Мона, девочка моя, почему ты все видишь в сексуальном плане?
Занимательный план, мой мальчик. Мои читатели только этого и ждут. На горизонте появился весьма завлекательный холостяк и потенциальный жених. Надо же все разузнать. Она с улыбкой смотрела на меня. Вы не ответили на мой вопрос, мистер Келли!
Еще не думал.
Может, вас ждет какое-нибудь одинокое сердце?
Что-то не припоминаю. В основном все радовались, когда я уехал.
Мы взяли по бокалу у официантки, которую подозвал Уолт.
Мона, ты не больно верь его россказням о владениях Бэрринов. Просто Догу надо было родиться лет сто назад. Такому пороху, как он, просто негде развернуться в наше время. Когда его выставили отсюда, он был только рад.
Эго кого выставили? спросил тихий голос.
Мы все обернулись и поклонились плотному мужчине с болезненным лицом.
Привет Мона, Уолт он помедлил, ожидая представления.
Дик Лаген, Дог Келли. Вы, кажется, не встречались?
Я протянул руку, и он на секунду вежливо задержал ее в своей.
Я регулярно читаю вашу колонку, мистер Лаген.
Наконец-то я встретил человека, который интересуется международными событиями.
Мои литературные жемчужины не удостоились подобного внимания, повернулась к нему Мона.
Лаген улыбнулся и потрогал тонкую полоску своих усов.
Мона, дорогая, разве между нами возможно соперничество? Просто мистера Келли, как финансиста, интересуют мои последние новости. Разве не так, мистер Келли?
Его голос прозвучал как-то странно, а глаза изучающе смотрели на меня.
Охота за долларомнеизбежное зло. Почему бы в ней не поучаствовать, ответил я.
Я понял так, что вы вернулись с целью претендовать на наследство.
Десять хороших кусков. Откуда вы знаете?
Мои ранние исследования были написаны еще во времена расцвета режима Бэрринов. Вы и представить себе не можете, как много я знаю о состоянии вашего семейства.
Рад за них, при условии, что получу свои десять тысяч. Я никогда не был особенно привязан к семье.
Понимаю. По нашим временам десять тысячне ахти какая сумма. Собираетесь вложить куда-нибудь?
Ни за что. Собираюсь прогулять. Деньги для того и существуют, чтобы превращать их во что-нибудь полезное или приятное.
У вас замашки богача, мистер Келли.
В его голосе опять прозвучала та же странная нотка.
И с десятью тысячами можно удивить всех, беззаботно ухмыльнулся я, вызвав его ответную улыбку.
Между прочим, мистер Келли, вас, кажется, зовут Догерон?
Да, а что?
Необычное имя.
Старинное. Таких теперь мало.
Вы правы. Однако я неоднократно сталкивался с этим именем. Стамбул, Париж ведь вы там бывали?
Конечно, подтвердил я.
Может, это один и тот же Догерон?
Мона бросила на нас быстрый, острый взгляд.
Ну-ка, ну-ка, Дик, выкладывай, что ты знаешь о нашем друге. Не пропадать же ценной информации в твоей заумной колонке.
Смеясь, я прервал ее:
Если мистер Лаген встречал меня в этих местах, то это уж точно твой хлеб, Мона. Что касается злачных мест, где исполняют танец живота и канкан, здесь ясамый прилежный ученик. Видно, вы тоже завсегдатай, мистер Лаген, так что немудрено было и встретиться. Меня там неплохо знают. Вы, стало быть, тоже любитель клубнички?
Лаген опять пощипал свои усы, стараясь прикрыть рукой лицо. Мона со смехом дернула его за рукав.
Ну и ну, Дик! Ах ты, старый проказник! А я-то думала, что ты ходячая добродетель. Дог, дорогой, ты просто прелесть! Наконец и он попался мне в руки.
Лаген изобразил легкое смущение, сопровождаемое сдавленным смешком.
Вы меня застукали на месте преступления, мистер Келли. Моя тайна раскрыта. Я всегда только робкий зритель, да и возможность представляется не часто.
Не волнуйтесь. Ваша тайна в безопасности. Я уже пригрозил Моне одним разоблачением. Добавим и это.
Уолтер, вы пригласили замечательного гостя. Совсем. не похоже, что он из Европы. Приятно было познакомиться, мистер Келли, откланялся Лаген.
Когда он отошел, Уолт сказал:
Надеюсь, он не расстроился.
Мона с усмешкой встряхнула волосами.
Глупыш. Да он весь сиял от удовольствия. Мы-то думали, что он надутый индюк. Дог что ты еще умеешь?
У тебя необыкновенная способность видеть людей насквозь.
Это приходит с возрастом, милая леди. По-моему, этосвойство всех мужчин.
Если бы всех, ты бы не болтал сейчас с особой моего возраста. Почему бы тебе не переключиться на что- нибудь более подходящее, как ты посоветовал мне. Тем более, я вижу не одну пару глаз, вожделенно следящих за тобой. Давай-ка, Уолт, представь его. Хочется посмотреть, как он будет управляться с этими профессиональными крошками, выставившими свой товар. Эх, вернуть бы то время, когда и грудь была тверже, и ноги стройнее!
Не горюй, Mona. У тебя все с лихвой восполняется опытом.
Уведи его отсюда, Уолт, а то я за себя не ручаюсь.
Она удалилась, вцепившись в двух новых популярных телегероев.
Крутая бабенка, заметил Уолт.
Да уж.
Ты ей не очень-то верь. Ради красного словца никого не пожалеет, и полное отсутствие совести. Впрочем, Лаген такой же. Воображает себя великим крестоносцем. Один сенатор обозвал его сторожевым псом, охраняющим предпринимательство от бессовестных дельцов. Вот он и пыжится, чтобы соответствовать.
А что он здесь-то делает? Это совсем не его компания.
Вспомни-ка свое безжалостное разоблачение. Дик обожает смотреть на девочек. Где же ему подзарядиться, как не в шоу-тусовке. Ты со всеми познакомился?
Со многими.
С твоим появлением все мужики ощетинились. Территория давно поделена, вот они и нервничают, в чьи угодья ты собираешься вторгнуться.
А где Ли?
Ублажает в баре парочку местных знаменитостей, чтобы попасть в светскую телехронику. Чего он такой взвинченный?
Сам не знаю.
Он как будто боится оставить тебя одного. Вы всегда были не разлей вода.
Ли слишком много нервничает. Ему надо жениться, ответил я с усмешкой.
Чья бы корова мычала, хмыкнул Уолт. Между прочим, а ты на кого собираешься наложить лапу? Даже мне интересно. Кстати, весь товар доступный. Почти весь.
Почти?
Уолт кивнул головой в ту сторону, где на ручке кресла сидела блондинка, чей разговор я подслушал, и беседовала с колобком, который, однако, был одним из крупнейших издателей.
Вон та. Железные трусы. Настоящая бутылка с зажигательной смесью, только никому не удается поджечь фитиль.
Любопытно.
Скорее утомительно. Даже самые опытные отказались от затеи. Посрамлен был даже один психиатр. Сейчас вокруг нее крутится Рауль, пары разогнал, аж крышка бренчит. До встречи с ней он воображал себя воплощением всепобеждающей мужественности.
Я слышал, как она его разделала. Неужели все, что она говорила, правда?
Все. Бьюсь об заклад. Я у нее тоже на поводке. Пойди поздоровайся с пей. Интересно, какое ты произведешь на нее впечатление.
Колобок поклонился нам и укатил за своей новой пассией, которая, как летняя гроза, пронеслась мимо пас в окружении невзрачных молодых людей.
Уолт представил нас друг другу.
Шэрон Касс, Дог Келли. Пусть будет по всем правилам. Он с улыбкой глянул на меня. Шэрон не любит шапочных знакомств.
Лукавые искорки играли в ее огромных карих глазах, когда она подала мне руку.
Уолт всегда подтрунивает надо мной, мистер Келли.
Зовите меня Дог. Так проще.
Он уже сообщил вам о моих железных трусах, Дог?
Еще бы.
Такого болтуна поискать. Лучше пусть каждый сам убедится.
Смотри, предупредил Уолт. Появится какой- нибудь с консервным ножом.
Она мягко освободила свою руку, глядя на меня слегка склонив голову набок.
Возможно.
Шэрон Касс была прекрасна. И необычна. Ее внутренняя и внешняя красота были одинаково совершенны. Но внутреннюю она, казалось, тщательно скрывала. Ее искусно осветленные волосы переливались и ниспадали на плечи мягкими волнами, подчеркивая всю привлекательность ее манящего, как спелый плод, гибкого, чувственного тела. Ноги, едва прикрытые до середины бедра, свободно открывались взгляду и радовали его своим совершенством. Шэрон держала себя открыто и непосредственно, не прибегая к кокетливым уловкам, свойственным большинству женщин.
Вы поговорите, ребята, а я пойду к гостям, сказал Уолт.
Мы проводили его глазами, и Шэрон сказала:
Думаю, Уолт специально науськал тебя на меня, Дог.
В ответ на мой вопросительный взгляд она объяснила:
Чуть раньше я вытянула у него пять миллионов долларов на совместную постановку фильма с фирмой «Кейбл-Ховард».
Так просто?
Как теленка на убой. Мой босс, рассчитывая на мои данные, предполагал, что сделка будет окончательно заключена на шелковых простынях в спальне Уолта. Она по-девчоночьи хихикнула.
Но он повел себя настолько благородно, что, думаю, теперь хочет немного отыграться.
Чем же ты занимаешься?
Телами и пленками. «Кейбл-Ховард» выпускает фильмыхорошие, плохие, но все доходные. Уолт точно знает, что на этой сделке он удвоит вложенный капитал.
А тебя выпускают, чтобы приманивать спонсоров.
Не новый прием, Дог. Во всяком случае, я веду эту игру по своим правилам.
Ну и дела!
А что, тыморалист? тихо спросила она.
На таких условиях меня ни в какую сделку не заманишь.
А как тебя можно заманить?
Открытое любопытство читалось на ее лице.
Забудь. Может, я и моралист. У меня тоже есть свои правила, ответил я с хмурой улыбкой.
А что проку?
Ты о чем?
Насколько я знаю, ты из семьи Бэрринов?
Ну и скорые языки у людей.
В этой компании секреты долго не живут. Завтра тебя уже сделают таинственным миллионером из Европы, который явился, чтобы захватить владения Бэрринов. Биржа закачается от этих новостей.
Брехня.
Почему, мистер Келли?
Мне причитается всего десять тысяч.
Ли так и сказал. Но разве не интереснее оттяпать миллионы? Когда же ты рассчитываешь получить свои десять тысяч?
Я их не получу. Они обвели меня. Мой дед по матери оговорил в завещании определенные, но почти невыполнимые условия.
Мне нравится твое «почти». Что же делать?
А ничего.
У тебя чересчур коварная улыбка, Дог. Что ты задумал?
Чтобы появилась длинная рука и утянула тебя отсюда.
Шэрон поставила свой бокал, встала, и, подняв голову, посмотрела на меня сияющими глазами.
Надо только попросить, сказала она.
Я прошу.
Тогда идем.
Под дождем Шэрон стала похожа на распустившийся весенний цветок, покрытый сверкающими каплями росы. Голова у нее была не покрыта, и ветер свободно трепал ее волосы. Взяв меня под руку, она со смехом шлепала по лужам, и съежившиеся под зонтиками редкие прохожие с удивлением смотрели на нас и улыбались.
Мы перекусили в небольшом итальянском ресторанчике, потом, пройдя пару кварталов, заглянули в бар, где не было ни души, за исключением самого хозяина. Он подал наш заказ и опять уткнулся в телевизор.
Как славно, Дог. Давно мне не было так хорошо.
Подождем, что ты скажешь завтра, когда схватишь воспаление легких.
А «завтра» будет?
Конечно. У меня появилось чувство ответственности за тебя.
Как бывает, когда подбирают отбившуюся от стаи птицу?
Вроде того.
Хорошо. Я тебе позвоню. Здоровая, полная сил и молодости она вдруг запнулась и посерьезнела. Я не хотела тебя
Котенок, я не мальчик. Вижу себя в зеркало каждый день, когда бреюсьи седину и морщины. Это со всеми бывает.
Ты мне нравишься таким.
Тем лучше, поскольку другим мне не стать. А общаясь с тобой, авось помолодею. Мне это напоминает юность.
Мондо Бич?
Моя рука с бокалом остановилась на полпути.
Откуда ты знаешь?
Ее глаза лучились.
Потому что я из тех же мест. В шести милях от вашего поместья. Когда я была маленькая, мы гуляли в северной части вашего парка, которая не была огорожена. Иногда мы плавали у лодочного причала и устраивали пикник, воображая себя богачами.
Вот оно что.
А ты там бывал, Дог?
Несколько раз. Я больше предпочитал уединение.
А знаешь, мой отец проработал на заводе Бэрри- нов пятнадцать лет. Я бывала с отцом в большом доме, когда он относил туда какие-то бумаги с завода.
Мир тесен. Зачем ты уехала из провинции? Чего тут хорошего, в этом чертовом городе?
Предпринимательство. Нужно же как-то кормиться, одеваться. Мне казалось, что заводне совсем для меня. Когда отец умер, у меня не было никаких шансов в этом городке. Сам понимаешь.
Я пододвинул поближе блюдце с орешками.
Я-то уехал из своих мест не совсем добровольно. Меня подтолкнули. Ты много потеряла, если не слышала всю эту историю.
Из разговоров взрослых кое-что до нас доходило. Но я как-то не вникала. Как раз перед моим отъездом было много шуму по поводу твоих двоюродных сестер. Мне это было ни к чему. Твое возвращение, видимо, большая неожиданность для них?
Мой адвокат уже готовит их. Почему тебя так интересуют Бэррины?.
Наверное, мне хочется услышать хоть что-нибудь о доме, о старых местах. С тех пор я там ни разу не была.
Так давай съездим.
Она несколько секунд помолчала, с улыбкой глядя на меня, и согласно кивнула головой:
Окей. Когда?
Завтра если сможешь отпроситься.
Мистер С. К. Кейбл по уши в долгу у меня, дорогой Келли. Я теперь достаточно долго смогу распоряжаться своим временем.
Глянув на часы, я увидел, что уже шел второй час ночи.
Давай-ка провожу тебя домой. А то и выспаться не успеешь. Где ты живешь?
Недалеко. Дойдем пешком.
Оставив деньги на стойке бара и прихватив горсть орешков, я подал Шэрон плащ.
Пойдем, морской котик.
Она жила на Ист-Сайде, в высоченной коробке из стекла и бетона, примыкавшей к такой же башне, с общим входом, охраняемым бдительным привратником в ливрее.
Приветливо и искренне Шэрон предложила мне зайти и выпить чего-нибудь на сон грядущий. Она вошла первой, зажгла свет, мы разделись, и она повесила плащи.
Ты пока наливай, сказала она, указав мне на бар, а я-пойду переоденусь в домашнее. И сухое. А тебе придется пострадать. Думаю, не захочешь щеголять в моем халате, засмеялась она своим звонким смехом.
Обойдется.
Наполнив бокалы, я обошел комнату, удивляясь холодной деловитости современного жилья. Все было по- американски функционально, в соответствии с типовым манхэттенским дизайном. Только спустя некоторое время до меня дошло, чего здесь недоставало. Квартира не имела лица. Это было просто жилье. Как гостиничный номер.
Я почувствовал, что она наблюдает за мной из затемненного угла комнаты.
О чем ты думаешь, Дог?
Давно ты здесь живешь?
Четыре года. А что?
Не скажешь, что здесь живет девушка.
Я обернулся. Она вышла из темноты такая прелестная в своей тонкой кофточке, завязанной узлом под грудью, и простенькой юбчонке, колышущейся вокруг стройных ног. Полотенце, завязанное на голове тюрбаном, делало ее похожей на героиню «Тысячи и одной ночи». Сердце у меня екнуло, но я быстро овладел собой.
Необычное наблюдение. Большинство мужчин этого не замечают. Но ты прав.
Взяв протянутый мной бокал, она удобно устроилась на диване, подобрав под себя ноги, и продолжила с улыбкой:
Не могу назвать домом квартиру в Манхэттене. Просто я здесь живу. Даже не хочу украшать ее разными женскими безделушками. Предпочитаю подождать.
Чего?
Настоящего дома, который будет у меня.
Позвенев льдом в бокале, я пригубил его.
Да ты положительная девочка. Уже выбрала кого- нибудь?
С лукавой улыбкой она ответила:
Я уже обручена и могу позволить себе быть положительной.
Кому-то здорово повезет, котенок.
Знаю. Поставив бокал, она встала и медленно подошла ко мне. Подняв руки, она обняла меня за шею, ее повлажневшие губы приоткрылись. Хочешь, чтобы повезло тебе, Дог?
Поцелуй был необычный. Сначала медленный и легкий, затем он, как магнит, притянул нас друг к другу, потом стал неистовым, растворял ее тело в моем, наполняя меня жаром и безумным желанием. Узел блузки развязался, ее теплая нагота касалась меня, из ее губ вырвался слабый стон.
Когда я ее отстранил, мое дыхание было подозрительно прерывистым, и я с трудом овладел своим голосом.
Ты обручена, Шэрон. Забыла?
Бывают моменты, когда я об этом легко забываю.