Шубин за шиворот вытащил майора из канавы. Тот еще не пришел в себя, фыркал, как конь. На щеголеватой шинели порвались пуговицы, фуражка укатилась. Глеб вытолкнул его на середину проезжей части и избавил его кобуру от «вальтера». Майор, шатаясь, упал на колени.
Ветренко, да ты и впрямь метатель! оценил Шубин.
Само получилось, товарищ лейтенант, пожал плечами боец. Эта штука просто под ногами валялась
Бросок оказался смертельным: толстый конец жердины разбил грудную клетку, обломки ребер пронзили жизненно важные органы, открылось внутреннее кровотечение. Фельдфебель загибался, глаза вращались по кругу. Агония была недолгой, вскоре он вздрогнул и успокоился.
Ленька Пастухов застонал, перевернулся на спину и часто заморгал.
Живой, недотепа? склонился над ним Ветренко.
Ага, вроде бы Леонид облизал сухие губы. Тряхнуло душевно, а так ничего Голова в норме Травка блестит
И солнышко зеленеет, засмеялся Ветренко. Ладно, давай руку.
Сам ты недотепа, проворчал Пастухов, но от помощи товарища не отказался. Не повезло мне просто, а вы и рады!
С таким «невезением» можешь однажды всю группу подвести, проворчал Глеб и повернулся к лесу. Эй, зрители, особого приглашения ждете? Выходите, благодарите артистов за выступление!
Нам понравилось, товарищ лейтенант! Из-за дерева высунулась довольная физиономия Мамаева. Приятно посмотреть! Опять же, была интригаконфуз с Ленькой!
Пошучивая, разведчики выбирались из леса. Не шутил лишь длинноногий Саид Саидов, уроженец солнечной Узбекской ССР. Во-первых, у него имелись другие необходимые разведчику качества. А вовторых, он тащил на закорках 12-килограммовую рацию.
Смотрите, какого орла повязал наш командир, поцокал языком Тимофей Бугров. Прямо глыбища, а не «язык»! Можно я ему в челюсть дам, товарищ лейтенант? Тимофей сжал пудовый кулак.
Отставить! встрепенулся Шубин. Во-первых, я ему уже дал. А вовторых, после твоего удара он вообще без головы останется. За что тогда страдал красноармеец Пастухов?
Разведчики смеялись, Ленька злилсяведь с каждым такое может случиться!
Пленный майор приподнял голову. Он весь скукожился, глаза потухли, из разбитой губы сочилась кровь. Рефлексы работалион поднял руку, чтобы посмотреть на часы. Но красивый позолоченный хронометр сломался при падении, циферблат треснул. Майор потрясенно смотрел на застывшие стрелки.
Сочувствую, герр майор, вздохнул Глеб, переходя на язык Карла Маркса и Фридриха Энгельса. Но уверяю вас, это не самая серьезная ваша проблема. Для начала вам придется побегатьвспомнить, так сказать, босоногое детство. Он не заметил, как заговорил по-русски. Или какое там у вас было детство в фатерлянде Эй, мужики, хорош ржать, все за дело!
Двигатель еще работал.
Эх, прокачу! пробормотал Толик Иванчин, прыгая за руль. Товарищи, кто со мной? Но безмятежной езды не обещаю!
«Хорх», сотрясаясь бортами, перевалил через кювет и запрыгал по кочкам. Пробившись сквозь кустарник, он сверзился в канаву. Иванчин ударился грудью о руль, но выбрался довольный, потирая отбитое место. Мертвого фельдфебеля выбросили туда женекогда оказывать воинские почести.
На восток! скомандовал Глеб. Мамаев, Бугров, гоните пленного! Только не бейте, он нам нужен в добром здравии.
Выбор этой парочки был неслучаен. Над душой майора теперь висели два звероподобных существа с металлическими кулаками, и он исправно шевелил ногами, переступая через препятствия. «Шире шаг, немчура!» командовал тяжелоатлет Бугров, и полковник все понимал, втягивал голову в плечи и ускорялся.
Сумерки подступили вплотную, поползли по земле. Майор провалился в канаву и забуксовал в грязном снегу. Его схватили под мышки и вынесли на ровное место. Шубин объявил привал.
Возник насущный вопрос: успеет ли группа до темноты вернуться в расположение? Пороть горячку не стоило. Зарыться в лапник где-нибудь в ельникеночи уже не холодныеи просто дожить до рассвета. Спешить, в сущности, некуда. Но до полной темноты еще предстояло побегать.
Не успеем, товарищ лейтенант, кряхтел Бугров, перетаскивая пленника через канаву. Как пить дать не успеем! Но ничего, нам лесдом родной. Этого кренделя могу оглушитьдо утра не очнется. Тот же сон, только качество похуже. И любитель поупражняться с гирями хищно осклабился.
Посмотрим, боец, не будем загадывать.
Короткий привал сделали на поляне, окруженной кустами шиповника. Настя перевела дыхание, достала из недр комбинезона чистый платок, утерла лоб.
Куда вы смотрите, герр майор? насторожился Глеб. Вы правильно поняли, это женщина. Привлекательная, правда? Но не советую к ней совершать подкатырискуете получить прикладом.
Надо же, вы говорите по-немецки. Немец презрительно скривил губы.
Да, доводилось общаться с вашим братом. Вы не первый, герр майор Советская разведка, лейтенант Шубин. Напомню, что следует вести себя благоразумно, не качать права, не пытаться бежать, а по прибытии в нашу часть честно отвечать на все вопросы. Жизнь изменилась, герр майор, и в ваших интересах под нее подстроиться.
Он обшарил карманы пленного и извлек документы, перочинный нож и батистовый платок, который, поколебавшись, предложил Насте. Но та презрительно фыркнула и отвернулась.
Итак, вы майор Герман Карлсдорф, командир звена 185-й штурмовой эскадрильи 24-й авиационной дивизии
Точно. И теперь вы понимаете, лейтенант, что человеку моего уровня недоступны военные секреты и планы командования. Карлсдорф презрительно усмехался, но в глазах поблескивал тоскливый огонек. Не знаю, стоит ли вам гнать меня в свою частьмне нечего рассказать, кроме того, что вы уже сами знаете. Еще несколько дней, и ваша 33-я армия окажется в глухом котле. Ей останется только сдаться. И не важно, станут ли вам известны некие военные тайны. Город Вязьма несчастливый для вас, не так ли? Уже второй раз ваши войска попадают здесь в окружение
Не напрашивайтесь, я не хочу вас бить. Зачем настаивать на том, что еще не произошло? Допрашивать вас я не собираюсь, для этого в Красной Армии существуют специальные органы. Хочу лишь предупредить, чтобы вы вели себя правильно. Один вопрос, герр Карлсдорф: какого черта вы оказались без охраны в этой дыре?
Я всего лишь летчик, не штабист, о какой охране вы говорите? поморщился майор. Я получил два дня выходных по случаю легкой контузии. У поврежденного самолета взорвался бензобак, а я по нелепой случайности стоял неподалеку. Больше никто не пострадал. Сейчас я в норме, возвращался в Плавники из Губино, где и проводил свой краткосрочный отпуск. Там налажен офицерский быт, есть развлекательное заведение и даже бар, где работают ваши повара, прошедшие обучение. За мной прислали машину. Но когда мы возвращались, то обнаружили, что подмыло дорогу в районе моста, образовался провал. Это случилось всего за какой-то час. На карте есть объездная дорога, Вильгельм уверял, что уже ездил по ней. Район теоретически опасный, но кто не рискует
тот не пьет шампанское, кивнул Глеб. Ну что ж, сочувствую, герр Карлсдорф. Сегодня не ваш день. Район действительно так себе. Надеюсь, вы хорошо отдохнули в Губино?
Не надо надо мной издеваться! вспыхнул майор. Вы с таким же успехом могли оказаться на моем месте!.. Послушайте, лейтенант Майор сделал над собой усилие и со скрипом заговорил дальше: Я не собираюсь ничего скрывать, готов сотрудничать с советскими властями и рассчитываю на достойные условия содержания в плену. Я не участвовал в военных преступлениях, не люблю СС, недолюбливаю Адольфа Гитлера и проводимую им политику. У меня больная астмой жена и четверо маленьких детей, мы вот уже несколько лет жертвуем немалые суммы детскому приюту на Рубинштрассе
Святой вы человек, герр Карлсдорф, уважительно заметил Глеб. Не знаю только, оценят ли вашу святость жители мирных советских городов, которые вы бомбили, и раненые военнослужащие, которых вы расстреливали. Это вам доставило удовольствие, не так ли?.. Вы покраснели, герр Карлсдорф, это возмущение или стыд?.. А, я понял. Так поступают другие, а вы лишь выполняете свой воинский долг Ладно, к чему эти разговоры, майор? Скажите спасибо, что ваши речи понимаю только я, не то мои люди уже порвали бы вас.
Пленный надрывно закашлялся.
Внезапно в стороне начался сильный артобстрел. Взрывы раздавались в нескольких километрах к западу. Работала тяжелая дальнобойная артиллерия. Вздрагивала земля. Разведчики застыли, вытянули шеи. Обстрел продолжался несколько минут. Артиллерия работала по площадям, обрабатывая заданный участок территории. Потом все стихлотак же резко, как и началось. Люди одобрительно посмеивались, негромко разговаривали. Шубин облегченно выдохнулсвершилось. Пленный майор забеспокоился, его глаза тревожно поблескивали в полумраке.
Еще одна неприятная для вас новость, герр Карлсдорф, не без удовольствия начал Глеб. Советская артиллерия разбомбила ваш аэродром вблизи Плавников. К сожалению, вы не сможете воочию в этом убедиться, вам остается только поверить. Может, к лучшему, что вы не доехали? По крайней мере, вы живы. И это состояние будет прямо пропорционально вашему желанию сотрудничать с советскими властями.
Немец подавленно молчал.
Мы требуем продолжения симфонии! засмеялся Ленька Пастухов. Наслаждение для ушей! Все кончено, товарищ лейтенант, аэродрома больше нет?
Надеюсь, что так. Шубин крякнул и бодро поднялся. Все, товарищи, посиделипора и в путь. Немцы не в восторге от случившегося и будут прочесывать окрестности. Уйдем до темноты как можно дальше.
Но далеко они не смогли уйти. Пока в серых тонах еще сохранялась видимость, они спешили выйти из леса, чтобы переправиться в соседний массив и там заночевать. Но на открытом участке группу обстреляли. Кто стрелял, неизвестно, но огонь вели фронтальный, в лоб. Возможно, мотоциклетный дозор, получивший приказ не выпускать из леса «грибников». Надрывно тарахтел пулемет. Разведчики дружно попадали в траву. Шубин замешкался, Настя подлетела, ударом ноги сбила его с ног и упала сверху, тяжело дышаперепугалась за командира.
Спасибо, милая
Он рывком сменил позу, отполз. Разведчики корчились в траве, вспоминая уместные слова. Противник продолжал стрелять, в полумраке разражались вспышки. Завелся мотоциклетный моторзначит, правильно подумали. Но не пойдут же они в атаку!
Отползаем в лес! закричал Шубин. Не вставать!.. Все целы?
Вроде все, товарищ лейтенант, прокряхтел Бугров. Они ведь тоже ни хрена не видят.
У кого немец?
У нас, товарищ лейтенант, мать его так! ругался Мамаев. Сбежать пытался, за ногу его поймали!
Люди пятились, как раки, и огрызались короткими очередями. На другом краю открытого пространства что-то происходило. В мутном воздухе бегали люди. Вспыхнула фара. По ней и открыли огоньдружно, напористо. Немцы поздно осознали свою ошибку. Фара разбилась, свет погас. Солдаты бранились, стонал подстреленный военный. Бойцы по очереди перекатывались в лес. Мамаев тащил «языка», одаривая его затрещинами. Немцы не рискнули идти на штурм по причине своей малочисленности, но боеприпасы изводили увлеченно. Разведчики вкатились в лес, продолжая отстреливаться.
Теперь Настя замешкаласьдышала, будто кросс промчала. Екнуло сердцепостоянно приходится за нее переживать! Но все в порядке, она не ранена. Глеб схватил ее за шиворот и потащил в гущу растительности. Настя отбивалась, требовала позволить ей идти самостоятельно.
Потерь не случилось. В лесу под треск автоматных очередей провели перекличку.
Вы должны сдаться! сдавленно хрипел майор Карлсдорф. Поймите, у вас нет шансов отсюда выбраться! Германское командование великодушно предоставляет вам последний шанс! У вас будут достойные условия содержания в плену!
Дальше майор перешел на фальцет, бессвязно запищалсильные пальцы сержанта Мамаева сжали ему горло.
Братцы, почему я должен сам разбираться с этим оленем?! возмущался Мамаев. Вы вконец обнаглели! Бугров, Паньковко мне! Теперь это ваш пациент. Смотрите, чтобы он не ушел!
Группа в полном составе отступила в лес. Темнота пожирала последние капли света. За стеной деревьев трещали моторыдва мотоцикла кругами носились по полю. Немцы боялись подъезжать к опушке и обрабатывали ее свинцом.
Нашли развлечение, твари, процедил сквозь зубы припавший к березе Лева Глинский.
Шубин лаконично командовал:
Отступаем дальше, направлениена юг, вдоль опушки! Да пошевеливайтесь, товарищи красноармейцы, скоро вся германская армия соберется в этом квадрате!
Опасения имели массу оснований. Люди в спешке рвались сквозь осинник. Острые ветки царапали кожу. Несколько раз замирали, прислушивались. Огонь прекратился. Сквозь порывы ветра доносился гул моторов. «Неважны наши дела, чертыхался Шубин, неустанно озираясь на девушку. Такая огромная страна, а спрятаться негде».
Метров через семьсот он дал приказ остановиться. Тьма еще не улеглась, силуэты колыхались в мутном воздухе. Глеб вышел к опушке, присел за раздвоенной осиной. До соседнего леса было метров пятьсотне такая уж критическая даль. Местность неоднороднаяканавы и бугры. Посторонние пейзаж не нарушали. Возможно, немцы решили, что русские ушли обратно в лес или отправились на северв любом случае, у них нет сил контролировать весь квадрат. Но скоро прибудет подкрепление, в этом сомнений не было. Дорогу на восток закроют. И хорошо, если только эту дорогу.
На корточках подобрался сержант Мамаев, пристроился рядом.
Вроде нет никого, товарищ лейтенант. Рванем по-быстрому до того леса?
Рванем. Понесемся, как метеоры. Одна нога здесь, другая там. Даю четыре минуты на преодоление пространства. Командуй, сержант. Всем рассыпаться, движемся шеренгой!
Добежали почти удачно. Дважды кто-то падал, разражался бранью, но обошлось без серьезных травм. Небольшое удивление вызвала проселочная дорога. Через нее бойцы перелетели без остановки.
Грузовик, набитый пехотой, внезапно выскочил из-за леска, когда до опушки оставалось метров тридцать. Фары ударили в бегущих людей. Шубин закричал, чтобы никто не останавливался, чтобы все бежали в лес. Настя споткнулась, он подхватил ее за шиворот. Давился хрипом майор люфтваффе, Тимофей Бугров колотил его по мягким частям тела и рычал: «Вперед, долбаное грузило!» Солдаты в кузове устроили переполох, старший надрывался. Захлопали выстрелы. Стонал и кашлял Шура Паньков, на которого перегрузили рацию. Солдат было больше, чем разведчиков, полный кузов, десятка два. Опомниться не успели, как грузовик оказался сзади, завизжали тормоза, машина пошла юзом. Пятился Саидов, прикрывая отход, строчил без передышки. Лес, как назло, оказался разреженный, голый. Тимофей Бугров швырнул в кустарник майора и прыгнул следом. Остальные вбегали рваной шеренгой. Огонь усилился. Откинулся борт, солдаты посыпались на землю и разбежались. Беглецы уже были в лесу, рассредоточились по волнистой местности. Убегатьнесерьезно, лес простреливался. Пули выли, обламывая ветки и кору. Кто-то ахнул и грузно упалзачем поднялся, мать его?! Но вроде шевелится, отползает. Назревала атакасолдаты рассыпались по полю, двигались короткими перебежками. Рядом ожесточенно стреляла Настя, выкрикивая слова, за которые неплохо было бы получить по губам. Боеприпасы кончались.
Чем ответим, товарищ лейтенант? выкрикнул Косаренко. У меня уже пусто!
Троекратным «ура»? предложил Пастухов и нервно засмеялся.
Со стороны опушки прогремел нестройный залп. Поднялась шеренга, пробежала несколько шагов и снова залегла. Немцы действовали невозмутимо, по своей науке. Следовало отдать им должное, в бою они вели себя грамотно. Кто-то бросил гранатувзрыв выдрал голый куст, никто не пострадал. Надсадно кашлял Глинский, вдохнув пороховую гарь.
Товарищ лейтенант, здесь лощина! прокричал в затылок Серега Лях. Можно укрыться!
Шубин снова орал, срывая голос:
Отходим! Головы не поднимать, гранаты к бою!
Гранат у разведчиков было немного, но невыгодную позицию следовало в корне менять. Четверо прикрывали отход, остальные откатывались. Немцы уже вошли в лес и теперь прятались за деревьями. Еще одна граната сработала прямо перед носом. Шубин отталкивал от себя Настюопять она рвется в бой, глупая! Вдвоем они скатились в лощину. Сверху падали другие. Шубин отчаянно работал локтями, лез на косогор. Он не видел, кто оказался слева, но у парней еще оставались патроны, и поднявшимся немцам дали отпор. Падали убитые, кто-то картинно повалился на колени и треснулся лбом о землю, словно желая помолиться перед дальней дорогой на тот свет. Остальные искали укрытие. Шубин тоже стрелялэкономил патроны, сдувал жирный пот, сочащийся со лба, но одному прострелил ногу, и он валялся на спине, дрыгая здоровой конечностью, а другому попал то ли в грудь, то ли в плечо, и раненый теперь корчился за деревом. Рядом тоже кто-то стрелялкажется, Иванчин, но у него закончились патроны. Боец отложил автомат и застыл, как волк перед броском. Только этого не хватало! Глеб схватил его за шиворот и сбросил вниз. Боец скатился, протяжно воя. У смельчаков на левом фланге кончились патроны, они сползали в лощину. Это были Ветренко и Костромин. Дыхание смерти опалило виски, немели плечи. Шубин выкрикивал команды, но выходила какая-то какофония. Из травы вырастали фигуры, переходили на бег. Двое вырвались вперед, один метнул гранату, оба присели. Боеприпас не докатился до ложбины, взорвался раньше. Лейтенанта там уже не былоон успел сползти по склону. Другие последовали его примеру. Взрывом разметало косогор. Разведчики рассыпались по падилезть на обратный склон было глупо. Хрустели веткинемцы шли к лощине. Патовая ситуациянекогда проводить перегруппировку. Противника встречали последними патронами. Глеб расставил ноги, прикрывая Настю, и перебросил через вспаханный косогор последнюю гранату. Толик Иванчин будто опомнился, сделал то же самое.