Выгрузка прошла быстро, пограничники стали заносить в блокгауз ящики с консервами, мешки с крупами и картошкой.
Взревев моторами, колонна стала вытягиваться на выезд с заставы, колонну возглавлял лобастый «Т-72», за ним БТРы, и, пропустив вперед «Уралы», колонну замыкали желто-коричневые тараканы БМП-2.
Вольно, салаги, можете снова зубоскалить,откинув свое грузное тело на кабину автомашины, зевая, произнес Лебедев.
Время жрать, а мы не спали,подал голос Ковалев, обращаясь к мичману,как насчет справить малую нужду, боцман.
Друг другу в карман справляйте, понял, салага,прежде чем провалиться в дрему, сонно ответил Михал Михалыч...
...На заставу майора Фадеева колонна прибыла глубокой ночью. На этот раз на территорию заставы въехала вся техника: БТР, БМП, танк, выгруженные «Уралы», все они своими телами прикрыли два грузовика, в котором сидели спецназовцы.
Из кузова одного «Урала» выпрыгнул майор Чечетов, ему навстречу спешил высокий, широкоплечий военный, в фуражке, обтянутой маскировочным чехлом и в латаном-перелатаном ватнике на плечах.
Какие люди,протягивая сразу обе руки, воскликнул военный. Выбравшийся из кузова Волин посмотрел на лицо подошедшего. Это был мужчина неопределенного возраста. Из-под фуражки выбивались неровно обстриженные седые волосы, а лицо до самых глаз заросло густой рыжей бородой.Не ожидал снова тебя увидеть, Владимир Андреевич,пожимая руку Чечетова, произнес Фадеев.
Мы, Олег Федорович, люди военные, едем куда пошлют, а посылают, как сам знаешь, часто.
После обмена рукопожатиями Владимир Чечетов спросил:
Мне бы, Олег, своих людей укрыть до завтрашнего вечера от посторонних глаз.
Нет проблем,пробасил начальник заставы,занимай бункер. Он просторный, места хватит, вода, уборная там же, так что днем твоим орлам не надо будет светиться.
Ну а если «хачики» ночью устроят сабантуй, куда своих погранцов прятать будешь?
Вопрос, конечно, каверзный. Но ты, Вовик, не знаешь последних новостей. Сопку Безымянную,Фадеев указал в сторону афганской границы,помнишь? Сколько она крови попортила. Что ни ночь, то обстрел реактивными снарядами, и сколько я ни докладывал руководству, никакой реакции. Будто и не реактивные снаряды в нас летят, а китайские петарды. А пару дней назад докладывают наблюдатели из «секрета»на Безымянной «хачики» зашевелились, засекли две их пусковые установки. Докладываю руководству, так и так, мол, снова «хачики» пулять собираются. И что я слышу в ответ: «Дайте координаты и уводите людей в укрытие. Проведем зачистку «градами». В общем, координаты им были нужны как корове пятая нога. В течение получаса лупил по Безымянной дивизион «градов» осколочно-фугасными снарядами и под конец «зачистили» вакуумными боеголовками, да так, что я думал, от высоты воронка останется, но нет, устояла. Но теперь ее скорее можно назвать Мертвая, сколько времени прошло, а на высоте никаких шевелений. Думал, наконец наше начальство поумнело, а оказывается,тут пограничник перешел на шепот...
Но Чечетов остановил его взмахом руки и, повернувшись к Волину, коротко произнес:
Капитан, ведите людей в бункер,он указал на холм, откуда при свете лунного диска были видны торчащие из земли углы бетонных плит,пусть оправятся, поедяти спать, завтра будет много дел.
Игорь молча кивнул и, повернувшись, негромко скомандовал:
На выгрузку.
Бойцы молча прыгали на землю и, стараясь не греметь баулами с амуницией, бесшумно двигались в сторону бункера.
Волин, стоя спиной к беседующим офицерам, наблюдал за движением бойцов группы и невольно слушал рассказ Фадеева.
Так вот, думал, наши отцы командиры поумнели, как же. Два дня назад приходит шифровка: «Подготовить коридор через Пяндж для действий ДШМГ». Думаю, что-то тут не так, ведь ДШМГ работают на нашей территории, и вдруг коридор на ту сторону... А когда увидел тебя, Володя, все стало на свои места.
А как с коридором?спросил Чечетов.
Все в порядке, еще вчера группа старлея Петрова перешла Пяндж и разведала вглубь границ километров на десять, пока все чисто. Думаю, до завтра ситуация не изменится.
Ну и славно,зевая, произнес диверсант.
Зайдешь ко мне в блиндаж? Посидим, вспомним былое.
Нет, спасибо, хочу отоспаться перед выходом на «нейтралку».
Как знаешь,пожал плечами Фадеев. Офицеры расстались. Чечетов и Волин направились в бункер.
В дальнем углу едва тлела коптилка, сделанная из неразорвавшегося снаряда. Желтый огонек слабо освещал низкие потолки бетонного каземата, в центре которого стояло несколько столов и самодельных скамеек. Вдоль стен тянулись в два яруса деревянные стеллажи-нары.
Спецназовцы, приведя себя в порядок, кто ложился спать, кто сперва все же собирался поужинать.
Плохо вентилируемое помещение сразу же наполнилось запахом солдатских портянок. Волин бросил свой баул под нары, под стенку положил автомат. Сев на край стеллажа, снял ботинки, размял затекшие от долгого сидения пальцы ног и, постелив под голову сложенную куртку, завалился спать.
... Пробуждение было тяжелым, всю ночь Игоря мучили непонятные сны. Появился Чечетов и строго объявил:
Сейчас получите завтрак. Есть будете то, что дадут, и не дай бог, кто залезет в НЗ, сам лично сверну шею. После завтрака занимаемся подгонкой амуниции. У меня все.
На завтрак диверсанты получили по полному котелку какого-то бледного варева. Это оказалась похлебка, заправленная бараньими шкварками. От котелков шел тяжелый запах жареного бараньего жира.
Это надо есть?демонстративно кривясь, громко спросил Ковалев.
Жри, салага,рявкнул Лебедев,ты должен вонять, как воняют «хачики», иначе тебя вычислят, как только ты окажешься на той стороне.
Волин начал есть похлебку, несмотря на непривычный запах, пища была сносная. Через несколько минут котелок опустел. Игорь облизал ложку, сунул ее за голенище ботинка, как он обычно делал на учениях.
Потом по котелкам разлили светло-коричневый напиток под названием зеленый чай. Напиток был горячий и немного горький.
После завтрака все принялись подгонять амуницию. Разложив содержимое своих баулов, спецназовцы занимались снаряжением, оружием и одеждой. Кто-то латал дыры, кто-то подтягивал ремни на ранце или паковал подсумки.
Как всегда, возле Волина восседал на нарах Ковалев. Затягивая замки застежек на разгрузочном жилете, он зычно напевал некогда популярный шлягер:
Группа крови на рукаве,
Твой порядковый номер на рукаве,
Пожелай мне удачи в бою,
Пожелай мне удачи...
Капитан уже хотел остепенить распевшегося экс-штурмана, но тут его слух уловил, что поет не один Ковалев. В стороне сипел вполголоса мичман:
«Нэсэ Галя воду...»
В другом углу что-то свое заунывно тянул Зульфибаев, а Кадыров, наоборот, пел на русском:
«Уч Кудук три колодца...»
«Спортсмен» Иванников, здоровенный детина-много-борец, один из лучших стрелков (единственный человек из группы, у которого «АКМ» был оснащен глушителем и оптическим прицелом), с лицом, будто по нему танки прошлись, был человеком грубым, несдержанным, на любое замечание даже руководства отвечал однозначно: «А мне насрать».
Про него мичман Лебедев говорил со вздохом: «Что делать, этот парень получил воспитание на одесском «Привозе». И сейчас этот угрюмый грубиян пел чистым приятным баритоном:
Земля в иллюминаторе...
Земля в иллюминаторе...
Земля в иллюминаторе видна.
Как сын грустит о матери,
Грустим мы о Земле, она одна.
«Как можно понять ихспецназовцев, танкистов, пограничников,думал Волин.Они здесь в окружении, и непонятно, где фронт, где тыл. И неизвестно, где опасней, откуда ждать удара в спину или грудь. Они как воины Евпатия Коловрата, дерутся в этом сумасшедшем окружении и без приказа не отступят. Почему? А кто знает? Это и есть загадочная русская душа».
Волин вдруг услышал и собственный голос, он пел одну из песен Виктора Цоя, но только не тот бодрый марш космодесантников, а скорбный блюз из последнего его альбома. Когда-то давно, слушая его, Игорь подумал, что это было написано о нем:
А потом пришла она, говорит: «Пошли».
А тело оставь земле,
А телу недостало любви.
А телу недостало тепла.
Поймав себя на мажорной мысли, Игорь едва не сплюнул с досадой: «Ну мать твою, я завываю, как платная плакальщица на собственных похоронах. Надо что-то спеть веселое, хотя бы из репертуара «Машины времени», хотя бы про охотников за удачей». Но вспомнить слова он так и не успел, сквозь открытую дверь бункера донеслись звуки медленной песни на английском языке.
Спецназовцы как по команде разом замолчали, стали слушать.
Какая душевная песня, хоть и не по-нашему. А все равно пробирает до костей,пробубнил младший Наза-ренков. К нему тут же повернулся Ковалев.
Песня душевная,перекривил его Гога, второй номер,это же «Солджер оф Форчун» в исполнении «Дипперпл», классика золотого медленного рока. А ты, песня душевная, лапоть, одним словом.
«Солдат удачи»,ни к кому не обращаясь произнес прапорщик Зульфибаев.Наш майор ее очень любит, в Афгане сколько он за нее нагоняев получал от командования, а как на задание идти, так ее и крутит. Получается вроде как талисман группы. Это, видно, начальник заставы решил побаловать Чечетова, а заодно и нас.
Обед.
В дверях стоял Чечетов, одетый, как заправский турист, весь в американском. Майор все время находился в блиндаже начальника заставы, появляясь лишь тогда, когда считал, что это необходимо. Вот и сейчас, жуя жевательную резинку, он инструктировал личный состав.
Обедайте по полной программе и сверх того. Ужина не будет. Значит, набили желудки, навели макияж и на боковуюотдыхать. Сегодня придется топать всю ночь, а это вам не «бубль-гум», «вышивать» по своей территории. Здесь ни связи, ни поддержки, ни эвакуации. Если влипнем, то конец.
Больше не говоря ни слова, майор вышел из блиндажа. На обед был плов, настоящий таджикский с бараниной. Молча орудуя ложками, диверсанты с жадностью поедали плов. Волин тоже с аппетитом съел все содержимое котелка. Затем, вспомнив слова командира, взял добавку. Умолотив еще котелок жирной рисовой каши с нежной молодой бараниной, капитан ощутил себя переевшим, но это не помешало ему приняться за чай.
После обеда диверсанты принялись за «макияж». Раздевшись до пояса, они друг друга брили наголо, сверкая голыми черепами при свете коптилок.
Лебедев обмыв круглую как шар голову водой, посмотрел на себя в зеркало и, проведя рукой по щекам, буркнул недовольно:
А шо делать с рыжей щетиной?
Тут же откликнулся на голос мичмана Ковалев:
Я бы на твоем месте, Михал Михалыч, ее ваксой, она тогда как у абрека будет.
Волин самолично сбрил с себя остатки армейской стрижки, вымыл теплой водой голову, насухо ее вытер. А затем тщательно намазал голову, лицо и шею тональным кремом. Цвет кожи стал такой, как будто Игорь несколько месяцев провел на пляже в Крыму. Это и был «макияж», разработанный научно-исследовательским институтом разведки.
...Одетый в старого образца общевойсковой камуфлированный комбинезон, весь испачканный бурым пянджским илом, старший лейтенант Петров, слегка сутулясь, стоял в блиндаже начальника заставы.
Ну что, все в порядке?спросил майор Фадеев.
Так точно, провели еще раз разведку по всей длине коридора. Все чисто. После того как в этом районе поработали «грады», его и «хачики», и «духи» обходят стороной,слегка заикаясь, ответил Петров.
Ты чего, старлей, дрожишь, простыл, что ли?
Да нет, просто нервы.
Ну, нервы мы подлечим, как только группа перейдет на ту сторону. Ты своих архаровцев выводи на заставу. Получите по сто граммов «наркомовских» и как минимум на неделю застрянете на внутренних нарядах заставы.
Да я про внутренние наряды сказал ребятам, радуются. Сейчас ночью в секрете холод жуткий.
А что про группу сказал?настороженно спросил начальник заставы.
Сказал, что надо провести через границу группу афганских товарищейони-де возвращаются на родину.
И что, поверили?
Не знаю, но больше вопросов не задавали,пожал плечами Петров. Майор Фадеев посмотрел в глаза своего заместителя. Сколько он здесь, этот мальчик с Брянщины, пять лет, пора бы и самому стать начальником заставы. А ситуация такая, что скоро на заставах будет столько войск, что в пору будет командовать генералам. Ничего, скоро придет приказ Петрову о присвоении капитана, может, тогда...
Ладно, старлей,неожиданно произнес начальник заставы, указывая на карту, разложенную при свете «летучей мыши»,сядь, посмотри на карту и подумай, как доходчивей объяснить «афганскому товарищу» маршрут по коридору, а я пойду его приведу.
Майор вышел из блиндажа, а старший лейтенант с облегчением вздохнул, снял с головы промокший от росы и пота капюшон, напился воды из ведра, стоящего на ящике из-под боеприпасов, сел за стол, зевнув, уставился в карту и, водя пальцем, начал что-то шептать. В таком виде его застали Фадеев и Чечетов. При видё американизированного наряда Чечетова глаза Петрова округлились от удивления, и он спросил:
Это тоже афганский товарищ?
И к тому же старший,подтвердил начальник заставы, потом спросил: Ну как, готов объяснять дорогу? Тогда объясняй.
Старшие офицеры присели за стол, а Петров начал объяснять.
Вот наша застава, немного южнее,палец с грязным, забитым под ноготь илом пополз по карте,вот здесь, где река делает поворот и течение слабее и отмель, мы сделаем проход. Перейдя на ту сторону, вы должны двигаться строго на юг. Ориентирвершина Безымянной, на ночном небосводе ее хорошо видно. В трех километрах от реки вы попадете на старую дорогу. Вот по этой дороге будете дальше двигаться на юго-восток к ущелью, дальше держитесь ближе к Безымянной, в тени. Во-первых, так легче укрыться, если вам попадется караван торговцев наркотиками или патруль афганцев. Во-вторых, с противоположной стороны гора Али Бей, ее подножье изрыто пещерами, как швейцарский сыр дырками, а там обитает разное отребье. Так что это учтите, товарищ старший афганский товарищ.
Учту,пряча улыбку в уголках губ, ответил Чечетов.
Вчера и сегодня ночью мои ребята пытались сделать «засечку» инфракрасного излучения на манер афганских «секретов» или засад. Глухо.
Хорошо, спасибо, старший лейтенант,Чечетов пожал руку Петрову.Ну что, пора идти к людям, а то застоялись мои жеребцы.
Офицеры вышли из блиндажа, пересекли двор заставы. Группа диверсантов сидела в ожидании командира в тени полуразрушенной казармы. Офицеры-пограничники считались самыми выдержанными: не нервы, а стальные канаты, говорили о них. Недаром погранчасти были резервом некогда славного Комитета государственной безопасности. Кадры для чекистов в большинстве случаев ковались на заставах и в погранотрядах. Старший лейтенант Петров не был изгоем среди выдержанных, но то, что он увидел, заставило его схватиться за автомат. Под стеной казармы сидели два десятка моджахедов, одетые кто в длинные халаты, кто в куртки, кто в фуфайки, в чалмах, вязаных шапочках, тюбетейках, паншерках и тюрбанах, обвешанные оружием и боеприпасами (у некоторых были приборы ночного видения). Это были настоящие «духи»уж на кого-кого, а на них Петров за последние три года насмотрелся. Увидев подошедших и среди них Чечетова, диверсанты стали подниматься со своих мест.
А ну быстро привели себя в порядок, проверили себя на звон,скомандовал Чечетов.
Спецназовцы молча подтягивали ремни амуниции, затем попрыгали. Все было тихо.
Так, хорошо,спокойно произнес командир группы.Теперь о порядке движения. Как только пересечем границу, в авангарде Зульфибаев и Босяга. Дальше движемся двумя подгруппамипервую возглавляю я, со мной Ким, Исаев, Воробьев, Цыганенко, Иванников. Вторую подгруппу возглавляет капитан Волин, с ним Кадыров, братья Назаренковы, Дубинин и оставшиеся спортсмены. Тыл прикрывают Лебедев и Ковалев. Вопросы есть?
Тишина.
Вопросов нет. Начинаем движение. Ведите, старший лейтенант.
Петров двинулся к подземному ходу сообщения. Спецназовцы, несмотря на то что были нагружены оружием под завязку, двигались быстро и бесшумно. Ход сообщения был длинный, как туннель, и вел далеко за территорию заставы. Подсвечивая себе небольшим фонариком, пограничник быстро и уверенно двигался по этому туннелю. В самом конце выход на поверхность был завешан камуфлированной плащ-палаткой. Погасив огонь, Петров откинул полотнище и выбрался наружу. Рядом с норой хода сообщения был вырыт окоп «секрета». Из глубокой ячейки на Петрова смотрели две пары испуганных глаз, как только глаза привыкли к темноте, можно было разглядеть над глазами козырьки фуражек, а чуть ниже поблескивали стволы автоматов.