ЧАСТЬ ПЕРВАЯДОРОГА АНАРХИИ
Глава первая
1
У поворота стоял указатель:
«ДОРОГА АНАРХИИ 3 км»
А рядом предупреждение:
«На этой дороге высокая вероятность смертности. За последний год57 погибших. Будьте внимательны».
Цифра 57 на деревянной планке была прикручена к металлическому щиту с предупреждением. Ее меняли каждый год, но опасность от этого не становилась меньше.
Макс Рокатински с удовлетворением захлопнул капот своего «перехватчика», мощного и послушного полицейского автомобиля, и принялся вытирать руки. Этот тип машин, выпускаемых специально для полиции, имел форсированный двигатель и большой запас скорости. Использовали его для перехвата особо ретивых нарушителей.
На вооружении дорожной полиции Кэтрин-Спрингса, небольшого городка на границе Северной Территории и Южной Австралии, был только один «перехватчик», и право дежурить на нем всегда выпадало сержанту Рокатински. Макс был хорошим полицейским. Хорошим в том смысле, как это понимали обыватели Кэтрин-Спрингса. Но дело даже не в этом. Макс был прирожденным водителем, он чувствовал машину, и никакая дорога не могла обмануть его, а подобные качества многое определяли в его службе.
Австралиястрана дорог, а Северная Территория в особенности. Половина жизни австралийца, если он не инвалид, ребенок или горький пропойца, проходила в пути. И поддерживать порядок здесь задача непростая.
Макс Рокатински неслучайно пришел в дорожную полицию. С того момента, как он мальчишкой впервые влез за руль отцовского «ленд-ровера», он заболел дорогой. К восемнадцати годам Макс уже гонял как сумасшедший по окрестным проселкам на стареньком «додже», который отремонтировал своими руками, сделав из простенького автомобильчика разукрашенного дорожного монстра, жрущего бензин галлонами, на зато лишь чуть-чуть не дотянувшего до реактивного самолета. Так, по крайней мере, казалось тогда Максу. Поэтому, закончив школу, он не мучился вопросом о дальнейшей деятельности, без колебаний согласившись на службу в дорожной полиции Кэтрин-Спрингса. Предложил ему это место начальник местного участка, друг отца Макса, дабы направить молодого Рокатински по «нужному руслу».
Это лучший выбор, сынок, сказал он тогда, принимая нового сотрудника на службу. Сам подумай: либо ты идешь к нам, либо через год-другой я сажаю тебя в тюрьму за убийство на дороге или, что того хуже, сдаю твое тело вместе с металлоломом в морг
Да, Макс был хорошим полицейским, он прекрасно понимал, какую опасность представляет сумасшедший на дороге и радовался, что его собственная страсть к скорости так удачно совмещается со служебными обязанностями.
Спустя шесть лет он по праву стал «перехватчиком», а значит, и лучшим полицейским своего округа
Разобравшись с двигателем, Макс прислушался к бормотанию рации. Там явно что-то происходило. Макс включился.
Сержант Рокатински. Что у вас там?
Толстяк Олаф сообщил, что какой-то придурок на «ямахе» пытается составить ему конкуренцию и двигается к дороге Анархии.
Их туда как магнитом тянет! негодовал Олаф.
Макс поднял взгляд на указатель, стоящий рядом. «На этой дороге». Злополучная трасса была печально навестив многочисленными свернутыми шеями и угробленными автомобилями. Почему-то каждый, кто попадал на нее, воображал себя Аланом Простом и давил на газ, будто это педаль клозета в поезде местного сообщения. После чего некоторые попадали в сумму, прикрученную на предупреждении при въезде.
Помощь нужна? Я недалеко.
Обойдемся. Сейчас мы его прижмем, и он у меня отучится ездить!
О'кей.
Макс переключил рацию на прием и стал слушать, вытирая руки от масла. Происходящее в эфире напоминало радиопьесу из жизни пилотов.
2
Толстяк Олаф был чрезвычайно недоволен.
Во-первых, его оторвали от любопытного зрелища любовной игры какой-то веселой парочки, которую он наблюдал в оптический прицел своего дробовика.
Во-вторых, место за рулем успел занять Маленький Франки, а Олаф считал, что Франки как водитель задержался где-то на уровне велосипеда с мотором.
Мы его не догоним! раздраженно шумел он.
Догоним.
Нет, только не с тобой!.. Жми давай!
Не ори так, сирену не слышно
Парень на «ямахе» был явно не первый день на дороге. Он довольно спокойно держал дистанцию, и полицейский «додж» ничего не мог поделать. Пару раз он оглядывался на патруль, а потом подпустил их чуть поближе, вытянул руку и изобразил интернациональный жест «а ну-ка, пососи».
Ты смотри, что делает! взорвался Олиф. Догоню, руки выдерну!
Франки выжимал из старенького «доджа» все, на что тот был способен и даже больше. Стрелка спидометра заползла за сто миль в час. Рев двигателя сливался с воем сирены и свистом ветра.
«Ровно идет, подумал Олаф. Уверенно Мерзавец!» А мотоциклист, как будто смеясь над ними, то подпускал их почти вплотную, то вновь отрывался футов на сто вперед. Он не просто уходил от преследования, он играл с полицейским патрулем, причем играл в поддавки.
Олаф готов был лопнуть от досады.
Что это за тип? Ты его знаешь?
Нет.
Олаф и Франки переглянулись. Не первый год служа в полиции и зная практически всех лихачей в радиусе ста миль от Кэтрин-Спрингса, они не могли определить этого. Сзади на черной кожаной куртке мотоциклиста блестел большой серебряный паук, но этот опознавательный знак им ни о чем не говорил. Какого черта он тут делает?!
Полицейское радио зашипело и сквозь рев, свист и вой гаркнуло:
Говорит третий! Как дела, ребята?
На связь вышла еще одна патрульная машина. Олаф схватил микрофон.
Где вас носит! Говорит второй. Преследую нарушителя ни «ямахе» по сорок шестому шоссе. Парень попался лихой. Идет к дороге Анархии
Говорит Центр, вклинился начальник участка в Кэтрин-Спригсе. Я все понял, Олаф. К вам выходит третий. Ты слышишь меня, Фил?
Шипение. Щелчок.
Олаф с отвращением бросил микрофон.
Вытерев руки, Макс бросил полотенце на заднее сиденье и захлопнул дверцу. Радиопьеса развивалась по законам жанра. У Олафа, похоже, возникают некоторые трудности, но Макс надеялся, что в этом действии ему не придется сыграть свою роль. В конце концов мяло ли сумасшедших мальчишек, насмотревшихся на всяких «беспечных ездоков», облачаются в кожу и сутками носятся по дорогам, пока не сломают себе шею. Правда, лучше, когда они делают это где-нибудь за границей его участка
Поначалу Макса развлекали эти гонки: ребята застоялись на жаре, скисли от безделья и теперь носятся за каким-то мотоциклом. Но сюжет сделал вираж, и Макса стало беспокоить, что неизвестно откуда появившийся всадник начал оставлять кровавый след. Что-то здесь было не так
3
Расстояние до «ямахи» не уменьшалось.
Олаф готов был выпрыгнуть из машины и подтолкнуть ее, но едва ли это помогло бы. В таком духе погоня могла продолжаться до тех пор, пока у кого-нибудь из них не кончится горючее. И Олаф уже понял, что, скорее всего, это будут именно они. Он вошел в раж и его бесило, что эта сволочь впереди просто водит их за нос.
Но ситуация измениласьэтот тип где-то уже наследил, и Олаф не собирался осторожничать. Тем более, что впереди был Сент-Джордж, небольшой, но все-таки населенный пункт. Там могли быть люди.
Олаф снял с предохранителя свой дробовик. Пусть только попробует что-нибудь выкинуть!
Он высунулся в окно и сделал предупредительный выстрел.
Олафу показалось, что, обернувшись, мотоциклист рассмеялся.
Сукин сын! Олаф перезарядил ружье. Давай, Франки, обходи его. Что ты тащишься, как к теще в гости.
Франки хотел возразить, по в этот момент мотоциклист вдруг резко сбавил скорость. С боковой дороги перед ним выскочила вторая патрульная машина, сияя мигалками и также завывая сиреной. Это был Фил. «Додж» мгновенно нагнал мотоциклиста, но тот снова нажал на газ и ловко обошел Фила. Франки, чтобы не въехать в багажник с яркой надписью «Дорожная полиция», резко бросил руль вправо, и «додж», развернувшись на девяносто Градусов и обрушив придорожный знак, вылетел на обочину.
Погоня с воем унеслась дальше по шоссе.
Вокруг номера второго рассеялась пыль. Олаф и Франки выскочили из машины, пытаясь определить повреждения.
Крышка капота висела на одной петле, фара и решетка радиатора отсутствовали, а крыло, как бы в удивлении, выгнулось.
Олаф в сердцах пнул то, что недавно было бампером.
В машине включилось радио, и донесся голос Фила:Эй, ребята, у вас все в порядке? Отвечайте!
Франки вернулся за руль и включил зажигание. Двигатель болезненно дернулся и со скрежетом провернулся несколько раз. С третьей попытки «додж» завелся. Олаф оторвал крышку капота.
Говорит третий, зашипело радио. Продолжаю преследование. Второй вышел из игры на развилке сорок шестой и двадцать первой дорог.
К двери водителя подошел Олаф.
Они врут, сказал Франки, у нас все в порядке. Машина поедет. Не нервничай
Двигайся, я поведу.
Успокойся.
Двигайся, черт бы тебя побрал!
Ты опять богохульствуешь? Я не хочу работать с богохульником Садись на здоровье
Олаф плюхнулся в кресло, и через секунду «додж» взревел, выпустил струю дыма и вырулил на шоссе.
Говорит второй. Я все еще в игре. Готов продолжить преследование. Где этот иноходец?
Шипение. Щелчок.
Я так и знал! Я рад за тебя, Олаф. Мотоцикл свернул на тридцать девятую. Идет в сторону Сент-Джорджа
Шипение. Щелчок.
О'кей. Я попробую встретить вас у закусочной Билла Даррела
Эй, легавые! Вы слышите меня?! вклинился наглый голос. Думаете, вы здесь хозяева? Полицейские свиньи! Вы все равно меня не догоните! Вам не поймать никого из нас! Слышите? Никого из нас!..
Ого! Макс задумчиво натянул куртку с сержантскими нашивками. Неожиданное продолжение! Простое задержание лихача становится проблемой и оборачивается новой стороной. Декорации начинают меняться. Пьеса развивалась в стиле Стивена Кинга.
Отряхнув брюки, сержант Рокатински взял кобуру со специальным полицейским 38-го калибравсегда успокаивает мысль, что он при тебе.
Не поленился ведь этот умник достать откуда-то рацию и настроиться на полицейскую волну!
Шипение. Щелчок.
Говорит Центр. Где Кот? Куда опять подевался этот бездельник? Вечно он где-то загорает в горячий момент Центр вызывает патрульного Томкетта!
Макс сел в машину и захлопнул дверцу. Пьеса перестала ему нравиться.
4
Радно в огромном полицейском мотоцикле надрывалось, шипя и скрежеща на всю стоянку перед дорожной закусочной Билла Даррела. Сам хозяин мотоцикла, Джим Томкетт по прозвищу Кот, завтракал за столиком у окна. Его рыжая шевелюра растрепалась, в голубых глазах искрилось веселье. Кот с увлечением что-то рассказывал худому парню напротив, не забывая при этом с аппетитом поглощать пиццу чудовищных размеров.
и, представляешь, он вылетает через лобовое стекло, одной рукой Кот продемонстрировал, как собственно вылетает некто, а другой поддел вилкой очередной кусок пиццы.
Парень, поднесший было сосиску ко рту, положил ее обратно на тарелку.
Значит, вылетает вперед, а потом через то же стекло обратно когда мы подъехали, рожи у него почти не было. Ни одного целого сантиметра! Вот это была картина! с восторгом продолжал Кот.
Собеседник его как-то уныло улыбнулся и положил вилку на стол.
Да ты ешь, ешь, тебе же их не в уши засовывать.
Ничего, спасибо, проговорил парень. Аппетита нет.
Ну. не хочешь, как хочешь. Не пропадать же добру. Кот, который, видимо, вообще не страдал отсутствием аппетита, а в данный момент и подавно, сгреб порцию парня себе на тарелку и подмигнул ему. Это что! Вот в прошлом году один идиот въехал в бульдозер
Кот не успел закончить свою очередную историю, его прервал шум с улицы. Мимо закусочной черной молнией пронесся мотоциклист. За ним по пятам с ревом и сиреной две патрульные машины.
В закусочной воцарилась тишина. Все смотрели на дорогу В такой дыре, как Кэтрин-Спрингс, подобные происшествия случаются не часто. Разве что по телевизору расскажут о какой-нибудь леденящей душу истории с арестами и погонями. Да и то в последнее время все помешались на международных новостях: там чуть не каждый день говорили о кризисе на Ближнем Востоке, уже не прекращающихся конфликтах и грядущей мировой катастрофе
Первым опомнился Кот.
Дожевывая на ходу кусок пиццы, он схватил шлем и бросился к мотоциклу, перескакивая через капоты стоящих на пути автомобилей.
Пока он возился с застежками шлема, его опередили два ремонтных грузовичка, рванувших с места вслед за удаляющейся сиреной. Парни Билла Даррела чуялибудет работа.
Справившись наконец со шлемом. Кот завел могучую полицейскую «хонду» и, срезав угол по газону, рванул вперед, обгоняя авторемонтников.
Кот на связи Тьфу! Четвертый включился в преследование Что у вас там стряслось?!
Шипение. Щелчок.
Говорит третий. Прошли закусочную Билла Даррела. Второй присоединился к нам. Хотя вид у него потрепанный У этого чертового рокера какой-то паук на спине нарисован Я не знаю, кто он, но либо сумасшедший, либо под ним земля горит
Говорит Центр. Хватит языком молоть. Тоже мне, Париж-Даккар устроили! Давайте, заканчивайте быстрее с этим пауком, вы почтя уже в Сент-Джордже Там люди
Израненный «додж» Олафа наконец-то догнал погоню и пристроился в хвост Филу, патрульному под номером 3.
Олаф не унимался.
Зачем ты сел за руль? выговаривал он Франки. Твое место регулировщиком на городской свалке! Бедняга. Фил! Ты ему чуть всю задницу не раскрошил!
В машине что-то грохотало и позвякивало. Время от времени двигатель вдруг терял обороты, но в целом машина шла хорошо.
Ладно, ладно, посмотрим, что ты с ним сделаешь. Франки, уцепившись за скобу над открытым боковым окном, примирительно отмахивался.
Неожиданно обуявший их бес погони исчез и теперь осталось только раздражение упрямой черной курткой впереди. смеющейся над всем местным участком дорожной полиции. Бешеный мотоциклист начинал сильно действовать на нервы. Но надо отдать должное этому гонщику, шел он уверенно. Видно недаром седалище плющил на своей «ямахе»
Слушай. Франки, признайся, повернул голову Олаф. ты все-таки наложил в штаны, а?
Наложил, наложил, на дорогу смотри.
Благодари Бога, что я завел эту колымагу! не унимался Олаф. Со мной не пропадешь! Договорить он не успел.
Дорога делала поворот, и здесь, пропустив мотоцикл И первую машину, на шоссе неуверенно выполз маленький фургончик. Остановился, увидев машину Олафа, но подать назад уже не успел, не оставалось времени
Увидев перед собой внезапно появившийся черный борт фургона с дурацкой надписью«Сундучок мертвеца. Йо-хо-хо! Спиртные напитки Дона С. Тамма» и большой язык чуть пониже, вроде языка Мика Джеггера на пластинках группы «Роллинг Стоунз», Олаф до отказа вжал в пол педаль тормоза.
Визг шин об асфальт будто прострелил воздух.
Удар. Затрещал рвущийся металл. Брызнули осколки лобового стекла. Фургон, принявший удар левым бортом ближе к заднему колесу, завертелся пропеллером и рухнул набок в кювет. А многострадальный «додж», разметав в разные стороны стекла и куски крыльев, проскользил дальше по дороге и остановился, замерев
Ну дела, сумел только выговорить Олаф, ошарашенно глядя сквозь разбитое ветровое стекло.
Весь передок «доджа» был разбит вдребезги, будто в капоте рванул хороший пороховой заряд. Левое крыло отсутствовало, совсем обнажив стертое колесо. Но двигатель, как ни странно, еще не развалился. По лицу Олафа стекали тоненькие струнки крови из порезов от осколков стекла. Франки успел закрыться рукой при ударе и теперь осматривал, насколько она пострадала.
Мимо пронесся с воем патрульный Томкетт, махнув им рукой.
Похоже мы еще живы. Франки. Это главное, просипел Олаф, посмотрев на друга.
У него неожиданно сел голос. Его взгляд, бессмысленно пробежавший вокруг, остановился на двигателе
Включилось полицейское радио.
Говорит третий. Олаф опять вышел из строя.
Ну уж нет! пошел на принцип Олаф. Он уже сбросил оцепенение и оживился.
Зажигание. Сцепление. Болезненный скрежеттак, наверное, умирал бы несгораемый сейф, если бы был существом одушевленным. Франки с удивлением посмотрел на толстяка.