешь ты на самом деле паутину, которую любой, проходя мимо, может порвать в клочья, и строишь ты муравейник, который даже ребенок может разворотить. Светка попадала прямо в Наташины страхи все потерять и снова оказаться у разбитого корыта. Ее слова и реплики били в одну цель, намекали, что мать строит замки на песке. Что лучше бы ей жить, как все, тянуть лямку матери-одиночки и не дергаться. Все детиэгоисты. Считают, что с их появлением жизнь матери принадлежит только им, а если это не так, страдают и упрекают. Ну с чего она взяла, что Динка растет, как сорняк? С каких это щей?
Слушай,Наташа вдруг обеспокоенно выпрямилась,Дина же говорила вчера, что педагог по сольфеджио заболела, их раньше отпустят. Я совсем забыла... Пойди за ней прямо сейчас, ладно? А то ведь одна отправится, путешественница.
Света поднялась и молча направилась в прихожую.
Дикая она немножко,виновато добавила Наташа.Ты такой не была. Ты была послушным ребенком.
3
Света незаметно дошла до музыкальной школы. В пустом фойе никого не было. Только уборщица Надя терла шваброй пол.
Ушла твоя,сказала она Свете.С Яницкой вместе отправились. Важные такие. Скрипки больше их, а форсу-то, форсу!
Давно?
Да минут десять как ушли.
Света растерянно огляделась и пошла назад. Разминуться было негде, разве что какая-нибудь тропинка. Уже возле дома по раздававшимся выкрикам Света поняла, что что-то случилось. Растолкав небольшую толпу, она увидела испуганную Олю Яницкую, Динкину подружку не разлей-вода. Даже заколки для волос у них были одинаковые, не говоря уж обо всем остальном. Слыша вокруг восклицания: «Детей-то, детей-то за что!», Оля, стоя посредине возмущенной и сочувствующей толпы, явно собиралась плакать, потирая разбитую коленку с огромной дырой на колготках.
Дина где? Где Дина?выкрикнула Света. Голос почему-то отказал, получилось, почти шепотом, но Оля встрепенулась:
Мы вместе шли, меня схватили, затащили в машину. Проехали, потом вернулись, и меня выбросили. А Дина убежала.
Смотрюподъезжают, стекла темные, энту на асфальт кидают, как куклуи след простыл,затараторила старушка в старом пальтеце.
Света глядела на нее, все еще не понимая. Картинка не вырисовывалась, было тревожно и как-то обидно, что все остальные, даже эта старушкадунь на нее, рассыплется,понимали, что случилось. Им было проще, кошмар легко представить, если все случается не с тобой. А если с тобой, с сестрой, с ее подружкой? Неужели правда, что детей похищают?
Пойдем,отодвинув любопытных, чем-то, как ей показалось, испуганно обрадованных людей, Света взяла Олю за руку,позвоним твоей маме. Ты этим, в машине, что-нибудь говорила?
Света шла, сжимая в руке маленькую доверчивую ладошку и чувствовала себя взрослой. Защитницей и заступницей. На самом деле сердце ее громко билось, но она сдерживала панику. Нельзя было пугать Олю. Тем и отличаются взрослые, что не могут позволить себе трусить и плакать, как дети.
Нет,Оля испуганно округлила глаза.Они только спросили, как меня зовут. Я сказала.
Они двинулись, и небольшая толпа свидетелей проводила их немного разочарованными взглядами. «Им, зевакам, что,зло подумала Света,просто приключение, которое можно обсудить. Где же Динка? Куда она побежала? А вдруг ее успели догнать?» Они Завернули во двор, и тут Света увидела Дину. Та стояла за кустами и глядела на них сквозь поредевшие листья. Лицо у нее было насупленное. Она не понимала, что случилось. Почему- то обратили внимание на Олю, а не на нее, и это немного обидно. А с другой стороны, может, и хорошо, что на Олю. Не хотелось бы так разгуливать на виду у всех в рваных колготках и с разбитой коленкой.
Иди сюда,позвала Света.Рассказывайте, что случилось.
Оля, посмотрев на Дину с упреком, вдруг громко заревела, а Дина молча достала платок и принялась вытирать ей слезы.
Поднимайся домой, расскажи все маме, а я провожу Олю,скомандовала Света.Оль, можешь идти быстрее? На тренировку опаздываю.
Света жалела Олю. Попала, дурочка маленькая, в историю. Из-за Динки? Ей вспомнился вчерашний амбал в подъезде с цыплячьими волосами, тот, что искал армейского кореша. Надо было матери рассказать, да не хотелось лишний раз об этом. Все равно она всегда на стороне Алика и знать ничего не хочет. Как страус, прячет голову в песок.
Она довела Олю до двери, и мать ее, женщина с модной прической и синими ногтями, посмотрела на Свету подозрительно. Пока Света думала, что отвечать на вопросы, где они встретились и что с коленом, Оля принялась тараторить. У женщины сузились глаза, она рванула дочь к себе, а перед Светой захлопнула дверь.
И больше чтобы к этой Муртазаевой на пушечный выстрел не подходила!услышала Света крик из-за двери. Минуту она стояла, оглушенная, забыв, что опаздывает на тренировку. Потом ей стало обидно за Динку: она-то тут при чем? Потом она обиделась за себя. Зачем, спрашивается, пошла отводить? Нечего было ввязываться в их семейные дела, горько подумала она о Наташе с Аликом.
4
Света, не замечая дороги, доехала до спортивного тира, переоделась, убрала волосы под бандану, легла на мат, взяла винтовку и попробовала успокоиться. Полностью сконцентрироваться не удалось. Привычно забухали выстрелы, тренер Людмила бросила ей на ходу:
Малахова, упор свободнее, что ты вцепилась в ложе...Остановилась, подвинула Светину ногу.И не скреби ногой, расслабься...
Когда все закончилось, тренер подытожила:
Секачева молодец, Малининана четверку с минусом, Клинк сегодня только людей смешила, Малахова так и не пришла в себя, отстрелялась в бессознанке. Я была о тебе лучшего мнения!
Зря Света полагала, что может сосредоточиться в любой обстановке. Наверное, не в любой. Наверное, когда вначале исчезает Дина, потом на тебя орут, точно это ты украла чужого ребенка, нервы подводят. Надо будет над этим работать. Бабушка уверяет, что работа спасает от всего, а свободное время человеку вообще ни к чему, он не для того родился, чтобы пылиться, как носок под диваном. Тех, у кого есть дело, с ног не собьешь. Только вот где оно, это дело? И какое из множества дел твое? Как вообще люди выбирают профессию, дом, мужей? Как выбирать, если не с чем сравнивать? Что, к примеру, лучше: изучать жизнь скорпионов или дома проектировать? Скажем, стрелять интересней, чем танцевать, это точно. Света раньше ходила в кружок восточного танца. Ничего, конечно, но со стрельбой не сравнить.
На входе, у железных ворот, как всегда, отирался Леха Климкин и, увидев ее, поплелся следом. Света сделала вид, что его не замечает. С Климкиным та же проблема. Она никак не могла решить, стоящий он парень или нет. Может, он «слабый человек», который по определению предатель? Носом он напоминал прогулочный катер. У него, кстати, вообще никаких сомнений нет. Ходит за ней, как козлик на веревочке, а с какой целью, сам не знает. Так, время провести, поболтать ни о чем? Говорит он всегда много. И дело у него всегда естькомпы и игрушки.
Свет, а Свет...
Ну чего тебе?
Может, это, в кино сходим?
Чего я в кино не видела?
Ну, может, в кафе тогда?
В ка-афе? У тебя что, деньги есть?
Есть,оскорбился Леха.
У родителей спер?
Зачем? В лагере заработал.
Света шла молча. Стойкий товарищ, но зануда страшный. Будет канючить, пока своего не добьется. По принципу «капля камень точит».
Ну так пойдем в кафе-то?
Зачем?
Ну ходят же люди куда-то,начал отчаиваться Леха.
Люди вообще много глупостей делают,отрезала Света. В конце концов, что ему надо? Пусть сформулирует. Просто так шляться с ним она не собирается. Бессмысленно как-то. Пустая трата времени.
Их обогнали девицы из Светиной команды, и одна спросила:
Что, прогулка под липами?
Замуж тебе пора, Малинина,отбрила ее Света.
Климкин промолчал. Его шутками не проймешь. Он все равно уселся в трамвае с ней рядом. Старый трамвай громыхал и звенел, а Климкин стал выяснять, зачем ей нужна стрельба. В жизни вряд ли пригодится. Хобби, что ли?
В Чечню завербуюсь,ответила Света.Снайпершей по контракту.
За кого?удивился Климкин.
Как за кого? За наших, конечно. Не за чеченов же.
A-а, ну да... Свет, а ты сможешь вот так, в человека выстрелить?
Она подумала.
Надо будетсмогу.
Вообще-то она не была в этом уверена, так просто сказала, чтобы Климкин не думал, что она слабая.
А в Израиле все девушки в армии служат!похвастал Климкин.
Как ты мне, Климкин, надоел со своим Израилем... Вот скажи, у тебя есть цель?
Он немного подумал.
Хочу в Германию уехать. Там к евреям хорошо относятся.
Света уставилась в окно. Интересно, где-нибудь есть место, где к ней хорошо относятся? Может, это действительно и есть цельнайти такое место? Или хотя бы одного человека, который хорошо к тебе относится? Климкин тоже о чем-то задумался, а потом решил прояснить волновавший его вопрос:
Свет, а у тебя, это, папа твой, это... чечен... чеченец? Ну, из Ичкерии?
Значит, так...Голос у Светы стал металлическим.Запоминай: он мне никакой не папа. Это первое. Во-вторых, он из Дагестана, а это большая разница.
Света отреклась от Алика с мстительным наслаждением. И вовсе не из-за истории с Олей Яницкой, в душе она именно так к нему и относилась. Как к чужаку, который влез в их жизнь и занял там место, которое не заслужил, а купил за деньги. Которые тоже не заработал, а украл. Он даже не чеченец, которые воюют насмерть. Он просто... просто... Она даже не могла сформулировать, кто он, и от этого злилась еще больше.
Да ладно, Свет, ты че?Алексей заглянул ей в лицо и, кажется, расстроился.
Пока, Климкин, я выхожу.
Пока он соображал, Света успела выскочить на остановку раньше. У Лехи все хорошо, и чувствуешь себя с ним рядом бедной родственницей. И с родителями все, в порядке, и в Германии к нему хорошо относятся. Непонятно только, зачем ему Света с ее сомнительной родней. Может, он дурак? А может, не дурак, раз подробно выясняет, кто кому Вася.
Алик в это время сидел на верхней террасе кафе, курил, пил кофе с минералкой. Приятно было сидеть в хорошем костюме на набережной и в ясный солнечный осенний день смотреть на воду. Салфетки белые, пепельница блестит, бармен улыбается как лучшему другу, но напряжение давало о себе знать. Декорации не совпадали с сутью происходившего. Они вуалировали, прятали то, что тревожило. Разговор предстоял серьезный.
Алик, не особенно глядя по сторонам, тем не менее видел, как на углу, ближе к парапету, появился разведчик и для виду прогулялся. Потом подъехал Костин автомобиль с прикрытием. Алик поискал глазами своих: его водитель аккуратно встал за боковой лестницей, так, чтобы видеть Алика. Заметив подъехавший Костин «мерс», Миша выпрямился и придвинул АКМ:
Толик, спишь?спросил он дружка.
Не,отозвался Толик с заднего сиденья.А чего там?
Ничего.Миша вынул из-под сиденья бутылку воды и сделал быстрый глоток.Прикрытие видишь?
Не слепой,отозвался Толик.
С парапета медленно спускались, держась за руки, Артур с красноволосой девицей. Артур рассеянно глядел по сторонам. Витька видно не было. Миша впился глазами в Алика, тот сидел спиной к воде, прямо возле балюстрады. Если что, можно спрыгнуть, не так уж высоко.
Из Костиной машины выбрались четверо, плюс машина прикрытия«паджеро» с Шизой и его шоблой, плюс разведчикМиша, подсчитав общее количество, начал медленно покрываться потом. Их было вдвое больше. Костя что-то скомандовал свите, которая остановилась внизу, у лестницы, и не спеша поднялся на верхнюю террасу. Алик развернул свой стул так, что оба оказались к Мише в профиль, друг против друга.
Костя, небольшой и плотный, с густым ежиком, говорил спокойно, но со скрытой издевкой. Алик тоже был с виду спокоен, хотя сигарета в руке прыгала, нацеливаясь в костюм напротив. Потом пальцы его угомонились, и сигарета мирно отправилась в пепельницу.
Значит, место мое заняли?уточнил он.
Да, Алик, так решили,Костя говорил с мягким кавказским акцентом.Только казну все равно возвращать надо.
И сколько там насчитали?с хорошо сыгранной небрежностью уточнил Алик.
Сегоднямиллион. Сегодня отдалместо свободно.
Насчет места Костя, мягко говоря, блефовал. Ни в каком кошмаре Алик на этом месте не окажется. Но пусть лучше думает иначе, так будет легче с деньгами расставаться. Алик внимательно посмотрел на собеседника и неторопливо полез в нагрудный карман пиджака. Мише в машине стало жарко. Прикрывалы по ту сторону дороги встрепенулись, дверца «паджеро» приоткрылась, Артур, увлеченно обнимавший красноволосую девицу, вдруг выпустил ее и мгновенно исчез за деревом.