В боевых операциях участие принимал?снова наливая коньяк, спросил майор.
Нет, даже когда писал рапорта с просьбой направить в «горячую точку», получал лишь нагоняй от руководства.
Я так и думал.
Что ты думал?
Ты«терминатор».
Не-е понял,тягуче произнес капитан, глаза его округлились, и он не мог уразуметь, у кого из них двоих началась «белая горячка».
Ну что тут понимать. Ты относишься к элите, к стратегическому резерву разведки Генштаба. Таких, как ты, долгие годы готовят, любят и лелеют. Не дают засидеться на одном месте, чтобы не обзавелся семьей. Постоянно в боевой готовности, все время работа с новыми группами. И все время на пределе. В любой момент тревога может оказаться не учебной, и тебя с твоей группой могли бы забросить куда угодно. Для современной авиации нет расстояний, и через несколько часов джунгли Никарагуа, Анголы или Аравийская пустыня. Говорят, но не знаю, насколько это правда, эта идея принадлежит доблестному маршалу Тухачевскому. Еще в тридцатые годы он организовал первый стратегический резерв из молодых офицеров. Со временем этот институт подмяло под себя ГРУ, и теперь только военная разведка обладает монополией на «терминаторов».
Почему «терминаторы»?не унимался Волин.
Прежде чем ответить, майор выпил свой коньяк, закусил огурцом с колбасой и только после этого произнес:
Раньше вас как будто и не существовало. Но во второй половине восьмидесятых нашим удалым генералам довелось посмотреть киношедевр американской фабрики грез под названием «Киборг-убийца», где синтетический человек«терминатор»пачками уничтожает все живое. Это так понравилось нашим военачальникам, что они дружно решили дать название своему стратегическому резерву «Терминатор», что по-русски можно перевести как «машина для убийства», или «абсолютное оружие».
Чечетов поставил на пол пустую бутылку, открыл вторую, налил себе. И, хрустя огурцом, спросил капитана:
Слушай, Игорек, а убивать людей тебе уже приходилось?
Откуда, если в боевых операциях участия не принимал,поспешно ответил Волин.
Значит, тебе еще предстоит пройти последний и, возможно, самый главный экзаменчужой смертью. Страшный, но необходимый экзамен. И как после него меняются люди, одни по ночам кричат, чтобы забыться, пьют или курят шалу. Другие наоборотими овладевает жажда убийства, и плевать, кого убивать и за что. Вон Дубинин пришел на заставу два года назад ни дать ни взять «маменькин сыночек», а как обтерся в боях да первых десять зарубок сделал на прикладе, все зверь, Чикатиле рядом делать нечего. Хорошо, что остался на сверхсрочную... Но ты должен подходить к смерти как к работе, как к необходимой обязанности при выполнении задания. Ты должен контролировать свои эмоции, ты профессионал.
А ты?беря свой стакан, спросил Игорь.
Что я?поднимая свой стакан, ответил Владимир.
Как твоя военная жизнь сложилась?
Моя... ну, в общем, не совсем так, как у тебя. Закончил Московское училище погранвойск, был направлен в Узбекистан. Сначала был командиром взвода на заставе, потом перевели в управление погранотряда на ту же должность. Тогда формировали особую группу из «партизан», это как раз было перед нашим вторжением в Афганистан. Вот пока «Альфа» штурмовала дворец Амина, мы без шума по-ленински брали банки, телеграфы, телефоны, аэропорт. И когда доблестные антитеры улетели в Москву за орденами, мы остались «расхлебывать кашу».Чечетов задумался, потом налил в стаканы и тихо произнес:Если исключить госпиталя, отпуска и кратковременные отстранения от служебных обязанностей (два таких отстранения было, я даже рапорт писал на имя Андропова, чтобы восстановили). Так вот, в общей сложности я провел в Афгане больше шести лет. Чего там только не былои вручали ордена, и срывали погоны.
То брали военным советником от КГБ, то обещали расстрелять, как собаку, без суда и следствия. Я ведь там прошел все рода войск, начиная от командира взвода пограничников, потом советник КГБ, оттуда начальник разведки десантного батальона, оттуда командир разведроты мотострелкового полка (естественно с понижением в звании).
За что такая немилость?удивился Игорь.
Да понимаешь, допрашивал я одного «духа», уцелел, сволочь, после нашего налета на караван с оружием. Ну я бился с ним, бился, ни в какую, молчит гад. Трое суток не спал, нервы на пределе... Ну и рубанул я его по кумполу саперной лопаткой, а его «бестолковка» возьми и развались пополам, как дыня. Это дело засек особист и начал раскручивать. И быть бы мне под трибуналом, да преставился Ильич Второй, к партийному и государственному рулю стал Юрий Владимирович. А командование не забыло мой рапорт Андропову и то, что тогда еще шеф КГБ поставил свою резолюцию «Восстановить». И поэтому меня тихонечко спихнули в пехоту, а через полгода отправили на восемь месяцев в Союз... Ладно, что там вспоминать плохое, было же и хорошее. Через три года Афганской войны от меня жена ушла. Во брат, какая удача, а должен тебе заметить, стерва была редкая. Ну давай выпьем за удачу, чтоб мадам нам сопуствовала.
Чокнулись, выпили, закусили, а Чечетов, вошедший во вкус застольной беседы, продолжал:
Зато последний год перед выводом наших войск я был в фаворе, командир батальона специального назначения армейского подчинения. Вот тогда-то я получил майора. После того как политики сторговались с бандитами о выводе Сороковой, мой батальон получил приказ выдвинуться к советской границе, хотя разведка доложила, что в ста километрах от границы на стратегическом шоссе «духи» оборудовали мощную заградительную линию. Тамошние пещеры забили крупнокалиберными пулеметами и базуками, в общем, готовились нам устроить кровавую баню. Ну выдвинулись мывпереди пара танков, за ними броневики, БМП,все как положено, над головой эскадрилья прикрытия «Ми-24». Одним словом, имитируем отход. Да, чуть не забыл, эти два чертаЛебедев и Зульфибаевс армейского склада, переданного «марионеткам», угнали «ЗИЛ-131», груженный реактивными огнеметами. Ну, едем, значит, отход...Язык майора уже начал слегка заплетаться, он разлил остаток коньяка. Снова выпили.Значит, подходим к «духовской» засаде, взрыв, у танка отрывает трал, и началось, они из всего по нам, мы из всего по ним. Снизу по горам лупят танки, БТРы, БМП, пехота, все... Сверху долбят «вертушки, а «духи» из своих нор как крысы грызут нас на чем свет стоит. В общем, как приказало командование, четыре часа мы изображаем «пассивный прорыв». За это время они нам перебили половину бронетехники, «вертухаи» потеряли пару «крокодилов». И тут приказ. Наши части прошли по вспомогательной трассе, можно и нам покуражиться. И покуражились залили при помощи огнеметов все щели напалмом и фосфором, сделали из «духой» цыплят-гриль. Потом запах паленого мяса меня преследовал до самой границы. Но за этот подвиг я снова чуть не угодил под суд. Якобы в одной из этих пещер был госпиталь Красного Креста, капиталисты, как всегда, хипиш подняли, и быть бы мне почетным пенсионером, но хорошо, что вмешался командарм, а он тогда еще был у кремлевских в авторитете, и я отделался тем, что вместо командира батальона стал обычным военкомовским майором. Так бы, наверно, и просиживал штаны до сих пор, если бы не разборки между «вовчиками» и «юрчиками». Теперь я снова нужен, я снова в седле. Вот и получаетсякому война, а ( кому...Чечетов посмотрел на клюющего носом Волина и весело констатировал:А вы, ваше благородие, уже баиньки? Ладно, иди в соседнюю комнату, там такая же койка. Утром договорим...
V
Выбрасывая облака сизого дыма, с ревом пожирая километры горных дорог, полз зелено-коричневый монстр-танк «Т-72», как бронтозавр, ощетинившийся шипами динамической защиты.
За танком двигалась пара остромордых БТРов с пехотой на бортах. Чуть позади броневиков двигалась цепью группа трехосных гигантов «Урал-375» с брезентовыми тентами, прикрывающими от посторонних глаз содержимое кузовов. За «Уралами», рыча, неслись три БМП-2, их длинные скорострельные пушки угрожающе поворачивались то в одну, то в другую сторону.
Мощное прикрытие армейской колонны никого теперь не удивит. Если и увидит вражеский лазутчик столь мощную процессию, то наверняка решит, что идет обычная плановая поставка продовольствия и боеприпасов на заставы. И будет отчасти прав, но лишь отчасти.
В двух из пяти «Уралов» не было ничего, кроме людей, двух десятков человек, одетых в обычную солдатскую форму с оружием и амуницией. Конечно, их можно было бы принять за пополнение, но большинство из них давно перешагнуло возрастной барьер срочной службы. И не нужно иметь семь пядей во лбу, чтобы догадаться: здесь что-то не чисто.
Держась правой рукой за борт машины, а левой опершись на автомат, Волин смотрел на трепыхающийся брезент, которым завесили выход из машины. На ухабах брезент то и дело откидывался, открывая взору дорожный просвет, нотам, кроме коричнево-серого шлейфа пыли, ничего не было видно.
Сегодня в семь ноль-ноль колонна покинула расположение учебного батальона, и с этой минуты начал тикать таймер часов, отведенных на выполнение операции «Упреждение».
Волин отвлекся от своих размышлений и прислушался к смеху солдат, заправилой, естественно, был Ковалев.
Меня тогда третий раз исключали из ЧВАКУШа, ротный требовал, чтобы в Упрун (там был один из наших полков) везли под вооруженной охраной. Так и сказал: «Чтобы сопровождали его два автоматчика». Хорошо, что командир эскадрильи был мужик с головой, говорит: «Хватит ему споить и одного сопровождающего прапорщика, а автоматчикиэто круто. Автоматы на вино они еще перед выездом из Челябинска поменяют. Мне только с пропажей оружия неприятностей не хватало».
Дружный смех взорвался под сводом брезентового тента.
А вот у меня был случай,в разговор вмешался младший сержант Босяга.Как раз перед самой армией скинулись мы с друганом на выпивку. Денег только-только и хватило, что на бутылку «шмурдяка». Ну, купили, значит, идем. А скользко, бля, и тут друган как навернется, бутылка вдребезги. Ну хоть плачь. Идем, молчим, а что говорить, и вдруг, бля, глядь, на снегу «чирик». Ну вот на десятку взяли «пузырь» водки и сырок. Вот как бывает, точно говорят, что не знаешь, где найдешь, где потеряешь...
Все грустно вздохнули, рассказ сержанта Босяги повеял чем-то далеким, родным и уже забытым. Эстафету болтунов подхватил Дубинин.
Мы летом большой компашкой поехали в Крым немного отдохнуть от московской суеты. В общем, целыми днями проводили на море, загорели как негры. А потом появился новый «прикол»вечером идти в центр города знакомиться с девчонками, и если они нормальные, то после полуночи устраивать купания голышом. Было у нас пару постоянных подруг, но они быстро приелись, и на них уже как на баб не смотрели, такпартнеры по пьянкам. А вот свежее мясо всегда вызывало восторг счастливчиков и зависть остальных. Был у нас в компании один парень, Шурикневысокий, но крепкий, грудная клетка, как у бульдога, мы его называли «Мопс», и вот Шурик до баб был охоч просто жуть, а они его не очень жаловали. Но в тот раз ему повезло, снял кукольную телку. Кофе с молоком брюнетка, волосы до плеч вьющиеся, груди, что яблоки «Джонатан».Олег всем продемонстрировал ладонью размер девичьей груди, вздох в этот раз был глубже, чем при вспоминании о водке и плавленом сырке, а Дубинин продолжал:Ну, в общем, спустились к морю, искупались, там «газ, квас», все как положено, сидим расслабляемся. Подходит Мопс с этой телкой и говорит: «Кто еще хочет с Анжелой?»
Она голая, без стыда подсаживается к нам и хохочет. Этот мудила думал, раз он ее трахнул, вселюбовь до гроба. А я возьми да и ляпни: «Ну, я хочу», а Анжелараз и садится ко мне на колени. Мопс чуть в обмороке не валяется, а потом приносит телкин сарафан и говорит: «Анжела, прикройся, холодно», а нам: «Надо еще бухануть». Ну, мы пока бухали, он, сволочь, утарабанил свой «кусок мяса» потрошить дальше. Когда я опомнился, их и след простыл.
Надо было бы Мопсу и репу начистить, но, с другой стороны, телку ведь он закадрил, ладно уж, проехали...
А вот у меня был случай,неожиданно подал голос младший из братьев Назаренковых.Еду я как-то в троллейбусе, толчея несусветная, как селедки в бочке. Ну, стою, держусь за поручень, рядом пристраивается деваха такая невысокая, в шубке из крашеного кролика, на руке золотое колечко, ясно, замужем. Значит, стоим, едем, толчея еще больше. Она стоит, вздыхает, тяжело ей тянуть руку вверх. Опустила, держится за сиденье. Ну, едем...
Да не томи ты,прохрипел Ковалев,что дальше, дальше?
А дальше девица смотрит в окно, и я смотрю и вдруг чувствую, что ее рука так и трется об мои брюки и не где-то там на заднице, а возле ширинки. Сама смотрит в окно, а рукой уже не гладит, а прямо сжимает, дергает. Ну я же мужик, чувствую, что еще чуть-чуть и не удержусь. А она, зараза, как ни в чем не бывало в окно смотрит.
А ты бы внимательней посмотрел,стараясь сдержать смех, проговорил Дубинин,может, это не девица вовсе, а мужик какой. Из этих, как его, «голубых».
Взрыв смеха заложил Волину уши, не удержался и Лебедев, стал вытирать уголки глаз.
Да точно, это была она,не сдавался второй номер пулеметного расчетаи главное, такая стоит невозмутимая, глаза в одну точку, а рукой чуть ли под пояс не лезет. И по всему еще замужем. Повезло же какому-то дураку жениться на такой заразе.
Ой, Васек, и где это ты на троллейбусе катался, не по нашей ли Людмиловке, что ли?неожиданно спросил у младшего брата старший, Сергей, он же первый номер в расчете,тоже мне выискался Мистер Член.
Снова здоровый мужской смех, подобный лошадиному ржанию. Игорь Волин с раздражением смотрел на хохочущих и про себя думал:
«Не спецназовцы, а колония умалишенных».
Сколько раз Волин ходил в составе группы на учебные задания, не сосчитать. И независимо от десантирования с воздуха или из-под воды, с вертолета, «Джейрана» или на своих двоих, всегда диверсанты были собранны, молчаливы, думали лишь об успешном выполнении задания. А этилюбая шутка, даже самая плоская, вызывает неудержимый истерический смех, почему? Может, действительно прав Чечетов, прежде чем судить об этих людях, надо побывать в их шкуре. Узнать, что такое смерть, попробовать ее на вкус. Кстати, как там майор в машине со спортсменами, тоже дурачатся или, может, спортсмены люди солидные? Хотя вряд ли...
Размышления капитана оборвал рев мичмана:
А ну, салабоны, закрыли хлеборезки и немы как таке -лаж, въезжаем на заставу.
Бойцы мгновенно умолкли. Рев танкового двигателя заглушил звуки остальной техники. Бронированное чудовище встало в стороне, направив ствол танковой пушки в сторону афганской границы, пропуская на территорию заставы колонну. Зеленые броневики и камуфлированные боевые машины пехоты, выехав вперед, своими корпусами прикрыли «Уралы» от возможного огня с той стороны границы. К одному из грузовиков устремилась группа пограничников. В кузове этого «Урала» сидела группа бойцов во главе с майором Чечетовым. Наперерез пограничникам бросился начальник колоннынемолодой и обрюзгший капитан с лицом цвета мороженого мяса.
Куда, бля, направились,кричал сиплым голосом начальник колонны,вон ту машину разгружай, мать вашу.
А какая разница?удивился молоденький прапорщик, который возглавлял группу бойцов, выделенных под выгрузку машин.
Одна дает, другая дразнится,рявкнул на него капитан.А ну быстро выгружаться, мать вашу так. Можно подумать, что у меня одна ваша застава. Шевелись, бля, мать вашу...дальше шел сплошной мат.
Игорь Волин сквозь дыру брезентового тента с любопытством разглядывал погранзаставу в районе боевых действий. То, что увидел, никак не вязалось с той заставой, какую раньше показывали в передачах по телевидению, приуроченных ко Дню пограничника.
Вся территория была изрыта бурыми воронками с черным нагаром по краям. Вместо вышки виднелись обгоревшие столбы и железные сваи. Здание казармы зияло рваными ранами выбитых окон, оконные проемы заложены кирпичом, были оставлены лишь узкие бойницыамбразуры. Крыша казармы представляла собой подобие гигантского решета, где пробита снарядами, а где камнями, брошенными взрывной волной. Весь периметр заставы был обозначен линией окопов, ходов сообщений, дзотов и блиндажей, откуда торчали стволы пулеметов. По флангам заставу прикрывали счетверенные зенитные установки «Шилка», обложенные в несколько рядов мешками с песком. Четырехугольные громоздкие башни зениток были обварены антикумулятивными экранами. Сейчас, когда шла разгрузка конвоя, «Шилки» медленно вертели своими головами-башнями, четыре трубы скорострельных пушек, подобно носам гончих, как бы принюхивались в поисках опасности, врага.