Татьяна ИванькоМилЛЕниум. Повесть о настоящем. Том 5
Часть 20
Глава 1. Пульс
Эта дурацкая драка со Стерхом произошла через пару дней после моего неприятного объяснения с Леной Короходкиной. Конечно, меня задели её слова об отце и Лёле, но я никак не думал, что это распространится, расползётся по всем ушам и языкам, как плесень ползёт по поверхности хлебного батона
Эта грязная сплетня, перемывание злоключений моей семьи стала достоянием всех в Склифе. Я осознал это, когда один из моих коллег, будто невзначай, будто бы шутя, спросил, а в ординаторской в этот момент было ещё человек пять:
Так ты развёлся, Алексей Кириллыч, что не празднуем? он говорит громким полновесным голосом, у него довольное весёлое лицо.
И не думал, ответил я, удивлённо и растерянно немного.
Он, ухмыляясь, обернулся на остальных:
Так у вас, Легостаевых, шведская семья теперь, вы теперь, может быть Леготссон? Или как там у них, Легссон?
Изумление, овладевшее мной в первый миг, сменилось захлестнувшей меня жаркой волной гнева:
Что ты сказал?! вскричал я, поднимаясь из-за стола и самому себе, представляясь в два раза больше размером, чем я есть. Негодование придало мне значительности
Он засмеялся нагло:
Рассказал бы, Алексей Николаевич, как это? Как вы это устраиваете? Вместе с ней ложитесь или по очереди?! Нам интересно до жути, мы все спорим, ставки делаем. Я вот за то, что по очереди
Я вижу, я чувствую спиной, что остальные присутствующие посмеиваются, кто, отводя глаза, кто прямо глядя на меня. В таком положении, когда я стал посмешищем для окружающих, я не оказывался ни разу в жизни
Весело вам, небось! Втроём-то или может больше?! уже хохочет он, поддерживаемый и открыто и скрыто остальными
Я посмотрел на них. Короходкина Она наболтала Но подождите, она как же она-то узнала? Кто ей сказал о том, что происходит в моей «чудесной» жизни в последние полгода
Я приехала на УЗИ в своё отделение акушерства. Знала, что сегодня дежурит Дульсинея, поэтому именно сегодня и поехала. Митю заодно отвезу к Игорю, может, и погуляем вместе, пока Кирилл на работе. А сейчас, пока я пошла на исследование, Кирилл и Митюшка гуляли в больничном парке. Меня встретили приветливо, как обычно и встречали. Расспрашивали, как малыш, когда думаю выйти и тому подобное. Зашёл и наш завкафедрой, тоже радостно приветствовал меня:
Так выходишь весной, а, сектантка?
Хотелось бы Но
Что за «но»? Или ещё придумала чего? Говорят, муж новый? Ты девушка у нас оригинальнаяглаза у него поблёскивают, смеются.
Я растерялась и даже будто испугалась этого вопроса. Муж новый будто камни бросают в меня, а ведь никто ещё и не начал и не знают они ничего
В полутёмном кабинете УЗИ я слышу пульс моего будущего ребёнка. Моего ребёнка. Ребёнка Кирилла И я опять здесь без Лёни, и это не его малыш, его детей я потерялаего я потеряла. Я всё испортила, всё, чем так щедро одарил меня Бог. Я хотела умереть, но теперь я должна жить, чтобы это сердечко стучало, чтобы маленький человечек стал большим, родился и жил. Ещё один ребёнок Кирилла. Он хотел дочку уже говорил об этом
Что же твориться, что я делаю как Лёня узнает это
Обрывки мыслей, разорванные чувства. Разорванная душа. Почему вместо смерти, мне послана ещё одна жизнь. Почему? Мне не судьба быть с Лёней?
Но жить без него, не могу не могу
Как же я снова буду матерью? Может, вразумят меня? Может всё встанет на свои места в моём сердце? В моей душе? В моей голове Такой подарокребёнок, такое счастье, почему мне от счастья хочется лететь, и каждую секунду от ужаса я падаю и разбиваюсь о жёсткую землю.
Что же я натворила?.. Лёня, моя жизнь Лёня, не прощай никогда, забудь меня Но как тебе забыть, когда я прилепилась к твоему отцу? Отбираю у тебя и отца какой-то вечный круговорот ужасных грехов и ошибок, одна хуже другой И чем дальше, тем хуже я запутываюсь. Я не могу снять и части ответственности
Шесть-семь недель, Елена Николаевна, маточная беременность, улыбается УЗИстка. Сейчас заключение напечатаю.
Я вышла и поднялась к Дульсинея на второй этаж, она как раз вышла из родзала.
О, Елена Николавна! она сняла стерильный халат и раскрыла объятия и я обняла её, пухлую и маленькую и такую мягкую, будто Страшила из сказки про Изумрудный город. Слышала, выходить уже надумала? Куда торопитесь, мальчику только год?
Да не выхожу, только собралась и снова обратно, улыбнулась я.
Дульсинея, заглянула мне в лицо:
Обратно?.. Правда?! улыбнулась, догадываясь. Ах, Еленочка, вот молодец! Вот и правильно, вот и умница! похлопала по рукам, по спине тёплыми мягкими ладонями. А наши-то, все сидят, хуже квашней, курят только всё больше, и мужикам кости моют, все им не хороши, все их, королев наших, недостойны, некоторым к сорокету уже, а всё девушек из себя изображают. Пустоцветы бесполезные
Мы поболтали ещё не меньше получаса, прежде чем я вышла из корпуса. Кирилл, ожидавший меня на улице у машины, выжидательно посмотрел на меня, я ответила, что всё хорошо
Хорошо как далеко «хорошо» бывает от «хорошо» И счастье и горе могут быть одним, одним и тем же чувством
Что ты?.. он обнял меня, прижавшуюся вдруг к нему.
К счастью, Митюшка отвлекает нас друг от друга, иначе как я могу объясниться? Как мне объяснить ему, что я и на сто седьмом небе от счастья и в бездне от горя, сжимающего мне горло слезами сейчас, но главное, сдавившего мне сердце так, что и говорить не могу
Игорь рад видеть нас с Митей, улыбнулся, встречая нас, сияя глазами.
Наконец-то в Москве! он раскрыл свои щедрые объятия. Не мёрзнете в деревне-то своей? Зима скоро.
Нет, не мёрзнем, улыбнулась я.
Игай! Митюшка рад его видеть, поднял ручки, в ожидании, что Игорь поднимет его повыше.
Игорь подхватил его на руки, и Митя сразу кажется таким малюсеньким рядом с его большой фигурой.
Сегодня мы встретились в парке, Митя потянул Игоря за руку:
Игай, дём! он едва выше его колена.
Они резвятся, Игорь рад видеть нас, весело играет и дурачится с Митей. Они бегают в догонялки, когда Игорь догоняет со словами: «Догоню-догоню!», а Митюшка «убегает» с весёлым визгом, Игорь догоняет и, подхватив его на руки, подбрасывает вверх, Митюша счастлив. Вместо одного нормального отца у Мити три супер отца
Наконец, они утомились, в зимней одежде не так сподручно бегать, особенно, если ты научился ходить всего три месяца назад. И вот Митя сидит на руках Игоря, серьёзно смотрит вперёд с высоты его большого роста, будто он сам такой же большой мужчина. А чем, по сути, Игорь отличается от Мити Ростом и силой?.. Мне нехорошо
Мы присели на скамейку, Митя подходит и отходит от нас. Парк уже совсем голый, нет даже куч листьев, они уже сожжены и убраны. И снега ещё нет, земля подмёрзла и твёрдая, как асфальт, трава на газонах почти содрана уборкой листьевграблями выдирали их из травы. Воздух пахнет здесь, в парке замерзающей землёй и вот этой погубленной травой, замерзающим на ночь асфальтом, и городом: машинами, людьми резиной, почему-то
Лёля, этот ваш дом в Силантьево, он тебе нравится до сих пор? спросил Игорь.
Не то слово! Очень нравится, искренне ответила я. Кирилл хотел купить, но его уже продали.
Я знаю, ответил Игорь с довольной улыбкой. Это я купил его. Я купил его тебе. Он твой.
Как это? Ты я посмотрела на него: Игорь я не могу
Игайсмешно повторил мою интонацию Митя.
И Игорь засмеялся:
Ну, хоть что-то я могу подарить тебе, наконец! он очень доволен.
Ты нашёл то, от чего я не смогу отказаться! Спасибо, Игорь! я обняла его за плечо, прижавшись головой к нему. Но это не понравится Кириллу
Утрясёшь как-нибудь, думаю, он тебе всё позволит, усмехнулся Игорь.
Мы все замёрзли вскоре после того, как они перестали бегать, поэтому мы зашли погреться и поели в кафе, причём Митя умильно старательно орудовал ложкой, деловито жевал, заглядывая в тарелку.
Игорь смотрит на меня, я слушаю, что он рассказывает о той кафешке, где мы сидим. Здесь, как оказалось, и поэты наши знаменитые бывали, и актёры, и музыканты.
Где-нибудь на западе в этом кафе висели бы сотни фотографий знаменитостей с их автографами. А у нас всё так, будто это обыкновенное дело, я не могу не оглядывать стены, в модном духе ободранные до кирпичей.
Наши знаменитости всегда были частью народа, а не отдельно, где-тоулыбнулся Игорь, отхлёбывая из чашки. В таких же квартирах жили, как все, даже зарплаты почти такие же получали У нас даже царей убивали как обычных людей, а не на плахе Всё по-другому у нас, похоже
Я слушаю его и отвечаю, и я рада возможности отвлечься от своих мучительных раздумий. И вдруг Игорь в какой-то момент отвлёкся от своего рассказа, глядя на меня внимательно:
Ты ты беременна снова, да, Лёля? спросил он так неожиданно, что я вздрогнула.
Покраснев горячей волной, я согласно кивнула. И отвернулась к Митюшке. Игорь ничего не сказал об этом больше. Он сказал о другом и позднее:
А я думал, это Лёнечкалюбовь твоей жизни. Стало быть
И тут я безудержно зарыдала
Да, она заплакала так горько, так по-настоящему, что я испугался, не сделалось бы ей плохо.
Ну что тыподнявшись, я обнял её, а она уткнулась лицом мне в грудь, стыдясь своих слёз и не в силах совладать с ними. Уходи ты от них, сколько можно? Что ты маешься с ними, с этими чёртовыми Легостаевыми?!.. Ну, что ты плачешь? Или ты ребёнка не хочешь?
Митя замер с ложкой в руке изумлённо глядя на нас двоих
Лёля даже перестала плакать:
Как это? она посмотрела на меня, отодвигаясь, мой вопрос подействовал как пощёчина, останавливая поток её слёз, да ты чтоона икнула.
Что ж тогда плакать? я улыбнулся, погладил её по волосам.
Господи, я утешаю её, беременную от Легостаева! Что происходит? Что за абсурд опять?
Мама, не пакай! сказал Митя, обеспокоенно выпрямляясь и тряся ложкой в воздухе. Игай, пусь мама не пакай!.. Игай, тыха-о!.. Кажи маме
Вот видишь, улыбнулся Игорь, мне поручено тебя успокоить. Официально.
Мы ушли из кафе, где уже привлекли внимание к себе. Сегодня я отвезу Лёлю в Силантьево, Легостаев приедет без них
Это открытие о новой Лёлиной беременности шарахнуло по мне, как кулаком в грудь. Я начал подозревать ещё в свой последний приезд в Силантьево. Я всегда был очень зрячим по отношению к Лёле И вот это открытие, потом её внезапные слёзы Я вначале неправильно оценил их, в мгновенной надежде, что она огорчена. Но всё не так просто. Вечно с ней непросто
И что теперь будет?.. Только бы Митя был моим
Ты что это, Алексей Кириллыч, с ума, что ли сошёл?
Сергей Анатольевич остановил меня после планёрки, зазвал к себе в кабинет. Я подал заявление об уходе вчера, очевидно, он узнал об этом.
Нет, Сергей Анатольевич, не сошёл, но я нашёл новое место, денежнееначал я заранее заготовленную речь, когда мы сели он за стол, а я на диван напротив, у него небольшой кабинетик.
Но Сергея Анатольевича не так-то просто обвести вокруг пальца:
Что ерунду-то говоришь? он просверлил меня дрелью своих серых глаз: Что придумал? С чего ты решил уйти? На ребят обиделся? Напрасно Противно, конечно, я понимаю, но Разве твоя вина, что жена б, а отец
Нет, я перебил его, не желая слушать, каким словом он обзовёт моего отца, которого я, то ненавижу, умирая от желания убить его, то отчаянно люблю, достаточно, что он уже припечатал Лёлюне надо повторять диких сплетен, Сергей Анатольевич
Да ладно, весь московский научный улей гудит об этой историисказал он, и тут же спохватившись, взглянул на меня: Ты фу, чёрт
Он смутился немного. Но я уже не смущаюсь, что после всего этого меня смутит?
Вот видите, усмехнулся я, разве могу я остаться?
ЭтоСергей Анатольевич досадливо сморщился. Это такая глупость, что ты уходишь, что ты из-за этого Что из-за такого Никогда бы не подумал
Он пытался ещё что-то говорить, но всё это было бессмысленно, я принял решение, и изменить его невозможно, и он сам понимает это, поэтому, хотя ему оно и не нравится, он всё же не настаивал долго.
Послушай, Алексей Кириллыч, если тебе понадобятся мои рекомендации любые рекомендации, только позвони. И если надумаешь вернуться, двери всегда открыты. Всегда. Ты это помни.
Я улыбнулся, вставая:
Спасибо, Сергей Анатольевич, сказал я.
Он встал мне навстречу и протянул руку для рукопожатия:
У меня такого аспиранта не было никогда, я сам даже отдалённо не такойсказал он, удерживая мою руку в своей. Ты Алексей Кириллыч, карьеру не губи свою, уезжай куда-нибудь, раз уж но смотри, пить не возьмисьа может, перетерпишь? Подумаешь, смеются, чёрт с ними, от зависти уцепились за эту историю, чтобы отомстить тебе, больше-то нечем тебя уязвить, бездарям. Пусть бы смеялись, забудут
Сергей Анатольевич, я не Пушкин, конечно, но звание рогоносца и он не вынес
Что бабы делаютпокачал головой мой научный руководитель.
Я не мог продолжать слушать, что делают проклятые бабы Бабы если бы всё было так просто
Я поехал домой на «Сушу». Скоро этот дом перестанет быть моим. Я предупредил уже бабушку и деда, что скоро приеду. Отработать две недели в Склифе и собраться. Но собираться я начал уже сейчас. Что такое две недели
Ты ополоумел, Кирилл Иваныч? Ты что творишь?! Мымроновна весьма красноречивым яростным шёпотом встретила меня, без спроса войдя в мой кабинет, где я устроил сортировку своих бумаг, чтобы взять те, что могут мне понадобиться, уничтожить ненужные.
Что ты, Галя? я обернулся к ней, удивлённый её возмущением. Разыгрывает, что ли? Ты не этого разве добивалась, пуская сплетню обо мне по Москве? я посмотрел на неё. Я не думал, что мы с ней будем обсуждать это, но поскольку она завела этот разговор, что же, поговорим. Мне не больно, я доволен, я всегда сумею сделать всё так, что останусь в выигрыше. И сейчас я всё продумал и придумал свою дальнейшую жизнь, поэтому я за себя не обижен. Но я не один в этой истории. Алексея не могли не коснуться грязные языки, треплющие благодаря Галине, нашу фамилию.
Я хотела, чтобы ты уволился?! удивлённо воскликнула Мымроновна. Да ты что, Кирилл?!
Похоже, она действительно удивлена.
Чего же ты добивалась, рассказывая всем, как мы живём в своей семье? Разве не того, чтобы выжить меня из этого кресла и занять его самой?
Да ты что?! зашипела Галина, опасаясь кричать. Я хотела, чтобы ты опомнился! Чтобы вышвырнул эту шлюху бесстыжую! Эту шлюху! Эту тварь! Наглую, наглую тварь! Галина аж побелела от возмущения.
Я засмеялся над её бессильной злобой:
Так просчиталась, значит, Галя! Получишь моё кресло вместо меня! Неплохой обмен, по-моему, нет?
С ума сошёл! Из-за неё! Из-за этой Что у неё что такого с ней, что ты Неужели из-за ребёнка ты?!
Я направился к двери:
На днях заеду за остальным и заодно со всеми попрощаться. Предупреди, что после новогодних праздников, в последний день, какого там ну, в общем, в «Праге» праздную отходную.
Да подожди, Кирилл, объяснисьГалина даже подалась за мной, ещё за рукав схватится даже забавно, прямо драма на работе, «Железная Мымроновна и её страсть». Н-да, и тут я наворочал какого-то чёрта
Пока, Галина Мироновна! Иногда нужен толчок, чтобы сделать важный шаг. Так что, спасибо, дорогуша, ты всегда была хорошим помощником. Отменным. Вот толькосердце всё же зло заныло, разом заломило в висках от гнева, как и все дни, когда я думал об этом: только за то, что Алёше неприятности доставила, не прощу тебя никогда, произнёс я, чувствуя, что от гнева у меня перехватило дыхание.
Я?!.. Я доставила неприятности?!.. Это я виновата, не ты? сверкая глазами, зубами, серьгами, воскликнула Мымроновна.
Я! Я, Галя, всё я!.. согласился я, уже направляясь к двери. До встречи!
Утро выдалось хмурое, дождь переходил в снег и обратно, на улицу не хотелось, ветер завывал в трубе, капли и снежинки, слепленные друг с другом в мокрые комки, лепился к стёклам окон, стуча, будто просились войти. Но в тепле хорошо натопленного дома, пахнущего тёплым деревом, печью, огнём и дровами, от этих звуков становилось только теплее и уютнее.
Наш дикий сад совсем разделся, голые мокрые ветви мотает ветер, опавшую листву мы сожгли ещё в конце октября, сняли детские качельки, а большие теперь раскачивает ветер, скрипя металлическими тросами в петлях, будто усадив на них свою невидимую нами подругу