На одной из страниц было помещено сообщение о том, что тайна двух «загадочных убийств» еще не разгадана, но следствие уверено в успехе. «Нанося выкуси!»сказал я про себя и бросил газету на пол. В этот момент зазвонил телефон, и Эл Девеккио сообщил, что едет ко мне.
Без привычного кресла-качалки, кофе и салями Эл чувствовал себя не в своей тарелке. Перебрав бумаги у себя на коленях, он вытащил одну и заявил:
У тебя ничего не выйдет, Дог.
Почему?
Макмиллан опережает тебя по крайней мере на пять процентов акций. Этого достаточно для перевеса в контроле. Ему удалось заинтересовать авиационный концерн «Фарнсворт», а заполучив заказы, он заинтересует и акционеров. Людям нужны дивиденды, а не трогательная верность прошлому и Бэрринам.
Но он развалит все производство Бэрринов.
Без сомнения. Он переведет заказы на свои заводы и справится с ними лучше; только до поры до времени он будет об этом помалкивать, чтобы обвести акционеров Линтона.
Как авиаконцерн вообще заинтересовался заводом Бэрринов?
Завод всегда славился высоким качеством исполнения. Там до сих пор применяется старинная технология штамповки с вытяжкой, а для «Фарнсворта» это важно. Только Макмиллан их надуетденьги те же, а сделать можно и на скорую руку.
Что я могу предпринять?
Ничего. Самое большое, получишь место в правлении, но это тебе ничего не даст. Макмиллан выиграл. Ты только зря потратил уйму денег.
Посмотрим.
Я тебе говорил, тебе надо было сначала научиться считать.
Людей, которые умеют считать, можно нанять, Эл. Сложив свои бумаги, Эл откинулся на спинку стула и посмотрел на меня необычным взглядом.
Что намерен делать?
Есть кое-какие идеи. Заводэто еще не все, ради чего стоит бороться.
А что же еще?
Скажу в свое время. Я достал пачку, и мы закурили. Что тебе известно насчет братьев Гвидо?
Вся кайф-машина со скрежетом застопорилась. Ждут, когда братишки вернут товар. Мафия мне в жилетку не плачется, так что подробностей не знаю.
Тогда делай предположения. Ты у нас по этой части мастак.
Чертова пропасть денег провалилась неизвестно куда. Мальчики с пушками повысыпали на улицы и, говорят, уже получили задания. Старший Гвидо на всякий пожарный случай вывез семью в Южную Америку. А младший не подсуетился вовремя, так его логово плотно обложили. Они всерьез напуганы и не жалеют денег, чтобы найти пропавшую партию.
Вот и молодцы.
Сложив все бумаги в конверт, Эл бросил его на стол в мою сторону.
А теперь, друг мой, разойдемся мирно. Мне уплачено по сегодняшний день, и я не хочу никаких осложнений. Все, что я мог, я для тебя сделал, и если ты опять начнешь талдычить о фронтовой дружбе и прочем в том же духе, я пошлю тебя куда подальше.
Я тебе позвоню.
В любое время. Можем позавтракать вместе, пообедать, собраться с полковыми друзьями, но не вмешивайся в мою работу.
Он направился было к двери, но остановился, вспомнив что-то.
Ты знаешь, я тут долго разговаривал с Ролландом Холландом.
Да?
Я опять сделал предположение. Он широко улыбнулся. Ну и пройдоха же ты!
Запинаясь, связной начал по-французски, но сразу перешел на торопливый испанский, в такт постукивая пальцем по столу.
Нет. Простите, мистер Келли, больше ничего не могу сказать. Все полностью вышло из-под контроля.
Что сказал ОКиф?
Его лоб покрылся каплями пота.
Умоляю
Мое лицо, отражавшееся в зеркале за его спиной, не вызвало и у меня особой симпатии. Он привык спокойно работать с краю, а теперь угодил в самое пекло.
Только из уважения к вам, с трудом выдавил он.
Само собой.
Груз ушел за пределы страны. Курьер, которого убили доверил его кому-то еще. Один человек по имени Ле Флер он подозревает, что груз попал в Сохо, в книжный магазин
К Саймону Корнеру?
Да, к нему. Его убили. Но у него ничего не нашли. Однако в результате английская полиция вышла на загадочного Ле Флера. Как говорится, там даже чертям тошно стало. У полиции появилась возможность развалить всю структуру сразу. Стоимость исчезнувшей партии столь велика, что ни одной организации не по силам возместить потерю.
Что сказал ОКиф?
Глотнув из своего стакана, он медленно наклонил голову и нервно облизнул губы.
Они почему-то решили сосредоточить все силы на вас. Уже даны соответствующие указания. ОКиф сказал что вам надо исчезнуть.
Значит, смазывать пятки?
Извините, не понял.
Я ^теперь персона нон грата.
Вот именно, мистер Келли. Все идет к тому, что вам осталось жить считанные дни, если
Если?
Если вы не вернете груз.
Значит, к делу приступают отборные пушкари?
Я боюсь, что да.
Тебя уполномочили на эту встречу?
Да.
Скажи им, пусть идут к известной матери.
После ухода связного я минут пятнадцать послушал новости и выключил телевизор.
Дозвониться до Шэрон Касс не удалось: она ушла обедать. Я просил передать, что вечером зайду к ней домой. Растянувшись на диване, я заглянул в себя и заметил, что мой росток поднялся на пару сантиметров, но я все еще не мог разглядеть, что это. Я плюнул на все и уснул.
Вечер оказался премилым. Играл небольшой оркестр человек из десяти, ублажая несколько сотен важных гостей, съехавшихся в скромный сарайчик С. К. Кейбла, комнат на двадцать.
Шум толпы, раскатистый смех и звон бокалов совершенно заглушали музыку. Кругом было буйство оголенных тел, просвечивающих сквозь прозрачные блузки, обнаженных рискованными декольте и вырезами на спинах. Торговля шкурами. Пощупайте выделку, попробуйте на упругость, потыкайте на прочность. Запахи тел смешались в один безликий ядреный дух.
Я знала, что тебе не понравится, Дог, сказала Шэрон.
Не так уж и плохо. Мы долго здесь пробудем?
Она подала мне бокал, взяв его с подноса у проходившей мимо хорошенькой официантки.
Что случилось, Дог?
Ничего.
Посмотри, как на тебя поглядывают дамы.
Ну их к черту.
Ты сегодня не очень-то общительный. Прости. Мне не надо было приводить тебя сюда.
Я не хожу на поводке, засмеялся я и легонько дернул ее за волосы. Ладно, сейчас оттаю. Слишком много всего произошло.
Шэрон показала головой на дверь.
Вон Ли. Это он уговорил английскую актрису подписать контракт с Кейблом.
Кейбл тоже взял его в штат?
На съемки этой картины. Хороший выбор. Только он почему-то не выглядит радостным.
Я поставил пустой бокал на поднос проходящей официантке и взял полный.
Когда я познакомлюсь с твоим женихом?
Он появится, когда будет готов, ответила она почти рассеянно.
Независимый хмырь.
Да, ответила она. Вполне.
Стоило бы его предупредить.
Ну так сделай это.
Пусть зануда сам не дремлет.
Что у тебя за выражения?
На ее лице появилась какая-то отстраненная улыбка. Она мне напомнила что-то, листки календаря зашуршали в обратную сторону, отбрасывая год за годом. Росток еще поднялся, и появился первый лист. На нем виднелась какая-то цифра, но была еще неразличима.
Кто-то подошел и увел Шэрон в другой конец зала, а ее место заняла парочка блондинок, завязавших со мной светский разговор. Я отвечал довольно невнимательно, пока не подошла Мона Мерримен и не шуганула их в своем солдатском стиле, заявив, что я весь ее.
Слушай, что о тебе разузнал Лаген? спросила она, когда мы остались одни.
Сам не знаю.
Мона повернулась так, чтобы никто не видал ее лица, и серьезно уставилась на меня.
Меня считают старой сплетницей, Дог. Но я была очень недурным репортером, пока не стала писать исключительно ради денег. У Дика что-то есть, и он хочет тебя раздавить.
Не думай ни о чем, Мона.
Сынок я тебе говорю, я была хорошим репортером. Мои люди и сейчас передают мне интересные факты.
Дик считает, что я был крупным бандитом в Европе.
А ты был?
Крупнейшим, детка.
А сейчас?
Вышел из игры.
По-настоящему?
Я кивнул утвердительно.
А он может это доказать?
Ни малейшего шанса.
Малыш, мы с тобой могли бы сочинить настоящую симфонию на пишущей машинке.
Не надо. Есть музыка погромче.
Ив ритме стаккато, полагаю?
Можно и так сказать. Пойдем присоединимся к гостям, предложил я.
Тебе не захочется.
Почему?
Там стоят Кросс и Шейла Макмиллан. Он что-то не очень доволен предстоящими съемками.
А сделать ничего не может.
Не может, поскольку твои братья одобрили сделку.
Пальцы Моны сжали мою руку.
Неужели это все ты заварил?
Служу обществу.
Песик, с каким удовольствием я бы уложила тебя в постельку рядом с собой.
Мона, разве я похож на плюшевого мишку?
Ты почище электродрели!
Ну, мать, ты даешь!
Ты родился не в свое время, Дог, ошибся веком.
Да ты прорицательница!
Это самое приятное из всего, что я слышала за последнюю неделю. И это чистая правда. А теперь будь паинькой, забирай свою куколку и смывайся отсюда. В нашу сторону смотрит айсберг, и по некоторым приметам это не сулит ничего хорошего.
Кто это?
Шейла Макмиллан. Старая кошка вроде меня читает приметы не хуже одного знакомого барбоса.
Сказываются годы. Я устал, мне все надоело, ко всему пропал интерес. Я думал, я свободен, но не могу вырваться. Многие погибли, и я был свидетелем. Я продержался дольше других. Наступает моя последняя игра. За спиной никого, рассчитывать не на кого. Бей, Келли! Твоя очередь, Келли.
О чем задумался? спросила Шэрон.
О том, какого черта ты разгуливаешь голая.
Я вполне прилично одета по сравнению с дамами на сегодняшнем вечере.
Да уж нечего сказать, в эту шифоновую ночную рубашку, под которой ни нитки? Весь низ просвечивает.
Нравится? поддразнивая, усмехнулась Шэрон.
Более чем, невинность ты моя.
Шэрон подала мне чашку кофе, положила сахар и добавила молоко. Устроившись напротив меня, она перекинула ногу на ногу и посмотрела смеющимися глазами.
Сколько у тебя было женщин, Дог?
Много.
А невинных?
Несколько.
А сколько?
Будет тебе. Такие вопросы задаешь
Ну, приблизительно.
Дюжина. Я девушками специально не занимаюсь. Чистая случайность.
Это больно?
Да я-то почем знаю!
А они кричат?
Я отхлебнул кофе, обжег рот и полез за сигаретой.
Они все визжат от восторга, когда я их трахаю. Может, хоть это угомонит ее ненадолго, подумал я, но нет.
Я имею в виду в первый раз.
Нет. Когда девушка оказывается нетронутой, я использую классическую технику. Я в этом деле знаток, и если они и кричат, то только требуя добавки. Больше я тебе ничего не скажу. С какой стати я буду готовить тебя для другого.
А я тоже знаю разные приемчики.
Слышал, как ты рассказывала Раулю.
Ревнуешь?
С чего это? Дело твое. Что до меня, то я предпочитаю полное взаимопонимание. Почему бы твоему парню не трахнуть тебя, и дело с концом?
Возможно, он умер, она сказала это так просто, что мне следовало раньше догадаться.
В армии?
Да.
В загранке?
Шэрон кивнула и глотнула кофе.
Когда ты его видела в последний раз?
В тот день, когда он уходил на войну. Мы обручились в этот же день. У нас не было времени, и он дал мне это. Она подняла руку со своим дешевеньким колечком.
Прости, малыш.
Ничего.
Любила его?
Я его всегда люблю.
Письма получала?
Нет.
Сколько же ты собираешься его ждать?
Пока не буду уверена, что он умер.
Боюсь, у него осталось мало времени, сказал я, поднимаясь со стула.
Да, я знаю.
За окном прогремел гром, я подошел и посмотрел вниз, на разбухший город, расползшийся подо мной. Фары прошивали темноту, гудки требовали освободить проезд, а крохотные точки сновали между светофорами, подчиняясь командам «Иди» и «Стой», суетясь, словно мыши, попавшие в бетонный лабиринт города.
Когда начинается подготовительная работа в Линтоне? поинтересовался я.
Поиски натуры начнутся в конце недели.
Ты тоже поедешь?
Придется.
Старый дом на Мондо Бич
Да?
Я буду там.
Дог
Обернувшись, я увидел ее стоящей у кресла, ночная сорочка лежала у ног. У меня внутри все затрепетало от этой неотразимой наготы. Через мгновение ощущение прошло. В сумеречном свете блестели ее зубы: то ли она улыбалась, то ли смеялась. Скорее всего, смеялась. Схватив плащ и шляпу, я направился к двери.
На улице все еще шел дождь. Странный город, думал я, расположился только в двух направленияхвверх-вниз и поперек, как сетка на военной карте. Он не разошелся кругами, как Лондон, не разрастался как попало, стиснутый самим собой, как Рим, Париж или Мадрид Нью-Йорк бесконечно тянулся на север, юг, запад и восток, и когда планировщики почти забывали о направлении, появлялись названия Вилледж, или Бруклин, или еще что-нибудь. Но когда произносили «город», это всегда означало Манхэттен, голову всемирного спрута, царство компьютеров, хранилище сокровищ и денег, где обретались и баснословные богачи, и жалкие бедняки и где куча идиотов, стараясь заполучить голоса избирателей, обещала сделать бедных богатыми, а богатых бедными, не понимая, что достичь этого абсолютно невозможно. И сколько ни надрывайся и ни ори, ты, гражданин, либо богат, либо беден и никуда от этого не уйдешь. Бедняки стараются отобрать, а богачи не отдать, как всякий умный человек. Этокак мертвые и живые: одним суждено умереть, другимжить.
Интересная вещьсмерть. Сколько жизней погубила цивилизация, культура, религия. Все расцвело на костях мертвецов. Единственная неприятность от нихзапах. Бояться надо живых. Но запах смерти можно почувствовать заранее.
Знакомый мне запах был в сотне метров от меня. Еще несколько метров, и он усилился.
Я заметил убийцу, как только вышел от Шэрон. У меня было преимущество. Он не знал города, а для меня каждый кирпич, каждая бетонная стена была частью моего мира. Я вел его за собой, пока не спрятался в знакомой нише в знакомой стене. Когда он поравнялся со мной, я уже его ждал.
Ему нельзя было отказать в скорости и осторожности, но я первый закрыл крохотный зазор между жизнью и смертью, выстрелив ему в живот. Он был еще жив, когда я вынул револьвер из его пальцев и спокойно сказал:
Тебе осталось секунд десять, но это будут самые мучительные мгновения в твоей жизни. Хочешь, я сокращу их или предпочитаешь мучения?
Каким-то невероятным усилием воли он изобразил кривую ухмылку на окровавленных губах, молча глядя на меня и понимая, что стоит ослабеть первому шоку, как все нервные окончания передадут в мозг невыносимую боль.
Эль Лобо, выдавил он.
Я убил Эль Лобо десять лет назад, ответил я. Кто?
Он отрицательно качнул головой, я поднял револьвер, он попытался что-то сказать в последнюю секунду, но было поздно.
Счастливо, лопух, произнес я, припомнив остальных и Ли, связанного в ванне, и бросился прочь, потому что какая-то женщина уже вопила из окна, а вдали нарастал вой полицейских сирен.
Для верности я обернулся и посмотрел на его ботинки.
Они были коричневые.
18
Комната была пыльная, запущенная, но пахло приятно, и когда я продрался через паутину и покоробившиеся доски, мне понравилось и внутри. Здесь мой отец любил мать, и в результате получился я. В комнате, казалось, еще стоял запах их неистовой любви.
Мать говорила мне об этой комнате, но меня никогда к пей не подпускали. А теперь весь доммой, и нет деда, а у ворот нет сторожей в ливреях. Мне принадлежит эта комнатка под самой крышей с узенькой девичьей кроватью, где в окно вместе с соленым морским воздухом проникает луч луны и доносится монотонный звук прибоя.
Привет, ма!
Показалось, прошелестел ответный привет.
Привет, на!
Ветер донес звук смеха.
Вот я и дома.
Тишина.
Я люблю вас. Головорез, и со мной все кончено, но я люблю вас.
Тишина. Да я и не ждал ничего.
Ма?
Ни звука.
Ма?
Ни звука. Ну и черт со всем. Гори все огнем.
Комнатка такая крохотная. Здесь я был зачат из ничего, из простого акта любви. И вот я добрался до трона, я, всеми отверженный, ублюдок, горемычный убийца, и я спрашиваю лишь об одном:
Ма но что же мне делать, черт побери?